6.20 First time (DC, Тим Дрейк/Рэйвен, Юные Титаны)
6 сентября 2020 г. в 21:52
Встречаться они начинают совершенно случайно.
Совсем не в том смысле, конечно нет. Просто однажды Тим звонит узнать как у нее дела — и спустя пару дней они с Рэйвен сидят в одном из готэмских кафе. Чай и пирожные, и разговоры. Новости, важное и не важное. Разное.
После его не-смерти, после своего временного ухода из Юных Титанов Рэйвен вдруг отчетливо ощущает как его не хватало.
Говорить друг с другом им невыносимо легко, Тим улыбается неуверенно и почему-то виновато. Тим в гражданском зовет ее только «Рэйчел» или еще иногда «Рэй» и спустя две недели звонит ей снова. После кафе они гуляют по городу, заходят в магазин антикварных книг. Он настаивает, что сам заплатит за все, а после, когда они неспешно идут по вечерним улицам долго рассказывает ей про свои теории путешествий во времени.
Когда он увлечен, его речь похожа на ручей после дождя: начинается с одного, перескакивает на другое, иногда возвращается обратно или петляет снова, отходя далеко от начала. С необычным оживлением Тим жестикулирует, хватает ее за руку, сам того не замечая, сыплет замысловатыми терминами и вдруг, остановившись посреди тротуара, виновато мотает головой.
— Я тебя совсем заболтал, Рэйчел, — вскидывает он на нее взгляд голубых глаз. — Ты только меня одергивай, когда хватаю лишнего.
Рэйвен едва заметно улыбается.
— Но мне интересно. Правда, — и даже ничуть не кривит душой.
Он невероятный, он добрый и теплый, он внимательный даже к незначительным мелочам. И кажется, никто на ее памяти не рассказывает физическую теорию мультивселенных так увлеченно, что она не может не слушать, пусть понимает отрывками — хотя интуитивно знает об этом больше, чем могла бы ему объяснить на словах. Она не может не смотреть на него, и когда Тим предлагает встретиться снова — она соглашается.
Хоть лучше бы дочери Тригона держаться подальше.
Сердце противно щемит, оно ноет, и в душе нет прежнего покоя. Не помогают ни медитации, ни новая компания знакомых из колледжа, в котором она теперь учится. Лучше бы держаться ей от Тима Дрейка подальше, лучше бы держаться подальше…
А еще он умеет слушать — так, что понемногу она и сама начинает говорить. Об Азарате, о матери, о Тригоне, о том как болит в груди иногда и какими громкими бывают голоса ее демонов.
Да, Тим отлично умеет слушать.
Через три недели они встречаются в Нью-Йорке, где он смущенно сует ей в руки помятый букет фиалок. Еще через три — снова в Готэме. Иногда она прислушивается к его эмоциям, слегка касается, робко и осторожно, как рыбка, готовая в любой момент вновь спрятаться в своих безопасных кораллах.
Тиму рядом с ней хорошо. Рэйвен не пытается влезть в него глубже, потому что ей с Тимом хорошо тоже.
Дождь льет стеной, пока за столиком в кофейне Рэйвен рассказывает ему истории из колледжа, которые кажутся ей забавными, а он ей — замысловатые логические парадоксы, теорию струн и что-то еще не менее интересное. Но она смотрит на дождь за окном, чтоб не раствориться в его голосе, в том как горят у него глаза, когда он увлечен.
Увлечен, откровенно говоря, совсем не ей.
Рэйвен вдыхает поглубже. Пахнет кофе, выпечкой и корицей, и чуть-чуть его туалетной водой от промокшего, пока он шел от машины джемпера — что-то похожее на сандал и кедр. Или ей кажется.
Дурная, дурная дочь демона. Сама выкопала себе яму — и все продолжает копать.
Когда дождь затихает, они выходят, наконец, на улицу — в вечернем воздухе холодок и сырость. То и дело грохочет гром, обещая скорое продолжение непогоды Пустые улицы залиты водой, ручьи чистой воды бегут торопливо и бурно. И сегодня они почему-то молчат, аккуратно обходя глубокие лужи, в которых отражаются вечернее небо и фонари.
