220320、(2:54) Сияй в темноте, как это делают звёзды, Освещай себе путь, наступая на кости Других сломавшихся людей. Даже если тебе не видно, зажги множество огней Внутри себя. Тебе станет легче. Возьми себя в руки, – всё крепче, Отпусти всех людей, что стоят позади; Ключ ко всем твоим вопросам – у тебя внутри. Наступай на чьи-то кости, Как делают это звёзды.
В деревне, как обычно, много шума. Всё ещё идут постройки с того раза, как Пейн разрушил всю деревню; слышатся громкие постукивания, вокруг много пыли и некоторые джоунины сопровождают шиноби из других стран, которых послали на помощь. Слишком много суеты, много того, чего нужно сделать. Многие шиноби погибли на войне, и не только в Конохе, но и во всех странах этого мира, а тут хотят через три недели казнить Обито. Многим не хватает продовольствия, и приходится кому-то помогать, кого-то высылать из деревни в другую страну, а людей итак не хватает. Не честно. Слишком не честно по отношению и к жителям, и к Обито, а если точнее, то к Какаши. Учиха то всё равно, когда он умрёт, главное, чтобы это случилось, а вот Какаши трясётся от этого. Не честно. Мир слишком не честен с ним, он не даёт отдохнуть и вдохнуть спокойно, постоянные проблемы, которых вовсе нет, его слишком мучают. Он всё думает, думает, думает, потому что проблема только в нем. Проблема в том, что он не может идти дальше. Вот почему-то Ирука, в сознательном возрасте, потерял своих родителей, но он всё равно живёт. И он прекрасно живёт, наверное. С виду он не даёт знать, что до сих пор переживает по этому поводу; Какаши помнит, как они говорили о том, что не стоит ненавидеть Наруто, что демон внутри него виноват во многих бедах, что кто-то должен быть рядом, кто-то должен быть родным для Узумаки. Он говорил, но для себя же это закрыл. Вот дурак, жил бы дальше себе спокойно, страдал бы в меру, а не на полную катушку, но нет же, ему нужно постоянно думать об этом, он будто бы смысл всего значимого в этом мире потеряет, если перестанет жить так, как живет сейчас. У него всегда есть выбор, но сделает ли он его? Конечно же, нет. Он слишком слаб для этого, тает в своих страданиях, растворяется в своих слезах и не хочет выныривать, потому что знает, что сушу ему нужно будет заново строить. Кому это надо? Точно не вселенной. Это нужно ему. Это нужно только ему. Ему, ему, ему. Вот почему-то многие идут дальше, ищут новый луч света в мраке. Многие просыпаются, а Какаши всё спит. Он в вечной коме, он умрёт во сне, потому что не хочет открывать глаза и смотреть в реальность. Что для него реально? То, что любимых нет рядом с ним. А что на самом деле реально? То, что люди приходят и уходят. Асума умер как герой. И Шикамару, Чоджи и Ино помнят его как героя, как лучшего сенсея, как второго отца, что создал из них настоящих шиноби. Куренай помнит его как любимого человека, как отца их будущего ребёнка. И почему-то они всё равно пошли дальше. Они его помнят, и они всё ещё любят его, потому то они и живут дальше. И Какаши понимает, как это – идти дальше, он даже представлял счастье в его жизни: семья, в которой не он сам и его мёртвые родные, а жена, сильная шиноби, которая будет во всем поддерживать Хатаке; если сын, то с характером жены, а если дочь, то… Пожалуй, тоже с её характером. Он представлял каково это, иметь живую семью, но открывая глаза, он видел, что рядом никого нет. Его не будут встречать с миссий, как это было всегда, просто потому что отец не захотел дожить до этого времени. Его не будут крепко обнимать, а ему бы хотелось. Не будут целовать, не будут видеть без его вечно натянутой маски, потому что Хатаке, как и его отец, просто не захотел жить дальше. Он уничтожил своё будущее, а вместе с ним и себя, свою душу; ему теперь не нужен дьявол, чтобы вернуть всё назад, потому что ему будет нечем расплачиваться. Разве чтобы построить всё заново, не нужно ли начать с себя? А с чего тогда начинать? Снять маску? И что тогда изменится? Да ничего. Ничего не изменится, потому что Какаши просто не понимает, как построить этот мост, который давно разрушен. Он даже представить не может, что для этого нужно, но он всегда может начать сначала. И не важно, как это произойдёт, но почему-то в мыслях