— Нет, Мария, я…я не могу! — запаниковала Уилльямс, увидев сколько людей сейчас находилось в зале.
Девушка отскочила от ширмы, словно ошпаренная кипятком, и, приподняв за края пышную юбку платья, села на длинную деревянную скамейку в углу, спрятав лицо в ладонях. Мария усмехнулась такой реакцией и села рядом с девушкой, легонько поглаживая ладонью по дрожащему плечу.
— Эй, ну ты чего? — удивилась она. — Всё будет хорошо. Не нужно так волноваться и нервничать, — девушка стыдливо отвернулась от блондинки и та, хмыкнув, взяла её за ладонь. — Поверь мне, всё пройдёт просто идеально! Ты сейчас дойдёшь до алтаря, прочтёшь клятвы и…
— А если я опозорюсь? — вставила свою слово Уилльямс, повернувшись к ней лицом; в зелёных глазах читался открытый страх перед неизвестностью. — Что, если я запнусь и…и… — пробормотала она, тихо всхлипнув, попутно прижимаясь к плечу Марии. Та тихо засмеялась на такую реакцию, но в глубине души прекрасно понимало её состояние.
— Ох, ну тише-тише, — успокаивающе шепнула Мария и погладила снова её по спине. — Не стоит так беспокоиться. Я понимаю, что это очень серьёзный, ответственный шаг и что все боятся чего-то нового. Но в этом нет ничего страшного, совсем ничего. Тем более, если рядом с тобой твой любимый человек и поддержка. Поверь мне, это так.
— Наверное, ты права, Мария, — успокоилась наконец Элли и, встав со скамьи, подошла к небольшому и слегка растрескавшемуся зеркалу. — Как и всегда. Даже не знаю, чтобы я без тебя делала все эти месяцы. Ты так обо мне заботилась, помогала, подсказывала что-то… Спасибо большое.
Женщина подошла сзади к Уилльямс и всё никак не могла налюбоваться прекрасным платьем невесты. Кремовое длинное платье с пышной юбкой, пояс, украшенный различными искусственными цветами и тёмное-синие туфельки, одолженные у Бриджит, делали девушку настоящей принцессой. Ко всему прочему лицо Уилльямс украшала лёгкая розовая помада на губах и чёрные пышные ресницы. Рыжие волосы, которые словно светились тёмно-рыжим огнём, были собраны в высокий пучок на голове, а некоторые волнистые локоны свободно спадали на её плечи, предавая ещё большую красоту.
— Элли, ты здесь? — раздался знакомый голос в коридоре. — Выход через… Ого, — в дверях показалась Дина, одетая в лиловую кофту и коричневую шерстяную юбку, а ноги украшали кожаные башмаки. Смуглую шею украшала цепочка с разноцветными бусинами, а кудрявые смолянисто-чёрные волосы были собраны в косу, перевязанную пёстрыми лентами.
— Ты такая красивая! — восхищённо произнесла она, медленно рассматривая со всех сторон Элли, будто бесценный экспонат в музее.
— Спасибо, — смущённо улыбнулась в ответ Уилльямс.
— Да уж… Ой, чуть не забыла! — ахнула девушка и протянула рыжеволосой красивый букет из полевых цветов, которые специально собрала для подруги. — Держи.
— О, точно, — Элли вспомнила, как в одной книге описывалась традиция, что у невесты обязаны был быть букет, и виновато улыбнувшись, она завороженно рассматривала букет в своих руках.
— Уверена на все сто, что Джоэл просто потеряет дар речи от такой красоты, — радостно произнесла Дина и быстро чмокнула подругу в веснушчатую щёку. — Ладно, я пойду. Джесси меня уже, наверное, заждался. До скорой встречи!
Дина ушла, оставив невесту опять с назойливыми беспокойными мыслями. Мария что-то говорил ей, но Элли её не слушала, она просто смотрела на себя в зеркале, поражаясь до сих пор, что это была она: в свадебном платье, да с круглым животом. Плохие мысли ушли прочь из головы, когда она вспомнила, как поддерживали её всё это время друзья, Джоэл, Мария и Томми. Вместе они окружили её заботливым тёплым коконом, в котором она чувствовала себя в безопасности, а самое главное дома.
Через какое-то время их посетил своим визитом Томми.
— О, а вот и наша принцесса! — рассмеялся Миллер-младший, заметив девушку, а затем крепко заключил её в объятия.
— Брось, Томми, какая я принцесса? — отмахнулась от комплимента Уилльямс, не сдерживая радостной улыбки и смеха.
— Самая что ни есть настоящая! — развёл руками в сторону он. — Ну что, ты готова? Все только тебя и ждут.
Уилльямс от волнения закусила сильно нижнюю губу и посмотрела на Марию. Та стояла позади своего мужа, облокотившись на деревянную балку. Женщина заметила направленный на неё взволнованный взгляд, и, ничего не говоря, молча кивнула, ласково улыбаясь, тем самым подбадривая её. Элли ответила ей тем же и решительно кивнула Томми.
— Да, я готова, — отступать было поздно. Это была точка, которая отделила старое от нового.
