***
— Пей, — Кэтрин поставила перед Адрианом стакан с ярко-синей жидкостью, больше похожей по консистенции на молочный коктейль, только неестественного цвета, зато с такой же пенкой сверху. Адриан взял снадобье и настороженно осмотрел со всех сторон, покрутив в руках. Неуверенно пригубил его, а затем выпил практически одним глотком. На удивление варево оказалось достаточно приятным на вкус, даже немного сладковатым, чем-то напоминающим черничный джем. — Из побочных эффектов может возникнуть сухость во рту, сонливость и учащённое сердцебиение. Но зато избавит от галлюцинаций и, в целом, облегчит твоё бесконтрольное состояние, — Кэтрин присела на стул напротив. — С каких пор ты заделалась в психотерапевты, мам? — Адриан, прищурившись, посмотрел на Кэтрин и нагнулся ближе к столу. — И откуда столько знаешь про подобные «лекарства» и способы подавления галлюцинаций и накатывающего безумия? — он указал пальцем на пустой стакан. — Я много лет проработала в Ковене, милый. За долгие годы практики навидалась всякого — периодически приходилось усмирять впавших в безрассудство колдунов. Ещё перед тем, как отправить их в специализированное учреждение. Поэтому твои галлюцинации — это мелочь по сравнению с тем, что происходило у меня на работе. — И ты тоже варила им… коктейльчики? — усмехнулся Адриан. Впервые за долгое время он почувствовал, что настроение пришло в норму, а усталость неожиданно испарилась сама по себе, словно с него, наконец-то, сняли оковы. Снадобье подействовало неожиданно быстро. — Адриан… — покачала головой мать. — Варила, да. И не только их. Из-за того, что по стихии я — зельевар и разбираюсь в них получше многих, да и в целом, они мне легче даются в приготовлении, разного рода «успокоительные» лежали на моих плечах. И иногда в жизни это тоже пригождается, как мы видим. — Ты редко рассказываешь о годах в Ковене, — заметил Адриан. — Потому что нечего там рассказывать, — Кэтрин встала из-за стола и, взяв стакан, отправилась его мыть. — Именно поэтому ты так подрываешься и закрываешь тему разговора. Ну-ну. — На любой работе есть свои трудности и проблемы. В Ковене их тоже было предостаточно, но не больше, чем у кого-то другого. — А ты не думаешь, что кто-то… — Кажется, я что-то нашёл! — раздался громкий голос Кита, прежде чем он успел зайти на кухню. Приземлившись на стул, Кит положил увесистый том на стол, ведя пальцем по строкам. Кэтрин тут же выключила воду и, вытерев руки полотенцем, подошла к старшему сыну, останавливаясь за его спиной. Адриан переставил стул ближе к брату и, опершись обеими руками на поверхность стола, наклонился к книге. — Если говорить о неестественных причинах, то стихия может не подчиняться хозяину в тех случаях, если на колдуна наложено проклятие или сильное заклинание. Также она часто выходит из-под контроля, если маг пытается колдовать выше своих возможностей, вкладывая практически весь потенциал. — Проклятие… Я же говорила, — Кэтрин скрестила руки на груди. — Мы имеем дело не с каким-то обычным заклинанием, а с такой сильной магией, которая отправляет колдунов на тот свет. Конечно, она в состоянии влиять и на разум проклятых, и на их стихии. — Но мне, как и отцу, не даёт покоя то, что в фолианте не было ни слова о том, что проклятие затрагивает стихию… — Адриан откинулся на спинку стула, проводя рукой по волосам. — Подумай, мам. А если бы прокляли не мага, а, я не знаю… Оборотня? У них же нет стихий. — Не уверена, что на оборотней, в принципе, накладывают подобные проклятия. И ты утрируешь, как всегда. Считаю, что заклятие может выборочно затрагивать проклятых. И откуда ты можешь знать, что чуть позже контроль не потеряют и остальные? — Я не знаю, как это объяснить, но что-то не даёт мне покоя в этой истории. Можете списать на интуицию, — Адриан поджал губы и отвернулся, откидываясь на спинку стула. В разгар