Какаши проходит именно эта фраза: «Я начну всё сначала». Возможно, это то, в чём он так сильно нуждается; может быть, это тот самый путь к исцелению, прощению и принятию. Возможно. Он может начать всё сначала, но сможет ли Хатаке решиться на это? Как можно оставить тех, кто был рядом с ним когда-то? Как можно пойти дальше, не оборачиваясь, когда во снах он видит их лица? Это же невозможно. А Ируке снятся родители? И Шикамару, Ино, Чоджи и Куренай снится Асума? Если да, то как они вразумляют себя, если Какаши не помогает осознанность того, что это всё сон? Для Хатаке это сверхъестественно. Не открыто. Заперто, и он не может открыть эти двери. Он стучится, но никто не открывает, потому что за той стороной не должно быть тех людей, которых он держит. Да, он их держит. Это не они его держат, не они не дают ему пройти дальше, это он сам. Он держится окровавленными руками, рыдая о их смерти, потому что был слабаком настоящим; это он сам закрыл двери и потерял ключ. Почему-то люди всегда обвиняют других в своих проблемах, хотя самым главным виновником являются они же. Неосознанность мешает идти. Но Какаши давно осознал, он давно думал, тогда за что же он зацепился, за какую ветвь? Наверное, он просто забыл, как это: жить дальше. Даже если он нуждается в этом, то он не сможет у кого-то спросить об этом, ведь у каждого свой путь. Как и свою жизнь, Хатаке должен построить свой путь, основываясь на том, что мёртвые не хотят ждать его там, где они. Любимые, вроде бы, желают счастья тем, кто остался в живых; интересно, Сакумо, Рин и Минато хотят поддолкнуть его на новую жизнь, или они возненавидят его за то, что он оставил их? Что за глупость, они же мёртвые, вряд ли они чувствуют что-то. Какаши бы убежать от себя сегодняшнего или вчерашнего, – каждый день один и тот же вид. И дело совершенно не во внешности, дело в том, что он, опять же, не хочет сдвигаться с места. Его тень не движется, а без неё и не идёт он сам; лучше убежать от себя, чем принять, потому что тень Хатаке хочет оставаться там, где она и есть, это лишь невыгодно для настоящего Какаши. У него всё тело в шрамах и душа тоже множество раз уже перешита, напомнило бы Какузу из Акацуки, если бы он вывернул всего себя наизнанку; и никакое сильное обезболивающее ему уже не помогает, хотя, может быть, если бы он сразу же попробовал его принять, попробовал бы что-то изменить, то он бы сейчас не страдал бы от самого себя. Но он никогда ничего не пробовал. Но сейчас его тушка уже устала тягать старые чемоданы из воспоминаний за собой, потому что сколько бы ты не страдал, когда-нибудь к тебе придёт осознание того, что дорога вперёд всё ещё существует. Сердце ему говорит: «Ну же, иди», и, Боже, Какаши бы очень хотел. Но сможет ли он пошевелиться под землёй?***
Прошло уже пару дней с того момента, как Обито остался жить у Какаши. Ненадолго. Честно, он немного не понимал, почему Какаши позволил ему находиться в своём доме, когда раньше он просто не выносил гостей, почему он отвернулся от его любимых правил, которыми он так дорожил. Неужели понял, что в этом мире те, кто следуют правилам, каблуки? Нужно быть собственником самого себя же, наплевав на всех и вся, потому как жизнь никому не принадлежит, – ты в ней хозяин, себе и подчиняйся. Ох, дурак. Сам же только это понял, а теперь осуждает Какаши за его прошлые действия, хотя сам был не лучше. Он думал, что хотел того, что придумал Мадара, но на деле стал простым тапком, который поносили и выкинули. Ну, спасибо хоть, что не он один таким стал; всё-таки клан Учиха поражает своей тупостью. Не им осуждать за какие-то преступления, все люди на свете грешны. Да уж, это незаметно, но Какаши очень удивляет. Такой мягкий и нежный с ним, и та привычная холодность где-то погибла на просторах его души, хотя, возможно, он просто запер свою ледяную часть в подсобке. Какаши не приближается к нему сильно, просто сядет недалеко и будет молчать; Обито видно, чего хочет Хатаке. Ему так неловко, совсем чуть-чуть, но это много для того, кто не показывал своих эмоций, кто был так безразличен ко всему. Теперь таким является Обито, и Учиха смеётся над собой прошлым, может, даже немного грустя. Он был таким раздражающим для