— Чудесно, — вместе они подошли к главной деревянной двери, а Мария тем временем вернулась в зал через другую дверь чуть поменьше. Но перед тем, как её открыть, Миллер-младший подал руку девушки. — Тогда позволишь мне оказать честь сопроводить тебя до алтаря?
Элли не ожидала такого вопроса. Нет, она конечно читала книги и романы (заботливо подсунутые Диной, которая была на них абсолютно помешана), в которых описывались свадьбы и о том, что по старой традиции отец невесты был обязан сопроводить её до алтаря, где уже дожидался жених. За всё время Мария и Томми стали для Уилльямс близкими людьми, семьёй. Заменили ей отца и мать, которых она никогда не знала и не видела в лицо. А впрочем, ей не нужны были другие. И то, что Томми вызвался сопроводить её, тронуло до глубины души.
— Конечно, — она вложила свою ладонь в его.
Дверь перед ними широко распахнулась, и Элли вся сжалась от противного страха, который поселился глубоко в сердце. Все гости и свидетели, как один, поднялись со своих мест и смотрели, будто загипнотизированные, только на неё. Но этого было не важно, потому что было намного важнее тот, кто стоял впереди перед алтарём — Джоэл. Мужчина внимательно смотрел на неё, и в его серо-золотистых глазах плескалось одновременно восхищение и волнение от одного вида своей будущей жены. Девушка глупо, как она посчитала, улыбнулась ему и приметила то, что его густой с заметной проседью бороды (той самой любимой бороды, после которой Элли однажды называла в шутку Миллера «Колючкой») не было! Подбородок и щёки были гладко выбриты, обнажая на его коже следы разных шрамов и царапин, делая его на несколько лет моложе, словно он был ровесником Элли. Можно было с уверенностью сказать, что они оба в тот момент потеряли дар речи от одного вида друг друга.
Из оцепенения девушку вывел лёгкий толчок в плечо.
— Пойдём, — одними губами прошептал Томми и медленно повёл девушку вперёд. Та послушно шла с ним.
Пока они шли, девушка незаметно рассматривала главный зал церкви, который под строгим надзором Марии был быстро восстановлен для людей, которые приходили сюда, чтобы хоть немного позабыть то, что происходило снаружи. Ей казалось, что стены стали ещё более высокими, чем снаружи, создавая вид величественного зала, нетронутого временем. Под ногами пролегал длинный тёмно-красный потрёпанный ковёр, который не смотря на свой вид был мягким и ступать на него было комфортно. На некоторых стенах или около них находились белые горшки с приятно пахнущими свежими цветами.
Рядом с Джоэлом стоял темнокожий мужчина в одежде священника, который на своих руках держал открытую книгу. Мужчину звали Энтони Скоттом, именно его спокойный тембр голоса и добрая улыбка заставляла людей расслабиться и вселять в души многих веру в то, что добро и мир в этом месте до сих пор существует и что высшие невидимые силы не отвернулись от них. Уилльямс удивилась, когда однажды узнала, что Энтони и Джоэл были примерно одного возраста, хотя Скотт был всё-таки на пару-тройку лет старше Миллера. Такому человеку, как он, можно было доверять и ничего не скрывать.
Томми отпустил руку Элли, когда они оба остановились в паре метрах от алтаря и девушка поняла, что дальше она должна пройти сама. Девушка вздохнула и выдохнула, и, набравшись смелости, встала на против Миллера, который широко улыбался ей, заставляя ту краснеть ещё больше от смущения перед многими.
— Друзья мои, — начал торжественную речь ровным и уверенным тоном священник. — Мы собрались сегодня, чтобы соединить возлюбленных узами священного брака. С этого момента они проживут жизнь дальше, как муж и жена с взаимного согласия. — Скотт оторвал взгляд от книги и, улыбаясь, добавил: — Но, перед тем, как продолжить, я хочу спросить: есть ли у вас клятвы, которые вы хотели бы произнести здесь и сейчас, пока мы не приступили к основной части?
Уилльямс от волнения потупила взгляд в пол, не решаясь что-либо сказать, медленно покручивая в руках букет, пропуская через пальцы тонкую голубую ленточку. Вчерашний и позавчерашний день она много раз переписывала те слова на клочке бумаги, которые должна будет сказать, учила их, день и ночь, когда было свободное время, прокручивала и оттачивала всё в уме, даже фантазировала дальнейший исход событий: эмоции Джоэла, кольца, клятвы и многое-многое другое. Но она понимала, что реальность не идёт ни в какие сравнения с её фантазиями. И это её особенно пугало, как бы успокаивающие слова Марии сильно не лезли в голову.
Собравшись с духом Элли хотела уже сказать «да» как её опередил голос Джоэла, который тоже заметно волновался по этому поводу, но собрался намного быстрее девушки. Рыжеволосая не смогла сдержать облегчённый тихий выдох.
— Тогда прошу, зачитайте.
Миллер медленно повернулся лицом к рыжеволосой и та сделала точно тоже, чтобы видеть только его перед собой. Она с лёгкостью смогла прочитать на его лице волнение и страх в глазах.