Задумавшись, Рэйвен не замечает, как из-за угла вылетает машина. Ее реакции хватает лишь чтоб посмотреть на разлившуюся по асфальту лужу, прежде чем неминуемо получить холодный душ в лицо.
За мгновение Тим успевает оценить ситуацию и принять решение. Обхватив за талию, он прижимает ее прямо к влажной кирпичной стене дома и закрывает собой.
От него и впрямь пахнет сандалом и кедром, и она чувствует запах его кожи в вырезе джемпера. Машинально Рэйвен прячет лицо у него на груди, упирается ладонями, вдыхает глубоко-глубоко.
А потом под очередной раскат грома их с головы до ног обливает водой.
Впрочем, достается только ее голым ногам. А вот Тим мокрый весь, особенно со спины, он встряхивается как собака, разбрызгивая капли воды.
— Ты как, Рэйчел? — мокрая челка липнет к его лбу, он смотрит на нее озабоченно и немного растерянно. Руки все еще сжимают ее талию — холодные, мокрые сквозь ее тонкую блузку.
— Рэй?
Какой же он… Какой же. Так близко.
Рэйвен не справляется, Рэйвен, поддавшись порыву, целует его прямо в теплые, плотно сжатые губы. Где-то снова грохочет гром, сердце у нее самой обрывается и с таким же грохотом падает.
Тим вдруг охотно раскрывает рот, осторожно сжимает ее лицо в холодных, мокрых ладонях.
С потемневшего неба снова вливает потоками дождь.
Мокрыми же руками Рэйвен забирается ему под джемпер, привлекает к себе теснее. Кожа его спины в росчерках шрамов тут же покрывается мурашками. Это ошибка, ужасная ошибка, которая вот-вот испортит многолетнюю дружбу, но сейчас она не хочет его ни отпускать, ни отталкивать.
Ей плевать сейчас, если честно. Сейчас ей хочется целоваться с Тимом Дрейком долго-долго.
Под козырьком закрывшегося уже магазина они целуются, пока Рэйвен не начинает задыхаться. Порывы ветра, от которого деревья гнутся, окатывают обоих брызгами, хлещут струи дождя, и оба уже мокрые насквозь. Вымокшая юбка противно липнет к ногам. Холод на мокрой коже. Но Рэйвен горячо как никогда не бывало.
И даже ее демоны сейчас молчат.
Отстранившись, Тим глядит на нее внимательно и долго.
— Рэйчел, — облизывает он губы.
Становится невыносимо страшно. В своей голове Рэйвен лихорадочно ищет оправданий и объяснений.
— Я… Я не… — сердце колотится быстро-быстро, она слишком в своих эмоциях потеряна, чтоб его эмоции разобрать.
В этот раз уже он закрывает ей рот губами, горячими, от дождя мокрыми. Его эмоциями ее окатывает как ливнем, и там все сложно и все запутанно, слишком много всего разом. Но нет ни вины, ни неприязни, ни желания закрыться. Он к ней тянется.
Ближе чем когда-либо. И ему хорошо — ей тоже.
Обнимая его за шею, Рэйвен нервно сглатывает. Если не сейчас — уже никогда, наверное.
Его машина припаркована на углу. Когда они, вымокшие насквозь, оказываются внутри, дождь все еще лупит по крышам яростно, стекает потеками по лобовом стеклу. Ничего не видно снаружи. Ничего не слышно от этого барабанного грохота.
Горячие губы, холодные, мокрые руки на наэлектризованной коже…
Сидения раскладываются бесшумно. В салоне достаточно просторно, чтоб можно было лечь. Они оба неумелые, неуклюжие, неловкие. Много целуются, гладят друг друга, через мокрую одежду прижимаясь ладонями.
— Рэйчел… — шепчет Тим еле слышно, когда она осторожно обводит пальцами его губы, нос, линию подбородка, маленький шрам на виске и над бровью. — Ох, Рэй.
Внутри у нее все заходится, и она не слышит ни звука кроме его голоса, кроме его сбитого, неровного дыхания рядом с ухом.
