Проклятие девяти

      Такси остановилось напротив высоких чёрных кованых ворот. Каталина неуверенно вышла из автомобиля, перекидывая сумку через плечо, и огляделась по сторонам. К горлу подкатила тошнота от нахлынувших чувств — как же давно она здесь не была.       Родовое гнездо Загорских располагалось на окраине города Палм-Риз, и Лина отметила про себя, что родные места совсем не изменились: зелёные деревья обрамляли огромную территорию поместья вдоль забора, плавно переходя в густой лес; вдалеке, за особняком, виднелась часть широкого озера, окружённого небольшими холмами и покрытого плотной растительностью с другого берега. В воздухе пахло свежестью, а лёгкий ветерок обдувал лицо. Лина прищурилась, пряча глаза от ярких солнечных лучей за тыльной стороной ладони.       Достав телефон, она взглянула на экран — десять утра. Нервы медленно сдавали перед воссоединением с семьёй, и в голову без остановки лезли беспокойные мысли: Лина сотню раз прокручивала момент встречи с близкими, представляя, как это может быть. А ещё её поглощало чувство неловкости за своё не совсем взрослое поведение всё это время.       — Что встала? Пойдём, — произнёс Макс, возникший рядом.       — Я не была дома так давно. Как я могу взять и просто зайти? Я… Я не могу, — панически пролепетала Лина, запинаясь. — Как меня примут? Я бросила всех, Макс! — она стыдливо взглянула на брата.       Сейчас Лина была максимально открыта — то, что она пыталась держать в глубине своего сердца, постепенно вырывалось наружу. Загорская не ожидала, что эмоции настолько сильно возьмут верх, ведь все эти годы она достаточно неплохо держалась, практически не сожалея ни о чём, но стоило только увидеть отчий дом…       — Прекращай. Все тебя по-прежнему так же любят и ждут, а мама больше всех.       Но она не слышала его: блуждала невидящим взглядом по сторонам, словно находясь где-то в другом месте.       — Каталина, — позвал Макс. — Каталина! Посмотри на меня, — он тряхнул сестру, хватая её за плечи. — Успокойся и перестань нервничать. Всё будет хорошо.       Макс взял сумку из рук Лины и направился к поместью.       Ворота медленно распахнулись, и Загорская, нерешительно сделав первый шаг, ступила вслед за братом по каменной дорожке, ведущей прямо к входной двери особняка. По двум сторонам от Каталины и Макса раскинулись ровно подстриженные аллеи, а вдали показалась просторная беседка и небольшой фонтан, выложенный белым мрамором. Чуть дальше стоял высокий мангал, и тёплый порыв ветра, ударивший в нос, выловил из памяти запах жареного мяса, которое семейство так любило готовить.       Прямо же за особняком находился пляж, раскинувшийся вокруг озера со всех сторон. В голове сразу же возник забавный эпизод из прошлого, как они с братьями в последний раз дурачились там, и Адриан скинул её с деревянного мостика прямо в воду. Каталина горько улыбнулась и вздохнула, отводя взгляд.       Ровно и неспешно идя по тропинке, она ловила себя на мысли, что всё здесь было таким родным и до боли знакомым, словно она и не уезжала, словно и не было этого перерыва.       Каталина не заметила, как они с Максом дошли до двери. У входа их встретил Арчибальд — пятидесятилетний мужчина с седыми волосами и изумрудного оттенка радужками, много лет работавший в доме дворецким.       — Мисс Китти, вот и вы! Так похорошели! Вас очень не хватало, — улыбнулся он, и Лина приобняла его в ответ.       — Рада видеть вас, Арчибальд.       Дворецкий забрал у Макса сумку и понёс в спальню, исчезая из поля зрения Загорских.       Перешагнув порог просторного и светлого холла, озарявшегося уличным светом через высокие окна, Лина услышала голоса из гостиной и машинально повернула голову в ту сторону. Перед глазами промелькнули картинки из детства: она и братья, бегающие вокруг огромной рождественской ёлки, под которой всегда были сложены подарки в ярких обёртках.       