Оракул

      Хрустальные слезы катились по румяным щекам и падали на асфальт, меняя его цвет на пару оттенков темнее. Капли дождя сливались со слезами, не давая понять, истерика это или просто кажется.       Намокшие волосы прилипали к лицу, от чего их приходилось заправлять за уши, подтирая ладонью дорожки от слез, которые вскоре появлялись снова.       Одежда, бывшая пару минут назад чистой и свежей, стала мокрой и сырой, заставляя увеличивать дискомфорт, а вместе с ним и плохое настроение.       Маленькая Амалия сидела за углом Академии, спрятавшись в выемке у стены, и рыдала от несправедливости. Ноги были поджаты к груди и обхвачены руками, чтобы ее никто не заметил и не привел обратно домой, потому что она теперь его ненавидит.       Задыхаясь в слезах и истерике, она разжала детский кулачок и посмотрела на фиолетовый миленький бантик, от лицезрения которого агония продолжалась в два раза сильнее.       Дело в том, что десятилетняя Амалия очень любила игрушки, но с детства у нее осталась только одна — пушистый мишка. Он был небольшой, светло-коричневый, с глазами-пуговками и бантиком на ушке, который как раз и красовался в руке у Оракула.       К сожалению, время идет, и они взрослеют, поэтому Реджинальд посчитал правильным начинать отучать своих приемников от детских вещей, мешающих их серьезность и вступлению в подростковый период.       Выбрав удобный день, Реджи собрал всех детей в гостиной, приказывая принести все их игрушки, особенно самый любимые, чтобы они поняли, что в этой жизни им придется расставаться даже с тем, с чем не готовы.       У мальчиков, в основным, это были машинки, супергерои или конструкторы, а у девочек — куклы или плюшевые игрушки. Конечно, они принесли все, что у них есть, ведь даже не чуяли подвоха в этой ситуации.       Когда дети спустились вниз, думая, что их отец впервые в жизни решил поиграть с ними, они были счастливы и держали на своих лицах улыбки, но через пару минут, увидев строгий родительский взгляд, у них появились сомнения насчет игр.       Осмотрев всех приемников, Реджинальд без прелюдий и церемоний, даже не сказав ни слова, начал отбирать самое последнее и ценное, что было у этих детей. Он не слушал их крики, истерики и мольбы, не обращал внимания и просто складывала выхваченные из рук малышей игрушки в мешок, не соблюдая их хрупкость и важность. У каждого их них оторвали по кусочку сердца.       Конечно, кто-то пытался противиться, когда понял, в чем дело, но или было уже поздно, или это было бесполезно.       Одной из таких и стала Амалия.       Девочка крепко держала своего мишку у груди, около сердца и стойко защищала, сдерживая наступающие слезы, глядя на то, как ее сестры и братья уже не могут сдерживаться и ревут. Оракул даже и думать не хотела, что придет ее очередь и ей придется расстаться со своим ненаглядным другом.       Так и произошло.       Реджинальд, не сказав ни слова, схватил мишку за нижнюю часть туловища у уворачивающейся девочки и попытался забрать рывками. Конечно, взрослая сила несоизмерима с детской, поэтому Реджи все-таки вытянул плюшевую игрушку из рук истерично плачущей приемницы, оставив ей лишь бантик с порванного ушка.       Не выдержав напряжения в комнате, Амалия разрыдалась горькими слезами и убежала на улицу, спрятавшись там, где ее, маленькую, никто не найдет.       Она не услышала злобного выкрика отца и больше не слышала плача остальных, только лишь свой громкий внутренний крик боли и отчаяния.       Сейчас девочка уже как полчаса сидела и горевала над потерей своего единственного лучшего друга в этой жизни.       Она не хотела возвращаться домой, ведь знала, что ее ждет наказание, как за все "побеги" и истерики.       Амалия хотела убежать куда-нибудь далеко, но только лишь потому, что просто была расстроена и подавлена до глубины души. Она слишком эмоциональна и чиста, и просто не могла не рыдать и не убежать.       Девочка прислонилась холодным лбом к коленкам, тихо всхлипывая. Кажется, она начинает успокаиваться внешне, но только не внутренне…       Неожиданно чьи-то теплые руки коснулись ее плеча. Подняв голову, Амалия увидела перед собой своего брата, Финна, который в поисках своей сестры промок лишь наполовину.       Он мило улыбнулся, сострадающе выгибая брови. — Ты в порядке? — заботливо спросил парень, легонько приобнимая ее, чтобы согреть. — Нет… У меня забрали Тедди! — новый поток слез готов был выбраться с новой силой, но она настолько устала плакать, что просто вздохнула — А у меня забрали всю мою коллекцию редких машинок, — пытаясь поддержать сестру, рассказал Четвертый. — Но ничего страшного. Когда вырасту, соберу новую. Так же и ты найдешь нового Тедди. — Мне не нужен новый! Мне нужен мой… — ее возмутили слова брата.       Он приподнял брови от ее громкого тона, но осуждать не стал, ведь понимал, что после такого все на нервах, не стараясь совладать с эмоциями.       На самом деле Финн сам был расстроен своей потерей, просто старался перевернуть ситуацию в нейтральную сторону, чтобы привести сестру домой из этого ливня.       Парень ненароком заметил в сжатом кулачке Амалии вылезающую фиолетовую ленточку. Прокрутив воспоминания в голове, он вспомнил бантик на голове у мишки сестры, и его сострадание к ней увеличилось в два раза.       Он аккуратно разжал ее ладонь и взял маленькое украшение. Девочка не сопротивлялась, но с интересом вглядывалась в действия брата.       Финн развязал бантик, превратив его в одну сплошную ленту, над чем поначалу возмущалась Оракул, но вскоре, когда ощутила его легкие прикосновения у своей головы, от которых пошли мурашки, замолчала в ожидании.       Через минуту Финн отстранился и со стороны взглянул на сестру, широко улыбнувшись. Он глядел на сестру в "новом" образе с маленьким фиолетовым бантиком на голове. — Теперь он всегда будет с тобой, — воодушевлял парень.       Это меньшее, что Четвертый мог сделать в этой ситуации для ее настроения — постараться.       Девочка мимолетно улыбнулась, хихикнув. Это было мило с его стороны. Конечно, глубокую рану на сердце это не зашило, но на время ее переживания ползком отпустились на второй план. — Пойдем домой, отец будет злиться, — напомнил Финн. — Да… Пойдем… — смирившись со своей судьбой, Амалия согласилась.       Она не всегда еще могла контролировать свою способность с будущим и иногда просто напрочь забывала о ней. Тогда Оракул еще думала, что не может менять ход времени и сама верила своей цитате, которой через пару лет будут следовать все, но не она.       Финн подал ей руку, чтобы помочь встать с насиженного мокрого места. Девочка приняла помощь, и они, держась за руки и друг за друга, поспешили в дом намокшие и продрогшие.       К сожалению, Амалия была права: ее ожидало наказание. Также его получил Финн за то, что не спросил разрешения у отца пойти за сестрой, но он, даже зная последствия, все равно ринулся за ней.       Через несколько лет ленточка уже не красовалась на волосах у девушки, ведь теперь она считала это детским украшением и ей было стыдно его носить, но до сих пор оно лежит у нее в комоде как и… раритеный автомобиль из коллекции Финна.