Новенький в Слизерине

Хмурым утром Хэллоуинского дня Гермиона проснулась даже раньше дотошного будильника, заколдованного упрямо будить её каждое утро ровно в семь. Девушка знала от самого Дамблдора, который как-то между делом обмолвился об этом прошлым июнем, что просыпается директор, как правило, так же рано. Гермиона быстро вылезла из постели и наполнила стакан прохладной водой из серебряного кувшина, стоящего на её каштановой деревянной тумбе. Девушка сделала глоток и выглянула в окно, наблюдая, как серые тучки неумолимо сгущаются над большими сугробами, только поддерживая её тревожное настроение. Девчонки (Парвати, Лаванда, Лилиан и Эмилия), с которыми она делила спальню с самого первого курса, всё ещё крепко спали, никак не реагируя на её передвижения по их тесной комнатке. Гермиона быстро переоделась в школьную форму, накинула сверху мантию, расчесалась, прихватила собранную с вечера сумку и выбежала прочь в безлюдную гостиную. Верно решив не тянуть кота за хвост (буквально, потому что шерсть Живоглота от нервных ласк Гермионы уже редела на глазах), в пол восьмого, когда все ученики ещё только начинали бороться с неуязвимым звоном то тут, то там, то ещё где-то за стенкой, девушка уже бежала наверх по мраморным ступенькам, чтобы как можно скорее увидеть директора и развеять свои тревоги. Ведь наверняка Дамблдор не скажет ей ничего плохого, Рон прав, она не нарушает правил. По крайней мере, никогда не попадается. И с успеваемостью у неё всё отлично, в учёбе Гермионе Грейнджер равных в школе нет. Малфой, правда, вечно пытается ей на пятки наступать, но ничего испортить девушке ему ни разу так и не удалось, а в том, что слизеринец никогда её не обгонит, гриффиндорка не сомневалась. Единственное, что волновало — вдруг могло что-то всплыть из её прошлых грешков… Вспоминая, сколько школьных правил, а иногда и законов, они с Гарри и Роном нарушили за пять лет, проведенных в Хогвартсе, колени невольно начинали дрожать. В лучшем случае, выйди все те косяки в свет, их троих исключат. И да, в тот момент Гермиона и впрямь была уверена, что исключение грозит им именно в лучшем случае. Говорят, страшнее Азкабана места нет во всем волшебном мире… И вот здесь Гермиона предпочитала комкать свои страхи в маленький комочек и закидывать в дальние уголки сознания, чтобы не мешали ей сохранять внешнее хладнокровие. Гриффиндорка быстро преодолела ещё три лестничных пролёта и тускло освещенных факелами коридора, наконец добравшись до грозно взирающей на неё горгульи, которая по обычаю охраняла винтовую лестницу, ведущую в кабинет директора. Девушка подняла восхищенный взгляд к клюву и каменным глазищам статуи и чётко вслух назвала пароль: «сладкие тыковки», о котором ей также вчера, что удивительно, не забыл сообщить Невилл. Гермиона помнила из «Истории Хогвартса», что этаж, где обитает директор, имеет свойство подстраиваться под нужды и желания каждого обитающего там за всю историю его существования. Будто отражая саму личность мельчайшей своей деталью. Гриффиндорка до этого была на директорском этаже лишь дважды: на пятом курсе, когда его занимала та мерзкая жаба Амбридж, и вот всего около месяца назад, чтобы получить разрешение на покупку и использование запрещенных ингредиентов для приготовления одного зелья на урок профессора Снегга, который в этом году наконец-таки добился своего законного места преподавателя ЗОТИ. Горгулья вдруг задвигалась и послушно отодвинулась в сторону, пропуская девушку внутрь. Гермиона тотчас шагнула на показавшуюся ступеньку и стала подниматься вверх по спирали, совсем скоро оказываясь рядом с массивной высокой тёмно-синей дверью, украшенной замысловатой резьбой. Узоры, вырезанные по дереву, сияли золотистыми краями, а круглая чёрная ручка, как и в прошлый раз, почему-то была теплой, будто профессор Дамблдор специально наложил на неё заклинание, чтобы не остывала, ведь в коридорах в последние дни было слегка прохладно. Не очень хорошо помогали даже согревающие заклинания, которыми профессор Флитвик заколдовал каждый коридор в замке. Зима в этом году была на редкость беспощадная своими лютыми морозами. Половина школьников даже отказывались прогуляться по Хогсмиду, предпочитая кутаться в одеяла и болтать в своих теплых гостиных. Разве что слизеринцы выбирали разогревать кровь даже не заклинаниями и зельями, а валянием дурака на улице, закатывая друг друга в снежные шары и гогоча на весь замок, точно кучка троллей. Но оно и понятно, насколько знала Гермиона из той же «Истории Хогвартса», в подземельях всегда было сыро и холодно, а сейчас и подавно. Чёрное озеро уже покрылось белесой коркой льда. Гермиона глубоко вздохнула, окончательно приводя свои нервишки в порядок, и тихонько постучала в дверь, почти сразу услышав от чего-то слабый голос профессора, оповестивший, что гость может войти. Девушка юрко нырнула в кабинет. — Доброе утро, профессор, — вежливо поприветствовала директора Гермиона, осматриваясь в этом уютном круглом помещении с теплыми тонами красок на стенах и множеством звенящих, трескающихся, ухающих, дымящихся и свистящих волшебных штучек, заполнявших кучу маленьких низких столиков и стульев вокруг. — Невилл передал мне, что вы хотели меня видеть… Атмосфера царившая в светлом кабинете, ласково погладила остатки тревоги Гермионы, и вмиг девушка почувствовала себя гораздо лучше. Дамблдор, чьё лицо показалось ей невообразимо уставшим и осунувшимся, сгорбился над какими-то бумагами, чиркая пером по кусочку пергамента. На его столе сейчас творился самый настоящий бардак, у Гермионы так и чесались руки всё у него тут аккуратно разложить по местам. На краю большого стола из красного дерева стояла внушительная стопка книг, которые одна за другой укладывались поближе к профессору, сами себе перелистывая страницы по одному взмаху его руки, будто он уже долго и очень увлеченно что-то искал. — А, это вы, мисс Грейнджер, — волшебник взглянул на неё из-под очков-половинок, откладывая пергамент и добродушно улыбнулся. — Не спится? Проходите, присаживайтесь. Чашечку чая? Гермиона подошла к предложенному ей жестом руки месту и, сдержанно улыбнувшись, присела на краешек мягкого кресла. Дамблдор продолжал пронизывать её своим загадочным взглядом, легкий намёк на улыбку едва касался его тонких губ, виднеющихся в ухоженных серебристых зарослях. — Спасибо, профессор, — коротко ответила Гермиона на его предложение о чае и в ожидании посмотрела в исхудалое лицо. Тут же из верхнего ящичка позади профессора выскочила маленькая чашечка с блюдцем, спеша опуститься на край стола рядом с Гермионой. Семенившая вслед за ними золотистая