***
Гарри снился странный сон. Это был сон о его семье, о детстве до попадания в приют. Как Гарри ни старался их сохранить, такие воспоминания постепенно терялись в глубинах памяти. Он помнил лица родителей, несколько радостных моментов, но, конечно же, самым ярким воспоминанием о них было самое последнее событие с их участием, хотя он едва ли помнил детали. И оно снилось ему в кошмарах вместе с лицом Гриндевальда довольно часто, но не так, чтобы начать волноваться из-за этого. В этот же раз сон, определённо, был хорошим. Гарри лежал в своей комнате, в отличие от реальности, во сне он помнил каждую её малейшую деталь, укутанный в тёплые одеяла. Родители приобнимали друг друга со счастливыми улыбками. Гарри тоже радостно смеялся, они рассказывали ему какую-то весёлую историю. Когда они вышли, пожелав ему спокойной ночи, он немного поворочался, выполз из тёплого кокона и побежал в комнату родителей, с разбегу плюхаясь на кровать между ними и уютно устраиваясь на их подушках, после этого уже спокойно засыпая. Всё резко изменилось, когда вдруг стало очень жарко. Гарри открыл глаза, не чувствуя плеча папы рядом. Мама лежала к нему спиной, но начала поворачивать голову к нему, не двигая ничем, кроме шеи. Когда её лицо было напротив Гарри, как и её спина, и что-то хрустнуло, когда она остановилась в неестественной позе, развёрнув голову на сто восемьдесят градусов, она заплакала и шепнула: «Это ты виноват». Гарри в ужасе вскрикнул и сел. Понимая, что ему уже совсем не четыре года, и он сидит в кровати с задёрнутым зелёным пологом. По щекам катятся слёзы, которые он тут же быстро вытирает. Как такой приятный сон смог так быстро обернуться худшим из кошмаров? Могли ли его родители тоже считать его виноватым? Ну ведь так и было, он правда виноват в их мучениях, их боли и их смерти. Ведь тот страшный человек, Гриндевальд, приходил за ним. Им не обязательно было терпеть все мучения и умирать, если бы он только вышел раньше. Глаза снова защипало, Гарри старался взять себя в руки, глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, но мысли предательски крутились вокруг одного и того же, не желая отвлекаться хоть на что-то. Гарри осторожно встал, на цыпочках зашёл в ванную, чтобы умыться холодной водой. Конечно же, Том заметил. Как только Гарри вернулся, он тихой тенью поднялся со своей кровати, мгновенно оказываясь рядом. — Гарри? Что случилось? — мягко, но настойчиво-озабоченно прошептал он. — Ничего, просто сон, Том. Правда, ничего страшного, ты же знаешь, мне иногда снятся кошмары, — Гарри не хотел, чтобы Том так волновался за него, потому что считал, что ему глупо привлекать к себе внимание из-за каких-то там снов. — Да, только они снятся тебе с пугающе быстро растущей периодичностью, — и да, Том считал волнение слабостью, но не переживать за друга абсолютно точно не мог. Но так же и ненавидел слабости, поэтому его голос звучал немного резковато и обвиняюще. Конечно, он знал, что Поттер тут ни в чём не виноват, но изменить тон не смог. — Да это всё пустяки, — настаивал Гарри. — Пустяки?! Поттер, это не пустяки! — теперь Том действительно откровенно злился на безответственность друга и его нежелание попробовать решить проблему или попросить помощи. — Что вы там ше-епчитесь, а? — громко зевая, спросил со своей кровати Розье. — Ничего, Лиаман, — недовольно бросил Том через плечо, исподлобья продолжая сверлить Гарри взглядом. — Лио-он, можно потише, — простонал Антонин, кидая в сторону однокурсника подушку, и зелез под одеяло с головой. — Долохов, не ной, всё равно скоро подъём, — ещё громче ответил Малфой, который тоже вставал очень рано без любых возможных будильников. — То есть его ещё даже не было? — с отчаянием спросил Орион. Расставаться со своей подушкой он, в отличие от Тони, не собирался, просто положил её себе на лицо, крепко прижимая, чтобы стало как можно темнее и тише. Том в последний раз хмуро глянул на Гарри, вздохнул, отвернулся и прошёл в ванную, громко хлопая дверью, чтобы остальные тоже проснулись. — Ну зачееем? — обиженно выдохнул Лестрейндж. Гарри понял действие Тома по-своему, пожал плечами и стал собираться.***
