Кто пострадал сильнее?

      Соник бежал по лесу легко огибая деревья. «Какого чёрта Тэйлз о себе возомнил?»,– негодовал про себя Соник: «Какого чёрта он вдруг начал считать себя лучше других, хотя даже ничего не сделал ни для Сопротивления, ни в целом во время войны!». Ёж из-за всех сил отгонял от себя мысль о том, что он завидует Тэйлзу и в какой-то степени Классик Сонику. Соник понимал, что в сравнении с тем, что ему пришлось пережить, страдания Тэйлза казались пустыми и необоснованными. Но так же он понимал, что никто толком-то и не знает, что с Соником вытворял Эггман, так что грех было жаловаться. Так же ёж понимал, почему Тэйлз стал постоянно сравнивает его со старой версией. Эми уже успела ему намекнуть, что он стал более грубым и холодным, более похожим на Шэдоу (которого он теперь понимал, наверное, лучше кого бы то ни было), более расчётливым, более… Обычным. Это было понятно, ведь весь его позитив успешно выбивали на протяжении полугода, и ёж уже не раз ловил себя на мысли, что ему физически больно просто улыбаться, что уж говорить о веселье и разных шуточках. И конечно, Тэйлзу, ожидающему со стороны друга лишь тепло и поддержку, было тяжело принять нового Соника. А Соник не мог перестать злиться, когда Тэйлз не давал ему той былой дружбы и чувства опоры, как раньше. Вот так круг и замкнулся. Каждый из друзей ждал поддержки от другого, но, не получая её, начинал причинять боль товарищу.       И Соник возможно поговорил бы с Тэйлзом. Обсудил всё, возможно выплакался и позволил бы лису выплакаться в ответ. Но нет, есть ведь Классик Соник, который и добрый, и понимающий, и поддерживающий, и вообще лучше во всём, в отличие от сломанного и грубого Модерна. И даже, когда Классик вернулся в своё время, Тэйлз продолжил бесперебойно обвинять Модерн Соника во всех его прегрешениях. «Какого чёрта вообще я Модерн? Зачем мне эта лишняя приставка к имени? Как будто меня с этим пузатым недоежом можно перепутать»,– продолжал ругаться про себя Соник.       Глубоко уйдя в свои мысли и вытекающую через край злобу, Соник не ненадолго успел забыть, что он вообще делает. Ищет Шэдоу. Зачем? Он и сам не знает. Возможно, он уже цеплялся за любую возможность, чтобы отвлечься от своих мыслей и заняться каким-то делом. В глубине души он понимал, что вряд ли просто так наткнётся на совершенного в лесу, ведь Руж не может найти его уже три недели. Было бы странно, если бы она не проверила все очевидные места. И всё же, так как Соник не знал, куда ещё себя применить, решил всё-таки попробовать. На этом небольшом клочке земли у Эггмана было пять баз, из которых три заброшены. Лезть в действующую базу Соник не очень хотел, а вот пробежаться по заброшенным, было привлекательной идеей. К тому же именно там всегда и находился быстрее всего его друг, в очередной раз потерявший память. «Даже если не найду Шэдоу, то хоть развеюсь»,- рассуждал ёж.       В первых двух базах Соник не нашёл ничего интересного. Хотя на первой базе, на самой верхушке, какие-то птички свили гнёздышко. Третья база располагалась дальше всех и глубже всех в лесу и, насколько Сонику было известно, предназначалась именно для исследовательских работ, а не для оборонительных. Этот факт не мог не радовать, ведь это означало, что ловушек там будет значительно меньше, если вообще будут.       Ещё подбегая к жутковатому строению Соник почуял неладное. Всё его естество будто свернулось в трубочку и явно не желало увидеть, что находится внутри базы. Перейдя на обычный шаг, ёж пересилил себя и вошёл внутрь. Почти сразу до его ушей донеслись задушенные стоны и хрипы, а так же уже ставший знакомым голос.       –Смотри на меня, сволочь! Я хочу видеть твою боль!       Соник ожидал чего угодно, но не этого. Шэдоу, связанный по рукам и ногам, стоял на коленях перед Инфинитом и, явно под принуждением, заглатывал довольно внушительных размеров половой орган шакала. Инфинит же в своё очередь периодически бил Шэдоу в награду за его старания. На теле чёрного ежа виднелись многочисленные шрамы, да и в целом его вид был без преувеличения измотанным.       Синий ёж встал как вкопанный, боясь даже вздохнуть и как-то выдать себя. Из укрытия ему было прекрасно видно, как Инфинит бьёт Шэдоу по лицу ногой, откидывая от себя. Теперь Шэдоу лежал лицом к Сонику, и синий ёж видел что, в рот чёрному была вставлена отвратительного вида распорка.       –Ну, вот,– выдохнул Инфинит, и, подойдя к своему пленнику, принялся вытаскивать изо рта распорку.– Теперь ты усвоил урок, что кусаться не хорошо.       –Пошёл ты,- прошипел Шэдоу и, почувствовав свободу во рту, тут же плюнул шакалу прямо в лицо.       Инфинит не стал терпеть этого. Быстро усевшись на грудь совершенного, он принялся избивать его, со всей имеющейся силой и слепой яростью. И тут Соника как будто переклинило. Он вспомнил, как ещё месяц назад находился в точно таком же положении и как все шестёрки Эггмана измывались над ним точно таким же способом. Ярость вспыхнула в груди ежа и его шерсть начала окрашиваться в чёрный цвет.       –ОТПУСТИ ЕГО!– взвыл ёж.       Инфинит явно не ожидал, что на его представление придут зрители, а потому быстро отскочил от Шэдоу. Но Соник ещё не закончил атаку. Свернувшись в клубок и раскрутив спиндэш, тёмно-синий ёж на полной скорости влетел в шакала. Каким-то чудом Инфинит смог отразить атаку, но к восторгу Соника, на всю комнату всё-таки прозвучал отвратительный хруст рёбер.       –Да пошёл ты,- прохрипел Инфинит и, взяв в руку Рубин Иллюзий, исчез прямо в воздухе.       Соник долго искал глазами беглеца, но поняв, что занятие это бессмысленное бросился к Шэдоу. Совершенно потрёпанная форма жизни валялась на полу в собственной крови и чужой сперме. Он с ужасом пялилась на ежа, пока тот её развязывал. Когда Соник поднял Шэдоу на руки, тёмный ёж тихо произнёс:       –Почему ты… Чёрного цвета?       Соник не успел ответить, ведь совершенный потерял сознание.