чайная ложечка секундой позже легла рядом, а пузатый цветастый чайничек, засуетился по кабинету, точно стремительно сдувающийся воздушный шарик, совсем скоро наполняя чашку ароматным зеленым чаем с ягодами. Профессор Дамблдор казался девушке настолько нездоровым сейчас, что это начинало вызывать беспокойство, особенно, учитывая его от чего-то почерневшие длинные тонкие пальцы, точно как если бы он окунул их в миску с чернилами. Гермиона знала, что такие следы оставляют только проклятия. Чёрная магия… Но спросить вряд ли решится… — Надеюсь, я не заставил вас излишне беспокоиться из-за моей внезапной просьбы подняться сюда? — его теплый шелестящий голос успокаивал, Дамблдор будто прочёл все её мысли, мучившие девушку со вчерашнего вечера. А может так и было. Ведь директор был великолепным легилиментом, а в его присутствии Гермиона крайне редко рвалась защищать свой разум от проникновения. Гермиона обхватила теплую чашку ладонями, отхлебнула небольшой глоток травяного чая и неуверенно улыбнулась старику, чего уже хватило, чтобы тот всё и без слов понял. Профессор Дамблдор улыбнулся ещё светлее, неотрывно глядя на неё и помешивая свой чай ложечкой. — Да, я так и думал, — повеселев сказал он, подвигая к ней указательным пальцем какой-то пергамент с печатью министерства магии. Гермиона сразу же поставила чашку на стол и нервно сглотнула, протягивая руку к пергаменту, подвигая его ближе к себе, а потом склонилась над ним и прочитала: Дорогая мисс Гермиона Грейнджер, в связи с поступлением достоверной информации о Ваших успехах в учёбе на протяжении шести лет обучения в школе чародейства и волшебства «Хогвартс», а также с ознакомлением с самым последним на данный момент достижением, жаждем пригласить Вас на отбор мракоборцев по окончании Вами седьмого класса. Надеемся узнать Ваш ответ в скором времени. С Уважением, Фелис Оруен, глава мракоборческого отдела. Лестное предложение из министерства приятно поиграло на струнах настроения Гермионы. Хоть и шанс стать настоящим мракоборцем, профессионалом, как та же Тонкс, например, её мало привлекал, девушка интересовалась совсем другими отраслями, но официальное приглашение и впрямь льстило. Ведь Гермиона знала, что мракоборческий отдел крайне высокомерен и переборчив даже с желающими поступить к ним на службу, а уж приглашения от них и вовсе не дождешься. Она уже вовсю представляла, как позеленеют и обзавидуются Рон и Гарри, поведай подруга им эту радостную новость. Они двое ведь так и грезят покорить этот соблазнительный отдел своими талантами. Рон, наверное, пару дней будет ходить с надутыми щеками и бурчать себе под нос что-то о том, что это совсем не справедливо. Гермиона закончила изучать красиво выведенные на пергаменте буквы и, сияющая, вновь посмотрела на спокойно потягивающего чаёк Дамблдора. — Мисс Грейнджер, я пригласил Вас сюда сегодня лишь затем, чтобы получить ваш ответ и сообщить, что ваше эссе по Защите от Тёмных искусств на редчайшую тему запрещённого зелья «Вивьенс Латур», как и его практическое исполнение, вышли ожидаемо безупречными, — в его голосе звучало восхищение и уважение, так, что удовлетворение, наконец затопившее собою все прежние переживания, всё быстрее струилось по венам девушки. — Думаю, профессор Снегг сегодня сообщит Вам этот результат во время урока. Я просто хотел, чтобы вы знали, что за это Вам причитается награда в виде золотой доски с вашим именем в зале славы. — он лукаво подмигнул ей, и Гермиона, не сдержавшись, расплылась в улыбке. В зале славы? Ну ничего себе! Сердце уже вовсю плясало внутри, используя её косточки, чтобы отбивать сбивчивый рваный ритм всё громче и громче. — Так вышло, — продолжал директор, — что эту тему использовал за всю историю Хогвартса лишь один студент до вас, который также получил эту награду. Тема редкая, но в связи со сложностями с министерством и разрешениями, её действительно никогда никто не хотел брать. Особенно, если её даже не было в списке предложенных преподавателем. Это парная работа, понимаете? И так как мой предшественник, — Дамблдор жестом руки указал на стену с множеством портретов бывших директоров школы, — директор Диппет, заколдовал награду, я не могу дать Вам отдельную и хочу только предупредить, что Ваше имя появится на той же доске, рядом с его именем. Третья доска слева от входной двери, там всё увидите. Вы не против? — Нет конечно! — поспешила заверить его девушка, ликуя на всю катушку и чувствуя, как щёки начинают гореть всё сильнее. — А вот по поводу мракоборческого отдела… — Гермиона вновь взяла в руки еле теплую уже чашку и отпила немного чая, чтобы хоть как-то угомонить водопад удовольствия внутри. — Я не совсем уверена… Ещё точно не определилась, чем буду заниматься после школы, но думаю, что согласиться на отбор всё же стоит. Они ведь очень редко кого-то сами приглашают… Дамблдор внимательно смотрел ей прямо в глаза, поглаживая омертвелым чёрным пальцем седую бороду и мягко улыбаясь. — Как и всегда, верно думаете, мисс Грейнджер, — спокойно сказал он. — Отказываться не нужно. У них уже три года как не было пополнения, чересчур требовательны на отборе, хватаются за каждый блеснувший на их глазах талант. К тому же, даже если Вы и сможете пройти отбор, но не захотите остаться с ними, как бы им не хотелось этого, держать Вас силой они не смогут. Развеяв иллюзорное давление, Гермиона тут же расслабилась и потянулась к перу, стоящему на столе, макнув его в чернила, девушка быстро поставила подпись в указанном месте и вернула всё обратно профессору Дамблдору. — Тогда хорошо, — сказала она. — Будет полезно всё попробовать… — девушка сделала последний глоток чая и опустила кружку на белое блюдце, звеня ложечкой. — Спасибо за чай, профессор. Я уже могу идти на завтрак? Профессор Дамблдор тоже отставил свою кружку в сторону и тяжело поднялся со стула. — Конечно, мисс Грейнджер, — ласково произнес профессор, обходя широкий стол. — Пойдемте вместе, мне уж тоже пора бы подкрепиться. Гермиона легко растянула губы в улыбке и первой вышла за дверь. До Большого Зала шли, мило беседуя о ненастной погоде. Профессор Дамблдор сетовал, как он ещё со школы ненавидел холодные зимы и сквозняки в замке, а Гермионе оставалось только активно кивать, соглашаясь, и попутно накладывать на свою мантию согревающее заклинание. — Удачного дня, Гермиона, — попрощался с ней директор, когда они проходили мимо гриффиндорского, самого шумного стола. — И вам, профессор, — кивнула ему в ответ девушка и повернулась к своему львиному сборищу. Гермиона быстро пробежалась глазами по длинному столу, выискивая ярко мелькающую рыжую голову