На завтраке все с наслаждением жевали бутерброды и ковырялись ложками в кашах, Гарри с наивным злорадством разглядывал заспанные лица соседей по комнате, которые провалялись в кроватях до последнего и не успели привести себя в приличный вид. Был последний день октября, Хэллоуин, Хогвартс уже начали украшать, поэтому в некоторых коридорах летали наколдованные летучие мыши, большинство профессоров встали и поели пораньше, чтобы закончить подготовку к празднику до начала своих уроков и не пересекаться в коридорах с учениками. Все говорили о предстоящем праздничном ужине, Роули уверял, что это самый настоящий пир горой, и постоянно готовый поесть Долохов был в восторге. Засвистели, заухали и зашуршали перьями влетевшие неожиданно совы с почтой. Гарри и Том не получали ни писем, ни газет, но всегда интересовались новостями магического мира, поэтому с интересом уставились на прессу в руках других слизеринцев. Блэк, сидящий рядом, подвинул к ним свою газету. — Спасибо, Орион, — улыбнулся Гарри. Том на благодарности не отвлекался, потому что уже заметил новости на первой полосе. Гарри почувствовал его настороженность и медленно перевёл взгляд на текст. «Геллерт Гриндевальд снова заявил о себе?» — гласил заголовок. Ещё не вчитываясь в текст, Гарри, конечно же, заметил колдографию. Его начало мелко трясти, то приближающейся, то отдаляющейся живой картинки и заголовка было достаточно, чтобы понять, и это было просто ужасно. Он хотел вскочить и выбежать из Большого зала, не оборачиваясь, и бежать, бежать, бежать… просто вперёд, не разбирая дороги. Но тело не слушалось, словно окаменело. Глаза забегали по строчкам. «Сегодня рано утром было совершено нападение на немагическую часть небольшого поселения в Годриковой впадине, где волшебники испокон веков живут рядом с магглами. Многие мирные граждане пострадали, количество летальных исходов пока не уточняется. Из числа волшебников пострадавших совсем немного, некоторые из них утверждают, что видели нападавшего — высокого мужчину в тёмной мантии. Проживающая там же Батильда Бэгшот, дальняя родственница Тёмного Лорда, утверждает, что не видела его уже много лет и вообще сомневается в личности сегодняшнего убийцы. Есть ещё одна деталь, которая наводит на мысль именно о Гриндевальде: кровью нескольких убитых жителей вместе с маленькими фрагментами внутренних органов на стене одного из домов поселения было написано слово »Поздравляю», а рядом небольшой символ, который считается подписью в стиле Гриндевальда — треугольник с вертикальной полоской и кругом внутри. Дом же этот, запечатанный магией против посещения его кем либо, кроме наследников Рода, принадлежал ни кому иному, как погибшей чете Поттеров, именно в этом месте Гриндевальд и был в последний раз перед тем, как уйти лично с мировой арены, хотя множество его последователей продолжают свою варварскую деятельность с того дня и по наши дни. Сам ли тёмный маг или его приспешники…» Дальше Гарри не читал. На чёрно-белой колдографии был его собственный дом, который он помнил, который ему сегодня снился. На голой каменной стене действительно было поздравление и мало что значащий для него маленький символ. И хотя цвета фото не отображало, он явственно видел перед глазами, как эта надпись выглядит на самом деле. Даже закрывая глаза, он видел, как капли свежей яркой крови стекают по камням. Кусочки внутренностей он искренне старался выкинуть из головы, но воображение дорисовало и их. Он знал, что значит эта надпись. Знал, что адресована