Hot stuff

— Хочу трахнуть тебя. В комнате пахнет смесью пота, секса и влажных салфеток. Они лежат, мокрые, взъерошенные, и, в общем-то, было и так хорошо, и отсасывал Дрейк всегда хорошо и не упрямился, но вот тут коса почему-то находит на камень. Ухмыльнувшись, Тим шутливо щелкает его по носу. — Неа. — Чего это? — щурится Дэмиан. — Неприкосновенная задница? — Типа того. Еще разморенный, разгоряченный Тим лениво тянет слова, пока Дэмиан из принципа лапает его за эту самую голую задницу. Назло. Впрочем, Тим особо не дергается. — То есть, отсасывать тебе не жмет, а вот подставиться — да? Тим молчит, уставившись в потолок. Если бы хоть сказал, что больно, не нравится, не хочется — ну как-то по человечески пояснил. Может там религиозные соображения или геморрой какой-нибудь; хотя у всех у них один общий геморрой — Готэм. Размером с пудовый кулак Соломона Гранди. Другого геморроя у Тима нет как и религиозных соображений — вряд ли он вообще верит во что-то кроме своих компьютерных систем. Может только если в Бэтмена. Ни то, ни это трахаться им, в общем, не мешает — оба давно уже не те щенки, озверело дерущиеся за плащ, за крохи внимания Брюса и Дика; на двоих было всегда недостаточно. Оказалось в разы проще самим додать друг другу самую малость тепла. Корявым, неправильным, изломанным — им вообще друг с другом легко. Или Дэмиану только так кажется. Внутри вдруг колет догадкой. — Не доверяешь, значит, — внезапно роняет Дэмиан. Слово противно падает холодком. Почти незаметно Тим передергивается, косится на него из-под растрепанной челки. Расправляет смятую, еще влажную от пота простыню напряженными пальцами до последней складочки. — Ты здесь. Я здесь. Мы… — не договаривает — тыкается ртом в губы неловко. Как будто не целовались только что взахлеб, пока трахались. Губы опухшие, яркие. На плече след укуса, синие отпечатки пальцев на шее — словно в отместку за то что снизу, Дэмиан не пытается быть осторожным. Хотя Тим никогда и не ноет особо. Не девчонка, в конце концов, чтоб нежничать. Целуются они, пока злое кипение в груди не затихает, не успокаивается. — Романтик из тебя как из дерьма пуля, — изрекает Дэмиан, когда они отлепляются друг от друга. И вдруг с внезапным наитием задумывается вслух. — Отсосать тебе что ли. — Да ну тебя, — отмахивается Тим. Перевернувшись на живот, Дэмиан придавливает его к постели всей тяжестью, стискивает гладко выбритый подбородок пальцами. — Боишься укушу? — С тебя станется. — со смешком тот прижимает шершавые пальцы к его губам, слегка нажимает. Дэмиан послушно приоткрывает рот. Член, пожалуй, толще будет. И длиннее. Ладно, черт с ним, по ходу будет понятно. С настороженным любопытством Тим глядит на него, то чуть надавливая, то, наоборот, почти убирая пальцы в каком-то одному ему понятном ритме, вязком и неспешном, пока мысли Дэмиан не становятся такими же вязкими и тягучими как расплавленная смола. В паху приятно тянет. Так как хочет чертов Дрейк. Всегда. Либо он рулит, либо держит голову холодной — пусть и условно. Зубы Дэмиана с силой смыкаются на его пальцах. — Да, да, вот об этом и речь, — смеется Тим, приподнявшись на локте, встряхивает укушенной рукой. С досадой Дэмиан запускает пальцы в растрепанные, мягкие вихры на его затылке. — Даже на минуту булки расслабить не можешь?.. Ладно, давай тогда одновременно. — Одновременно что? — То! — сердито огрызается Дэмиан. Он и так слишком долго был милым, уступчивым и пытался договориться там, где надо было просто брать и… брать. Вот только с Тимом никогда не бывает просто. Они возятся какое-то время — скорее для приличия, потому что если Тим чего-то не хочет, прогнуть его почти нереально. Лежа на спине Дэмиан обеими руками сжимает его бедра, чтоб не дергался — жесткие, тренированные мышцы под расчерченной историей Робина кожей. Для начала проходится языком по тонким резаным шрамам, по бугристым рваным. Зачем-то слегка дует на уже почти твердый член прежде обхватить губами. Тим над ним слегка вздрагивает, склоняется ниже так что головка почти упирается ему в горло. Теперь Дэмиана словно бы прошивает с затылка до пальцев ног, он теснее сжимает губы. Из горла Тима вырывается почти неслышный вибрирующий стон-выдох. Пальцы еще сильнее сжимаются на его бедрах. Теперь будут и здесь синяки — в кои-то веки не нарочно. Они раскачивают друг друга как на качелях — сильнее, глубже, быстрее, еще быстрее, это похоже на какое-то глупое соревнование. В кои-то веки Тим срывается первым — ладонью хлопает Дэмиана по голому бедру в безмолвной просьбе остановиться. Губы распухли, челюсть почти болит от непривычности. Это первый шажок — хочется больше. Коленями он сжимает голову Тима, так что тот и дернуться не может, руками еще сильнее вдавливает его бедра в свой рот. Мгновение спустя ощущает острое касание зубов — не больно, но отчетливым предупреждением. Сам отвечает тем же. Выпустив член изо рта вдруг касается ноющими губами внутренней стороны бедра, проводит руками по бокам. Тим