Какаши, но сейчас Учиха не чувствует раздражения к своему бывшему другу. Обито знал, что Какаши его даже ненавидел, не выносил его присутствия, но терпел, а сейчас он немного заботится о нём. Для чего? Для того чтобы закопать его тело под землю и позже лечь рядом, или для того, чтобы очистить ржавое сердце? Наверное, глупо. Они изначально были обречены на вечную боль, просто всегда так случается: за счет их страданий кто-то живёт счастливо. Учиха бы проклял весь мир за всё, что произошло ранее, если бы мог конечно, но это всего лишь бессмысленные крики, которые никто не услышит. Вряд ли какому-то счастливчику нужно знать, что какая-то там команда шиноби пережила, лишь для того, чтобы этот человек начал ценить свое счастье. Люди тупые, не понимают зачем им нужно чем-то дорожить, пока они не теряют это из рук. Разве истории не даны для того, чтобы учить будущее поколение? Ничто не учит так, как собственная трагедия. Какаши ушёл рано утром. Он снова встал в часов пять, когда только начало светать. Обито помнит сегодняшнее небо в тот момент, хотя раньше на такие мелочи он и вовсе не обращал внимания. Темнота, что каждый раз ложится на всю вселенную, только-только начинала уходить, и Обито, отвлекаясь от своих мыслей, услышал какое-то шуршание в соседней комнате. Он не настораживался, это ведь Какаши. Тот, после того, как сказал ему о своих кошмарах, думая о том, что Учиха спит, постоянно начал вставать в такое время. Кошмары не покинули его и в этот день. Обито сделал предположение, что с каждой ночью кошмары становятся всё хуже, потому как он слышал, как Какаши ворочался и не мог найти себе удобного места, а после и вовсе начинал задыхаться. Через несколько минут Хатаке вышел из комнаты, даже не останавливаясь возле Обито, как он обычно это делал, а Учиха заметил, как его руки сильно дрожали, и вряд ли от холода, ведь в квартире достаточно тепло. Минут двадцать в ванной комнате шипела вода, а уже потом Какаши собрался и ушёл, не забыв закрыть дверь на замок. Жалко ли Хатаке? Жалко, даже очень. Окутанный вечной болью, незабываемым прошлым, он живёт, вдыхает кислород, хотя лёгкие болят, он мучается. Обито не понимает, почему Какаши до сих пор дышит, раз ему так невыносимо каждый день. Учиха, считай уже, не человек,– безчувственная тварь, обитающая в прогнившем мире, он жаждет смерти, тогда как человек, который каждую чёртову минуту находит себя в луже страданий, до сих пор живёт. Для чего? Зачем? С какой целью он это делает? Почему бы не зарезать себя кунаем; почему бы не утонуть в холодной воде; почему бы не спрыгнуть со скалы, раз так уж больно? На поляне бесконечных страданий не процветёт ни одна вишня, потому как со временем почва гниёт. Вот так за все года Обито и Какаши сгнили. Он ведь даже не пытается жить,тогда для чего Хатаке нужно его тело? Отправился бы вслед за всеми мёртвыми, и нашёл бы свой покой, к чему эти прелюдия? Наплевать на всех и пойти умереть… Хотя, ответы на эти вопросы Учиха уже нашёл. У него есть то, ради чего он ходит по этому миру. Наверное, Обито бы сказал, что это незначительные вещи, если бы он сам не жил для этого раньше. Люди, которые рядом с Хатаке всё время крутятся, они ведь для него дороги, хоть он совершенно не показывает этого. Седьмая команда, Гай и многие другие шиноби, которых он знает, он ведь для них живёт? Обито ведь не для кого жить больше, он всё время существовал только ради мёртвой, для той, кого уже не вернуть. Что ж, Учиха всегда был глупее, а Какаши, даже не стараясь создать себе счастливую жизнь, и то нашёл того, ради кого можно быть здесь. Обито вздохнул. Он устал от всего. Он не спал уже так давно, но его мозгу нужен отдых для того, чтобы распределить во сне, которого нет, все мысли по полочкам, потому что они разъедают всю его пустоту каждый день, каждое мгновение. Обито устал существовать. Была бы какая-то цель у него для оставшегося времени, посвятил бы всего себя для этого, но у него больше нет того, чего он хочет. Он вообще не хочет, и никогда не хотел чего-то в своей жизни, потому что Учиха был поглощен своей мечтой, у него была цель, и он ослеп, перестал видеть, что стоит на доске использования. Он забыл, что значит жить нормально, и он