Каталина без труда разобрала каждый из голосов: отца, Адриана, Кита, слабый тонкий мамы и… низкий с хрипотцой Кая. Волнение поглотило её в момент: сердце заколотилось, как сумасшедшее, готовое вот-вот выпрыгнуть из грудной клетки, а ладони вспотели. Она сжала кулаки, чтобы унять дрожь в пальцах, а затем, глубоко и шумно вдохнув ноздрями, направилась вслед за Максом в гостиную.       Замявшись у входа, Лина первым делом приметила исхудавшую и постаревшую маму, отчего в лёгких резко закончился воздух. Она никогда не видела, чтобы Кэтрин выглядела настолько плохо: лицо осунулось, появились глубокие морщины, а в карих глазах отражалась боль. Разве может человек так угаснуть за пару месяцев?       Дальше Каталина скользнула взглядом по двум спинам, принадлежащим сводным братьям — Адриану и Киту Блоссом; рядом с ними, повернувшись боком, отец держал за плечо мать. А по другую сторону от Кэтрин в напряжённой позе, со скрещенными на груди руками, стоял главный виновник побега Лины — Кай Блэквуд. Она невольно засмотрелась на него, сразу же отметив, что тот отрастил густую щетину, накидывающую ему пару-тройку лет. В уголках прищуренных чёрных, как ночь, глаз залегли морщинки. Каталина бы и дальше продолжила молча осматривать сводного брата, если бы её, наконец, не заметила мать.       — Линочка… — прошептала Кэтрин, когда слеза упала ей на щеку, и тут же посмотрела на Макса. — Ты привез её. Иди ко мне, дорогая! — она протянула руки к замершей на месте дочери.       Стремительно пересекая гостиную, Каталина кинулась в её объятия и крепко прижала к себе, не желая отпускать ни на дюйм.       — О, мама, прости меня… — тихо прошептала на ухо Лина. — Я такая неблагодарная дочь.       Кэтрин отстранила её, дотронувшись до лица, и внимательно заглянула в сиреневого оттенка глаза.       — Исхудала совсем, малышка, — улыбнулась мама. — Всё хорошо, родная. Ты всегда была бунтаркой в нашей семье. Я знала, что, рано или поздно, ты не выдержишь и вернёшься.       Каталине с трудом верилось, что мама так легко приняла её, без каких-либо упрёков — ведь даже она сама чувствовала крайнюю неловкость после всего произошедшего. Почему-то осознание всего ужаса ситуации пришло только сейчас — когда Лина увидела больную и слабую мать. Все предыдущие годы ей казалось, что она поступает верно, но реальность оказалась куда суровее.       Обняв следом отца с Китом и Адрианом, Каталина очень медленно, с опаской, взглянула на Кая. Теперь она могла рассмотреть его вблизи, отмечая, что он сильно возмужал, но короткие тёмные взъерошенные волосы придавали его образу лёгкую небрежность. Лина, всегда выглядевшая младше своих лет, вмиг ощутила себя маленькой девочкой, и их семилетняя разница увеличилась вдвое. Блэквуд же, пристально рассматривая её немигающим взглядом, плевал на то, как это выглядит со стороны. Каталина отшатнулась, сглатывая вставший в горле ком, и постаралась успокоиться, натянув на лицо подобие улыбки.       — Ну, привет, — с усмешкой проговорил он, не двигаясь с места и всё ещё блуждая взглядом по её лицу.       — Привет, — ответила она, чувствуя себя крайне неуютно. Она так и знала, что Кай не упустит возможности бросить ей пару небрежных слов с надменным лицом.       И теперь Лина судорожно искала варианты, как же выйти из этой неловкой ситуации.       Кто бы только знал, как сильно она не хотела этой встречи: отдала бы всё, лишь бы больше не видеться с Каем!       Она растерялась и судорожно отвернулась, не собираясь продолжать эту безмолвную перепалку. Боковым зрением Лина заметила, что Блэквуд не переставал сверлить её взглядом. На мгновение вдруг стало жутко интересно: чем Кай занимался всё то время, что они не виделись? Где был? Нутро кольнуло, и Лина отчаянно попыталась заставить себя не думать об этом мерзавце, или о том, что ей любопытна его жизнь. Но выдержки предательски не хватало, а мозг отказывался адекватно думать, совсем не желая забывать о бывшем возлюбленном.       