Спустя 10 минут девушки вышли из ванной и пошли к подругам.
— Ну что? Успокоилась, Алёна? — с ухмылкой спросила Саша. Было больно слышать этот мягкий, бархатистый и уже родной голос в таком тоне. Она говорила медленно и с неприязнью. Ужасное чувство. Чувство вины.
— Да, спасибо за беспокойство. — пробубнила себе под нос она и легла на кровать в объятия белокурой. В последнее время только от Веры она чувствовала теплоту и искреннюю любовь и такими моментами хотелось наслаждаться вечно. Алёна чувствовала то, что все её друзья обнимают её при встречи лишь по привычке, а вот она всегда обнимала всех по-настоящему.
— Ой, ладно, девочки, у меня маман скоро придёт. Давайте уже по домам, а?
— Окей. Сонь, собирайся, я провожу тебя до дома.
Швецовой снова стало противно. Она отвернулась от подруг в сторону рядом лежащей.
— Да я уже готова, собственно. — Сомусева улыбнулась и заправила волосы за ухо.
Крылова встала с кровати, помогла встать Алёне и пошла провожать всех к выходу.
Как и обещала Саша, она пошла с Соней, провожать ту до дома, а об Алёне никто не вспомнил, лишь Вера с грустными голубыми, как в тот день небо, глазами, печально смотрела вниз с балкона на неё.
Придя домой, Алёна разревелась. Весь тот макияж, который она делала довольно длительное время, растёкся по щекам, остался на белоснежной наволочке подушки и оставил после себя чёрно-блестящее месиво на лице.
— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Зачем ты делаешь мне так больно? Зачем?! — розововолосая силела на коленях на холодном паркете и кричала в никуда. Никто не слышал её жалких криков о помощи, её ругани. Никто. — Мне больно, Саша! Мне очень больно! Пожалуйста, прекрати! Прекрати! Саша! Зачем ты с ней? Почему она, а не я? Разве… я хуже неё?.. Чем я не угодила тебе? Неужели ты променяла свою «любимую» Марьяночку на Соню? Почему не на меня? Я бы..... ладно, я хуже. Соня красивее меня, обаятельнее… она больше подходит Саше… она намного круче меня, она лучше. Я уродина… я не нравлюсь Саше, значит со мной что-то не так. Мне нужно измениться. Я хочу стать лучше! Хочу быть рядом с ней! Хочу стать лучше! Хочу быть её девушкой, целовать её! — и этот монолог длился 10 минут, пока она, уже лежащая на холодном полу, не поняла, что слёзы иссякли. Да, ей до сих пор хотелось плакать, истерика не закончилась, а вот слёзы — да.
Она медленно встала с колен, подошла к зеркалу.
Кем я стала?.. Что со мной?.. — в отражении она больше не видела той жизнерадостной девчушки, которая была лучиком света для людей в её окружении, не видела лучезарной улыбки, искры в глазах и не чувствовала малиновый блеск на губах. В зеркале она увидела бледную девушку с чёрными следами от туши по всему лицу и синяками под глазами. Из-за комплексов и желания быть с Сашей, она очень похудела: кости «просвечивались» сквозь бледную кожу.
Ещё 10 раз она прокручивала в голове вопрос «кем я стала?» и «что со мной?», ответа она не нашла, лишь пустые отголоски ещё бегали в её голове.
*звук уведомления*
__________________________________________________
Софья Сомусева, 16:34
Алён??? Всё норм?
Алёна Швец, 16:34
А ты как думаешь?
Софья Сомусева, 16:35
Ох, ну-
Ты выглядила печально
Это из-за того, что Саша поступила с тобой так грубо?
Алёна Швец, 16:36
БЛЯТЬ, СОНЯ.
Я тебе говорила, что мне нравится Саша. Какого хуя вы танцевали прям на моих глазах. Да и тем более, я видела как ты влюблённо смотрела на неё. Признайся, Соня, ты влюбленнна в Сашу?
Софья Сомусева, 16:39
Нет.
Алёна Швец, 16:40
Не пизди, я знаю тебя достаточно давно, поэтому могу отличить когда ты врёшь, а когда правду говоришь.
Софья Сомусева, 16:43
Ой бляяять. Всё, пошла нахуй, следопыт. С тобой по-хорошему, а ты всё портишь, как обычно. Заебала.
__________________________________________________
Ладно, ясно всё с ней. Почему она так боится мне рассказать это? Ну и ладно. И вообще, сама выберусь из этой пучины, мне нормаль… норма… ладно, плохо. — из глаз снова потекли слёзы. Язык будто сам не поворачивался сказать «мне нормально».
Звук ключа в замочной скважине.
Она резко подскочила и побежала в ванную, чтобы умыться.
— Алён? — уже когда девушка вовсю умывалась, постучалась мать. — Ты тут? Всё нормально? Ты умываешься чтоли?
— Да-да, мам, привет. Всё в порядке, я макияж смываю после прогулки с девочками.
— Хорошо. Тогда когда выйдешь, иди к столу, сейчас будем ужинать.
— Ладно, я скоро выйду.
Вечер с родителями у неё прошёл успешно: она не расплакалась, рассказала о прогулке, искусно лгала о произошедшем. Вела себя, как обычно, потом ушла в комнату.
Уже в своём маленьком «манямирке» она дала волю эмоциям, и, схватившись за лицо обеими руками, зарыдала. Нашла спрятанное лезвие и провела им несколько раз по бледной коже. Тёмно-красная кровь уже была видна, но ни чуть не пугала её, наоборот — успокаивала.
Так, у меня там где-то завалялась в рюкзаке валерьянка… мне стоит немного успокиться и… признаться ей…
И правда, в потайном кармане её школьного рюкзака она нашла те таблетки. И, выпив успокоительное, взяла свой телефон с тумбочки и начала писать Саше…
__________________________________________________
Алёна Швец, 19:22
Привет. Слушай, сегодня наша встреча закончилась на какой-то плохой ноте…
Aleksandra Alekseeva, 19:25
Весьма.
Ты что-то хотела?
Алёна Швец, 19:25
Да…
Знаешь, давно хотела сказать…