больше никогда не вспомнит об этом. Обито вообще был никем, – всё время примерял на себя маски, а потом перестал думать о том, кем являлся. Кем он только не был: и Мадарой, и Тоби… Он видел только мёртвую Нохару перед глазами, в кромешной темноте; напрочь забыл о своём имени, потому и говорил, что не хочет быть кем-то. Он не хотел бы быть собой. Потому что в его жизни он бы принял реальность, в которой нет Рин, в которой он жив-здоров, а тогда бы ему не пришлось бы быть зависимым от каких-то желаний, которые вовсе не планировали сбываться. Учиха всего лишь утонул в бездне незнания самого себя, всех вокруг и Рин. Он ничего не знал, только оболочку, некоторые признаки того, что она человек. Разве если сказать, что человек добрый, можно ли его знать полностью? Нет. В этом мире нет чего-то, что можно было бы познать до конца, до того, пока все соки не прольются по запястьям. Человек – это живое существо, которое способно выживать в любых условиях среды обитания; это тот, кто способен часто-часто меняться и открывать в себе что-то новое. Может ли Обито поменяться? Всему в этой вселенной есть предел, даже космос когда-нибудь закончится. Он просто через много лет перестанет расширяться, и возможно, вообще взорвётся также, как и все звёзды, которые он держит в себе. Человек – это космос, загадочный, тайный, в котором много пространства. Вот Обито, например, перестал расширять свои границы, а все звёзды, что были в нём, взорвались, умерли, кроме одной. Одна большая звезда – Солнце. Оно освещает, завораживает и доставляет столько удовольствия, когда Учиха представляет это в своей ладони. Смерть. Эта звезда взорвётся только тогда, когда он познает настоящий вкус смерти, потому что сама цель его солнца состоит в том, чтобы умереть. Такова его мечта, и он знает, что она осуществима. За все смерти, что произошли на недавней войне, за все пережитые страдания будет нести ответственность Учиха Обито. Он надеется, что сможет забрать все боли людей. Например, боль Наруто. Наруто хороший парень. Он невероятно сильный духом, и его упорство поражает. Узумаки чем-то напоминает самого Обито в детстве, но всего лишь до того момента, когда он сломался. Наруто же ничто не сломает. Каждая царапина делает из него великого человека, и каждая потеря даёт ему опору идти дальше, а не падать, как это было в случае Обито. Для Наруто открыты все Небесные врата, и он как Царь, взявший венок смерти на свою голову, окутывает всех своей любовью. Обито раньше тоже хотел стать таким; говорил пустые слова о Хокаге, когда при первой возможности упал на колени. Учиха никогда бы не заслужил нормальной жизни, а вот Наруто заслуживает большего. Обито верит, что своей смертью он сможет забрать весь груз с плеч ещё ребёнка, который он взял на себя: все слова, все обещания, все надежды и переживания, всю свою боль и боль своих друзей. Обито верит. В конце концов, Учиха хочет надеть на себя терновый венец с головы Хатаке. Забрать его боль, которую он делит лишь с собой и с коноховским кладбищем, коснуться его сердца и оживить, и в итоге, освободить его от кошмаров. Какаши привык к смерти, любой смерти, потому что он ходит по этой нити, даже не боясь споткнуться. Он ведь привык, значит с казнью Обито Хатаке должен чувствовать лёгкость. Он должен почувствовать свободу, потому что вряд ли в его планах было встретить давно умершего сокомандника живым. Учиха открыл глаза, когда дверь хлопнула. Уже лучи солнца освещали тусклую комнату, и он не знает, сколько времени прошло с его мыслей в голове. Ничего не разложилось по полочкам, как бы Обито не ложился, он никогда не почувствует того, что спит. Он, вроде, ощущает ту невесомость, когда тело расслабляется до ватного состояния, и когда время течёт, как поток живой воды, но он остаётся в сознании. Какаши, шурша пакетом, прошёл в зал, сразу же обращая внимание на своего друга. Другие люди на их месте бы улыбнулись и сказали бы: «О, ты уже проснулся!», но это лишь другие. Конечно же глупо со стороны Какаши говорить такое, да и если бы Учиха сказал бы: «О, ты уже пришёл!», слишком по-дебильному. Хотя, между ними ситуация не лучше, но это по крайней мере не выглядит так, будто они самые преданные друзья друг