обсуждения на кухню зашёл Александр, крепко сжимая в руках мобильный телефон. Его лицо было напряжено, и между бровями залегла глубокая складка. — Что случилось? — обеспокоенно спросила Кэтрин, подходя к мужу. — Только что звонил Макайя. — Глава Магистатриума? — глаза Адриана округлились, и он даже привстал со стула. Блоссом знал, что отец находился в отличных отношениях с бывшим начальником: они даже несколько раз собирались семьями на ужин. Но выражение лица Александра говорило лишь о том, что это был явно не дружеский звонок. — Интересовался, всё ли у нас в порядке. Вы оказались правы, — он посмотрел на Кита и Адриана. — В магическом обществе поползли слухи о неких проблемах в нашей семье, но никто не в курсе, о каких именно. Сначала отмена Осеннего бала, затем Макс недавно засветился с шайкой Чистильщиков в компании демонов. Макайю удивило такое резкое возвращение Макса в ряды тех, от кого он ушёл год назад, оборвав все контакты. Кто-то ещё доложил, что Лина в момент и без объяснений покинула «Котловину», отправившись в Палм-Риз. К семье. Мы слишком неожиданно пропали со всех радаров. — Что за змеиное логово! — обозлённо возмутился Кит. — Всё-то они замечают! — Как будто когда-то было иначе, — Адриан недовольно хмыкнул. — Мы стоим выше среднего уровня, поэтому неудивительно, что резкое исчезновение заметили все. Там слух, здесь слух, вот и вырисовываются сплетни и перешёптывания. Что ты сказал Макайе? — Что у нас всё хорошо, просто Кэтрин немного приболела — ничего серьёзного. А что я ещё мог сказать? Что на нас наслали смертельное проклятие? Сколько шуму тогда поднимется, а нам он совсем не нужен, — Александр приложил тыльную сторону ладони ко лбу, запрокинув голову. — Правильно, — Кэтрин ободряюще сжала плечо мужа. — Не стоит предавать огласке наше истинное положение дел. Это может спугнуть наложившего проклятие, а также привлечь множество ненужных зевак. С учётом того, что о подобном заклятии вряд ли вообще кто-то слышал. Ажиотаж будет ещё тот, — выдохнула она. — Тем не менее, долго мы не протянем. Лина сейчас в Ковене, а там — Валерия, — Александр внимательно осмотрел всех собравшихся на кухне членов семьи. — Она наверняка будет обсуждать происходящее с Макайей, как с глава с главой. Слишком подозрительно всё выглядит со стороны: дети бросают работу и начинают заниматься чёрти чем. — Но что мы можем сделать? — обречённо спросил Кит. — Ничего. Если вы будете пытаться скрываться, то такое осторожничество лишь затянет испытания, если вообще не провалит их. А у нас нет права на ошибку, и нет времени растягивать всё на бóльший срок. Придётся рисковать и работать в прежнем темпе, — подытожил Александр. — Если что, с Макайей я буду разговаривать сам.***
Прошло ещё двое суток. Адриану стало значительно легче, хотя владение стихией так и не вернулось: он по-прежнему не мог влиять на эмоции окружающих и распознавать ложь, не чувствовал ни волнения, ни радости других. И порой это сильно угнетало, снова заставляя его хандрить. Зато дневные галлюцинации полностью пропали, и количество кошмаров снизилось в разы, несмотря на то, что Адриан частенько проваливался в сон на целый день. Спать хотелось всегда и везде. Даже стоя. Даже на ходу. И временами Блоссом переживал из-за того, что отвары матери лишь гасят последствия от потери контроля над стихией. И в какой-то момент, накопившись, всё может вырваться наружу и повлечь за собой необратимые последствия. Как с эмоциями — чем больше глушишь их, чем больше топчешь и закидываешь в дальний угол, запрещая себе переживать боль, тем сильнее они потом накрывают, навлекая лавину таких психологических проблем, с которыми уже самому ни за что не справиться. Иногда посреди дня он мог почувствовать отголоски былых приступов: голова шла кругом, в висках неимоверно пульсировало, а сердце стучало так, словно он по