— Элли, — уняв кое-как дрожь в голосе произнёс он. — Когда-то давно я уже не надеялся встретить кого-либо и уж тем более начинать серьёзные отношения. Я не видел в этом смысла. Совсем не видел. Зачем мне кто-то в мире, где не осталось ничего светлого? Так думал я до тех пор, пока в один день не встретил тебя. Признаюсь, я тогда испытывал к тебе сильную неприязнь, — девушка удивилась этим словам, но затем, вспомнив их первую встречу, хихикнула. — Постепенно, шаг за шагом, я вдруг осознал, что ты стала для меня чем-то большим, не просто, как друг или что в этом роде… Я влюбился в тебя, Элли. По-настоящему и очень сильно. Ради тебя я готов на всё, лишь бы ты была счастлива и каждый день улыбалась. А потому, я клянусь тебе в верности и любви, клянусь быть мужем, которого ты достойна, клянусь быть с тобой всегда, оберегать от бед и заботится о тебе до последнего вздоха.
Когда мужчина замолчал Элли почувствовала, как по её щёкам текли горячие с солёным вкусом слёзы радости. Девушка сморгнула их, вспоминая, как они путешествовали до Сильвер-Лейк, сколько опасностей стояло у них на пути, ту страшную зиму, то, как он учил её игре на гитаре, плаванию, как сильно разозлилась из-за внезапной правды и их окончательное признание в любви, послужившее толчком к чему-то большему. Но к чему-они ещё смутно догадывались…
— Джоэл, — шмыгнула носом Уилльямс, кулаком утерев слёзы с лица, продолжая искренне улыбаться. — Признаюсь честно, но всю жизнь я ощущала себе одинокой и потерянной в то время до нашей встречи. Я не видела смысла жизни, зачем я вообще родилась и какова моя судьба в целом. Но, когда мы встретились и постепенно мы раскрывались друг перед другом, я поняла, что мы похожи. Благодаря тебе каждый день наполнялся красками, смехом и открытиями. Тогда я поняла, что всё это твоя заслуга и то, что я…искренне влюбилась, Джоэл. Ты — самое лучшее, что когда-либо со мной происходило. И сейчас перед тобой и всеми я клянусь быть любящей и преданной женой, клянусь в верности, клянусь поддерживать и быть опорой для тебя каждый день до последнего вздоха.
Это были точно не те слова, которые она так долго и упорно, (каждый день, если быть точнее) пыталась выучить. Впрочем не одна Элли не выучила свои слова, что уж так говорить… Импровизация в чистом виде. Но самое главное, намного важнее то, что они шли от сердца, в котором на всю жизнь запечатались тёплые чувства, которые человек никак не может выразить просто словом. Такую любовь обычно доказывают делом и умением не сдаваться.
Энтони Скотт, поражённый их словами, улыбнулся. Редко когда встретишь людей, которые идеально друг другу подходят и ещё реже тех, кто любит по-настоящему. Заметив, что больше они ничего не сказали, он принял это за то, что все клятвы были сказаны.
— Что ж, теперь продолжим, — священник ловко открыл книгу на нужной странице и начал читать. — Сейчас перед ликом Бога мы соединим узами священного брака две влюблённые души, — Скотт повернулся к Джоэлу. — Джоэл Миллер, согласен ли ты взять в законные жёны Эллисон Уилльямс*, быть рядом с ней и в радости, и в горе, болезни и здравии, любить её и уважать до конца своей жизни?
— Клянусь, — серьёзно ответил Миллер.
Скотт квинул его словам и повернулся лицом к невесте.
— А ты, Эллисон Уилльямс, согласна взять в законные мужья Джоэла Миллера, быть рядом с ним и в радости, и в горе, болезни и здравии, любить его и уважать до конца своей жизни?
— Клянусь.
— Тогда обменяйтесь кольцами, — Миллер тут же достал из карманов брюк два обручальных кольца с их инициалами, передал одно Элли и по-очереди они одели их друг другу на безымянный палец.
Закончив с кольцами они повернулись к священнику, взявшись за руки, и тот продолжил читать.
— Властью данной мне объявляю вас мужем и женой, — видя их нетерпение, Скотт ухмыльнулся. — Можете поцеловаться.
Просить дважды было не надо — те поцеловались, как только прозвучало «можете» и всё, что они помнили в этот момент — свист, аплодисменты и тонны поздравлений со стороны гостей. Каждый из присутствующих яро аплодировал, все кричали от радости, поздравляли молодожёнов. Даже скряга Сет и то проронил слезу, которую поспешил незаметно смахнуть.
— Эй, ты что, плачешь? — спросил рядом сидящий паренёк, успев заметить хоть какую-то эмоцию кроме раздражения на лице владельца бара.
Сет недовольно скривился и скрестил руки на груди.
— Вот ещё чего! — парень хмыкнул и отвернулся к друзьям, начав с ними о чём-то бодро шептаться. То ли о свадьбе, то ли о Сете… Было точно не разобрать.
Нехотя оторвавшись от губ своей жены Миллер взял её за руку и повёл к дверям, ведущие наружу. Все поспешили пойти за ними, даже священник присоединился к процессии.
Когда открылись главные двери, ведущие в церковь, все люди, которые стояли на улице и ожидали жениха и невесту, начали хлопать в ладоши и поздравлять, образовав целую толпу из сотни человек.
— Давайте фото на память! — крикнул Джесси, помахав перед всеми старым фотоаппаратом.
