Вдвоём против всех

Через два часа после того, как согревшиеся двое мальчиков уснули, юные слизеринцы уже начали потихоньку просыпаться. Том встал первым и обнаружил наконец дубовую дверь, ведущую в ванную комнату. Буквально через пять минут Малфой, Розье и Долохов вскочили следом. Поднялся шум, разбудивший остальных. Гарри сонно потирал глаза, пока другие суетились. За Томом закрылся в ванной Антонин, а все дети стали ругаться на холод. Том усмехнулся, но жестом попросил Гарри молчать по этому поводу, с чем тот согласился. Через полтора часа все первокурсники сидели на диванах гостиной, с досадой и нетерпением одновременно ожидая вредного старосту. Когда тот соизволил подойти в компании друзей-семикурсников, он наглым самодовольным тоном поинтересовался, как им спалось. Они наперебой начали жаловаться на температуру в комнате, кроме Тома и Гарри. Старшекурсник заметил их молчание и спросил ещё раз, обращаясь лично к ним двоим, не понимая, почему они не ведут себя так, как он ожидал. — Да нормально, — пожав плечами, ответил Том. — Одеяла очень толстые, хорошо греют, — добавил Гарри. Лицо старосты стоило этого вранья, его брови ползли выше и выше с каждым словом Гарри. Но затем юноша злобно сощурил глаза и отвернулся к остальным, старательно игнорируя этих двоих. — На факультете Слизерин существует древний обычай посвящения первокурсников в студенты. Поскольку слизеринские подземелья — самое холодное место в школе, то ещё в древние времена было придумано заклинание, позволяющее создавать и заключать тепло в разных предметах — постелях, обуви, одежде. Студенты постоянно пользуются им, чтобы чувствовать себя более комфортно, — высокомерно проговорил он заученную речь. — Вы познали, какого спать без него, поэтому я покажу вам его… — видя облегчение в глазах детей, он медленно добавил: — После завтрака. Или вечером, перед отбоем… Гарри посмотрел на Тома, стараясь выразить всю степень презрения к наглому, высокомерному засранцу-семикурснику и увидел, что Реддл чувствует то же самое. Этого Гарри и опасался на Слизерине, ожидая такого поведения от всех учеников. Но благодаря небольшой доли лжи и большой — самоуверенности и отчасти риску вместе с хорошей актëрской игрой, они просто убедили своих однокурсников в том, что более чем достойны учиться с ними, возможно, поэтому они ещё ничего не сказали по поводу их дешëвой одежды и других вещей, которые такие богатые избалованные детишки не могли не заметить. Только идя в Большой зал на завтрак, Гарри узнал от Абраксаса имя старосты, Эрик Монтимер. Он был родом из какой-то знатной, но не самой известной и не такой древней чистокровной семьи и гордился этим. Преподаватели же уважали его за то, что он был отличником и очень ответственным мальчиком, на их взгляд. Удивительно, как за семь лет никто из них не раскрыл его отвратительный характер, думал Том, с ненавистью сверля тяжëлым взглядом спину идущего впереди всех юноши. В зале за столом Слизерина имелась своя особая иерархия. Самые старшие, семикурсники, а также старосты и выдающиеся ученики немного помладше садились примерно в центре стола. Ближе к преподавателям шли первые несколько курсов, а с другой стороны от центра — пятый и шестой. Ближе же к самой двери сидели либо слабые морально первогодки, боящиеся заходить дальше, либо «изгои» с любых курсов, у которых не было своей компании. Их немаленькая группа мальчишек собиралась было пройти вглубь почти до самого конца стола, когда Том дерзко остановился раньше и сел на свободные пока места намного ближе к центру, чем должны были сидеть первокурсники. Гарри абсолютно невозмутимо сел рядом, а вот остальные слегка взволнованно сообщили им, что здесь должны сидеть ученики третьего или даже четвёртого курса. Гарри пожал плечами. Может, кто-то и считал, что они должны будут уважать эти традиции, но они не станут слепо следовать глупым правилам. Тем более, зная гордость Тома… Нет, они уже не пересядут добровольно. Приученные же к этой системе ребята, хотя и хотели тоже проявить такую смелость, всë-таки не могли рискнуть нарушить традиции, им было достаточно страшно, поэтому они колебались. И тем не менее странный саркастический тон Тома убедил их сесть рядом, когда он сказал: «Неужели? И где же они?». Других учеников рядом пока действительно не было, а вот второкурсники подальше и несколько старших сзади стали на них поглядывать с удивлением, интересом или, наоборот, осуждением. Минут через десять они всë же подошли — рослые ребята в мантиях с гербом Слизерина встали группой почти из десяти человек за спинами Гарри, Тома и сидящих рядом. — Эй, малявки, вы заняли наши места. Валите отсюда. — Мы заняли свободные места, — встав, самым холодным невозмутимым голосом сообщил мальчику Реддл. Ему повезло, он уже был очень высоким, поэтому этим старшим почти не уступал и даже умудрялся смотреть как будто бы сверху вниз. Гарри поднялся следом за ним, тоже более чем уверенный в себе, хотя и чувствовал чужое физическое преимущество. Но стоило вспомнить, как они наказывали других детей в приюте, вызывая их страх, как сразу стало спокойнее. Пусть у него нет такого роста