двадцать четыре часа в сутки беспрерывно бегал кросс. В подобные моменты хотелось лишь лежать в отключке и не чувствовать ничего — потому что было слишком… Всё это было слишком. И пусть Адриан уже привык к постоянным мучениям, всё же снадобье матери дарило ему возможность хоть иногда ощущать себя нормальным человеком. А ещё его никак не отпускали воспоминания о странном не то видении, не то галлюцинации двухдневной давности. В нём Лина молила о помощи, и всё было настолько реально, что Адриан постоянно задавался вопросом — а не находилась ли она действительно в опасности? При этом смс-сообщения приходили от неё исправно, и Блоссом пытался отогнать от себя дурные предчувствия. В конце концов, если бы с ней что-то случилось, вряд ли бы она тогда выходила на связь. Ведь так? И всё равно, как бы он ни пытался меньше думать об этом, образ плачущей сестры периодически накатывал волнами, затмевая все другие мысли. Тогда Адриану снова становилось не по себе: он ощущал тот леденящий холод по всему телу и дрожь в руках. В один из таких не очень приятных дней, когда Блоссому в очередной раз нездоровилось, в дверь его спальни постучали. — Лилит? — в удивлении изогнул бровь Адриан, приподнимаясь на кровати. — Привет, — неуверенно, с нотками смущения, поздоровалась она, заправив непослушные кудрявые волосы за ухо. — Можно к тебе? — Привет. Да, конечно, — Адриан никак не ожидал увидеть на пороге своей спальни именно её. — Картер сказал, что тебя задел оборотень. Решила узнать, как ты. Заодно занесла кое-какие травы для твоей мамы от моей, — нерешительно улыбнулась Лилит, присаживаясь рядом на кровать, и посмотрела прямо ему в глаза. Адриан заметил, как выражение её лица медленно меняется по мере перемещения взгляда выше. И вот, остановившись на уровне бровей, Лилит уже не могла скрыть ужаса, закусив нижнюю губу. — Настолько страшно? — поднял он уголок рта, прекрасно зная, как выглядел ещё не до конца заживший широкий шрам, рассекавший теперь его бровь на две части и затрагивающий часть лба. В первые дни Адриан неимоверно злился и переживал, что на самом видном месте на всю жизнь останется напоминание о том, как он чуть не пал жертвой оборотня. К тому же Блоссом не скрывал, что ему нравилась собственная внешность, благодаря которой он без труда обхаживал любую приглянувшуюся ему девушку. И приобретённый рубец явно не добавлял притягательности его образу — наоборот, лишь отпугивал. Удивительно, но даже в такие моменты Адриан не переставал думать о любовных похождениях. — Нет, просто… С тобой же всё будет в порядке? — голос Лилит осел, и Адриан заметил, как она задержала дыхание. На лице читалось волнение, и Джонсон стиснула край покрывала. — Волком не стал, как видишь, — продолжил в насмешливой манере он, разряжая обстановку. Адриан не любил жалость по отношению к себе, поэтому пытался всеми силами сделать вид, что всё в порядке, а затем и вовсе перевёл тему: — Как твои дела? Давно не виделись. — Потихоньку. Работаю, работаю и работаю. Ничего интересного, — пожала плечами она. — Кстати, Картер спрашивал, не выяснили ли вы что-то про шерсть оборотня? — Пока нет, — отрицательно покачал головой Адриан. — Решили оставить её до приезда Дэмьена. Он быстро обнаружит своего сородича. — Может, оно и правильно. Волчья чуйка точно его не подведёт, — кивнула Лилит. — А как проходят испытания? Слышала, на последнем вам пришлось надолго задержаться. — Да-а-а, — протянул Адриан, поднимаясь на ноги, и почесал затылок. — Возникло непредвиденное обстоятельство: Сфармы вытекли из колб, пришлось в срочном порядке добирать новые и закупоривать всё это дело. — Оу… Выяснили в чём причина? — Мама предполагает, что нам попалось сломанное заклинание, но не знаю… Как-то всё это странно. Адриан сделал шаг в сторону и пошатнулся, хватаясь за тумбу у изголовья кровати. Джонсон тут же подскочила