друга, и спустя пару секунд заметила, как поднявшись на ноги, ей машет Гарри с другого конца стола, что ближе к входной двери, помогая с поиском. Девушка мигом подбежала к друзьям и заняла своё место посередине. Вчерашнее раздражение на Рона прошло, и Гермионе вновь хотелось быть к нему чуточку ближе. — Что там у Дамблдора? — сразу же спросил Гарри, заботливо наливая подруге в стакан тыквенного сока. Девушка поблагодарила Гарри и, под хихиканье и рой шепота сидящих неподалёку от троицы Парвати и Лаванды, придвинула к себе тарелку с глазуньей и сосиской. Гермиона сразу принялась за еду, отрезая маленьким ножичком большой кусочек сосиски и отправляя его целиком в рот, ощущая самый что ни на есть звериный аппетит из-за нахлынувших эмоций, которые она успела испытать за это утро. — Фто молчишь? — допытывался Рон с другой стороны с набитым ртом, подвигая к ней блюдце с куском вишневого пирога. — Фто-то плохое? — Ох, слава Богу, нет, только хорошее! — загадочно ответила Гермиона, снова отправляя вилку в рот, будто друзей и вовсе рядом не было. — Он сказал, что моя работа с «Вивьенс Латур» по ЗОТИ настолько шикарна, что мракоборческий отдел министерства захотел получить моё согласие на прохождение отбора в ряды юных мракоборцев по окончании Хогвартса. Правда здорово? — Ничего себе! — воскликнул Гарри с сияющими глазами. — Поздравляю! Туда так сложно попасть, а они тебя сами приглашают… Честно сказать, я даже завидую, Гермиона. Рон наконец дожевал и возмущённо поднял брови, уставившись на Гермиону. — Это нечестно! — ожидаемо сокрушался он, отхлебывая тыквенного сока. — Я тебя, конечно, тоже поздравляю, Гермиона, но это несправедливо! Тебе ведь даже не хочется к ним идти после школы… Гермиона, вся поглощенная великолепным вкусом вишневого пирога, не сразу повернулась к рыжему, представляя, как после завтрака пойдёт посмотреть на доску со своим именем в зале славы. Попасть в зал славы действительно было немалым достижением для студента Хогвартса, а так как Гермиона с детства привыкла гордиться своими успехами, сейчас её просто распирало от радости. Вот мама и папа обрадуются, когда узнают! Да, девушка понимала, что уже являлась лучшей студенткой, стала старостой, и что статус «старосты школы» в следующем году ей также обеспечен, но крохотного местечка в зале славы, где оказывался почти каждый блестящий ученик их школы за всю её историю по наведенным Гермионой справкам, было ещё одним малюсеньким тайным желанием. И ничего, что это местечко придется делить с кем-то таким же старательным в прошлом. На это ей было плевать, главное, что её упорство и отличия сохранятся отметиной в этом величественном месте. Это как обещание, что её собственные старания не забудутся. — Хоть я и не планирую становиться мракоборцем, но попробовать стоит, вдруг мне понравится, — рассудительно сказала Гермиона, доев последний кусочек пирога. — А если даже и нет, это всё равно будет отличным испытанием моих способностей, ну, если я пройду. Говорят, отбор у них на самом жестком уровне, — она сделала пару глотков тыквенного сока, продолжая задумчиво глядеть перед собой. — В любом случае, профессор Дамблдор сказал, что мне не стоит волноваться, и если я не захочу остаться с мракоборцами после успешного отбора, то держать меня не станут. — С ума сошла отказываться! — в один голос возмутились Гарри и Рон в каждое ухо Гермионы. Рон даже пролил свой тыквенный сок себе на брюки после её заявления, что она может уйти, если её примут. Уставились на подругу такими глазами, будто она вновь перепутала термины в квиддиче. Неясно чего больше: обиды, злости или возмущения. — Тоже мне, — ворчал Рон, обиженно накладывая себе ещё сосисок. — «Если я не захочу…» — он попытался правдоподобно изобразить её голос, за что получил только сердитый взгляд карих глаз. — Да другие, знаешь, как хотят!? Отец мне как-то рассказывал, что туда не стеснялись прорываться даже по головам, за что и не проходили отбор, признанные неадекватными. А тебе само в руки плывёт! А ты говоришь, что может откажешься, даже если пройдешь! Нет, Гарри, ты слышал?! — Ага! — солидарно отозвался друг, глядя на Гермиону суровым осуждающим взглядом. — А вообще, круто будет, если мы трое туда пройдём! — воодушевленно размечтался Гарри, смягчая выражение лица. Гермиона допила свой сок и отодвинула полупустую тарелку с крошками от пирога. Наблюдая, как Рон по новой начинает жевать десятую, наверное, порцию сосисок с омлетом, а Гарри вновь тянется за шоколадным пончиком, уже видимо пережив свои вчерашние страдания из-за сладостей, девушка сложила руки на столе и принялась ждать. — У нас первым уроком трансфигурация, — сказала она, поглаживая пальцем стоящую на коленях сумку. — До начала урока пятнадцать минут, вы не могли побыстрее со всем этим закончить? Я хочу, чтобы мы ещё успели сбегать в зал славы, Дамблдор сказал, что за моё эссе и зелье по ЗОТИ мне также причитается награда, которая там и находится. Я хочу посмотреть. Он ещё отметил, что награда парная, что моё имя там будет рядом с именем другого студента, который получил такую же, когда учился тут при директоре Диппете. Интересно, кто это… Гарри даже подавился соком от этой новости. Рон как-то пытался протолкнуть слова сквозь обилие сосисок, которые он запихал в рот, но тщетно. Стол потихоньку начинал редеть. Ученики расходились по классам. — Вау! — откашлявшись, восхитился Гарри. — Гермиона Грейнджер, ты замахнулась на зал славы? Нда-а, нелегкая задача для Снегга, сообщить тебе о таком успехе за его задание… Мне даже интересно, как он об этом скажет… — Не знаю, — вздохнула Гермиона. — Вы вот вечно на него жалуетесь, но мне он даже оценок никогда не занижал. — И это тоже странно, — протиснул Гарри в её речь. — Я серьёзно, — настаивала девушка. — Похвалы от него, конечно, вряд ли дождешься, но к моим успехам он всегда относился как-то более нейтрально, по крайней мере, когда дело касалось оценок. Тем временем Рональд Уизли наконец проглотил все сосиски и смог снова использовать язык по главному назначению. — Туда только ботаники попадают, — хохотнул он, — ничего удивительного! Было лишь вопросом времени, когда лучшая ученица Хогвартса там окажется. Поздравляю! — Спасибо, Рональд! — Гермиона метнула в него злой взгляд и поднялась на ноги, вставая из-за стола и ловя на себе гадкий похотливый взгляд Маклаггена сидящего рядом с Лавандой. Девушка сделала вид, что не замечает, как и всегда. — Давайте скорее доедайте, я сейчас скажу пару слов Джинни и мы уходим. — Хорошо, Гермиона, хорошо, — Гарри и сам уже нетерпеливо ёрзал на скамейке и подгонял друга заканчивать с теми яйцами.