Миллеры не стали возражать и, встав около ступеней церкви, рядом с другими, Джесси поспешил запечатлеть этот судьбоносный момент. Сделав пару снимков он кивнул и все, снова начав поздравлять жениха и невесту, поспешили в столовую, где ожидали накрытые готовой едой столы.
В столовой все столы были убраны и образовали большой полу-прямоугольник. На столах стояли бокалы и кружки, вилки и ложки, кувшины с соком и крепкими напитками, а в кастрюлях можно было почувствовать запах запечённой рыбы, разных супов и других горячих блюд. Все поселенцы сели кто-куда, а Миллеры сидели во главе, как главные люди всего торжества.
Все приступили к еде, кто-то шутил, смеялся и кричал поздравления, на которые Миллеры уже откровенно говоря устали отвечать и просто в знак благодарности кивали и поднимали бокалы, но вдруг все притихли и Томми начал стучать кулаками по столу, загадочно улыбаясь.
— Горько…горько, горько! — начал он тихим голосом, но постепенно стал говорить громче.
Другие люди, перешёптывались между собой, тоже стали выкрикивать «горько» и стучать по столам, не щадя тарелки, которые прыгали от ударов, и отчаянно звенящие бокалы.
Джоэл и Элли с усталым вздохом встали со своих мест и слились в новом страстном поцелуе. Поселенцы начали счёт.
— Один, два, три, четыре!.. — громко считали они, улыбаясь во все тридцать два зуба.
А Миллерам было не важно, какая сейчас была цифра. Они были готовы целоваться, пока не почувствуют головокружение от переполняющий их эйфории, пока кислород не закончится в лёгких, пока губы не опухнут от поцелуев. Всё для них было в этот момент было не важно. Мир словно замер ради них.
— …двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать! — заключили поселенцы, когда жених и невеста оторвались друг от друга.
Джоэл и Элли не сводили с друг дуга влюблённый взгляд и, взявшись снова за руки, сели на свои места.
— А теперь торт!
Торт был и вправду великолепным: несколько слоёв были посыпаны ванилью и шоколадными крошками, кусочками орехов и лесных ягод. Никто не успел моргнуть, как торт быстро оказался съеден, но Луис и другие повара с радостью представили несколько ягодных пирогов, что очень обрадовало поселенцев.
Затем были игры, веселья, ну и конечно же кидание свадебного букета.
— Готовы? — спросила Миллер, встав ко всем девушкам спиной.
Все энергично закивали и хором крикнули:
— Да! — и после этих слов Элли отправила букет в полёт.
Букет, будто специально для всех, медленно летел, и в нетерпение девушки поднимали руки верх, чтобы цепкими пальцами схватить несчастный букет цветов. Но поймать его было суждено одной-единственной девушке, и ею оказалась Дина, которая стояла в самом центре толпы других молодых поселенок и в шоке держала пойманный букет.
Черноволосая от смущения покраснела; Джесси, заметив это, чуть не выронил свой бокал с напитком, а другие девушки, разочарованно вздохнув, пошли каждая по своим делам. Одна Элли, которая наблюдала за успехом подруги, подмигнула ей и сделала одобрительный жест рукой.
Пока Миллеры общались с гостями, принимали поздравления и даже подарки, Дина и Джесси стояли около стола с едой и пуншем, о чём-то весело болтая и флиртуя. К ним медленно подошли мужчина и женщина, которых молодые люди тотчас же узнали. Это были родители Дины.
Мужчина, одетый в зелёный свитер и тёплую куртку без рукавов, сурово и даже как-то холодно окинул их взглядом. За руку он держал свою жену, невысокую темноволосую женщину, одетую только в серебристого цвета свитер и джинсы, которая наоборот приветливо улыбалась им, и при каждой новой улыбке можно было отчётливо разглядеть милую ямочку на щеке и родинку под правым карим глазом, которая предавала её обладательнице шарм.
— Диана, вот ты где! — радостно сказала женщина, крепко обняв свою дочь.
Девушка раздражённо фыркнула, но всё же тепло обняла мать в ответ.
— Мам, ну я же просила меня так не называть! — с лёгким укором в голосе сказала она.
Её мама только улыбнулась и мягко погладила по смуглой щеке, вызвав у дочери лёгкую улыбку.
— Ты для меня всегда будешь Дианой, мышонок.
Дина ухмыльнулась, вспоминая, как её всегда только так называла мама, и после этого на неё было невозможно злиться. Её мать всегда не повышала голоса или кричали, она была женщиной рассудительной и очень любезной, которая всегда вкусно готовила и искусно вышивала.
Джесси наблюдал за ним, раскрыв рот, пока не почувствовал на себе ненавистный взгляд отца Дины.
— Джесси, — холодным тоном поздоровался с ним он, протягивая смуглую руку для пожатия.
Джесси, омрачённый этим внезапным появлением родителей возлюбленной, для вежливости всё же решил пожать ему руку, слегка сильно сжав пальцы, выражая тем самым настоящее отношение к мужчине. Впрочем, как и тот сам.
— Мистер Кэмпбелл.*
Обменявшись любезностями, Кэмпбелл коротко кивнул ему и отшёл на несколько шагов назад, снова взяв за руку свою жену.