с места и подбежала к нему, поддерживая под руку. — Что с тобой? — испуганно спросила она. — Всё… Хорошо, — на выдохе ответил он, поморщившись, а Лилит, тем временем, усадила его обратно на матрас. — Ничего не хорошо, Адри! — разволновавшись, она назвала его уменьшительно-ласкательным именем, даже не заметив этого. — Дай гляну, — Джонсон провела указательным и средним пальцами между его бровями, на что он мгновенно повернулся к ней, пронзая острым взором. — Не надо, Лилит, — Адриан дёрнулся, отстраняясь подальше от её пальцев. Она нахмурилась и надула губы, показывая всем своим видом, что недовольна его жестом. Блоссом и Джонсон смотрели друг на друга в упор, не позволяя себе даже моргнуть. В комнате воцарилась тишина, и лишь тяжёлые дыхания нарушали её. Адриан напрягся всем телом, замерев, как изваяние, в то время как Лилит нервно теребила подол платья. — Всё в прошлом, — первой прервала молчание Джонсон. — Я лишь хочу тебе помочь! — отчаянно произнесла она, чуть придвинувшись, не прерывая зрительного контакта. И в этот момент Адриан рассмотрел в глубине её глаз искорки тепла и заботы. Ему даже не нужно было чувствовать её эмоции — всё было и так понятно. — Твой взгляд говорит об обратном, — поджал губы он. — Не надо, Лилит. Не привязывайся ко мне. Я не тот, кто тебе нужен, и не смогу подарить ответных чувств, ты же знаешь. И заслуживаешь намного лучшего, чего-то искреннего. Не хочу обижать тебя снова, — Адриан вмиг помрачнел, чувствуя огромное сожаление. Наверное, впервые в своей жизни он испытывал что-то подобное по отношению к девушке. Ибо понимал, что сам прокололся. Лилит, слушая его, крепко сцепила свои пальцы и стиснула зубы, всё ещё смотря на Блоссома. — И я благодарна тебе за это, Адриан. Знаю, что… Пару лет назад мы допустили ошибку на той вечеринке, и потому я никогда не требовала от тебя чего-то большего. Ведь это же ты, — констатировала она факт, не дополняя его лишними пояснениями. — И ценю, что не стал никому трепаться, как любишь это делать с остальными, — прищурилась Лилит. — Потому что я сам — пьяный идиот, который не смог вовремя потуже затянуть пояс, — огорчённо улыбнулся Адриан. — Мы же дружим с детства. Разве я мог бы так поступить с тобой? Нет, просто без вариантов. Знаешь, порой я тот ещё кретин, но с близкими людьми пытаюсь быть другим — а ты мне как сестра. Лилит неожиданно улыбнулась, еле сдерживая усмешку, и моментально прикрыла рот ладонью. — Прости, я знаю, что ты сейчас максимально откровенен со мной, но это слишком смешно. Кто спит со своими сёстрами? Адриан усмехнулся в ответ, но подумал совершенно о другом: о Лине и Кае. Вот так ирония. Знала бы только Лилит обо всём… — Ладно. Твоя взяла, — сдавшись, выдохнул он. — Отлично. В таком случае заткнись и дай помочь. Я вижу, что с тобой что-то не так. Стихия никогда не подводит меня, — она снова дотронулась до его лба, и в этот раз он не стал сопротивляться, просто наблюдая за её действиями. — А вот тебя твоя не слушается. Я права? Адриан промолчал, но Лилит и не нужен был ответ — она всё видела сама. Владея стихией, позволяющей видеть психическое состояние существ и всё, что их беспокоит, Джонсон умела влезать в головы к другим и снимать напряжение, либо, наоборот, усиливать его. Порой даже заставляла делать то, что надо ей, но не в особо крупных масштабах. — Мне не нравится то, что я чувствую. Как будто какой-то барьер, стену, — Лилит напряжённо нахмурилась. — То, что происходит с тобой — неестественно. Это следствие чего-то. Стороннее вмешательство. — Например? — Например, кто-то специально мог влезть в твоё сознание. Ну, или в контроль над магическими силами. Причём блок настолько сильный, что я вряд ли смогу его полностью разрушить, — Лилит аккуратно положила ладони на виски Адриана с двух сторон и прикрыла веки. — Мы думали, что это воздействие проклятия. Как