***

— Фу, Гермиона… Это просто ужасно неправильно смотрится… — Согласен, меня аж передергивает… — Как ты только умудрилась? Гермиона напряглась всем телом и невольно сделала пару бесшумных шагов назад, будто пыталась спрятаться за спинами друзей или ей казалось, что если она отойдёт подальше, огромные золотистые буквы не будут выглядеть как негласный приговор. Щёки её снова от чего-то неясно пылали. Девушка скрестила руки на груди, сейчас ей точно хотелось бы накинуть на себя мантию-невидимку. Друзья до сих продолжали обездвижено прожигать две огромные дыры в куске золота на стене с такими неправильно сложенными вместе буквами. На лицах Гарри и Рона всё ещё читались шок и отвращение, так, что на долю секунды Гермиона даже испугалась и сотню раз успела пожалеть, что привела их сюда. Дура, Грейнджер! Вот промолчала бы, они никогда и не смогли бы узнать об этом. Не затащишь ведь их никуда по следам ботаников. — Я что, специально, Рон?! — возмутилась Гермиона на его гримасу на лице, будто он только что съел качан тухлой капусты, хотя её голос вряд ли звучал так же уверенно, как слова. — Мне просто хотелось взять что-то новое, интересное и никем не тронутое… В темном коридоре на втором этаже, ведущем прямо в зал славы школы, было совсем пусто и тихо. Рон был прав, сюда почти никто не ходил, разве что в другом конце огромного просторного помещения с сияющими от золота, серебра и драгоценных камней стенами, любовались бесчисленными наградами двое когтевранцев. Гермиона, Рон и Гарри столпились в самом проходе и во все глаза уставились на ближайшую к двери стену, а именно на третью золотую доску, где под яркими заколдованными шарообразными огнями, витающими под самым высоким потолком, блестели светло-золотистые огромные буквы:

ТОМ МАРВОЛО РЕДДЛ И ГЕРМИОНА ДЖИН ГРЕЙНДЖЕР

За несравненные успехи в учёбе и превосходный талант к работе по обезвреживанию Тёмных искусств!

1945-1997.

Рон повернулся к ней с оскорбительно снисходительной усмешкой на губах. — Да-да, чтобы как всегда выделиться и блеснуть отличием, знаем, — он произнёс это так, будто речь шла о каком-то безнадёжном бедолаге, которого уже ничего не остановит перед его постыдными преступными делишками, а он уж смог с этим смириться. Гермиона бы точно вспыхнула, не умей девушка так хорошо контролировать свои эмоции. — Он, наверное, с той же целью выбирал эту тему. Гермиона всё же позволила себе маленькое удовольствие: выхватила из рук всё ещё пялившегося на доску Гарри учебник по трансфигурации и вполне себе хладнокровно зарядила Рону по плечу. — Ты так говоришь, будто это плохо! — оскорбленно наехала девушка на бестактного друга. — Ай! — Рон притворно надул щеки, потирая плечо рукой. — Ну, знаешь, Фред и Джордж сказали бы, что это как минимум прискорбно. — Может, и так, — сказал Гарри, не замечая последний комментарий Рона. — Но профессор Дамблдор рассказывал, что Волдеморта всегда интересовала тема бессмертия, так что, скорее всего, он специально выбрал её тогда, потому что хотел работать именно с ней, — вспомнил Гарри, наконец отведя глаза от стены и повернувшись к друзьям. Он попытался как можно осторожнее забрать у Гермионы свой новенький толстый учебник, которым та уже вновь замахнулась на их друга, когда тот попытался ещё что-то добавить касательно их с Реддлом парной работы. — И Дамблдор не предупредил тебя, что тот единственный студент именно Реддл? Гермиона позволила другу забрать из её рук неплохое орудие убийства и, сердито просверливая рыжую макушку, едва подрагивающим от волнения голосом ответила: — Нет, — сказала она, вновь устремив взгляд на стену с наградами. — Я понятия не имела. Но какая разница, сюда почти никто не ходит, может и не заметят даже… Вообще Гермионе было всё равно, что её имя стояло рядом с именем студента, который когда-то тоже слыл в этой школе идеальным учеником, а позднее превратился в чудовище. Ведь это просто невероятное совпадение, что их работы так совпали по темам, вышли одинаково успешными и достойными такой награды. Но реакция друзей её очень беспокоила: Гарри всегда был склонен остро реагировать на всё, что касалось Волдеморта, а Рон не лишен некоторых предрассудков… Оставалось лишь надеяться, что они уже достаточно взрослые, чтобы адекватно реагировать на такие пустяки. А то Гермионе уже порядком надоело, что каждый год после второго курса их трио оказывается под угрозой полного разрыва из-за всякой дребедени. Очень не хотелось гриффиндорке, чтобы подобное вновь произошло с ними, особенно сейчас, когда всем лучше держаться рядом и проводить как можно больше времени с близкими. Потерять своего рыжего хама Гермиона боялась больше всего. — Не скажи, — снова видно взялся за своё смельчак Уизли, предусмотрительно отскочив от Гермионы немного в сторону, — когтевранцы и слизеринцы тут часто бывают. Перси помню тоже нередко сюда захаживал, говорил, мол, в поиске вдохновения… Вот мы с Фредом и Джорджем столько лет допытывались у мамы, где они Перси подобрали то, в каком приюте или под чьей дверью нашли, а она как заведённая до сих пор: «Наш он сын, наш», не понимаю… Гарри прыснул, явно оценив глупую шутку друга. Гермиона лишь укоризненно цокнула языком и закатила глаза, высматривая за спиной Рона пробегающих мимо коридора ведущего в зал славы учеников, спешащих на занятия. Пора было возвращаться. Трансфигурация с пуффендуйцами должна была начаться буквально через четыре минуты, а опоздание для Гермионы подобно тяжкому преступлению. Девушка терпеть не могла нарушения установленной дисциплины. — А Дамблдор ещё и вначале учебного года всей школе объявил, что Волдеморта когда-то звали Томом Реддлом… — прям как назло ливанул Поттер масла в огонь именно тогда, когда Гермиона уже почти и думать об этой награде с именем врага забыла. — А ну и ладно! — махнула она рукой, закидывая на плечо сумку и толкая Рона к выходу. — Пусть смотрят. Я же не совершила никакого