Вдвоём против всех

Несколько дней уроки шли в таком же размеренном темпе. Заклинания с Филиусом Флитвиком прошли, на удивление, легко и спокойно, хотя и полностью серьёзно. На первой паре Зельеварения Гораций Слизнорт много говорил, но в целом, был располагающим к себе человеком, и внешняя несерьёзность скрывала истинную увлечённость предметом. Историю Магии вёл Картберт Бинс, призрак, сам не понявший, что умер. Уроки его были не очень уж интересными, скорее из-за его манеры их ведения. Он говорил безэмоционально, глядя в одну точку, всегда с одинаковой скоростью. Мозг уставал такое слушать, но в целом, сражения гоблинов, фееричные битвы магов во времена античности, основатели Хогвартса — всё это было намного интересней обычных магловских войн и борьбы за престол, о которых только и могли рассказать Гарри и Тому в приюте. Так что, почти единственные в классе, они слушали Бинса с неким интересом. На Травологии с Гербертом Бири, который был довольно бойким мужчиной, хотя о его возрасте немного можно было судить отчасти потому, что большая часть его когда-то тёмных волос была уже седой, они проходили магические растения в теплицах Хогвартса, и даже это было очень увлекательно. Настал день урока Полётов на мётлах, и Том не был рад этому от слова совсем. Ему не нравился квиддич, когда он о нём читал. Балансировать в воздухе на неудобной жёсткой метле он ещё был согласен, благо урок только для первого курса, но вот летать в сумасшедшем темпе, почти не держась за метлу, ловить и кидать мячи, когда внезапный бладжер может переломать все кости и уронить с огромной высоты — нет, это то ещё удовольствие для сумасшедших. И конечно, как только Гарри узнал о квиддиче, пришёл в восторг и сразу же захотел попробовать. Том радовался, что Гарри ещё слишком мал для отбора в команду и всей душой надеялся, что тот не влезет в это опасное месиво безумных летунов. Роланда Трюк поставила гриффиндорцев и слизеринцев напротив друг друга, рядом с каждым лежала метла. Этой молодой короткостриженной блондинке явно нравилось свистеть в, кажется, обычный магловский свисток, висящий у неё на шее, она подносила его к губам по поводу и без. — Чего ждём? — весело прикрикнула она на детей. Вытягиваем руки, говорим «Вверх!» и вуаля! — длинный пронзительный свисток. — Выше метра от земли не подниматься! — и снова свисток. Со всех сторон начали доноситься уверенные и не очень восклицания, Том смотрел, с какой радостью и азартом Гарри с первого раза поднимает метлу и запрыгивает на неё. Он закатил глаза, понимая, что вот такой Гарри точно ведь влезет куда надо и не надо. Реддл не мог позволить себе опозориться, поэтому использовал магию, как уже несколько раз они с Гарри пробовали, просто сильным направленным потоком, и метла сразу же легла в руку. Он повторил за другом, и, к его удивлению, сидеть на тонкой палке оказалось не так уж и неудобно. Гарри уже парил над землёй, как и многие другие, и профессор Трюк разрешила им подняться чуть-чуть повыше и облететь поле для квиддича по кругу один раз. Поттер не знал почему, но летать ему чрезвычайно нравилось, он как будто чувствовал метлу, как часть себя, она легко поддавалась его желаниям, с точностью меняя угол и направление. Он разогнался на полную возможную скорость школьной метлы, не замечая других и обгоняя всех, кто встречался на пути. Том недовольно следил за его удаляющейся фигурой, неторопливо облетая положенное расстояние. Он не боялся высоты, знал, что в крайнем случае в больничном крыле смогут помочь, и хотя ему почти понравилось летать, он просто невзлюбил это занятие как вид, и измениться это уже не могло, ведь Том, в большинстве случаев (оставшееся меньшинство обычно тесно касалось Гарри), был постоянен в своих решениях. Внезапно с Гарри поравнялся рыжий мальчик, как он помнил, Уизли. Они оба летели довольно быстро и близко, почти касаясь ногами, из-за чего при неудачном повороте могли врезаться друг в друга и упасть. — Неплохо летаешь, Поттер. Я Септимус. — Гарри, — ответил мальчик, хотя не хотел дальнейшего разговора, тем более при таком полёте. — Я летаю с пяти лет, — гордо выдал рыжий, улыбаясь во все тридцать два. — А я летаю с начала урока, — насмешливо ответил брюнет, надеясь, что до другого дойдёт, что это, вроде как, оскорбление. — Вот как? — видимо, дошло. Септимус обиженно нахмурился. — Давай посмотрим, кто быстрее. Пару кругов, выше остальных? — Зачем? — Гарри действительно не понимал, что за глупый повод тратить время и силы, тем более, если профессор не разрешала. Поттер не хотел лезть в центр внимания, где и так оказался после того, как все узнали его фамилию, а слухи о том, что он сын тех самых погибших Поттеров, очень быстро распространились по замку. Первые два дня все пялились на него, как на восьмое чудо света, только потом энтузиазм учеников немного уменьшился. — Ты что, боишься? Знаешь, Гриффиндор всегда был лучше в квиддиче, так что твои опасения понятны… — Это глупо, — оборвала его внезапно девочка, мимо которой они пролетали. Девочкам, вообще-то, не разрешалось играть в квиддич, но урок на то и урок, что обязателен для всех. Разве что, им вроде как можно было не переодевать длинные платья, у некоторых даже с корсетами, и сидеть на метле боком. Но эта была другой, она была переодета в свободные спортивные на вид штаны, сидела удобно и так раскрепощённо, словно она и сама летала с пяти лет. Она была с тугим хвостиком волос, казалась скромной отличницей внешне, но лететь стала не медленнее их двоих. — Не лезь, Августа, — возмутился рыжий. — Уизли, за словами следи, — Гарри даже улыбнулся на её ответ. Бойкая девчонка явно была не промах и могла за себя постоять. Но ладно бы, если только его гордость, ведь честь всего Слизерина была задета, и Гарри не мог позволить себе отказаться. — Гарри, тебе необязательно соглашаться на спор с этим хвастуном, — серьёзно сказала она, повернувшись ко второму мальчику. — Я знаю… Прости, но раз Септимусу так хочется выделиться, я, так и быть, помогу ему. Два круга. — Идёт, — кивнул рыжий, поднимаясь выше, игнорируя или действительно не замечая очередное оскорбление. Гарри тоже наклонил метлу вверх, мгновенно оказываясь уже метрах в пятнадцати-двадцати от земли. Они поравнялись возле одной из трибун, и прежде чем кто-то из них начал обратный отсчёт, Роланда наконец-то их заметила и протяжно свистнула, но мальчики, переглянувшись, оба приняли это за сигнал, и тут же резко одновременно набрали скорость до свиста ветра в ушах. Гарри с лёгкостью справлялся с поворотами, ни чуть не отставая от соперника. На втором круге, наоборот, Уизли стал немного удаляться от него назад, но мальчик не хотел проиграть, и потому попытался повернуть резче нужного. Что будет дальше, стало очевидно для остальных учеников, которые остановились на земле возле возмущённой непослушанием, но довольной хорошей техникой полёта, Роланды Трюк. Септимус не справился с метлой на большой скорости и слетел с неё, врезавшись в один из опорных столбов трибуны. Девочки вскрикнули испуганно и громко, Гарри обернулся, мгновенно оценил ситуацию, ломанулся в обратном направлении и уже у самой земли ухватил Уизли за мантию, не дав хорошенько приложиться о твёрдую поверхность ещё раз. Септимус был усажен на метлу за спиной Гарри, и слизеринец уже неторопливо долетел до профессора, слезая