раз сильное заклинание, которое так просто не снимешь, — проговорил Адриан, не сдвигаясь ни на дюйм. Он ощущал тепло нежных ладоней, и почему-то ему сразу же стало легче. — Возможно, — неуверенно ответила Джонсон. — И всё же… Пока не уверена в этом. Но я облегчу боль, и ты не будешь чувствовать себя так отвратительно. Но контроль над стихией не вернётся — тебе надо обязательно разобраться, что с тобой происходит. Невозможно забивать это лекарствами и моими силами всю жизнь. Ты же понимаешь? — она приоткрыла один глаз. — Само собой, — кивнул он. — Снимете проклятие — проверишь, оно это или нет. Будем надеяться, что да. Дай мне пару минут тишины, я попытаюсь пробить барьер, вдруг получится. Лилит полностью сосредоточилась на Адриане, погрузившись в его состояние и перенимая всё на себя. Блоссом, не отрываясь, внимательно наблюдал за ней, замечая, как без конца менялось выражение её лица: она то морщилась, то хмурилась, то приоткрывала рот. Но всё время молчала, не издавая ни звука. А потом резко отдёрнула руки и вскрикнула, отпрянув так сильно, что ударилась спиной о заднюю часть кровати. Адриан подскочил на месте, а потом пододвинулся ближе. Лилит развернула ладони вверх, и Блоссом увидел, как сильно они покраснели, словно секунду назад она опустила их в раскалённое пламя. — Лилит… — ужаснувшись, прошептал он. — Прости… — прошептала так же в ответ она. — Я ещё никогда не видела настолько сильной и тёмной магии. И, Адриан… — Джонсон встревоженно посмотрела на него. — Да? — на миг Блоссом перестал дышать. — Если барьер в твоей голове не разрушить в ближайшие месяцы, то это убьёт тебя. И она замолчала, а по щеке предательски скатилась крупная слеза.***
За прошедшие две недели Кит сталкивался с новым врачом матери настолько часто, что в какой-то момент уже перестал списывать всё на совпадения. Создавалось впечатление, что она специально искала с ним встреч. Ещё и Адриан, будто издеваясь, постоянно оставлял их наедине, если подворачивался случай. Вечно спокойного Кита такое положение дел выводило из себя, да так сильно, что он сам того не ожидал. Блоссом не привык ударяться в эмоции, предпочитая держать всё под полным контролем, тем более из-за такой мелочи, как присутствие Ребекки. Но здесь он дал слабину. Раздражение медленно накатывалось, как снежный ком, и Кит чувствовал, что осталось совсем чуть-чуть, и оно достигнет апогея. Больше всего нервировало, что Адриан регулярно подначивал брата сходить с ней на свидание или хотя бы подольше пообщаться, взять номер. Кит же не хотел ничего — сейчас все его мысли были направлены исключительно на проклятие и здоровье матери с братом, которым становилось то лучше, то хуже, словно они находились на дьявольских качелях. Да, периодически у них случались разговоры на отвлечённые темы, но Кит делал это сугубо из вежливости, не желая обижать Ребекку. Хотя иной раз он и сам вливался в обсуждение настолько, что забывал об изначальном нежелании его поддерживать. Ребекка оказалась интересной собеседницей, а также весьма искушённой в своей профессии. Превосходно разбиралась в травах, эликсирах и лекарствах, порой выписывая такие вещи, о которых не слышала даже сама Кэтрин. Кит видел вовлечённость в горящих глазах молодого врача и искреннее желание вылечить своего пациента. Каждый раз она искала нетривиальные способы помочь Кэтрин, даже когда, казалось бы, уже испробовано всё. И в такие моменты Ребекка вновь находила что-то, что давало призрачный шанс на улучшение здоровья — по крайней мере, на какое-то время. Она никогда не опускала руки, и Киту безумно нравилась её целеустремлённость. Вот и сегодня, сидя в гостиной, Блоссом услышал своё имя, произнесённое высоким женским голосом: — Кит! Привет. Тихо выдохнув, он развернулся к ней вполоборота, опираясь одной рукой на спинку дивана. Настроение упало ниже нуля ещё