Белая ворона

Стук в дверь отозвался волной мурашек, пробежавшей по телу Разумовского. Он надеялся, что его «сосед» вернулся и собирается объяснить, что с ним произошло. Голос из коридора явно удивил парня. Троянов был последним, кого Серёжа ожидал увидеть у своей комнаты. «Открой, я тут… поговорить хотел», - да о чем он, черт возьми, собрался разговаривать? Но то ли наивность, то ли душевная доброта заставили парня впустить гостя. Андрей выглядел взволнованным, но старался не показывать виду. Красное, как спелый южный помидор, лицо и дрожащий голос играли против него. ⁃ Что-то случилось? И почему ты пришёл с этим ко мне? - с явным ударением на последнее слово протянул Разумовский. ⁃ Серёж, мне надо кое-что сказать, то есть, извиниться. Я все, - говорить ровно ему все ещё мешала отдышка, - осознал. ⁃ Осознал? То есть мне должно стать легче от твоего внезапного озарения? Ты мне не друг. Ты предатель. А предателей я ненавижу. ⁃ Я попал в беду. Ты можешь… ты должен мне помочь… прошу, пойдём ко мне, выпьем чай, всего лишь одну чашку. Я расскажу тебе все, а после этого мы разойдёмся, и я никогда не подойду к тебе ближе, чем на километр, если ты пожелаешь. Серёжа ненадолго задумался. Ему не хотелось, чтобы Андрей находился рядом с ним, тем более, он не хотел, чтобы Троянова видел Олег. «Старый друг» буквально не представлял, какие проблемы у него возникнут ПОСЛЕ этого разговора. Во всяком случае Разумовский так думал. Но и все та же душевная доброта не давала ему просто так отпустить человека, попавшего в беду, пусть и такого мерзкого. Немного поразмыслив, Серёжа всё же согласился на одну чашку чая. Разговор завязывался очень долго. Андрей смог разговориться только после того, как заварил чай и сел за стол. «Зелёный, тебе он нравился», - запинаясь, выдавил из себя парень и поставил чашку перед собеседником. ⁃ Пожалуйста, давай ближе к делу, - Серёжа наигранно привстал из-за стола. Троянов понял с первого раза и принялся рассказывать о своих проблемах бывшему другу. Серёжа внимательно слушал, попивая горячий напиток. Он старался сконцентрироваться, но в комнате было очень душно. Он ждал момента, чтобы прервать монолог. Нужно было выйти из комнаты или хотя бы открыть форточку. Но речь Андрея становилась такой успокаивающей. Чёрные круги поплыли перед глазами. «Спокойной ночи, Сергей Разумовский». *** Тем временем Олег на всех парах бежал прямо в кабинет директора. Секретарь, кажется, предлагавшая побеседовать с ней для начала, осталась им незамеченной. ⁃ Елена Александровна! Елена Александровна! Я должен с Вами поговорить. ⁃ Так, Волков! Это что такое происходит? Ни «здрасьте», ни «до свидания». Врываешься ко мне и кричишь! Ну-ка выйди! ⁃ Это по поводу Разумовского… - Олег тщетно пытается сделать свой голос спокойнее. ⁃ Так. Если ты опять будешь просить вас расселить, то дверь вот там. Решение не поменяется. ⁃ Нет. Он в опасности. Можете не верить мне, но послушайте аудиозаписи, - руки парня тряслись. Время терять было нельзя. Червинская скептично покрутила в руках телефон и нажала на кнопку диктофона. Ее лицо, ранее выражавшее презрение к сложившейся ситуации, менялось с каждым сказанным на аудио слове. Вот и нашёлся «химик». Директор не отпускала Олега, желая дослушать все до конца. Парень старался держать себя в руках. Он не предупредил рыжего. Он не сказал ему оставаться в комнате. «Нет, они же не настолько тупые, чтобы так себя подставлять». *** Серёжа начал приходить в себя. Над собой он увидел силуэт. Некто в белом халате. Во рту ему что-то мешало, а руки были неумело привязаны к изголовью кровати. «Олег привязал бы лучше», - первое, что спроецировал ему мозг. Но если это не