с метлы и снимая побеждённого соперника. Всё же, прежде чем он упал, Гарри его обогнал. Вот только радоваться было некогда, поскольку гневный взгляд Трюк, кажется, не предвещал ничего хорошего. И это он ещё побоялся посмотреть в глаза Тому. — Я же предупреждала, — неожиданно произнесла тихо девочка за спиной Реддла. Том обернулся и вспомнил её фамилию. Долгопупс закатывала глаза, словно она дословно сказала мальчишкам, как всё закончится. Реддлу это даже показалось забавным, поэтому, пока профессор ругала гонщиков на мётлах и осматривала руку Уизли, которой тот стукнулся о трибуну, он представился сам и узнал имя девочки. Наконец Роланда вздохнула, сняла с Гриффиндора пять очков за неаккуратный полёт, ничего по этому поводу не сказала Гарри и повела Уизли лечить перелом в Больничное крыло, сказав всем убрать мётлы и отправляться в замок, на обед. Том всю дорогу ругал Гарри разными нелицеприятными словами, тот молчал, признавая вину. Не стоило соглашаться на это глупое состязание, он прекрасно это понимал. Когда Том немного выдохся, но всё ещё ощутимо злился, что Гарри видел по его свечению, которое словно стало ещё темнее от беспокойства и злости одновременно, их облепили остальные слизеринцы. — Гарри, супер! — воскликнул Малфой. — Ты его уделал! — словно Гарри не знал, радостно сообщил Долохов. — Так, что он даже руку сломал, — почти благоговейно кивнул Мальсибер. — Ты должен попробовать пройти отбор в команду! — предложил Лестрейндж. — Хотя не знаю, есть ли там места, — немного грустнее вспомнил он. — Да он кого хочешь затмит из этих неповоротливых шкафов на ногах, что называют себя игроками, я уверен, Эван. Да, Гарри? — подмигнул Розье. — Никаких отборов! — прошипел Том Гарри на ухо то ли на английском, то ли прямо на змеином языке, который, как они узнали из книг, имел своё название, и «парселтанг» удивительно хорошо для этого подходил. Гарри немного поник. Он не знал, почему, но даже такая агрессивная забота Тома была приятна. Он знал, что он не слабее Тома, что по силе магии они равны, как и по своему положению, но тот всё же был немного старше, да и Гарри просто не мог понять, почему он это чувствовал, но он хотел послушаться Тома, не спорить с ним в этот раз. Ему всё ещё нравилось, как мило, в сущности, Том злится. Наверное, ни один человек в мире, кроме него, никогда в жизни не думал и не подумает так же, но времени поразмыслить об этом у него не было. — Как скажешь, — мягко согласился Гарри таким же шёпотом, хотя всё же уже решил обсудить это с другом ещё пару раз, чтобы хотя бы попробовать. Ясное дело, позднее. Эта фраза умерила пыл Реддла, он кивнул, и они уже спокойно прошли на свои места в Большом зале. Перед сном, когда все ещё сидели в гостиной за домашними заданиями, Гарри утащил Тома в пустую спальную комнату. — Ну можно же просто сходить на отбор! — Нет! — твердил Реддл уже в третий раз. — Всё равно они вряд ли возьмут первокурсника, я просто попробую поучаствовать! — Поттер. Нет, — оборвал эмоциональную речь друга Том. — Я тебя просто не пущу. — Почему ты такой упёртый? — расстроенно пробурчал Гарри себе под нос, садясь рядом с ним на кровать. До этого он стоял перед ним и вдобавок к своей убедительной речи активно жестикулировал. — Гарри, это ты упёртый. Как ты можешь не понимать, насколько это опасная и непредсказуемая игра? А ты действительно хорошо летаешь, и они могут тебя взять, а я просто… Я не хочу, чтобы ты пострадал, — на грани слышимости добавил он. — Ладно, ты победил, — стараясь скрыть радостную улыбку за смиренным лицом, ответил мальчик, пересаживаясь на свою собственную кровать, потому что в спальню начали входить другие ребята.