Тим целует ее скулы, лоб над красным кристаллом, тыкается лицом куда-то ей в мокрые, спутанные волосы. Не слишком уверенно скользит губами по шее, то и дело вскидывая на нее взгляд. Под холодной, мокрой одеждой он безумно горячий. Рэйвен с саму себя пугающей решимостью стаскивает с него джемпер и нервными, ледяными пальцами мучает пряжку его ремня.
— Подожди, — он вдруг перехватывает ее дрожащие руки. — Ты… точно уверена, Рэй? Уверена, что хочешь… со мной?
Рэйвен кивает.
По его щекам растекаются жаркие, алые пятна смущения, когда он расстегивает пуговицы ее мокрой блузки.
Кажется, она в жизни еще ни в чем не была так уверена. Никогда. И никогда ни с кем ни была так близко — ну, кроме одного раза, когда из любопытства позволила поцеловать себя одному из сокурсников в темноте кинозала.
Было скучно, мокро, и чужой язык в ее рту был противным как вялая рыба. Противными, липкими были и чужие руки, норовившие залезть под ее юбку, и мысли тоже — до отвращения. А теперь она, кажется, понимает почему Кори и Дик часами тискаются и лижутся по углам, и потом выглядят такими до отвращения довольными.
Удовольствие в каждой клеточке ее тела, все проблемы, все горести словно остались где-то снаружи. За стеной бьющего по крыше машины ливня.
Когда Тим жесткими, мозолистыми от тренировок ладонями гладит ее бедра, собирая подол к талии, она подается навстречу, послушно разводит колени шире. В салоне пахнет ароматизатором, кожа сидений скрипит от каждого движения. Скрип этот возвращает ее к реальности.
Расстегнутый бюстгальтер мокрой бесформенной тряпкой висит на ее плечах. Подол юбки задран до пояса, ноги раздвинуты. Ни плаща, ни уютного кокона колючей, замкнутой сдержанности.
Рэйвен невольно хочется сжаться в комочек, быть тихой-тихой.
Она крепко зажмуривается, когда губы Тима в первый раз касаются ее груди. Сначала теплое дыхание — потом прикосновение, влажное, почти невесомое. Кожа становится гусиной. Когда он проводит языком по соску, у нее вырывается тихий, придушенный всхлип.
— Рэй, — Тим вдруг отодвигается от нее насколько позволяет теснота салона. — Открой, пожалуйста, глаза. Посмотри на меня, Рэй.
Сразу становится так холодно, что она начинает дрожать. Наощупь она тянется к нему, бездумно, инстинктивно.
— Я просто хочу знать, что тебе нравится, а что нет, — продолжает он еле слышно. сквозь биение дождевых капель о крышу машины. — Ничего не будет, если ты не хочешь, Рэй. Просто скажи, и мы все равно будет видеться как раньше. Будем гулять. Разговаривать… — взяв ее руку в свою, он потирается об нее горячей щекой.
Его многослойные эмоции сначала окутывают ее словно мягким пледом — тепло, нежность, под ними чуть-чуть неуверенности… Ладно, так много неуверенности, что это почему-то заставляет ее улыбнуться. Еще глубже — тревога, которую он изо всех сил старается скрыть. Страх, что она все-таки его оттолкнет, и еще больший — что она узнает, как сильно это пугает его и это причинит ей неудобства.
Кто бы мог подумать, что Робин, их лидер, знающий ответы на все вопросы, даже незаданные вслух, может быть таким… уязвимым. Таким хрупким внутри.
С улыбкой она смотрит на Тима широко открытыми глазами и утягивает его обратно поцелуем. Все остальные базы, как по-идиотски называют это однокурсники Рэйвен, они проходят одним махом.
— Подскажи мне, — хрипловато шепчет он ей на ухо, когда его ладонь ложится между ее ног. — Как тебе больше нравится, Рэй?
Трусики ее уже давно валяются где-то под сиденьями. Хорошо бы снять мокрую юбку и босоножки, но для этого надо слишком много телодвижений, а Рэйвен слишком хорошо.
И свое тело она знает хорошо.