преступления, просто написала работу так же хорошо. Дамблдор сказал, что Диппет заколдовал награду, что если кто-то ещё получит её за эту же тему, то она должна стать парной, то есть второе имя обязательно должны были нанести именно на эту же доску. Он не мог дать мне отдельную, хотя мне казалось, что он и не хотел. И ещё так улыбался, будто вот знал, что ему это не понравится, и был только рад сделать это… Ладно, хватит на неё глазеть, побежали на трансфигурацию, я не хочу опоздать. Когда троица добралась до нужного кабинета, в коридорах Хогвартса уже рассеялась полная гладь тишины. На этаже, где обитала профессор Макгонагалл, сколько Гермиона помнила, дисциплина во время занятий была на самом высшем уровне. Причём не только в её классе, а вот именно на всём этаже. Отчасти, поэтому Минерва МакГонагалл и была любимым преподавателем Гермионы. Только невыносимый проказник Пивз смел нарушать сотворенный волшебницей покой. Особенно злорадному приведению нравилось изводить учеников во время важных контрольных или экзаменов. В прошлом году на экзамене по трансфигурации она чуть было не ошиблась в последнем задании, не до конца превратив своего ворона в подушку (кое-где виднелись чёрные перья, и розовая подушка выглядела точно недощипанная индейка). И всё это из-за швыряющего водяные бомбочки Пивза в дверь класса МакГонагалл. Невозможно было сосредоточиться! Так потом ещё и чуть не распласталась на каменном полу, когда на радостях, что таки отхватила свою законную «П», выбежала из класса и поскользнулась в луже с хороший детский бассейн. Гермиона, Гарри и Рон прибежали в класс почти что последними и под справедливо строгий взгляд профессора тихонько пробрались к своим местам за двумя первыми партами. Гермиона хотела сперва сесть рядом с Роном, но не успела, так как потаскуха Браун, увидев его, подскочила со своим барахлом с последней парты и мигом устроилась у него под боком. Гермионе оставалось только обычно сесть рядом с Гарри и весь урок скрипеть зубами, пока кошки внутри ритмично и в унисон скребли коготками по сердцу. — Ты в порядке? — забеспокоился Гарри, когда заметил подавленный вид подруги. Гермиона постаралась улыбнуться. — Да, всё хорошо, — спокойно ответила она, открывая учебник на нужной странице. — Просто задумалась… Поттер просверлил её внимательными зелёными точками ещё несколько секунд, будто пытался поймать подругу на вранье, пожал плечами и вернулся к своему учебнику. Давным-давно, наверное ещё с того самого случая на втором курсе, когда Рональд Уизли вступился за девочку перед негодяем Малфоем, который оскорбил её, и после сам героически пострадал. Сколько бы Гермиона ни думала о своих наконец накрывших её с головой чувствах, всегда возвращалась к тому моменту. Именно тогда вспыхнула между ними эта искра, которую ей так хорошо удавалось сдерживать от разгара последующие три года. С каждым годом храбрец Уизли всё чаще и чаще срывался из-за неё, защищал и поддерживал, несмотря ни на какие ссоры и разногласия, всё равно в итоге он оказывался рядом. Верным и самым близким. А тем временем маленький огонёк, озаривший её душу всё теплел и теплел, пока месяц назад его жар не стал невыносимым и в Гермионе Грейнджер взорвался пожар полнейшего осознания. Она влюбилась в одного из лучших друзей… И как теперь с этим бороться, гриффиндорке было невдомёк. — Итак, — начала урок профессор МакГонагалл, взмахивая своей палочкой, чтобы на каждую парту плавно перелетев по воздуху, опустились красивые ящерки. — Сегодня мы проходим трансформацию ящериц в крупных животных, по вашему желанию. Гермионе досталась длинная, толстая и ярко зелёная. Девушка погладила её по шершавой спине кончиками двух пальцев и взяла в руку волшебную палочку, приготовившись к активным действиям. Превращения удавались ей прекрасно почти всегда. — Значит так, — сказала МакГонагалл, склонившись над партой Невилла и Ханны Аббот, под смешки некоторых сзади сидящих, помогая Невиллу зафиксировать на одном месте слишком шуструю ящерку, которая так и норовила юркнуть под мантию Ханны. — Хорошенько подумайте о мирном, безвредном животном, в которое вы хотели бы преобразить свою ящерицу. Сосредоточьтесь и направьте на неё кончики ваших палочек, а потом чётко произнесите заклинание: «Рокклоут!». До конца урока весь класс заполнял целый легион голосов, повторяющих одно и то же заклинание, почти тщетно пытаясь превратить выданную им ящерку во что-нибудь покрупнее. Сама Гермиона справилась довольно быстро, со второй же попытки преобразив свою в красивую коричневую таксу. Пёсик завертелся на их с Гарри парте, обнюхивая их с Гермионой своим маленьким влажным носиком, и тут же обдав своим лаем недобро уставившегося на него Эрни Макмиллана. Ребята здорово повеселились, когда Гарри к середине урока тоже удалось хорошо справиться с превращением своей желтой ящерки в сиамскую кошку, и они с таксой решили устроить дуэль прямо на парте. Профессор МакГонагалл в восхищении добавила их факультету по двадцать баллов за работу и велела начинать читать следующий параграф, пока остальные корпели над своими практическими работами. Гермионе жутко хотелось помочь Рону с его свинкой, но МакГонагалл настрого запретила, и теперь у Рона на парте ползала ящерка со свиным пятачком. Невилл умудрился отрастить своей хвост енота, а перед Лавандой, к удовольствию Гермионы, до сих пор сидела целая ящерка, не ведающая ни о каких превращениях. За несколько минут до конца урока профессор вдруг закашлялась, привлекая к себе внимание студентов. Её спина, казалось, была напряжена и держалась прямо, точно струна, ещё больше чем обычно. По её лицу Гермиона точно могла понять, что та была чем-то взволнованна. — Я бы хотела объявить о новом распоряжении директора касательно игр по квиддичу в этом году, — в её голосе можно было уловить едва заметное недовольство, видно, это новое распоряжение не было одобрено ею в полной мере. Гарри тут же