Каталина испугалась этого двоякого чувства — как можно презирать человека и при этом желать знать всё, что произошло с ним за время разлуки?       — Наконец-то все в сборе, — бодро произнёс Александр — отец семейства, чувствуя неловкость ситуации. — Давненько такого не было.       Почувствовав угрызение совести, Лина ещё раз оглядела всех присутствующих с теплом и трепетом в душе.       — Ну что, сестра, как Гроув-Хилл? — с ухмылкой на губах поинтересовался Адриан, оценивающе осматривая Лину. Услышав в его голосе нотки издёвки, она поджала губы, всматриваясь в лицо сводного брата.       — Прекрасно, Адриан, — распрямив плечи, ответила Каталина под стать ему.       — Оно и видно, — всё тем же тоном говорил он. — Хотя бы взять твои радужки, — Адриан кивнул на глаза сестры.       Лина в момент стушевалась, словно оказалась обнажённой посреди толпы. Она ненавидела разговоры о её новоприобретённой особенности. Даже если они исходили от близких людей.       Хотя, разве можно их в этом винить?       — Расслабься, — тут же продолжил он, заметив смятение на лице сестры. — Не особо интересно.       — А мне вот интересно, — перебил брата Кит. — Как?       — Если серьёзно, то сама не могу с уверенностью сказать, — скомкано ответила Каталина, не желая распространяться на эту тему, после чего услышала громкую усмешку, разрядившую тишину.       Злобно сузив глаза, она повернула голову к Каю, не сводившему с неё хищного взгляда. Заметив её внимание на себе, Блэквуд всего лишь пожал плечами, отчего Лина ещё сильнее закипела. Эти смех и жест были громче любых слов — он понимал, что она врёт.       — Я слышал, что ты ушла из Ковена. Это как-то связано? — задумчиво продолжил Кит.       — Откуда ты узнал? — с удивлением спросила Лина.       — Слухи, сестрёнка. Это же один из главных управляющих органов магического мира — такое событие не могло остаться без внимания. Только вот… О том, что у одной из ведьм появились такие глаза, никто не говорил.       — Мы не сошлись во мнениях, — коротко ответила она, думая, что, возможно, она когда-нибудь и расскажет семье обо всём, что произошло с ней в Академии.       — Время идёт, ничего не меняется, — подметил Кай.       Мурашки пробежали по спине Лины неприятным холодком, и она вздрогнула от этого ощущения. Не она должна тут стоять, как маленькая запуганная девочка…       Это была не её вина!       Лина демонстративно промолчала, поворачиваясь к отцу.       — Ладно. Предлагаю вам заняться распаковкой чемоданов, пока мама будет отдыхать, и сходить на пляж: пообщаться после долгой разлуки. А вечером приготовим вкусный ужин и после займёмся ритуалом, — подытожил Александр.       — Ничего, что мы будем веселиться, пока мама болеет? — прикусила губу Каталина, сомневаясь в правильности данной затеи.       — Ничего, дорогая, — ответила Кэтрин. — Вы всё равно ничего не сделаете, пока я буду спать, да, и к тому же, ритуал важно совершать вечером, после захода солнца. А чтобы занять время сходите на пикник. Вам тоже необходимо разрядиться после тяжёлой поездки. Не переживай, я не обижусь, — тепло улыбнулась она и, взяв мужа под руку, ушла с ним к лестнице.       Облокотившись на спинку дивана, Лина погрузилась в мысли, от которых кругом шла голова. До сих пор не верилось, что она в Палм-Ризе, и всё это не сон. Жизнь в одночасье сделала резкий финт, причём настолько неожиданно, что Каталина никак не могла прийти в себя, находясь в полной прострации.       Немигающе уставившись в пол, она пыталась переварить детали последнего часа, и в очередной раз удивиться тому, как спокойно приняли её родные. Не считая язвительных выпадов Адриана, в целом всё прошло достаточно недурно и точно намного лучше, чем представляла себе Лина.       Копаясь на задворках сознания, Загорская не заметила, как гостиная опустела, и в ней остались лишь она с Каем.       