Молча она кладет свою ладонь поверх его пальцев, водит по мокрым складкам. Прижимает к самой чувствительной точке — чуть сильнее, чуть слабее, по кругу. В разном ритме. Увлекшись, она не сразу замечает, что Тим уже не нуждается в ее подсказках.
Что ж, он никогда не стеснялся спросить если чего-то не умел или не знал. Одна из его сильных сторон.
Импровизирует талантливо, учится быстро — как и всегда. Ей остается только двигать бедрами, потираясь о его руку, постанывать и мотать головой. Мокрые волосы липнут к лицу, к сидениям. Воздуха не хватает.
Тим так сосредоточенно наблюдает за ней, что невольно Рэйвен ощущает себя исследуемой. Экспериментом в полевых условиях номер раз. Впрочем, это в его стиле — разобраться досконально, довести все до совершенства.
— Что ты со мной делаешь, — выдыхает она, когда от его прикосновений по телу словно разряд прошибает. Подгибаются пальцы на ногах. — Тим Дрейк, черт тебя возьми.
Улыбка на его лице становится жутко довольной. Жутко мужской. Живой, словно он наслаждается каждым моментом, а не думает и не анализирует больше. В голубых глазах — озорной огонек. От согретой кожи запах сандала и кедра.
— Что-то не так, Рэй? Мне казалось, тебе нравится. Вот так… — двигает он пальцами быстрее, вынуждая ее беспомощно вскидывать бедра навстречу. — Или вот так. — надавливает чуть сильнее. И она ощущает себя уже близко.
— Есть кое-что, что понравится мне еще больше, — обхватив за шею, Рэйвен роняет его на себя. — Дай мою сумочку. — просит она, скрывая смущение. — Там…
О Азарат, да она даже слово «презервативы» сейчас выговорить не может.
Твердость его члена прижимается к ее животу через мокрую ткань. Так же смущенно и тихо Тим признается куда-то в сторону окна.
— У меня… есть.
— Так ты плохой мальчик, Тимоти Дрейк… — со смешком она прикусывает его ухо. Тим тяжело вдыхает, взгляд его теряет остроту.
— Не хуже чем ты.
Сквозь барабанную дробь дождя металлически звякает пряжка его ремня.
— Мальчик из меня и правда так себе, — с очень серьезным видом Рэйвен потирается грудью о его грудь, помогая ему стащить мокрые от дождя брюки до колен и трусы следом. Ладонью обхватывает горячий, твердый член: изучающе поглаживает ствол, повторяет рисунок венок.
— Ну Рэй! — укоризненно смеется Тим на выдохе. С силой он убирает ее ладонь, — В другой раз, хорошо?
В другой раз… Только об этом она и думает, пока он шелестит фольгой, наконец, вжимается в нее бедрами, и только тогда соображает.
— Так ты не?..
— Я да, — коленями Рэйвен сжимает его, не позволяя отодвинуться. — Ни с кем. С тобой. Сейчас.
Помедлив, он кивает, находит ее губы поцелуем и одновременно толкается в ее мокрое, готовое тело медленно, по чуть-чуть. Дождь над головой лупит так сильно, что она почти глохнет.
Рэйвен начинает дрожать — от ожидания боли больше чем от самой боли.
— Не тяни, — надавливает она ладонью ему на спину. — Лучше уж разом.
Нахмурившись, Тим кивает. А потом резко двигает бедрами, преодолевая сопротивление ее тела — и Рэйвен тихо шипит, кусает его за плечо. Сейчас ей кажется, он реально огромный, больше чем был в руке, и просто распирает ее изнутри.
Да, больно. Но и приятно тоже.
— Очень больно? — с виноватым видом Тим целует ее в щеку и куда-то в нос. Запрокинув голову, Рэйвен прислушивается к себе.
Слышит оглушительный дождь.
— Больно — это когда твой отец Тригон, знаешь.
В ответ Тим смеется сдавленно, жмурится. На пробу осторожно толкается в нее снова — с ее губ срывается одобрительный выдох. Пусть еще саднит, но ощущать его внутри и впрямь приятно.
Кори знала о чем говорила.
— В первый раз мало кто может кончить… — на всякий случай смущенно бормочет Рэйвен ему на ухо, когда какое-то время он останавливается и с трудом успокаивает дыхание. — Так девчонки из колледжа говорили. Но мне все равно хорошо. Правда.