Олег, то кто? А где находится он сам? Картинка в глазах потихоньку становилась яснее. Разумовский не менял локацию, он по-прежнему в комнате Андрея. А кто рядом с ним? По-прежнему сам Андрей. На лице бывшего собеседника сияло безумие. Глаза блестели. Серёже в миг стало очень страшно. Он попробовал закричать, но ткань во рту помешала ему это сделать. ⁃ Ну что, а теперь я расскажу тебе, кто виноват в моих проблемах, друг, - на последнем слове Андрей сделал явный акцент, - из-за тебя, из-за твоего поганого ёбыря я теперь подстилка этих мажоров. Но я же лучше их! Я лучше вас всех, черт побери! Я гений, гений, гений! Я был лучшим студентом школы до твоего появления. А теперь стал никем! Всё из-за тебя! Я почти от тебя избавился. Легально и безболезненно. Но кажется вас такой исход не радует! Так вот, в том, что сейчас произойдёт виноват ты сам. Ты виноват в том, что ты ущербный! Ты думаешь, ты нужен Олегу? Да он от безнаказанности тебя ебет и пользуется тобой. Ты его очередная игрушка, развлечение. Он бы уже тебя искал, если бы ты был ему хоть на грамм интересен. А ты… пидорас. Тебе самому от себя не противно? Не мерзко? А хочешь будет мерзко? Прямо сейчас я сделаю так, чтобы у тебя появилось отвращение к самому себе. То, что ты заслужил. Андрей начал расстегивать ширинку своих джинс. Серёжа был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Он старался уйти в себя, не видеть того, что происходит. В его голове крутились все слова, сказанные ему Трояновым. «Волков не такой. Ты его не знаешь». *** К концу записи у Червинской поседела половина волос на голове. Она скопировала аудио на свой компьютер, вызвала полицию, родителей и самих подростков. Все, кроме Андрея и Серёжи, ответили на телефоны. Они явно наделялись уйти безнаказанными. «Химик» уверял их в том, что у него есть какой-то план. Но, кажется, план распространялся только на него. Волков с ужасом понимал, что Разумовский попал в лапы худшего из психопатов этого лицея. Дожидаться полицию было смертельно опасно и тот побежал в комнату Андрея один. «Я не брошу тебя, слышишь, только держись». *** На лице Разумовского красовались следы ударов. В комнате было шумно, но никто не заходил. В конце концов, в последнее время Троянов получил репутацию крайне беспокойного соседа. Серёжа уже перестал чувствовать боль. Андрей же каждое движение, каждый толчок старался сделать мучительнее, чем предыдущий. Рыжий был в моральной отключке. Он не хотел верить в происходящее. Впервые за всю жизнь он всерьёз задумался о суициде. «Я слышал, что люди перед смертью думают о маме… мама, забери меня к себе». *** Тихий звон в ушах Серёжи прервал реальный стук, а затем до боли знакомый крик. Олег. За дверью Олег. ⁃ Открывай, мразь! Открой дверь, скотина! - кажется, кричал Волков только из любви к искусству. Хлипкая лицейская дверь поддавалась физическому напору атлета. И через несколько ударов на ее месте остался лишь свободный проход. На крик уже столпились зеваки. Все выглядели слегка взволнованно. По большей части они боялись разъяренную шведскую стенку и, не зная, точных причин его гнева, старались держаться подальше. Однако картина, которую он в свободном доступе открыл сразу всем, не изменила лица лишь самого ленивого. Олег плохо помнит, что происходило после того, как он вошёл. Однако каждый, кто был там подтвердил, что Андрей «сам, в порыве гнева, ударился раз десять головой об батарею». Волков лишь помнит, как развязывал, укутывал в простыню и на глазах толпы, целуя и извиняясь, выносил полуживого возлюбленного из «комнаты пыток». Серёжу без сознания увезли на скорой. *** «Мы не можем пустить вас в реанимацию, ждите, о его состоянии вам сообщат».