она только ему. Это было издевательское напоминание о годовщине смерти Лили и Джеймса Поттеров, а вовсе не поздравление с Хэллоуином. Ему было плевать, кто это сделал, Гриндевальд или кто-то из его преданных помощников, он ненавидел каждого из них всей душой так сильно, что хотел смотреть, как они будут гореть заживо, чтобы потом попасть в Ад и гореть и там. Многие в зале оборачивались к их столу, что и говорить о самих слизеринцах. Даже старшекурсники смотрели с сочувствием, обычно для них не свойственным, его же однокурсники с искренним беспокойством в глазах уставились на него, но Гарри не замечал. Просто чувствовал острую необходимость уйти отсюда, а ставшие ватными ноги всё не поддавались. Немногие находящиеся в зале профессора не сразу принялись за чтение новостей, поэтому не успели понять, что случилось и принять какие-то меры. Гарри наконец смог собрать последние силы в кулак, вскочил с места и рванулся к дверям быстрее молнии. Том не хотел оставлять его одного в таком состоянии и тут же побежал следом. Как и хотел, Поттер бежал, куда глаза глядят. Чуть раньше он всё же нашёл проход на Астрономическую башню не через кабинет Астрономии, чему очень радовался, и часто ходил туда с Томом в свободное время, и сейчас ноги сами принесли его туда. Он бежал изо всех сил, в крови кипел адреналин, поэтому он даже не устал. Присев прямо на пол, он чувствовал жёсткие порывы морозного ветра, бьющие по лицу на такой высоте с немалой силой. Запыхавшийся немного Том отдышался на лестнице и осторожно поднялся к Гарри, но тот даже не обернулся в его сторону. Он сидел близко к краю, по щекам текли слёзы. — Гарри… — тихо позвал Том, чтобы привлечь внимание друга. Он пока и сам не знал, что сказать. — Он убил целую деревню людей, чтобы написать это, чтобы поздравить меня с годовщиной смерти моих родителей от его руки, — безэмоционально проговорил Поттер, не оборачиваясь. — Он и раньше убивал сотни людей, — попытался переубедить Реддл. — Но этих он убил из-за меня. От меня так много проблем, из-за меня погибает слишком много людей. Если бы меня не было, если бы… — И думать об этом не смей! — прикрикнул на него Том, жëстко хватая за плечо, от греха подальше — чтобы не упал, и больно впиваясь пальцами, чтобы привести в чувство. — Гарри, честно, я действительно понимаю, как тебе плохо, насколько ты расстроен тем, что сделала эта скотина. Мы отомстим, клянусь, Гарри. Но всё, что он делает, только его вина, и больше ничья. И уж ни в коем случае не твоя. Я не позволю тебе так считать, понял? — Том был рассержен на друга за то, что тот корил себя непонятно в чём, был в ярости из-за Гриндевальда, и за то, что Гарри сейчас чувствовал, он мечтал убить Тёмного Лорда чуть ли не больше, чем сам Поттер. Он сжал плечо друга до сильной боли, потянул на себя, чтобы тот наконец встал и Реддл смог увести его с крыши. В своём иммунитете Том не сомневался, но если Гарри здесь ещё и заболеет… Всё-таки завтра будет уже ноябрь, а осень в этом году вообще очень холодная. — К тому же… хотя мы никогда об этом не вспоминали, ведь примерно в этот день мы впервые встретились. Я рад, что тогда мы познакомились с тобой. Гарри слушал, что говорит друг, пытаясь поверить каждому его слову, и последняя фраза смогла совсем вывести его из оцепенения. Он вздрогнул, обнял Тома, но быстро отстранился, потому что адреналин наконец схлынул, и он стал ощущать, как же дико замёрз, подставляя лицо и руки ветру. Они быстро спрятались от резких порывов, неторопливо спускаясь вниз. — Из-за меня мы прогуляли урок, да? — Глупости, мы и так знаем всё, что там могут рассказать. И сейчас мы идём не на урок, а в Больничное крыло. — Зачем? — Чтобы ты не валялся завтра с больным горлом или температурой под сорок. Крыть было нечем, Гарри пожал плечами и кивнул, молча идя рядом с другом.