напрягся, позабыв о веселье, и во все глаза уставился на преподавателя с таким лицом, будто ждал самого худшего. Наверное боялся, что, как и в прошлом году, им что-то помешает играть. Не дай бог, думала Гермиона, весь ведь изведется, а он в этом году и так озабочен навязчивой идеей Пожирателя Малфоя, незачем ему лишние нервы делать. Гермиона сложила учебники в сумку и, обняв её руками, тоже приготовилась слушать. Дела команды её мало волновали, вообще не волновали, если уж начистоту, но Грейнджер, как правило, должна была быть в курсе всего. — Профессор Дамблдор решил, — она вновь кашлянула, сцепив руки в замок, будто ей даже произносить это вслух было трудно, — что в этом году будет разумно устроить для вас огромное испытание на выносливость. По классу прошуршал обеспокоенный шепот. Гарри и Рон бледнели на глазах. — Что это значит, профессор? — не сдержался капитан команды пуффендуйцев Дред Макролт. Его голос дрожал ещё сильнее, чем у МакГонагалл. — Это значит, мистер Макролт, — осторожно продолжала МакГонагалл, будто пытаясь избежать озвучивания самого главного, — что по непреклонному и не подлежащему изменениям решению нашего директора, в этом году каждая команда будет вынуждена сменить ловца на новенького, рандомно выбранного человека из своего факультета. Сегодня за праздничным ужином капитанам раздадут небольшие мешочки с заколдованными от хитростей кусочками пергамента с именами всех студентов, начиная с четвертого курса. А завтра к обеду каждому капитану необходимо будет подойти к своему декану и объявить, чьё имя они вытащили. Кто бы это ни был, вам придется за два месяца подготовить его к игре. И пусть победит сильнейший… Класс поразила кромешная тишина. У всех участников сборных гриффиндора и пуффендуя поотваливались челюсти. Гарри с Роном так вообще, видно, забыли, как дышать, уставившись в пространство перед собой так, будто вся веселая жизнь их сейчас с траурным гимном проносилась перед их глазами. Бедняги. Гермиона лишь понимающе усмехнулась. — Это, по-твоему, забавно? — наконец обрёл дар речи Гарри, пытаясь попутно ещё что-то сказать МакГонагалл, но та одним лишь взглядом дала понять, что обсуждению решение Дамблдора не подлежит. — Нет, серьёзно, ты чему усмехаешься, Гермиона? Нам ведь конец… Представляешь, что будет с нашей командой, если я вдруг вытяну имя Невилла, или твоё, например? Дамблдор определённо спятил… — Это не забавно, но вполне себе объяснимо, — сказала Гермиона так, будто и для Поттера всё сразу должно проясниться, как на ладони. Гарри нахмурился и повернул ошарашенное лицо к ней. — Что? — То, Гарри, то. Неужели не ясно, зачем это всё? — она с любопытством взглянула на него — догадается ли сам? Как раз в эту минуту прозвенел звонок, Гермиона захватила сумку со стола и направилась к выходу. — Дамблдор просто хочет зациклить учеников на чём-то, чем они были бы озабочены весь учебный год, вместо переживаний о Пожирателях смерти, атакующих всё чаще и чаще мирных жителей за территорией Хогвартса. И, не могу не признать, это очень изысканное решение. Ты представь только: сменить ловца, да ещё и на рандомно выбранного человека… Попадись тебе и правда Невилл или я, не дай Бог, конечно, времени подумать ни о чём другом и не будет. — Нет, вы это слышали? — догнал их запыхавшийся Рон уже на повороте к коридору нового класса по зельям, куда они спешили на совместное со слизеринцами занятие. — Дамблдор точно спятил, я вам говорю! Сменить ловца… Да без Гарри нашей команде конец… — Остаётся только молиться, чтобы я вытащил завтра более подходящее имя, — поддержал настроение друга Гарри. — Да ладно вам, — Гермиона окинула их кислые мины усталым взглядом. — Это всего лишь квиддич. Сейчас такое время у нас… Маглы мрут как мухи… Косой переулок почти опустел от страха… Как вы можете так расстраиваться из-за квиддича? Друзья, судя по их виду, во благо самой Гермионы, решили никак не комментировать её возмутительные слова. Девушка только хмыкнула и отвернулась, подходя к двери класса, где уже столпились слизеринцы. Гермиона встала у стены, прижав к груди сумку, пока они ожидали Слизнорта. Некоторые слизеринки всё ещё насмешливо стреляли глазами, шепча друг другу что-то в уши, когда видели Гермиону и Гарри рядом. Гриффиндорка привычно закатила глаза и невольно скользнула взглядом по Малфою, стоящему у самой двери, который, казалось, был не просто бледным, как обычно, его кожа стала заметно серой. Таким нездоровым Гермиона его ещё никогда не видела. Но даже несмотря на это, она никак не могла поверить в эту глупую теорию Гарри, что его болезненность связана с тем, что он стал Пожирателем смерти. Ну правда, думала Гермиона, зачем такому могущественному магу, как Волдеморт, такой трусливый слизняк, как Малфой младший? Неужели нельзя заманить в свои сети рыбу покрупнее? Что он может? Гермиона никогда не сомневалась, что все попытки Драко показаться страшным чёрным магом — не более чем пустая бравада. Этот и следующий уроки прошли скучно и муторно. На зельеварении Гарри, как всегда, взбесил девушку своим мнимым превосходством, из-за чего Гермиона вновь была вынуждена испытать ужасные эмоции по отношению к лучшему другу. Во время ЗОТИ Снегг смог-таки выудить всю радость Гермионы от её маленькой победы, на редкость сухо объявив о её достижении. То есть, вообще никак не объявил, только сказал, что она получила за задание «П», не забыв прибавить: — Впрочем, как и мистер Малфой. А угрюмое небо так давило своей тяжестью, что веки то и дело пытались упасть без её разрешения. Меж тем, ярко освещенные множеством факелов коридоры густо заполняли вкуснейшие запахи, доносившиеся из кухни. Большой зал превратился в огромную красивую комнату ужасов: со скелетами, черепами, летучими мышами и злобно хохочущими тыквами с грозными вырезами для глаз. Но даже это не могло улучшить спавшее к вечеру настроение Гермионы. Хотелось просто пойти спать. Но как только она