Разговор ни в какую не вязался, потому что эти двое слишком люто ненавидели: Джесси из-за того, что отец любимой запретил им встречаться, а мистер Кэмпбелл в свою очередь считает, что девушка выбрала вовсе не того, как надо.
— Зачем вы пришли? — решила напрямую спросить Дина.
Её родители переглянулись между собой, и миссис Кэмпбелл от неловкости поджала губа, а её муж отвёл взгляд в сторону, чтобы не сталкиваться со взглядом жены.
— Отец хотел бы поговорить с тобой, мышонок, — медленно произнесла её мать, переступая через невидимую преграду смущения. — Это касается вас обоих.
— Да ну? — хмыкнула Дина, недобро сверкнув чёрными глазами в сторону мужчины. — И что на этот раз, а?
Мистер Кэмпбелл всё не отвечал, плавными движениями руки размешивая напиток в своём стакане, делая вид, что он чем-то слишком занят, но его жене это надоело, и она, недовольно цокнув, сильно пихнула в бок, вырывая того из пучины задумчивости.
— Гарольд! — шикнула на него жена.
Мужчина устало вздохнул, понимая, что сам эту кашу начал, так ему теперь и расхлёбывать, и, демонстративно прокашлявшись, начал:
— Мы с твоей мамой подумали и решили, что… — Гарольд замялся, но увидев тёплый взгляд и улыбку жены, всё-таки продолжил: — Сьюзен рассказала мне, как он с тобой общается, ухаживает и рассказала то, как ты расстроилась сильно, после моих нелесных слов о нём. В общем, я виноват. Сильно виноват перед вами обоими, — в его взгляде застыли слёзы стыда. — Прости меня, мышонок. Просто для меня и мамы ты всегда останешься тем беззубым комочком счастья, который я взял впервые на руки.
Сьюзен одобрительно кивнула мужу и положила ему голову на плечо, любуясь на удивлённые лица молодых людей. Дина первая вышла из этого оцепенения и крепко обняла папу за талию, еле доставая макушкой до его плеч. Гарольд коротко рассмеялась и поцеловал дочь в кудрявую макушку, а затем со всей серьёзностью взглянул на Джесси, который стоял чуть в стороне от них.
— Джесси, я знаю, что ты вряд ли меня сможешь понять, но… Я от всего сердца прошу тебя беречь мою дочь, как зеницу ока. Ты меня понял? — выслушав его, Джесси уверенно кивнул.
— Непременно, сэр, — Дина от счастья расцепила объятия и поцеловала Джесси в щёку, а тот, взглянув на неё ласково, обнял за плечи.
Гарольд, впервые за этот день, искренне улыбнулся, прекрасно осознавая то, что его жена была с самого начала права: Джесси и вправду был достойным избранником для их дочери. Маленький птенец вылетел в свободный полёт из семейного гнезда.
— Итак, может кто желает отведать запечённые рёбрышки в масле? — поинтересовалась Сьюзен, воодушевлённая тем, что всё закончилось мирно.
— А что, это мысль, — добродушно рассмеялся мистер Кэмпбелл. — Джесси, а нам с тобой понадобится что-нибудь крепкое, — на этих словах он заговорчески ухмыльнулся. — Дабы обсудить одно важное дело, касающееся тебя, как нового будущего члена нашей семьи.
Джесси весь засиял от счастья и энергично закивал будущему зятю.
— Я только за!
Сьюзен и Дина закатили от этого глаза, но не смогли удержать смех и все вместе, полностью счастливые, они отправились за свой стол.
Элли тем временем сидела на своём месте во главе стала и наблюдала с интересом на разговор подруги с её родителями. Миллер не смогла не сдержать улыбки. Она прекрасно чувствовала, что так всё и закончится, а что будет дальше? Что ж, наверное, для всех останется загадкой. Рыжеволосая поправила, как её казалось, тугой пояс на талии и мягко погладила через ткань платья свой живот. Малыши это почувствовали и тут же толкнулись. Девушка усмехнулась и задумчиво-растерянным взглядом обвела взглядом помещение. Вот Мария и Томми с кем-то оживлённо общаются, а вот какие-то мальчишки делают незаметно пакость Сету, который так удачно отвернулся от них, а где-то за столом сидят Дина и её семья, и пока мать с дочерью ели порцию овощного рагу со свиными рёбрами, рядом с ними во всё горло уже смеялись чуть выпившие Джесси и Гарольд, которые травили старые байки и небылицы…
…И Джоэл, который не сводил с жены влюблённого взгляда, улыбаясь краешком губ, пока никто не видит.
Элли помахала ему рукой, а тот коротко поднял бокал с алкоголем в её сторону. Рыжеволосая точно также повторила этот жест, только вместо обжигающего горло напитка в бокале был обычный яблочный сок. Миллер усмехнулся и, когда его окликнули, он продолжил с поселенцами беседу.
Понимая, что сидеть без дела просто так то ещё «отличное занятие», Эллисон решила взять ещё один кусочек того вкусного румяного пирога с брусникой, который ей весьма приглянулся, но как только встала из-за стола, то вдруг почувствовала что-то мокрое на внутренней стороне бедёр, а затем и вовсе резкую сильную боль, заставившую её невольно вскрикнуть.
