Бог-Сновидец и Проводник (The Dreamer God and the Inbetweener)

В один прекрасный день во время завтрака Шерлок поглощает душу Джона. Не удивительно, что Джон даже не замечает. Также неудивительно, что час спустя (или, если точнее, через пять минут после того как Джон уходит на работу) он находит Майкрофта, прислонившегося к их столу в гостиной, неодобрительно хмурясь. Шерлок все еще испытывает кайф от того, что так полностью погружен в чужой разум, поэтому он не реагирует с таким раздражением, как мог бы в другом случае. «Майкрофт», — констатирует он, развалившись на диване. «У нас было соглашение», — говорит жнец, маскирующийся под его брата. «Это теперь так называется? — спрашивает Шерлок. — Я был вынужден согласиться под принуждением. Скорее даже в результате шантажа.» «Я предупреждал тебя, — продолжает Майкрофт, игнорируя его (как обычно). — Ты хочешь оказаться взаперти, Шерлок?» «Я всегда мог бы убить себя, — говорит Шерлок. — Ты не можешь остановить меня от перевоплощения». «Я найду тебя до того, как ты научишься ходить». «Я мог бы уйти». Он имеет в виду оставить эту вселенную. «Ничто не сделало бы меня счастливее, — ласково говорит Майкрофт. Это полная ложь, и они оба это знают. — Но ты не сделаешь также и этого.» «Не сделаю ли?» «И рискнешь остаться позади, когда твоя очевидная смерть наконец подтолкнет Джона к критической точке? Нет, Шерлок, ты этого не сделаешь. Мы оба знаем, насколько он важен для тебя.» «Да, — с готовностью соглашается Шерлок, — мы оба это знаем, так что ты не можешь сказать мне, что удивлен, Майкрофт. Это Джон. Я должен был сделать это.» «Ты не должен был делать ничего», — говорит Майкрофт. Шерлок пренебрежительно отмахивается. «Не придирайся. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. И я до сих пор не понимаю, почему тебя это заботит.» «Я беспокоюсь, — устало отвечает Майкрофт (это далеко не первый раз, когда он использует этот аргумент с Шерлоком), — потому что, если Джон умрет в течение следующих трехсот двенадцати дней, прежде чем его душа полностью вырастет, то ничего из той информации которой он обладал, ни одна из его мыслей, из того, во что он верил или его воспоминаний — не будет добавлено в Хроники Акаши*. Его история будет потеряна навсегда». «И какая разница? — возражает Шерлок. — Прошлое есть прошлое. Это неважно. Просто тот факт, что по какой-то непонятной причине твой вид запрограммирован думать, что это имеет значение, не означает, что я думаю так же. Мертвым, конечно же, все равно. Какие бы романтические представления о душах не имели люди, это всего лишь данные». «Ты, конечно, прав. Тебе не нужно заботиться об этом, — говорит Майкрофт. — Но ты должен, потому что забочусь я, а в этой вселенной у меня гораздо больше власти, чем у тебя, и если ты продолжишь испытывать мое терпение, я использую эту власть, чтобы навсегда избавиться от тебя, Шерлок». «Тебя это не беспокоит? — спрашивает Шерлок, глядя на него. — Ты знаешь, что по большому счету это вообще не имеет значения, но ты отказываешься бороться с этим. Как это может не сводить тебя с ума?» «Я полагаю, это не сводит меня с ума, потому что я не запрограммирован на то, чтобы сходить с ума по этому поводу. Не меняй тему. Назови мне хоть одну вескую причину, чтобы не забирать тебя прямо сейчас.» «Потому что я впервые нарушил твое так называемое соглашение, и ты прекрасно знаешь, что я вряд ли сделаю это снова. Если ты отправишь меня в заключение сейчас, это будет не ради защиты поля Акаши, это будет мелкая месть. Но из многих недостатков, которыми обладает твой вид, к счастью для меня злобность не входит в их число, — говорит Шерлок. — Признай это. Ты пришел сюда просто чтобы брюзжать. Во-первых, ты никогда не собирался меня сажать. И в первую очередь ты никогда не планировал меня запирать.» Майкрофт тяжело вздыхает и трет глаза. «Из всех людей, ради которых ты мог бы разорвать сделку, ты, конечно, должен был выбрать самого неудобного. Его шансы на выживание были бы выше, если бы я отправил его обратно в Афганистан». Шерлок приподнимает бровь. «Ты слишком беспокоишься. Наша удача до сих пор показывала себя исключительно хорошо, не так ли? Может быть, кто-то присматривает за нами. Я имею в виду, кроме тебя.» Вместо того, чтобы выглядеть равнодушным, как ожидал Шерлок, Майкрофт замирает. Вездесущий зонтик, которым он лениво помахивал, делает паузу в середине движения. Шерлок сужает глаза. «Возможно, ты прав, — соглашается Майкрофт, плавно отталкиваясь от стола. — Тем не менее. Как бы мне ни нравилось твое общество, Шерлок, у меня есть другие дела. Постарайся не убить нашего любимого доктора до того, как он выздоровеет, хорошо?» Затем Майкрофт уходит, а Шерлоку остается только гадать, что именно означал этот задумчивый взгляд. + «Шерлок, есть какая-то особая причина, по которой твой брат, похоже, утроил количество людей, которые следят за мной? Я почти уверен, что наш новый администратор — один из них», — это первое, что говорит Джон, возвращаясь домой вечером того же дня. Шерлок уклончиво мычит, не отрываясь от телефона. «Может, ты просто начинаешь лучше их замечать», — предполагает он. «Несомненно, в немалой степени благодаря положительному влиянию, которое мое постоянное присутствие в твоей жизни оказывает на твой интеллект». Он даже не пытается увернуться от пальто, которое Джон набрасывает ему на голову. Вместо этого он использует его, чтобы скрыть улыбку.