Сводный брат стоял в нескольких шагах от неё со всё ещё скрещенными на груди руками и рассматривал, проводя острым взглядом от макушки до пят и подмечая, что пепельные волосы, которые Кай всегда так любил, теперь стали значительно короче — чуть ниже лопаток. Потом он опустился ниже, скользя по одежде и стройным ногам, обтянутым чёрными джинсами…       — Хватит так на меня смотреть! — не выдержала Лина, разъярённо заглядывая в тёмные глаза Блэквуда.       — Почему нет? Давно же не виделись — хочу тебя получше рассмотреть, пока есть возможность, — ровно ответил Кай.       Одно его слово, и Лина почувствовала, что теряет контроль. Ни о какой адекватности и спокойствии даже не могло быть и речи рядом с ним. Воспоминания накатились с неимоверной скоростью, словно лавина, накрывающая город. И как бы она ни хотела всё забыть — не получалось. Чем дольше Каталина смотрела на Блэквуда, тем ярче в голове проносились откровенные обрывки минувших лет, которые она так отчаянно пыталась забыть…       Тяжёлое прерывистое дыхание и неразборчивый шёпот. Кай уверенным жёстким движением дёрнул блузу, и пуговицы разлетелись в разные стороны, звонко ударившись о паркет. Крепкие пальцы скользнули по оголенной спине, оставляя за собой полыхающую дорожку и вынуждая Лину ещё ближе прижаться к их обладателю. Хотелось полностью раствориться в нём, слиться в единое целое. Она толкнула его в грудь, заставляя отшатнуться назад, и молниеносно приблизилась к нему. Грубо впившись в губы Кая, Каталина, задыхаясь от охватившей её страсти, проникла язычком в теплый рот. Почувствовав, как сильная рука грубо легла ей на затылок и до боли оттянула волосы назад, она зарычала прямо в остервенелый поцелуй, но любимый мужчина, вжавшись в неё сильнее, не дал прервать его.       Лина на миг опешила, почувствовав, как в лицо ударил жар, а внизу живота всё натянулось, словно струна. Разозлившись на такую реакцию собственного тела, она холодно посмотрела на Кая, стискивая зубы.       На него же это не произвело никакого впечатления: он даже усмехнулся, потому что прекрасно знал бывшую возлюбленную и обожал наблюдать за тем, как она «мило» злится.       В то время как Каталина, видя его наглую улыбочку, начинала конкретно выходить из себя, при этом пока стараясь не показывать истинных чувств. Она просто ненавидела, когда ей смеялись в лицо.       — Не будь таким самонадеянным. Я приехала к матери, и между нами ничего — слышишь? — ничего не поменяется!       — Тем не менее — ты здесь, — пожал плечами Кай и приблизился к сводной сестре, на что та моментально отшатнулась. — Далековато, наверное, пришлось запихнуть своё эго, да? Переступить через гордость…       — Не тебе мне рассказывать о гордости! — вспыхнула Лина.       Всё выглядело так, как будто Кай специально хотел вывести её на эмоции, и, стоит отметить, у него это весьма неплохо получалось.       — Я не бросал семью, — спокойно подметил он, снова пожимая плечами.       И этот жест тоже взбесил Загорскую. Её раздражала буквально каждая мелочь. Словно в этом помещении демоном был не Кай, а она — настолько всё обжигало внутренности, полыхая огнём ненависти.       — Ну, конечно, — усмехнулась Каталина. — Ты выпихнул меня из неё!       — Не ври! — Кай сузил глаза, повышая тон. Он был крайне возмущён ложью, вырвавшейся из губ сестры. — Я не заставлял тебя отсиживаться на юге и лишь изредка общаться с семьёй по телефону!       Едко усмехнувшись, Каталина закатила глаза и отвернулась. Её затрясло так сильно, что пришлось призвать на помощь всё своё шаткое самообладание: Лина прикрыла веки и сделала несколько глубоких вдохов. Как знала же, что их встреча не закончится ничем хорошим — в очередной раз ссоры, споры и выяснение отношений. Действительно, ничего не меняется, и это говорит о том, что они приняли правильное решение, расставшись.       — Я пыталась с тобой договориться ездить по очереди на праздники, и у нас сначала даже получалось, но потом ты стал просто непрошибаемым козлом! Впрочем, как и всегда, — уже более равнодушным тоном закончила Лина, по-прежнему не поворачиваясь к Каю. — У меня не было другого выбора, я посчитала, что так лучше будет всем: и нам, и семье.       Загорская понимала, что поступила эгоистично и глупо, немного по-детски, но в этом была вся она — эмоциональная, порой неумеющая контролировать себя и живущая в первую очередь чувствами и душевными порывами. Лина не всегда отдавала отчёт себе и своим действиям, задумываясь о сделанном уже потом, но искренне старалась с этим бороться, пусть и с переменным успехом. А Кай…       Кай всегда становился чёртовым катализатором для взрыва.       — Решила? А у кого-нибудь ещё ты спросила? Да родители места себе не находили, даже не понимая, что происходит! Что же касается меня… Да, я хочу проводить с семьей каждый праздник. Для меня нет ничего дороже семьи, и ты это прекрасно знаешь. Жаль, что для тебя это не так. Ах да, и выбор есть всегда, — с лёгкостью в голосе произнёс Кай, прекрасно контролируя себя, и это не ускользнуло от внимания Каталины: раньше сводный брат был вспыльчивым и эмоциональным, а порой даже агрессивным.       Это она запомнила на всю жизнь.       А теперь получалось, что истерила здесь лишь она, разогнавшись до такой степени, что уже не могла остановиться.       — Боже, ты просто невыносим! Вот именно, что время идёт, а ничего не меняется! Ты заварил эту кашу, и виновата всё равно я! Но знаешь… То, что ты сделал в ту ночь, ту боль… Мне не забыть никогда. Не только физическую, как ты понимаешь, — уже тише, срываясь на хрип, проговорила Каталина, ощутив, как в горле застревают слова.       Резко развернувшись, она в упор посмотрела на Кая, но тот, не выдержав, отвёл глаза.       После недолгой паузы он наконец-то нашёл в себе силы взглянуть на Лину:       — Можешь винить меня, но я и не отрицаю, что виноват. А ты? Теперь давай вспомним не только ту ночь, а то, что ты сама была не против попробовать что-то новое и согласилась испить моей крови. Сначала в первый раз, а потом и во второй, и в третий… Даже своей делилась. А теперь же плюёшься на связь, обвиняя во всём меня, — Кай не собирался уступать Каталине в этой перепалке, решив припомнить сестре всё. Его до ужаса раздражало, что она пыталась сделать виноватым только его, перевалив весь груз ответственности с себя.       — Хочу тебя! — простонала она, с горячей мольбой всматриваясь в тёмные родные глаза. — Полностью…       Моментально вспыхнув от такого заявления, Кай резко перевернулся на кровати, подмяв Лину под себя, и одним рывком прокусил своё запястье демонскими клыками. Густая кровь засочила багровой струйкой по коже, капая на вздымающуюся грудь Каталины. Вмиг притянув руку Кая к своему рту и прикрыв глаза от удовольствия, она уловила нотки растекающегося по телу тепла. Чувство эйфории накрыло с головой, заставляя с упоением наслаждаться этими минутами. Мир вокруг исчез, и Лина ощутила пришедшие с пробуемой кровью мощь и магические силы, смешавшиеся с демоническими.       Внезапный толчок словно выбил весь дух. Она рефлекторно распахнула глаза и прерывисто выдохнула, оторвавшись от запястья. Не давая Каталине ни секунды на то, чтобы прийти в себя, Кай взял быстрый и жёсткий ритм. Отдавшись во власть ощущений, она издала громкий протяжный стон, возбудивший обоих ещё сильнее. Крепче сжимая её бёдра, он начал вдалбливаться в её разгорячённое тело. Тишину комнаты нарушали пошлые шлепки. Дерзко схватив Кая рукой за шею, она притянула его к своим влажным губам и поцеловала так глубоко и проникновенно, что он и сам издал еле слышный хрип. Языки сплелись, посылая друг другу остатки металлического привкуса. Рывком вцепившись в горло Лины, Кай пригвоздил её голову к подушке и, не сбавляя крышесносящего темпа, продолжил энергично двигаться. На это Каталина лишь прикрыла глаза и довольно улыбнулась, одновременно тяжело дыша от нехватки воздуха. Кай, увидев это, ослабил хватку, а она, воспользовавшись ситуацией, скинула мужчину с себя, ловко оказавшись сверху.       