собралась озвучить эту чудную мысль, как в поле её зрения попала крайне обеспокоенная чем-то фигура профессора МакГонагалл, которая бежала из-за стола преподавателей прямо к ним. Остановившись, она склонилась над их столом и прошептала, явно очень старательно сдерживая эмоции: — Мисс Грейнджер, мистер Поттер и вы двое, Уизли, — она быстро обвела рукой недоумевающего Рона с конфетой в руке и испуганную Джинни. — Быстро встали и все за мной. Никаких вопросов! МакГонагалл шла, а точнее бежала, так быстро, что четверо гриффиндорцев еле поспевали за ней. Кажется, профессор вела их прямо к больничному отсеку. Внутри Гермионы что-то сжалось. Ведь сразу было понятно, что ничего хорошего их там точно не ждёт. У самой двери, ведущей к больным, профессор остановилась и решительно повернулась к своим студентам. Теперь в её глазах плескался откровенный страх, и куда только делась её безупречная сдержанность? Гермиона чувствовала себя на краю какой-то особенно ужасающей пропасти. Так показывать своё беспокойство было совсем не в стиле Минервы МакГонагалл. — Так, предупреждаю, — её голос едва дрожал, всё же остатки самообладания она ещё не утратила, — это может вас шокировать. Мистер Уизли, возьмите под руку вашу сестру, и можете заходить. Профессор Дамблдор ждет внутри. В горле пересохло, Гермиона сглотнула комок в горле и перепуганно переглянулась с друзьями. Гарри после последних слов МакГонагалл, безопасности ради, схватил за руки и Джинни, и Гермиону, и все четверо, вцепившись друг в друга, решительно шагнули в дверной проём. Сердце Гермионы пропустило пару ударов о ребра, прежде чем зайтись вновь в бесконечном ритме колибри. Сперва ей показалось, что у неё галлюцинация. Это ведь было просто невозможно. Этого человека она видела лишь однажды на колдографии, но ошибки быть не могло. Нет. Полное безумие! Профессор Дамблдор молча стоял у первой от двери кровати, сложив руки за спиной, и, по всей видимости, всерьёз ожидая, что они заговорят первыми. Он лишь бросил тень таинственного взгляда, на миг обернувшись к четверым гриффиндорцам, и снова устремил задумчивые пронзительные глаза на злосчастную койку. Девушка медленно повернулась к друзьям с раскрытым от ужаса ртом. Гарри до боли сжимал её руку в своей, а его лицо стремительно покрывалось бордовыми пятнами от гнева, взрывающегося на дне изумрудных глаз. Джинни была белее самого чистого снега, укрывающего стены Хогвартса. Она уставилась на койку с широко раскрытыми глазами, точно Живоглот, когда Рон то и дело наступал ему на хвост, а губы младшей Уизли начинали дрожать, вот-вот расплачется. А Рональд… Рональд недолго продержал свою сестру под руку, в один миг без сознания рухнув к ногам Дамблдора. — Ох, мистер Уизли! — к Рону подбежала дёрганная мадам Помфри, помогая Дамблдору поднять его с пола. Целительница бросила боязливый взгляд на кровать, у которой рухнул Рон, достала из кармашка её фартука волшебную палочку, сразу же применив чары левитации, чтобы перенести бессознательное тело на соседнюю койку. — Бедный мальчик, не вынес… Даже сестра на ногах осталась, а он… — причитала она, укладывая его поудобнее. Гермиона тотчас не без труда вырвала свою руку из мёртвой хватки Гарри и подскочила к Джинни с другой стороны, успев заменить Рона и взять её за руку. Казалось, младшая Уизли уже тоже готова была к обмороку, лишь бы не осознавать происходящее. На койке мирно лежал не кто иной, как их заклятый враг — Том Реддл. Глаза шестнадцатилетнего мальчишки были закрыты, бледную гладкую кожу таинственно оттенял свет луны из окна, спадающий на его лоб и щеку. Это был словно самый кошмарный сон, но Гермиона уже не раз успела ущипнуть себя, чтобы понять, что всё наяву. Реддл использовал маховик времени. Это единственный вариант, при котором он мог здесь оказаться. Тишина продолжала давить на нервные клетки, Гермиона глубоко втянула спасительный кислород в легкие, и решилась: — Профессор, Дамблдор, — как можно спокойнее начала она, — н-но… Что это значит? Гарри всё ещё неподвижно пялился на Реддла, прижимая к себе позеленевшую от страха Джинни. Гермиона шагнула ближе к директору с надеждой прояснить хоть крохи. — Дорогая Помфри, прошу, принесите мисс Уизли успокоительное зелье, — отстранённо произнёс Дамблдор, продолжая удерживать серые глаза на лице Реддла, когда из глаз Джинни уже хлынули слёзы. — Вы и сами понимаете, что это значит, мисс Грейнджер. Способ лишь один, однако мы не нашли ни следа от маховика времени после его перемещения… Гермиона перевела скептично настроенные глаза на фигуру Реддла в старой форме Слизерина. Сейчас, плавая в этой сонной неге, он выглядел таким чистым и невинным, точно маленький ангелочек. И совсем не скажешь, глядя в это идеальное лицо, что его владелец уже успел беспощадно лишить жизни нескольких человек. Было страшно, а ещё сонливость превратилась в озноб и раздражение. Правый большой палец на руке слизеринца вдруг чуть шевельнулся, и Гермиона взвизгнула от неожиданности, подпрыгивая на месте и тут же прикрывая рот рукой. — Тише, мисс Грейнджер! — шикнула на неё мадам Помфри, протягивая и ей небольшую колбочку с синей жидкостью, которую только что давала и Джинни, сидящей на стуле и вцепившейся в Гарри, как в спасательный круг. — Тоже вам не помешает. Берите! Я уже две таких выпила… Гермиона взяла теплую колбочку дрожащими пальцами и залпом влила себе в рот зелье. — Мне тоже, Поппи, пожалуйста, — охрипшим голосом попросила профессор МакГонагалл, ошалело поглядывая на юного Волдеморта, укрытого одеялом совсем рядом с ней. — Лучше две. Гермиона нахмурила брови, рассматривая беспомощное сейчас тело Реддла, чувствуя, как зелье совсем чуть-чуть ослабило её нервозность. — А почему он без сознания, директор? — полюбопытствовала Гермиона у Дамблдора, кивнув на Реддла. — Вы уже обнаружили его таким? Директор, на удивление учеников, расплылся в довольной улыбке: — Нет, что Вы, — нарочито радостно