Музыка умолкла, а все гости недоумённо и с долей беспокойства посмотрели в её сторону. Джоэл среагировал первым и пулей подбежал к корчащейся от боли жены.
— Элли, что?.. — было начал Миллер, но крепкая хватка за руку заставила его замолчать.
— У меня воды отошли! — закричала она во весь голос, хватаясь свободной рукой за живот, рвано дыша.
Все гости от шока ахнули, а Мария и Томми были тут, как тут, готовые помочь, чем угодно.
— Срочно в госпиталь! — скомандовала блондинка, а затем крикнула образовавшейся вокруг толпе: — Быстро все отошли!
Поселенцы послушно отошли от них на приличное расстояние, шёпотом между собой переговариваясь о том, что сейчас видели перед своими глазами. Джоэл аккуратно взял на руки Элли, которая крепко прижалась к нему всем телом, что корчилось от невыносимой боли, и быстрым шагом ушёл в сторону дверей, а за ними следом поспешили Мария и Томми.
— Мы с вами! — крикнули подбежавшие Джесси и Дина, но одним движением руки Томми удалось остановить их.
— Нет, — сурового сказал он, указав взглядом куда-то вглубь помещения. — Оставайтесь здесь!
— Но…
— Никаких «но»! — рявкнул он и, перед тем, как закрыть дверь, но уже спокойным тоном быстро продолжил: — Развлекайте пока гостей.
Двери перед ними громко хлопнули, заставив всех от ужаса или холода вздрогнуть. Джесси и Дина повернулись ко всем остальным гостям, которые недоумённо уставились на них.
— Ну, хах… Может быть устроим соревнование выпивох? — предложил громко Джесси, чувствуя себя полным идиотом перед всеми, но ответом ему послужили скептические взгляды поселенцев и гробовая тишина.
Дина с открытым ртом и осуждающем взглядом посмотрела на него, а затем, испытывая весь стыд на собственной шкуре, звонко хлопнула себе по лбу.
— Нам конец.
***
— Держись, солнышко, ещё совсем немного, — на бегу шептал Миллер, пытаясь успокоить трясущуюся девушку, которая тихо выла и хныкала от боли.
За всё то время, пока они бежали, многие прохожие, которые занимались разными делами в это время и не пошли на нашумевшее торжество, провожали их обеспокоенными выпученными глазами. На улице оказалось очень холодно и поэтому Джоэл решил поскорее укутать тёплой курткой Элли, когда её куртка осталась в столовой.
Наконец, впереди показалась крыша госпиталя и, пока Джоэл бежал сзади, Томми и Мария, сделав последний рывок, открыли дверь госпиталя, пропуская вперёд молодожёнов.
К ним тут же подбежала молодая девушка-мулатка, которая с недоумением обвела их взглядом, но, заметив беременную девушка на руках Миллера, она громко позвала на помощь какого-то высокого паренька, который был видимо медбратом, а сама убежала на поиски акушера. Пока напарница искала акушера, парень, как он позже представился звали Алекс, бережно взял из рук Джоэла Элли и посадил в инвалидное кресло, чтобы побыстрее довезти беременную до палаты.
— Дж-джоэл, — позвала дрожащем, тихим голосом Элли, хватаясь за живот. — Мне страшно.
— Всё будет хорошо, — успокоил её муж, взяв в свою шершавую ладонь её маленькую ручку. — Верь мне.
Элли ничего не ответила, только коротко и неуверенно кивнула, а затем её по длинному белому коридору увёз Алекс в неизвестное направление, и последнее, что слышал Джоэл-это её крик, полный боли.
***
— Так, вот так…аккуратно, — парень со всей осторожностью положил брыкающуюся девушку на кушетку.
Элли вертелась, как юла, на медицинской кушетки, пока всё тело ныло от боли, которая то появлялись, то внезапно уходила и так по кругу. Алекс тем временем поставил в угол ставшую ненужной коляску и принялся подготавливать всё необходимое для операции.
— Г-где акушер? — взволнованно спросила рыжеволосая, тяжело дыша.
— О, не волнуйтесь, — попытался успокоить её медбрат, мило улыбаясь. — Миранда скоро явится сюда, уверяю вас.
— Ми-миранда?
— Ну да. Она наш акушер. Я думал вы её знаете, — Алекс хмыкнул и пододвинув стул на колёсах к кушетке, а затем удобно сел на него. — Это ведь именно она проводила ваш осмотр.
Миллер вспомнила ту бойкую пухлую женщину, которая иногда шутя провела осмотр. От осознания этого на душе стало гораздо спокойнее, и Элли могла теперь не беспокоится, что принимать роды у неё будет вовсе не незнакомый человек. Тело снова пронзила нестерпимая боль.
— Постарайтесь глубоко дышать. Вдох-выдох, подождите немного и так заново, — посоветовал Алекс, заботливо поглаживая по плечу беременную.
Девушка повторила за ним дыхательное упражнение и как по чуду открылась дверь, в которую вбежали запыхавшаяся медсестра и та самая акушерка.