и мышц, он мог заставить их кричать от боли и без этого, если ему это понадобится. Том тем временем продолжал. — Кто не успел, тот опоздал, знаешь ли. — Ты чё какой борзый? — без всяких длинных «воспитанных» речей угрожающе прошипел ему в лицо собеседник. — Не обязательно поливать нас своими слюнями, — по-прежнему спокойно посоветовал Гарри, поморщив нос, когда во время злобного комментария мальчик начал случайно плеваться. — Вы можете сесть рядом, — последнее слово он выделил особенным тоном, хотя вряд ли многие маги, кроме них с Том, знали команды дрессировки. — Ещё чего, — он оглянулся на места за его плечом, которые шли дальше. Скорее всего, там он с друзьями сидел в прошлом году. Все за столом молчали и заинтересованно следили за конфликтом. Хотя по натуре слизеринцев никто не стал бы вмешиваться в чужой конфликт, и все они это знали. Они могли наблюдать со стороны и выжидать, замечая небольшие волнения в рядах и подмечая чужие сильные стороны и слабости. Гарри казалось, что того, кто сейчас уступит в этом конфликте, ждëт далеко не уважение. Да, слизеринцы сначала наблюдал, но потом… ждали момента напасть, как пираньи, припоминая чужие промахи. Им нельзя было отступать. — Это вы сядете туда, если вам не нужны проблемы! — Тебе и вам всем они нужны ещё меньше, поверь, — проговорил Поттер мрачно. — А мы могли бы их тебе устроить так, что ты поверишь во всех известных богов, чтобы им молиться, — холодно добавил Том вкрадчивым тихим голосом, чтобы это слышали все, сидящие рядом, но не за другими столами. О, он тоже прекрасно понимал настроения на их факультете и готов был плавать в этом, как рыба в воде. Он предвкушал все эти сложные многоходовые игры. — Что ты мне можешь сделать, ты всего лишь жалкий первокурсник, к тому же в каких-то дешëвых обносках, — попытался оскорбить старший мальчик, но его неуверенный голос дрогнул, всего раз, но этого уже было достаточно. Том говорил слишком, слишком убеждëнно. — Много чего, будь уверен, ты не хочешь знать все мои таланты, — услышав эту фразу Тома, Гарри вспомнил о своём даре и, сосредоточившись, присмотрелся в «ауры» их собеседников, а затем довольно усмехнулся. Он не ожидал такого, на самом деле, но, если они правильно догадались о значении интенсивности света, это был просто подарок судьбы. Да, это был риск, но он того стоил. — Тем более сложные заклинания тебе и твоим дружкам даются плохо, без палочки вы ни на что не способны, — очень уверенно сказал Поттер, идя ва-банк, глядя на него прямым взглядом. В глазах ответчика возникла вспышка страха, он что-то сказал своим слегка подавленным последним точным замечанием друзьям, буркнул какие-то невнятные угрозы, и они сели метрах в двух дальше компании первокурсников. Том, внимательно проследив их поверхностные мысли, радостно взглянул на Гарри, и шёпотом поздравил с отлично удавшейя попыткой использования его дара в своих целях. — Это было круто, — восторженно выдохнул Розье. — Просто невероятно! — Да вы потрясны, ребята! — заявил Долохов. — Мы… Вы отвоевали нам те места, где вряд ли раньше когда-нибудь сидели первокурсники, — согласился Абраксас, — я не представляю, как вы узнали о них, но это… это очень классно. Вся компания прониклась к ним двоим каким-то особым уважением, они действительно не хотели бы с ними ссориться. В какой-то момент, когда мальчики так уверенно угрожали, они даже сами были не на шутку напуганы. Впрочем, Гарри и Тому такое уважение было только на руку, и они даже не ожидали, что это дастся им за два дня. Когда они доедали, быстрым шагом приблизился Гораций Слизнорт, поражëнно оглядывая порядок рассадки. Он не видел такого очень давно, но он не должен был вмешиваться. И всё же, он был заинтригован, ожидая от нового поколения первокурсников чего-нибудь особенного. Он раздал каждому по маленькому кусочку пергамента с расписанием и пошагал за преподавательский стол. Сегодня у ребят первым уроком стояли Тёмные искусства и Защита от них, затем Трансфигурация, после обеда свободное время, а вечером Астрономия. Внезапно Армандо Диппет встал и вышел вперёд из-за стола. — Дорогие ребята, вы наверняка помните нашего профессора Астрономии, Аврору Синистру. Вынужден сообщить вам, что летом она взяла, так сказать, академический отпуск на год. Она уехала в Бразилию изучать звёзды с другого полушария. Но я рад представить вам нового профессора по Астрономии Юджинию Кэрроу! Под хлипкие аплодисменты молодая волшебница встала со своего места и приветственно поклонилась. — А она симпатичная, — шепнул задорно Антонин. — Меня от тебя тошнит, — в шутку пожаловался Яксли обречённым голосом. — Ай, — услышал Том от Гарри и немедленно повернулся к нему. — Что такое? — взволнованно спросил он, игнорируя все остальные звуки. — Когда я смотрю на неё, шрам очень болит, — Поттер потирал лоб. — А ещё у неё очень тёмное свечение, сильное. — С этим разберёмся, — Том задумчиво рассматривал новую преподавательницу. Дурное предчувствие заставило его неприятно поëжиться. — Не смотри на неё пока что, — в итоге посоветовал он. Гарри оставалось лишь кивнуть, ведь он так и не придумал ни одного разумного объяснения.