в обед, когда Адриан снова закрылся в спальне с приступами головной боли и усталости. Все мысли Кита были заполонены беспокойством о брате и ничем иным. И ему просто до одури не хотелось больше ни с кем общаться до конца сегодняшнего дня. — Привет, Ребекка. На несколько секунд в помещении воцарилось молчание, а затем Кит спросил, не в силах выносить эту гнетущую, неловкую тишину: — Как мама? На миг на лице Ребекки промелькнуло разочарование, но потом она быстро взяла себя в руки и ответила: — Она у вас очень храбрая, — чуть улыбнулась Ребекка. — Старается всеми силами показать, что всё хорошо. Но сам понимаешь… Лучше ей не становится. Я лишь пытаюсь поддерживать её здоровье на том уровне, чтобы оно не ухудшилось. Наколдовать что-то сверхъестественное, увы, не могу, как бы этого ни хотела. — Ты не виновата. Мы знаем, что ты делаешь всё возможное. Да и мама… Она всегда была такой. Никогда не показывала истинных чувств. Мне кажется, что только отцу она может открыться в полной мере, да и он тоже вечно молчит, как партизан. — Как любящие родители, они редко обременяют детей какими-то своими проблемами. Кит хотел сказать, что это не только их проблемы, но вовремя осёкся — Ребекка не знала ничего о проклятии. — Наверное, ты права. Несколько лет назад, когда мы с братьями и сестрой разъехались по разным городам, оставив родной дом, матери сделали операцию. Не очень серьёзную — что-то по женской части. Так вот, они с отцом даже словом не обмолвились, прикрываясь тем, что не хотели нас лишний раз беспокоить. Узнали мы обо всём значительно позже и совершенно случайно. Поэтому, да, мама всегда храбрится, — отчаянно выдохнул Кит. — Она молодец. Ей повезло с такой семьёй, — улыбнулась Ребекка. — Да уж… Наверное, — Блоссом задумался, отрешённо смотря мимо стоявшего напротив врача. Он опять окунулся в размышления о проклятии, о теряющей здоровье матери и безвыходности всей ситуации. О беспомощности каждого из них. А теперь ещё и Адриан, который тоже изо дня в день медленно сходил с ума. — Слушай, Кит, — голос Ребекки вырвал его в реальность, и он медленно перевёл на неё взгляд. — Я знаю, что, может, сейчас не лучшее время, но… — она подошла ближе к нему, останавливаясь прямо напротив дивана. — Не хочешь куда-нибудь сходить? Развеяться? Блоссом замер и абсолютно растерялся от такого предложения, не зная, как на него реагировать. Ребекка же смотрела на него с такой надеждой, что Киту стало ещё больше не по себе. Она стойко ждала ответа, и затянувшееся молчание только усиливало её волнение. — Ребекка… Ты хорошая девушка, но… — он пытался подобрать такие слова, чтобы не обидеть её, — думаю, что сейчас действительно не лучшее время. Её глаза вмиг заблестели, всё ещё пронзая Кита, и она твёрдо кивнула, глубоко вдыхая воздух ноздрями и нервно поправляя тёмную выбившуюся прядку за ухо. — Я поняла тебя, — ещё раз кивнула Ребекка и попятилась назад, споткнувшись. — Прости. Я, пожалуй, пойду. И она развернулась, вылетев из гостиной так быстро, что Кит только успел раскрыть рот, так ничего и не сказав. Он опустил голову, тряхнув ей, и крепко сжал переносицу. Блоссом просто ненавидел отказывать девушкам, а потом смотреть на их огорчённые и бледные лица. В последние годы, к сожалению, это происходило с завидным постоянством. Он до сих пор чувствовал вокруг себя стену, которой отгородился от окружающих несколько лет назад. Не дававшую пробиться ни единому чувству наружу, ни единой эмоции и симпатии. И если ранее Кит иногда позволял себе закручивать ничего не обязывающие лёгкие интрижки на пару ночей, то сейчас… Он не мог думать ни о чём другом, кроме как о проклятии и всём, что с ним связано. Он не мог развлекаться, пока мать медленно умирала. Пока их жизни висели на волоске. Тишину в гостиной нарушили громкие хлопки, и Кит резко посмотрел в сторону доносившегося звука, замечая