Приподнявшись над ней на локтях, Тим задумчиво прищуривается.
— Вот как?..
Поразмышляв пару мгновений, он переворачивает ее набок, спиной к себе. Теперь Рэйвен не видит его лица, но толкаясь в нее, он целует заднюю часть ее шеи, плечи, уши. По всему ее телу словно разряды бегут. От удовольствия она вздрагивает и тихонько постанывает.
А когда его ладонь уверенно ложится ей между бедер, прижимаясь к самому чувствительному местечку, удовольствие становится еще более острым. Его пальцы и член в ней двигаются в одном ритме, почти синхронно.
Боль и шум дождя теряются где-то вне сознания. Рэйвен начинает вскрикивать с каждым толчком громче чем скрипят под ними липнущие к телу кожаные сидения. Тим двигает пальцами все жестче, настойчивее.
Словно пытается выбить из нее стоны и крики.
И ведь добивается таки своего — напряжение внутри нее доходит до некого предела. А потом словно тугая пружина внутри разжимается вдруг, ее тело дергается в спазме удовольствия.
— Ох, Азарат! — еле слышно выдыхает Рэйвен, обмякая, наконец. Прежде чем догнать ее, Тим тихонько и хрипло смеется над ее ухом.
— Извини, нет.
А потом какое-то время они просто без сил лежат, обнявшись.
—Какое ужасно затасканное клише… — задумчиво шевелит губами Рэйвен. — Никогда не думала что лишусь невинности на заднем сидении машины с красавчиком-мажором, но в этом определенно есть что-то.
Тим шумно выдыхает, потираясь носом об ее висок.
— Я тоже не думал.
— Лишиться невинности с красавчиком-мажором? — Рэйвен насмешливо приподнимает бровь, глядя как капли дождя стекают по стеклу. Оказывается, уже успело почти стемнеть.
— Рэй! — ворчит Тим смущенно и укоризненно. И потом смеется, прижимая ее к себе ближе. Его эмоции, тихие, мягкие и ничем не отравленные сейчас, переплетаются с ее собственными так гармонично, что она почти не может отделить одно от другого.
Под шелест уже утихающего дождя их словно мягкое, уютное, теплое облако кутает. И хоть ее демоны все еще молчат, надо одеться.
— Мне с тобой так хорошо, Рэй — признается вдруг Тим. Его пальцы бездумно кружат по внутренней стороне ее руки, от запястья до локтя. — Что если бы нам… начать встречаться? Тебе и мне. По-настоящему. Вот. Наверное, мне давно стоило это сказать вслух, — взглядом он утыкается в обивку салона над ними и вдруг слегка краснеет. — Вот черт… И, кажется, еще стоит сказать, что это не моя машина. У моей салон другого цвета. — он выглядывает в окно, за которым в свете фонарей видно дома и вывески. — И она припаркована на соседней улице.
У Рэйвен округляются глаза.
— Что?! — судорожно оглядывается она, поправляя юбку и шаря под сиденьями в поисках своих трусиков. Пуговицы блузки выскальзывают из нервных пальцев. — Ты же ее с брелка открыл.
С ужасно виноватым и смущенным видом Тим помогает ей застегнуть блузку сам.
— Бэттехнологии откроют все: от чужой машины до консервной банки. Прости, Рэй, я честное слово не нарочно… Я оставлю денег на чистку салона. В двойном размере, честно.
На мгновение она представляет некстати вернувшегося хозяина и хочет провалиться в какое-нибудь параллельное измерение от колющего щеки стыда.
— Ты лишил меня невинности на заднем сидении ЧУЖОЙ машины, Тимоти Джексон Дрейк! — начинает она с запалом. И внезапно заканчивает совсем иначе, еле слышно, застенчиво. — Но, знаешь, мне все равно с тобой хорошо.
Они смотрят друг на друга, соприкасаются лбами и вдруг оба тихо смеются.
Пожалуй, теперь у Рэйвен есть своя неприличная история для девчонок из колледжа. Но ее никто никогда не узнает.