А яблони колосились в лучах радиации.

Второй раз случился в тот день, когда Броку исполнялось сорок три года. По счастливой случайности (или нет) он вместе с Джеком как раз шли по коридорам Трискелиона в бухгалтерию ЩИТа с очередной кипой справок для получения премий отряду. Брок до трясучки ненавидел бюрократию, и Роллинз отправился с ним в качестве поддержки. Так вот. Направляясь с бухгалтерию Брок и не подозревал, что его сердце, притихшее на время заморозки Зимнего, снова попытается выскочить из груди. Когда командир и его зам собирались открыть дверь в местный филиал ада, она резко распахнулась и на пороге возник высокий мужчина. Он был явно раздражён и собирался наорать на любого, кто ещё что-то ему скажет. Он мельком глянул на новые лица, нервно сжал пластиковую папку ярко-зелёного цвета, проглотил парочку матерков и на околосветовой скорости вырвался из душного помещения. А Брок стоял сбоку от двери с выражением детского неверия на лице и держался за сердце. Джек хотел было рвануть за медиками, подозревая сердечный приступ у друга, который не смог пережить первую встречу с иконой Америки, но потом внимательно присмотрелся. Рамлоу не перекосило от боли, он не побледнел и не умирал, а потерялся в своих мыслях с таким радостно-дебильный выражением на лице, которое у него было только при взгляде на Зимнего, когда они оставались вдали от камер и персонала базы. И Джек, наплевав на будущую головную боль в виде бюрократической волокиты из-за несданных в срок бумажек, подхватил Брока под руки и потащил его в сторону кабинета. *** Уже сидя на собственном диванчике и держа в руках кружку с горячим шоколадом с зефирками, Брок наконец заговорил: - Я всю свою жизнь мечтал встретить своего человека. Бабуля всегда говорила, что он найдёт меня. И я думал, что встретил его, когда меня поставили командовать Деткой. Я уже почти всё подготовил, осталось только дождаться разморозки моего малыша… А тут он… Ты представляешь? Второй! И тоже тот самый, о котором бабуля рассказывала! - он нервно потёр одной рукой глаза, и Джек заметил, что-то серебристое на кончиках пальцев. Он хотел было спросить, что это, но промолчал. А Рамлоу продолжил: - Я так мечтал, что мы всей семьёй свалим от этих уёбков с концами. Ты, твоя семья, наши парни и мы с Деткой. Я смог бы его вылечить, это не сложно. Но теперь… Теперь я не смогу исчезнуть, зная, что тут есть ещё один мой. Я просто не выживу без него. Они моя судьба. Что мне делать? Он поднял покрасневшие глаза на своего почти брата. И Роллинз поразился, как много боли плескалось в них, а на кончике одной из ресниц зависла практически не заметная серебристая капелька. Всем собой Брок в этот момент выражал смесь отчаяния, неверия и счастья. - Брат, эта, я помогу, - неловко начал он. - Ты только скажи, чем. Мы все поможем. Мы ж видели тебя с твоим Отморозком. Да и Молли подскажет, как лучше тебе обратить внимание твоего второго мужика. Ну, ты ж нас знаешь... Джек попытался улыбнуться, но вышел кривой оскал. Впрочем, это не напугало Брока, а помогло взять себя в руки. Он несмело улыбнулся, хлебнул шоколад и позволил себе поверить, что вечный борец с ГИДРОЙ, герой страны и просто свеженайденный красавчик Капитан Америка примет старого вояку с подмоченной репутацией и эмблемой красного черепа с щупальцами в шкафу вместо скелетов и слабопомнящего даже вчерашний день киборга-убийцу. На переферии билась истеричная мысль, что Капитан просто может не обратить внимание на него или, что ещё хуже, брезгливо пройти мимо. Но она была безжалостно задавлена надеждой на счастье. *** Брок не знал, что в тот момент, когда он сам изливал душу своему близкому другу, Капитан Америка (в миру Стив Роджерс) с удивлением прислушиваться ко второму сердцебиению, появившемуся в груди после побега из бухгалтерии. Стив не раз был в этом бумажном аду, но такие ощущения испытывал впервые. *** Давным давно, ещё до войны, когда Баки и Стив скрывали от всего мира свои робкие попытки быть счастливыми вместе, Роджерс иногда чувствовал, что его возлюбленный мог ощущать - боль, наслаждение, ярость, злость, любовь, счастье. Только очень сильные эмоции. Мамочка тогда говорила, что это то того, что в старые времена сиды ещё посещали мир людей и одаривали избранных дарами. Это могло быть предвиденье, эмпатия и прочее. Но и брали плату за этот дар соответственно его силе. Если слабый дар, то несколько лет неприятностей могло выпасть на долю человека, если же сильный дар, то испытания переживали не все. А кто выживал, то счастьем одаривали поверх того, что имеет. Жестокие были сиды и по своему справедливые. Когда Баки попал в плен, о том, что тот жив сообщало постоянное чувство боли и страха. Именно это толкало свежесозданного героя на самоубийственную атаку в Азано. На самом деле, Стив никогда не верил, что его Баки умер тогда, сорвавшись с поезда. Сколько бы ему ни твердили, что выжить было невозможно, он всегда чувствовал боль возлюбленного. Когда Валькирия тонула, боль на миг стала невыносимой, а мысли наполнились непереносимым сожалением, что испытания сидов они с Баки так и не смогли пережить. В новом времени боль никуда не исчезла, что несказанно удивило Стива. Однако вместе с ней появилось также постоянное чувство холода. Иногда он смутно ощущал вспышки радости, страха, недоумения. Но они были настолько мимолётны, что заметить их было довольно сложно. Он верил, что испытания не окончены и они с Баки обязательно встретятся. Продолжение следует...