на пороге Адриана. Его лицо сияло от улыбки, и он не прекращал аплодировать. — Молодец. Я и не думал, что ты можешь быть настолько жесток с бедной влюблённой девочкой, — проговорил младший брат, наконец-то переставая хлопать. — Вот не надо, а… — Кит встал с дивана, и без того чувствуя себя отвратительно. — А что не надо? Ты не даёшь себе никакого шанса. Я устал на это смотреть. Устал смотреть на то, как ты занимаешься мазохизмом и постепенно превращаешься в затворника. — О чём ты вообще говоришь?! — Кит повысил голос на брата. — Какой шанс?! У нас мать болеет, а ты предлагаешь мне забавляться с её врачом? Да и к тому же, зачем мне мучить бедную девушку и давать ложные надежды? По-моему, лучше быть честным и объясниться на берегу. — У тебя всё заканчивается берегом, даже не начавшись. Не понимаю я тебя, — недовольно произнёс Адриан, опираясь на дверной косяк. — Да ещё бы! Ты ничего не знаешь, Адриан! — взъелся Кит. Злость вспыхнула и разгорелась в его груди настолько быстро, что Блоссом еле сдерживался, чтобы откровенно не нахамить брату, совавшему нос не в своё дело. Вечно подталкивавшему его к каким-то мнимым отношениям, совершенно Киту не нужным. — Куда мне до тебя, не пропускающего ни единой юбки! — Да лучше уж так, чем, как ты! Быть вечным ханжой, — Адриан подался вперёд, к брату, тыкая в того пальцем. Он почувствовал, как его в не меньшей степени обуяли эмоции, взяв верх, отчего он ответно срывался на Кита. — Не твоё дело! Адриан только раскрыл рот, чтобы в очередной раз ответить, как их ссору прервал громкий звук, раздавшийся из мобильного телефона Кита. Выругавшись, он вытащил смартфон из кармана и открыл мессенджер. — Кто там? — спросил Адриан и, не дожидаясь ответа, подошёл, бесцеремонно заглядывая в экран. — Наш нерадивый папаша? И ты до сих пор с ним общаешься после последней встречи? Господи, Кит! С каждой секундой ты опускаешься в моих глазах всё сильнее! — Заткнись, — буркнул ему в ответ Кит в несвойственной для себя манере, но при этом даже не поднимая взгляда на Адриана. И это настолько обескуражило младшего Блоссома, что он действительно замолчал на время. — Я пытаюсь понять, что ему нужно от нас. — А ты не думаешь, что он кем-то заслан? Или специально распускает слухи в магическом обществе? — уже в разы спокойнее спросил Адриан, нахмурившись. — Я сейчас думаю о многом. Теперь ты понимаешь, почему мне не до всяких Ребекк? — набирая сообщение для Ноа, спросил Кит. — Считаю, что он не просто так притащился в Палм-Риз. Говорит, что остановился в гостинице. — Дерьма кусок, — фыркнул Адриан. Кит взглянул на брата, приподняв брови в изумлении. — А что ты так смотришь на меня? Припёрся, видите ли, спустя столько лет и забеспокоился о бывшей жене, к сыну начал лезть. Я не верю ни единому его слову. Потому что им грош цена. — Твои эмоциональные выпады меня не перестают поражать. Надо быть спокойнее, Адриан, оставаться в холодном рассудке, тогда ты не напорешь ничего лишнего сгоряча. Понимаешь? Да, я пусть и медленно, но доберусь до того, что Ноа от нас надо. Знаешь, мы ведь с ним и раньше общались, но не настолько часто, как это происходит в последнее время. И такой интерес с его стороны не даёт мне покоя. — Ты сам только что чуть не растерзал меня, спокойный наш. — Это было секундное помутнение, и такого больше не произойдёт, — жёстко отрезал Кит. В этот момент в дверь раздался звонок. Адриан уставился на часы — десять вечера. Кому в такое время могло прийти в голову заявиться к ним в дом? Братья удивлённо переглянулись и последовали в холл. Кит предусмотрительно посмотрел в глазок, а затем переменился в лице: — Вот чёрт! — ругнулся он себе под нос и тут же, отщёлкнув все замки, распахнул дверь. От увиденного по коже Кита пробежали мелкие удары тока, и он ненадолго застыл на месте. А затем, сглотнув ком в горле, сделал шаг вперёд.