Теорема (не)счастья

      Прикасаться к ней всегда было непривычно, потому что шансов ощутить её кожу хотя бы подушечками пальцев практически не было. Если раньше она любила всех обнимать, то после случая с Беном её личное пространство обусловилось одним метром. Шагнёшь ближе — умрешь либо ты, либо от страха умрёт она. Будь то простое приветствие, ты должен находиться на приличном расстоянии от неё, даже если вся её сила находится лишь в этих хрупких и на вид нежных руках, которые встретить без перчаток надо ещё постараться. Наверное, Клаус был избранным, раз Лоралин впустила его в своё бережно охраняемое личное пространство. От каждого прикосновения его вечно холодных рук по ней пробегалась стая мурашек.       Медиум уже и позабыл про свою сигарету, которая продолжает одиноко выгорать в пепельнице. Его разум заполнила лишь её шея, вкус которой дурманил не хуже веселых таблеток. Прожигать её взглядом — его задание, провалить которое он себе не позволит. Он чувствует, как она дрожит в его руках, но всё равно продолжает прикасаться к ней скользящими движениями. Девушка пытается привыкнуть к нему, не переставая проверять наличие перчаток. Страх сгущался клубками между ребер, которые не перестает очерчивать подушечками пальцев Харгривз. Но самому же парню было плевать на её способность. Он был готов умереть, если это и была цена такой нежной Лоры.       — К-клау. Пожалуйста, — она почти обняла его в ответ, но тут же осеклась, — На сегодня хватит.       Парень застыл, не решаясь первым отстраниться от неё. Он не хотел отпускать её желанную талию и перестать вдыхать запах её духов на ключицах.       — Клаус, прости... — он слышит над собой сдавленный всхлип, заставляющий за секунду ощутить вместо раскаленного воздуха смертельных холод.       Четвертый всё же выпускает её из цепких объятий, чтобы увидеть её наполненные слезами глаза. Она старалась успокоить вспыхнувшие чувства, поэтому одним движением поправляет задранную футболку. Лоралин пыталась вымолвить любое слово, но при любой попытке сказать что-то к горлу поступал ком обиды. От этой безысходности хотелось закричать и разреветься, но только не при Клаусе.       — Прости за то, что не могу прикоснуться в ответ, — выпалив всё на одном дыхании, она отводит от него взгляд, полного стыда и ненависти к себе.       После того случая с Беном она никому не давала прикоснуться к себе до сегодняшнего момента. Зная Клауса, который зависит от тактильных ощущений, она не может спокойно смотреть ему в глаза, раз он делает всё для него, а она не может даже обнять его. Страх никуда не ушёл, а лишь сильнее сжал её грудную клетку, наровившись в любой момент разбить её. Лоралин всегда была слаба, но от этого не становится легче.       Она вздрагивает, когда Клаус запускает руку в её черные, словно сама ночь, волосы. Девушка хотела оттолкнуть его, но лишь вновь отодвинула руки подальше от парня, который притянул её к себе одним движением. Накрывая её губы своими, он начал нежно поглаживать её спину, чувствуя, как же сильно она сжалась. Настал тот момент, когда она наконец-то перестала сопротивляться, что заставляет его победно ухмыльнуться сквозь смазанный поцелуй. Снова запустив руку под её футболку, тот пытался нащупать застежку бюстгальтера, когда вторая же ладонь тянулась к запретному месту. Он старался игнорировать надоедливый взгляд призрака со стороны, который будто бы пытался убить его такими озлобленными глазами.       — Клаус! — одним рывком она отскочила от него, ударившись головой об изголовье кровати. Теперь её глаза с ужасом смотрели на разбросанные в разные стороны перчатки, которые парень смог снять одним движением. Её голубые глаза были налиты настоящим ужасом при мысли, что он мог невольно коснуться её ладоней. — Я же просила потерпеть.       — Как же тебя долго ломать, — разочаровано выдохнув, он отстраненно посмотрел на неё, понимая, что все его недельные труды были напрасны. Он поднял с пола свою футболку, чтобы направиться к выходу из комнаты сестры. — Видимо, только тебе она готова дать, — шикнул парень в сторону покойного брата, чей взгляд был пропитан нескрываемым отвращением.       Кудрявая макушка скрылась за дверью, оставив замеревшую Лоралин и Бэна одних. Девушка не могла поверить в происходящее, всё продолжая смотреть на порог собственной комнаты. Она чувствовала себя сломанной игрушкой, которой только что воспользовались. Взгляд выражал полнейшую пустоту, когда внутри же вспыхнул настоящий пожар. Яд обиды побежал по венам, доходя до последней точки кипения. Лоралин понимает, что ей не хватало терпения, раз она решила так быстро впустить к себе кого-то после смерти Бена. Понимала, что нужно потерпеть и боль утихнет так же быстро, как и пропал Шестой из её жизни. Потерпеть, чтобы вновь обрести шанс на спасение, а после наткнуться на очередную ловушку.       Бен не перестаёт ненавидеть брата, ощущая похожие чувства. Он хотел избить его до полусмерти за такое отношение к девушке, которую Ужас любил всю свою жизнь и даже после неё. Переключая внимание с Сеанса на сестру, он застыл в немом ужасе.       Ей нужно потерпеть, чтобы прикоснуться ледяными ладонями к шее. Слегка надавив на горло, она старалась уже выплакать всё, что её так волновало до этого. Терпение, и её вены начинают медленно взбухать. Места, где Четвертый рисовал пальцами несуразные узоры на её теле начало жечь. Терпение, и вид затуманенных глаз медиума заменяется теплой улыбкой Шестого, что заставляет и её улыбнуться сквозь боль. Ногти вонзались в те места, где ранее Клаус оставлял мокрые поцелуи. Она сама виновата, раз связалась с таким человеком, поэтому сейчас принимает все наказания. Терпение, и она уже перестаёт сдерживать свою способность.