глубоко вздыхает — грудная клетка расширяется и опадает. Неплохо. Он все делает хорошо — как и обычно, но сегодня Дэмиан слишком увлечен, чтоб потерять голову. Теперь Дэмиан пробует иначе — медленнее, неспешнее; проходится языком от основания до головки, снова тихонько дует и и снова сжимает губами. Слюна щекотно стекает из угла губ и по подбородку. Вытираясь, он пачкает пальцы и влажно проходится по заднице Тима — не слишком пытаясь даже протолкнуться внутрь, лишь слегка поглаживает, одновременно глубже вбирая член ртом. Колени у того слегка разъезжаются. У Дэмиана преимущество — его-то задница плотно прижата к постели. Кажется, в первый раз Тим делал что-то подобное — что-то такое грязное, горячее, сладкое, что после трахнул его и даже остался жив. Пусть теперь пробует собственных штучек, гаденыш. Успокаивающе поглаживая его по боку, Дэмиан старательно двигает языком и губами, пока влажные пальцы все-таки осторожно проталкиваются в узкую, тесную задницу. Он даже почти не спешит, не рвет, не царапает… В конце концов его член все еще в опасной близости от зубов Тима. Напряженные мышцы понемногу расслабляются и больше не сжимают его пальцы словно вот-вот сломают. Понемногу ему удается даже двигать ими так же как делал Тим, ритмично, неспешно, то сгибая, то разводя шире. По бедрам Тима над ним прокатываются волны дрожи, бока становятся мокрыми от пота, он тяжело дышит, через раз забывая что член Дэмиана все еще у него во рту. И наконец, просто обваливается на него, хватая воздух и задыхаясь. Скинув его с себя, Дэмиан с любопытством заглядывает ему в лицо — лоб мокрый от пота, щеки красные. Взгляд, обычно острый, внимательный даже в самые горячие моменты, помутнел. Уголки ноющих губ сами расплываются в торжествующей улыбке. — Можно? — сжимая влажный, горячий член Тима в руке, он поглаживает головку большим пальцем. Не то чтоб сейчас ему надо разрешение, но услышать капитуляцию все равно приятно. Тот вскидывает глаза, морщится, кусая губу изнутри. Но послушно переворачивается на живот. Молчком. Упрямый мудак же. Руки у Дэмиана подрагивают от нетерпения. Сейчас бы вломиться по самые яйца и трахать, пока орать не начнет, а потом обессиленно не заткнется в измятую, мокрую от слюны простыню, но Тим никогда не был таким. С самого начала он не был таким, он не делал слишком больно, даже когда Дэмиан позволил бы это — трахаясь, конечно: за пределами постели они били друг другу лица на равных и с вдохновением. Даже когда они зажимались в слепом от камер пятне переулка, находил какую-никакую смазку, не рвал, не пытался сломать. Со всеми своими заебами и тараканами Тим был… добрым? Ругнувшись по-арабски, Дэмиан пытается нащупать под кроватью начатую смазку. Получается не сразу. Извернув шею, Тим недоуменно наблюдает за его возней, открывает было рот. Но когда Дэмиан уже по-скользкому вталкивается в него, наконец, с долгим выдохом утыкается лицом обратно в простыню. Жаль ненадолго. Среди стонов и хриплого, рваного дыхания то и дело слышны: — Быстрее. Еще. А теперь подожди, — и раздражающее. — Сильней, я не стеклянный. Не задыхающимся от страсти, томным голосом как в порно — это четкие, размеренные указания как надо его трахать. Впрочем, тяжело дышать и двигать задницей навстречу толчкам ему это не мешает. Дэмиан тихо бесится, но ему слишком хорошо. На мускулистой спине выступают капельки пота, он слегка кусает Тима куда-то в основание шеи, вылизывает ухо, жадно втягивая носом запах волос и влажной горячей кожи. — Теперь быстрее, — снова командует Тим севшим голосом. — Да ты можешь заткнуться хоть на минуту! — рычит на него Дэмиан и завалившись сверху, запястьем грубо зажимает ему рот, и вправду трахает его быстрее, так что кровать под ними ходуном ходит. Зубы Тима больно сжимают его запястье, он дергается, извивается под ним как чертов угорь, расходуя сэкономленные на болтовне силы. Дэмиан просовывает под него руку, короткими, быстрыми движениями дрочит влажный, тяжелый член. И через минуту Тим вскидывается под ним еще сильнее, глухо скуля сквозь закушенное запястье. Пальцы пачкаются в горячем и липком. Без единого звука Дэмиан кончает следом, больно кусая губы чтоб не стонать, и обессилено утыкается Тиму во влажную спину. — Слезь с меня, туша. — придавленно бурчит Тим, отдышавшись. — Я тебе не диван. Прежде чем Дэмиан успевает психануть, немного неловко целует его куда-то в плечо, туда где белеет рваная полоса шрама. Запястье, едва не прокушенное им ноет, плечо к плечу они разваливаются на кровати. Со странным удовлетворением Дэмиан рассматривает след от зубов на своей руке. — Ну, зато я, наконец, понял, почему так хорошо когда ты мне отсасываешь… Блеснув глазами, Тим устало ухмыляется и толкает его в бедро коленом. — Потому что я делаю это хорошо? — Потому что ты делаешь это молча! — рявкает Дэмиан. Переглянувшись, почему-то оба хохочут как оглашенные. В комнате жарко пахнет потом, сексом и влажными салфетками. Им друг с другом почему-то легко.