— О, Элли, это всё-таки ты! — широко улыбнулась Миранда, подойдя к ней. Элли, глядя на неё, слабо улыбнулась краешком губ в ответ. — Как только мне сказали, что пришли Миллеры с какой-то рыжеволосой беременной девушкой, я тут же поняла, что это ты.
Элли вымученно улыбнулась ей, откидывая назад прилипшие от капель пота волосы назад. Миранда обратила на это внимание и поняла, что нужно действовать немедленно, затем начала давать поручения своим на данный момент помощникам.
— Алекс, неси сюда таз с тёплой водой, да поживее, — парень кивнул и тут же выбежал из палаты. — А ты, Линн, принеси полотенца. Много полотенец.
Мулатка кивнула и тоже вышла из палаты. Миранда тем временем раскладывала на маленький стол необходимые инструменты, одела медицинские перчатки и приготовила халаты. Потом женщина взяла тонкие острые ножницы и поднесла к платью Миллер. Рыжеволосая недоумённо взглянула на неё.
— Всё в порядке, — успокоила её акушерка. — Так как платье слишком пышное, а возиться с ним то ещё удовольствие, я аккуратно разрежу его, дабы оно не мешало.
Элли облегчённо выдохнула и прикрыла глаза. Миранда с невероятной точностью работала с ножницами, по швам отрезая лоскуты ткани, откидывая их ногой в сторону. Сначала она разрезала тугой пояс, который мешал рыжеволосой нормально дышать, а потом и юбку. Когда с одеждой было покончено, акушерка быстро сняла с девушки нижнее бельё и накинула на её ноги зелёную ткань, напоминающее лёгкое покрывало.
Тут в помещение забежала Линн с тонной полотенец на руках, которые она еле держала. Несколько полотенец Миранда взяла у неё и положила под бёдра Элли и ещё несколько рядом.
— Где, чёрт возьми, носит Алекса?! — строго спросила Миранда, одевая резиновые перчатки.
— Не знаю, — пропищала Линн с южным акцентом, взяв из шкафа шприц и стеклянную банку с какой-то прозрачной жидкостью. Женщина помогла ей ловко одеть перчатки, а уже дальше Линн самостоятельно приступила заполнять шприц жидкостью из банки.
Элли внимательно наблюдала за действиями медсестры. Как только та закончила со шприцом, она положила его на поднос и приступила напитывать ватный круглый диск спиртом для дезинфекции. Линн протёрла пропитанным диском кожу на руке девушки, а затем без промедления ввела шприц. От неприятного ощущения Миллер поморщилась.
— Лекарство поможет на какое-то время не чувствовать боль в теле, — объяснила мулатка. — Скоро вы почувствуете лёгкую усталость и сонливость — это нормальная реакция организма на вещество.
Миллер и вправду почувствовала расслабленность в теле и лёгкое головокружение. Боль притупилась в теле, осталось только ощутимые толчки и слабая боль. Она услышала как открылись двери и, повернувшись на шум, увидела Алекса с тазом, наполненный водой, в руках.
— Алекс, тебя даже за кофе нельзя посылать! — проворчала акушерка, надев медицинскую маску.
— Прощу прощения, Миранда, — поспешно извинился медбрат, поставив таз с тёплой водой на стол. — В кране какая-то неразбериха, то вода идёт, то нет, видимо что-то сломалось.
— Я же просила Стива починить его! — раздражённо сказала Миранда, взяв маленькое полотенце из топки, которое окунула в воду. — Аргх, этому лентяю нельзя даже лёгкое дело доверить!
Элли усмехнулась этой сценой, а молодые люди ничего не ответили на пылкое замечание акушерки и молча решили продолжить своё дело дальше. Девушка перестала улыбаться, когда почувствовала самую ощутимую боль из всех и закричала.
— Так, начинаем! — скомандовала акушерка, сразу приготовившись. — Элли, слушай меня сюда: от тебя требуется только тужиться и делать дыхательное упражнение. Поняла? — Миллер послушно кивнула. — Отлично. Тужимся!
Элли тужилась, что есть силы, она сжимала кулаками до побелевших костяшек простыню под собой, сконцентрировала всё своё внимание только на том, что говорила Миранда. В этот момент помощники промакивали им обоим лбы мокрой тряпкой и махали ваткой с нашатырём, чтобы прийти в себя.
— Дышим, — говорит громко акушерка, и Элли послушно пытается выровнять сбитое дыхание. Стало невыносимо душно и жарко, тело покрылось каплями пота, а ноги неприятно затекли. Миллер могла поклясться в этот момент, что слышит биение своего сердца. — И-и…сейчас!
Элли, втянув воздух в грудь, начала опять тужиться. И снова нашатырь, и снова тряпка, и снова боль, но эту боль девушка готова была пройти, чтобы наконец-то взять своих малышей на руки. Что-то говорила Миранда, но она не слышала её: всё вокруг было размыто, а виски неприятно болели. Чтобы как-то себя отвлечь от боли, Элли начала воображать, что будет дальше. Как Джоэл возьмёт на руки их детей, как он научит их игре на гитаре и все вместе они заполнят страницы своей истории яркими, светлыми моментами хорошими воспоминаниями и теплом.
— Готова?
— Да, — твёрдо сказала рыжеволосая, снова сжимая пальцами простынь.