ответил он, посмотрев в сторону своего заместителя. — Просто профессор МакГонагалл встретила мистера Реддла как полагается. МакГонагалл покраснела, укоризненно глядя на Дамблдора и открывая и закрывая рот, будто пыталась подобрать верное оправдание. — О-он п-появился в моём кабинете из ниоткуда, — успокоительное было ей просто необходимо. Гермиона ещё никогда не видела профессора настолько взволнованной. — И всё это так внезапно! У меня в руках была палочка, я резко взмахнула, не успев подумать, немного не рассчитала… — выглядела МакГонагалл и впрямь смущенной, а вот профессор Дамблдор заулыбался ещё шире. — Что теперь будет, профессор? — наконец Гарри вернул себе способность мыслить и начал задавать правильные вопросы, помогая Гермионе. Старик тут же снова нахмурил брови, всматриваясь в глаза мальчишки. — Не знаю, Гарри… — вернув себе завидное спокойствие, ответил он, потирая седую бровь. Гермиона заметила, что его почерневшие пальцы вновь были здоровыми. — Я хотел, чтобы вы четверо увидели его ещё до моего объявления завтра утром… Потому что вы единственные, кто знает как он выглядел в те годы… Не хотел напугать вас… А теперь слушайте внимательно, — говоря эти слова, Дамблдор продолжал неотрывно смотреть только на Реддла, казалось, что он говорит сам с собой, — Реддлу придется дальше учиться вместе со всеми в этом времени. Пока что мы не знаем, зачем он здесь, но полагаю, что он в курсе, с какой целью прибыл сюда. Сейчас каждый в школе знает его имя, очень быстро до студентов дойдёт кто он такой. Я, разумеется, приму меры, никто не сможет ему ничего поведать о великом Тёмном Лорде, коим он сумел стать… — Профессор, — перебил его Гарри, подходя ближе, — а не лучше ли будет стереть всем память о нём и о том, что они знают его имя? — Нельзя, Гарри! — воскликнула Гермиона. — Так будет только хуже, наоборот хорошо, что они все знают! — Мисс Грейнджер права, Гарри, — продолжал Дамблдор. — Ты помнишь, я тебе рассказывал, что в школе Том Реддл никогда не позволял видеть кому бы то ни было своё истинное лицо? Гарри кивнул, Гермиона присела на кушетку рядом с Джинни и крепко обняла тихонько рыдающую подругу. Старые раны от воспоминаний о лживом друге всё ещё терзали душу малышки Уизли. — Он будет продолжать свою безупречную игру и здесь, и наше преимущество в том, что мы будем знать где ложь. Конечно, всем, кроме вас четверых, я сотру из памяти всё, что они знают о Волдеморте, чтобы парень не смог прочесть это в их мыслях. Не сомневайтесь, он попытается залезть в голову каждого… Как только мы выясним, как он попал сюда, будем решать, что делать. И вдруг вспышкой света в голове Гермионы засиял вопрос. Девушка мягко отстранила от себя подругу и, бросив короткий опасливый взгляд на Реддла, снова подошла к Дамблдору. — Профессор, — обратилась к нему Гермиона, нервно сминая пальцы левой руки во влажной ладони правой, — я тут подумала… А как же… Как же закон о вмешательстве в правильное течение времени? Когда волшебник перемещается в будущее, оно автоматически полностью изменяется. То есть, — она тревожным взглядом обвела всех присутствующих, — переместившись сюда, он настолько сильно изменил ход истории, что всё здесь должно стать иначе: вы могли вовсе и не быть директором Хогвартса, мы с Гарри и Роном могли не дружить и вообще оказаться на разных факультетах, преподавательский состав и всё остальное… Почему мы все остались прежними? Дамблдор нарочито тяжело вздохнул и с некоторым весельем в блестящих глазах посмотрел на гриффиндорку. — Мисс Грейнджер, вы ведь не считаете, что можно и вправду убедить министерство магии позволить третьекурснице разгуливать с маховиком времени девять месяцев подряд без принятых мер безопасности, на случай, если она вдруг где-то ошибется? — издалека начал профессор, его взгляд стал очень внимательным, а смешинки в глазах горели всё ярче. Глаза Гермионы неторопливо выползали из орбит. — Всего три места, на которые наложено это особое заклятие сохранения: Хогвартс, Министерство магии, и Хогсмид, разумеется. Во всех остальных уголках волшебного мира история и вправду изменилась. Вы правы… Гермиона шумно выдохнула и принялась суетить меж свободными кроватями возле успокоившейся немного МакГонагалл. А вот Гермионе зелье вообще почти не помогло. Внутри всё так и взрывалось от эмоционального перенапряжения, вопреки первым ощущениям. — Но ведь это значит, что мы больше не сможем покинуть территорию Хогвартса, так? — директор с любопытством следил за её речью, молча восхищаясь сообразительностью студентки. — Потому что, если за её пределами всё изменилось, значит, значит… — язык начинал заплетаться, паника всё больше подогревала кровь. — Значит, что если в этой измененной реальности, например, кто-то из наших, — Гермиона обвела рукой себя, Гарри и Джинни, — родителей вдруг не стали парой, выходит, что там мы вообще могли и не родиться. Следовательно, если это вдруг так и есть, то сделай мы хоть шаг за территорию… — Просто исчезнем… — потрясенным шепотом закончила за неё Джинни. Все на миг замерли, переваривая хлесткое осознание реальности. Что теперь с ними будет? Зачем этот гад приперся в их время? На соседней от Реддла кровати послышалось шуршание, это Рон начал приходить в себя и мадам Помфри тут же засеменила в его направлении. Реддл продолжал мирно сопеть, не желая, стараниями МакГонагалл, покидать свой глубокий сон. Где-то с первого этажа доносились веселые крики учеников и дразнящего их Пивза, никто из тех счастливчиков ещё даже и не подозревал про ужас, который теперь навсегда изменил их жизни. Спустя ещё мгновение, невидимой кометой пролетевшее сквозь Гермиону, её усталые глаза увлажнились, судорожно всхлипнув, девушка позволила горячим слезам отчаянно скатываться по щекам. Единственная мысль, пожирающая теперь мозг гриффиндорки настырным червём, была: «Последний мой разговор с мамой был ссорой». Казалось, это было начало конца.