Перед глазами Лины закружились видения из прошлого, словно дьявольская карусель, от нахождения на которой едва не тошнило. Сначала то, как они с Каем были счастливы, затем причина их конфликта, расставание, боль — физическая, моральная, слёзы, огорчение, разочарование, страх…       Всё, как будто вчера.       Она снова расковыряла рану, разворошила давно забытое, и невозможно было оставаться спокойной. Эмоции вспыхнули моментально, с двойной силой, и она не выдержала:       — Не смей! — Лина на всех парах подлетела к Каю, утыкаясь тонким пальцем ему в грудь. — Не имеешь права! Да если бы я знала, что эта чертова связь не миф, а самая настоящая реальность, и что мы останемся соединены на всю жизнь, ты думаешь, я бы стала пить твою кровь? Очень надо! И не смей говорить так, будто это только моя инициатива! — уже тише зашипела она, боясь, что их кто-то может услышать. Губы затряслись от ярости, и Загорская еле сдержалась, чтобы не разрыдаться.       — В отличие от тебя, Лина, я понимаю, что в отношениях виноваты оба. Это было решение, которое мы приняли обоюдно, но я тебя не заставлял. Ты прекрасно знала о последствиях и о том, на что этот кровообмен может повлиять.       — Да нихрена я не знала! Теперь уже плевать, что там и на что повлияло, Кай. Больше мне это не нужно, я не намерена возрождать нашу только-только уснувшую связь, и ты не вздумай, понял? Не хочу тебя чувствовать, не хочу знать, что у тебя в голове, не хочу перенимать твоё настроение и твои ощущения! Не хочу! Мы и так наворотили столько, что всю жизнь от грязи не отмоемся, если кто-то узнает!       Обвив ногами мужские бёдра, Лина, поддерживаемая лишь мощными руками под ягодицы, то поднималась вверх, то опускалась вниз, скользя по горячей плоти Кая. Но тут, прижав её спиной к ледяной стене, он перехватил инициативу и одновременно с её движениями стал яростно вторгаться в неё в ответ. Прильнув губами к тонкой шее, Кай проложил влажную дорожку языком, обдавая её горячим дыханием.       — Давай… — шептала она, пытаясь хватать воздух ртом. — Бери, если хочешь…       И он взял. Аккуратно прокусив кожу, Кай сделал несколько глотков крови и остановился, не желая ослаблять хватку, в которой, словно захваченной в плен желанной птицей, билась Каталина. Подняв на неё потемневший взгляд, он заметил, что она ещё больше возбудилась, и, довольно улыбаясь, впился диким поцелуем, раздвигая языком губы. Лина, не брезгуя собственной кровью, теряла себя в нём снова и снова…       Тяжело дыша, она решила, что с неё теперь точно хватит: резким движением развернулась к выходу, рассекая всколыхнувшимися волосами воздух, и, закипая на ходу, поспешила убраться из гостиной.       — Возможно, я тоже тебя ненавижу сейчас, но те два с лишним года, что мы провели вместе, точно был счастлив, — бросил ей в спину Кай, отчего Каталина резко остановилась, словно врезавшись в невидимую стену, и чуть повернула голову. А затем, так до конца и не обернувшись, ушла прочь.       Лина чувствовала, как сгорает изнутри. Кай умел обжигать больнее огня, ведь он сам им и являлся. Губительным пламенем, которое никогда не угасает и жалит так сильно, что не остаётся никаких шансов на выживание. Он забирает тебя полностью, поглощает до последней клеточки, косточки и больше никогда не отпускает. Ни за что.       Она чувствовала, что он победил.       Хотелось снова сбежать, но здравый смысл вмиг остудил, заставляя вспомнить, ради кого Каталина вернулась домой. В этот раз нельзя всё бросить и сбежать — больше она не даст Каю ни единой возможности помыкать ей. Пора бы уже продолжить жить дальше, ведь нельзя убегать от сводного братца всю оставшуюся жизнь.       