Миранда была удивлена её решимостью, но понимающе кивнула.
— Тогда сейчас!
***
Джоэл не находил себе места. Всё это время он слышал крики, доносившиеся из палаты, слышал, как суетятся врачи над Элли. Ему необходимо было увидеть её, поддержать словами и просто обнять её, чтобы она знала, что он волнуется за неё. Каждый крик заставлял его нервничать и сжимать кулаки до хруста. Понимая, что сидеть он не может и это только больше заставляет его волноваться, Миллер решил пройтись по коридорам.
Рядом с ним сидели Томми и Мария, которые тоже волновались не меньше его. Они прекрасно осознавали, как ему тяжело, но к сожалению меньшее, что они могли сейчас сделать-это быть с ним и поддержать его. Томми погрузился в свои раздумья, спрятав в руках уставшее лицо, а Мария задумчиво рассматривала лампочку на потолке, к которой безуспешно летела муха, но в глубине души она сейчас молилась, чтобы роды поскорее прошли и они смогли увидеть Элли.
Мария заметила, как Джоэла встал и куда-то ушёл, и поэтому легонько толкнула локтём задремавшего Томми, который заметил пропажу брата и принялся его искать по коридорам больницы. К счастью, Миллер-старший нашёлся тут же.
— Вот ты где, — облегчённо вздохнул Томми, присаживаясь рядом с ним на скамейку. — Я уже думал, что ты решил оставить нас.
Джоэл даже не взглянул на него, просто покачал головой.
— Я бы никогда не оставил её одну, — медленно проговорил он, сцепив руки в замок. — И сейчас не оставлю тоже.
Томми наблюдал за братом и прекрасно понимал его состояние. Чтобы хоть как-то разрядить ситуацию Миллер-младший решил подбодрить его.
— Эй, не переживай, — он положил руку ему на плечо. — Миранда не первый раз принимает у кого-то роды. Она знает толк в этом и я могу сказать, что она мастер своего дела.
— Дело не в этом, — ответил Джоэл, взглянув на брата. — Просто вся ситуация напоминает мне о…хм…
— Ты о Кейт*, верно? — Миллер-старший коротко кивнул. — Да-а, я помню тот день, — протянул Томми, разглядывая свою обувь. — До сих пор поражаюсь, как она могла это сделать: взять, и просто уйти, не сказав ни слова.
— Ей было просто было на всё плевать, — продолжил мужчина. — Она всем была раздражена всем, в особенностью мной и Сарой, мечтала даже об аборте, но я кое-как отговорил её, помнишь?
— Конечно, помню, — горько хмыкнул Томми. Ему взгляд изменился и стал более серьёзным, и он добавил: — Но то, что было в прошлом, должно там и остаться, Джоэл. Нельзя вечно цепляться за прошлое. Если так будет продолжаться дальше, то как, чёрт побери, человек будет встречать будущее и жить настоящим, а? Сейчас у тебя есть мы и Элли. Твоя семья.
Это сейчас самое главное.
Миллер-старший долго молчал, ничего не сказав в ответ на слова брата. Но Томми уловил изменение в его лице и взгляде, если раньше он был грустным и растерянным, то сейчас слегка потеплел.
— Спасибо, — прервал он молчание, улыбнувшись краешком губ. — За всё.
Томми улыбнулся в ответ и крепко обнял старшего брата, похлопав того по спине. Они долго так стояли, потому что им было это необходимо, пока не увидели, как из палаты вышла та самая медсестра.
Джоэл среагировал моментально и в один миг оказался рядом с ней, обеспокоенно заглядывая девушке в глаза. Он вдруг заметил, что крики, доносившиеся из палаты, прекратились.
— Что с Элли? — спросил он, взяв девушку за плечи, но та опустила взгляд. — Что с ней?!
Томми и Мария, которые стояли рядом, с замиранием сердца ждали ответа. Но Линн ничего не сказала, только подняла туманный взгляд на Джоэл, и Миллер вдруг почувствовал, что ноги пошатнулись и, не дожидаясь разрешения, забежал в палату.
***
Миллер потеряла счёт времени и сколько раз она слышала одно и тоже: тужимся, отдыхаем и дышим. Время перестала для неё иметь смысл. Она почувствовала себя очень уставшей, виски неприятно кололи, спина вся ныла, а ноги она и вовсе тяжело ощущала и не могла пошевелить даже пальцами. Но вместе с усталостью рыжеволосая ощутила спокойствие и лёгкость, которую не ощущала до этого, пока не услышала детский плач.
— Поздравляю, — улыбнулась ей акушерка, по-очереди заворачивая малышей в чистые махровые полотенца. — У тебя родились двое здоровых малышей.
Элли тихо засмеялась, не сдерживая больше град слёз, постепенно омывающие её веснушчатые щёки.
— Двойня, — прошептала она, как в бреду. — У нас двойня…
Веки стали казаться ей тяжёлыми, она больше не могла сопротивляться и послушно прикрыла их. Тьма мягко окутала её сознание и она медленно проваливалась в эту манящую и кажущуюся ей единственным спасением забвение.
Перед этим она ещё недолго слышала обеспокоенные голоса врачей, крик малышей и иллюзию голоса Джоэла, который отчаянно звал её.