для друга. Они лишь знакомые, может, приятели, бывшие товарищи, но никак не друзья. В данное время уж точно. Хатаке стоит не долго, да и Обито не делает ничего. Им даже сложно сказать «Доброе утро» друг другу, потому что оно совсем не доброе, и скрывать это нет смысла. Учиха пошёл в ванную комнату. Не то, чтобы его заботила своя внешность, он даже не считает нужным приводить себя в порядок, потому что это вряд ли отразится на его внутренности. Холодная вода не помогает взбодриться, он даже не знает, как себя оживить. Обито – померкнувшая звезда, в котором, наконец, погасло великое пламя; он завядший цветок, который рос в окружении сорняков. Если это была его изначальная судьба, то он итак бы ничего не смог бы сделать, или оказалось бы простым стечением обстоятельств, а впрочем… Он ни в коем случае не возвысился бы. Люди разбиваются как вазы, и со временем они сотворяют новый кувшин для себя. А Обито ничего не хочет создавать. Он уже пытался как-то, и, если честно, он может жить без этого, особенно если осталось так мало. Учиха не чувствует ненависти к кому-либо, – Какаши уже давно позабыт, даже если раньше у него и была обида за убийство двоих, то на сегодня он не испытывает злости, смотря на Хатаке; себя он не ненавидит также, потому что отражение в большом зеркале ему ничего не даёт. За всё время он мало когда на себя смотрел, и то в последствии постоянно разбивал зеркало, ибо всегда в собственных мыслях о Великом Сне витал. Он никогда не меняется. В его жизни было лишь одно обновление, когда его мангекё пробудился, и когда он отвернулся от всего мира. Он поменялся абсолютно во всём, а его лицо давно перестало выглядеть так, будто он всё ещё шиноби Скрытого Листа. Кровавый глаз сверкал злостью и обидой на Небеса за всю его судьбу; возможно, он не понимал того, что являлся жалкой фигурой на доске, хотя он об этом не задумывался тогда. И сейчас не сказать, что в его жизни появился свет, но если так можно назвать «осенение», то, может быть, он уже согрелся. Какой-то шаг, какая-то мысль, действие или момент всегда может привести к глобальным изменениям – тут уже судьба сама решает: либо заморозки, либо потепление. А лёд Учиха расколот, но он так давно не видел света, что до сих пор не знает, как себя чувствовать. Он ужасен; кровожадный убийца, манипулятор, мусор этого общества. Обито знает, что не заслуживает прощения; хотя он всегда ждал когда же примет извинения от Хатаке. Это Обито должен извиняться, но кому это надо сейчас? Глупые слова не изменят ход событий, а в качестве извинения для Какаши, Учиха попросит принести ему свою голову на тарелке с какой-нибудь запиской. В их случае может изменить их обоих только смерть, которую они так жаждут.***
Для Хатаке, в данный момент, его квартира не выглядит пусто. Обычно ему кажется, что здесь живёт вовсе не он, а серая мышь. Дело не в том, что в комнатах может быть пыль, а её не может быть, потому что Какаши невероятный чистюля; дело в том, что само освещение создаёт такую атмосферу. Какаши не нравилось находиться в своей квартире, потому что в ней застрял дух одинокого человека, а потому Хатаке больше всего времени проводил на свежем воздухе, гуляя по улицам родной деревни, а особенно останавливаясь у своих друзей… если быть точнее, то на их могилах. Но сейчас квартира выглядит иначе. Всё также чисто, некоторые предметы лежат там, где им и положено, но… Солнце светит иначе. С каким-то теплом, заботой, и сердце обливается кровью, сжимается, и Какаши становится так грустно, потому что такой луч ему всегда напоминает о прекрасных моментах его юности… до того, как все покинули его, конечно же. В основном такой свет напоминает мамины руки, её заботу и любовь, но для Какаши это никогда не было открыто, потому он всего лишь вспоминает то, что у него было: отцовская поддержка, наставления сенсея, неичерпаемая энергия прежнего Обито, беспокойство Рин и заботливая Кушина. То, что для него дорого. Возможно, сейчас это происходит потому что Какаши осознает то, что перед ним будет стоять его друг детства, тот, по которому он страдал, которого он оплакивал и которого он не смог спасти. Его Обито. У Какаши сердце затрепетало, хотя такого не было уже двадцать