В конце концов, они когда-то действительно были счастливы, и Кай показал Каталине каково это — любить по-настоящему. Девичье сердце всегда сжималось, когда она мысленно возвращалась в те годы.       Она пошлёпала себя по щекам, прогоняя навязчивые воспоминания, и поспешно поднялась на третий этаж, направившись к своей спальне. Остановившись напротив двери, она задумчиво взглянула на дальнюю — комната родителей. Было бы невежливо не зайти к ним после долгой разлуки. Каталина закусила губу и, повернувшись, направилась в конец коридора. Руки потрясывало, а сердце колотилось, как безумное, отдаваясь гулом в ушах. Она никогда не думала, что будет так сложно и волнительно заходить к родителям. На секунду задержавшись у тёмно-бордовой двери, Лина громко постучала и дождалась ответа.       Остановившись на пороге, она увидела мать, лежавшую на высокой кровати, и отца, сидевшего в глубоком кресле рядом с ней. Застыв на месте, не в силах пошевелиться, Лина молча разглядывала родителей. Кэтрин выглядела истощённой и бледной, как будто из неё вытянули все жизненные соки. Александр же, скорее, был просто уставшим и изнеможённым из-за свалившегося на него груза. Оба осунулись с тех пор, как Каталина видела их в последний раз. Закусив щеку изнутри, она всё переминалась с ноги на ногу, заламывая пальцы на руках.       — Можно? — наконец-то тихо спросила дочь.       — Конечно, — кивнув, едва слышно ответила Кэтрин.       Каталина аккуратно прикрыла за собой дверь и ступила на бежевый ковёр, занимавший половину спальни. Медленно подойдя к кровати, она присела на край и протянула пальцы к худой руке матери.       — Ну, как ты? — прошептала Лина, с трудом выжимая из себя слова. В горле мгновенно встал ком.       — Терпимо, — ответила Кэтрин, не сводя с дочери тяжёлого взгляда карих глаз. — Твой приезд скрасил мои серые будни.       — О, мам, — с досадой произнесла она. — Ну, разве я могла поступить иначе? Почему раньше не сказали? Почему позвали меня последней? — Лина перевела взгляд на отца.       — До этого никакие уговоры не срабатывали, — прохладно ответил Александр, вынуждая дочь поёжиться. — Макс сам выказал желание отправиться за тобой.       В груди заныло тягучей болью, и веки начали гореть. Лина прочувствовала весь спектр уничижительных эмоций.       — Я же не бессердечная, — как будто оправдываясь, ответила она. — Стоило лишь сказать…       — Сейчас не время выяснять отношения, — встряла Кэтрин, сжав руку дочери пальцами. — Главное, что ты здесь. И что мы наконец-то увиделись. Мы скучали.       — Я тоже, — выдохнула Каталина. — Давно это началось?       — Первые признаки были похожи на обычную простуду, — ровно ответил отец. — И мы не придали этому никакого значения. Но около недели назад здоровье начало стремительно ухудшаться, так быстро, что мы уже сами испугались, решив созвать тебя с братьями.       — Но кому это надо? — обеспокоенно спросила Лина, переводя взгляд с матери на отца.       — Вопрос резонный и, к сожалению, не имеет ответа, — мрачно проговорил Александр. — Поэтому мы и собрались, чтобы выяснить все обстоятельства.       — Бред какой-то. Мне не верится, — дочь снова посмотрела на мать.       — А вот приезжай ты чаще, могла бы и раньше заметить, что мать приболела, — упрекнул отец.       — Пап… — раскрыла рот она.       — Алекс, отстань от ребёнка, — вступила мама. — Давайте не сегодня. Будет ещё время всё обсудить и выяснить. Думаю, что Лине тоже есть, что сказать. Да, милая?       Дочь замерла, нервно смотря то на отца, то на мать, а затем и вовсе отведя взгляд в сторону. Что ей им сказать? Что она два года спала со своим сводным братом, и они так разругались, что она больше не могла его видеть? Смешно! Тем более, родители вообще не были в курсе происходящего, уверенные, что дети просто поссорились из-за чего-то незначительного. Лина представила их шокированные лица, и ей стало тошно.       