лет. Сейчас бы кинуться в объятия друг друга, проливать слёзы от счастья, но это никакой не старый французский роман о любви со счастливой концовкой. Это реальность. А как сказал Обито: реальность безжалостна в своём движении вперёд. Это всего лишь суровая жизнь, с помощью которой люди могут выживать; трепет Хатаке исчезает с момента появления Учиха на кухне. Вот Обито, если честно, молодец. Если он и изменился с тех самых дней, то в нём ещё остались парочка капель прошлого «себя». Когда вся их команда была обречена на страдания и смерть, Обито единственный, кто боролся за жизнь. Наверное, на самом деле, он хотел жить. Он не оставлял надежды, как это сделал Какаши, он выживал, и пытался сотрясти весь этот мир, не для того, чтобы он был счастлив, но чтобы Какаши тоже проснулся. В нем всегда была эта черта, бороться. За своих друзей, семью, кого-то, кто вообще не имеет к нему отношения. Он и правда напоминает Наруто, только вот у них немного разные взгляды. Обито, всё-таки, стал пеплом, и винить его за это не стоит. От него исходит холод. Ужасный холод, который нельзя даже огнём разогреть. Учиха просто забыл, какого быть собой прежним, хотя для них это не нужно, и тем более, никто из них больше не хочет быть таким, какими они были тогда. Просто когда закрываешься в чулане, ко свету привыкаешь постепенно, зато к темноте сразу. Обито садится за стол, подперев рукой голову, чтобы было удобнее, а Какаши продолжил свою готовку, в то же время витая в своих мыслях. Он не готовил уже так давно, особенно для того, чтобы угостить кого-то. Какаши сам питался кое-как, когда ему нужно было сократить длительное время в одиночестве, а потом эти миссии, война… Мало времени давалось на это, потому он перестал увлекаться готовой так часто, поэтому Учиха будет первый, кого он за очень долгое время будет кормить. Масло на сковороде перестаёт издавать громкое шипение, когда Какаши заливает её яйцом; Учиха наблюдает за действиями бывшего друга. У Хатаке рукава синей кофты закатаны до локтя, а на бледной коже видны давно зажившие и свежие шрамы. (К сведению: у Какаши очень красивые руки: длинные фаланги пальцев, шершавые ладони, потому что вряд ли у опытного шиноби, который пережил две мировые войны, всё ещё будет нежная кожа как у ребёнка). Для шиноби, Какаши довольно тощий, особенно по сравнению с тем же Асумой, хотя мышцы у него всё же есть. Наверняка, у него много поклонниц, которые просто без ума от такого харизматичного, холодного и недоступного мужчины. Обито же до этого никогда не было дела. – Зачем ты делаешь это? – У Обито всё такой же голос: низкий, хриплый. Какаши мельком посмотрел в его глаза, но в голову Учиха пришла мысль, что блеск в них не такой, как был день назад. – Ты же знаешь, что ты должен будешь ответить за это? Хатаке полностью погрузился в готовку, наверное, обдумывая этот вопрос. На некоторое время он закрыл глаза, потирая переносицу пальцами, но после ответил: – Я знаю, Обито, знаю. – Он замолчал. Вряд ли Какаши станет ещё что-то говорить, но Обито правда не понимает, чего он хочет от него. Ему нужен конкретный ответ на конкретный вопрос, который он задал, но ответ так и не получил. Какаши умеет раздражать, как и всегда. – Ты не думаешь о последствиях, на тебя это не похоже. – Судя по тому, каким был Хатаке до случившегося, за все прожитые годы он очень сильно изменился, потому что оставить установленные правила это не про него. – Я больше не хочу думать и подчиняться правилам. – Его глаза сщурились в улыбке, которую всё скрывала маска. Обито хмыкнул. Солнце пускало свои лучи на свою возлюбленную землю, и свет одаривал людей с каменными сердцами своей любовью; между Какаши и Обито стоял приятный запах тамагояки. Они молчали, но им нужна была эта тишина; Хатаке думал о течении их жизней, о пролитой крови и о том, в чем они нуждаются. А Учиха не думал ни о чём. Перед его лицом поставили тарелку с яичным рулетом, и Хатаке сел напротив него, и после нескольких минут тишины, она была прервана тихим голосом. Обито посмотрел на Какаши, – его глаза блестели в ярких лучах; он снял свою маску, и его слабая улыбка говорила больше, чем слова. А Обито уже и забыл, как он выглядит. – Обито, а давай сбежим?