Нет. Такого им точно знать не стоит.       — Да, — кивнула Каталина, посчитав, что позже с этим разберётся. — И простите меня. Я по-дурацки себя повела и по-детски.       — Переживём, — кивнула Кэтрин. — Я хочу немного поспать до ужина. Можете с братьями пока отдохнуть после тяжёлой дороги. А вечером уже приступим к делам с новыми силами.       Лина лишь кивнула, не найдясь с ответом. Она чувствовала себя последней дрянью, и хотелось просто ударить себя за такое поведение. Какого чёрта она позволила отношениям с Каем встать между ней и семьёй? Кажется, только сейчас, смотря на больную мать, до неё начала доходить вся бедственность положения. Семья нуждалась в ней, скучала и, наверняка, с болью переживала её исчезновение. А она… Она просто наплевала на всё, ради собственного благополучия.       Ну, не эгоистка ли?!       На ватных ногах Лина покинула спальню родителей, пролепетав на выходе что-то вроде: «Хорошего отдыха». Закрыв за собой дверь, она ощутила, как по щекам потекли обжигающие слёзы, усиливающиеся с каждой секундой. Не в силах ровно стоять на месте из-за накрывших чувств, Каталина, ускорившись, побежала к своей спальне. Закрывшись на замок, она медленно сползла по стене, полностью захлебнувшись в собственных рыданиях.       Успокоившись спустя какое-то время, Лина заставила себя подняться на ноги и оглядела нетронутую годами комнату: белые лёгкие шторы в пол, светло-голубые стены и огромная кровать с балдахинами в центре спальни. У окна стоял письменный стол, а в дальнем углу находился проход в личную гардеробную, напротив которого была дверь в ванную. Но весь прекрасный вид портили тонны пыли на мебели, а в кое-каких углах даже появилась паутина… Лина, поморщившись, провела пальцем по столу и закашляла — требовалась генеральная уборка.       Недолго думая, Каталина отыскала тряпку, налила в таз воды и принялась протирать каждый дюйм в комнате. Уборка помогла ей привести мысли в порядок и отвлечься от тяжёлого разговора с родителями. Разобравшись с пылью и паутиной, она взялась за сумку, в которую наспех закинула вещи в Гроув-Хилле. Положив ноутбук на письменный стол, а рядом — белый айкос, Лина повела плечами: эту дурную привычку курить не смогла бросить до сих пор, только с сигарет перешла на электронное устройство.       Далее она быстро покидала немногочисленные вещи в гардеробную: несколько пар обуви и кое-что из одежды, а затем переоделась в старые спортивные брюки, о существовании которых уже давно забыла. Лина с горечью заметила, что они стали свободнее в талии — она неплохо похудела за эти годы, измотав нервы до предела. Сверху Каталина натянула чёрную футболку, а из обуви выбрала белые кроссовки.       В дверь постучали, и Лина, прокричав: «Да!», дала понять, что можно заходить.       На пороге появился Адриан. Как ни в чём не бывало, он с улыбкой проговорил:       — Хэй, систер, все уже собираются на пляже, пока совсем не похолодало. Ты с нами? Кай позвал Далию, если хочешь, пригласи Дэмьена тоже.       — Ты думаешь, это хорошая идея? — Лина поморщила нос. Ей очень хотелось увидеться с лучшим другом, но в то же время, она переживала за его чувства: Дэмьена с Далией связывали крайне сложные и противоречивые отношения.       — Пусть сами разбираются со своими проблемами, — покачал головой Адриан, который тоже был в курсе всех событий. — А вот расслабиться точно нужно. Зови, а там будь, что будет.       Выдохнув, Лина кивнула, после чего брат покинул её спальню. Взяв телефон, она отправила сообщение с приглашением лучшему другу. Загорская знала, что Дэмьен сможет разрядить обстановку и оказать ей колоссальную поддержку, подставив твёрдое плечо. После перепалки с Каем это было просто жизненно необходимо.       Убирая телефон в карман, она ещё раз заглянула в гардероб. Значит, пора перебрать вещи в этой старой каморке и отыскать самый достойно сохранившийся купальник.