***
Вынужденная пауза убивала. Ханно делал уборку, болтал по телефону со своими девчонками, подолгу уходил гулять, пытался ознакомиться с книгой, которую ему вскоре предстояло начитывать. Работа откладывалась: и съемки, и озвучка, и даже совместное чтение сценария. Он торчал дома, и ничего не помогало ему переключиться. Брайан неизменно возникал перед ним в обтягивающих боксерах и принимал провокационные позы с соблазняющей улыбкой на лице. Игнорировать его становилось все сложнее. Ханно писал Максу длинные смс, полные самых горячих признаний, и потом стирал половину, чтобы не показаться сентиментальным и смешным. Скорее, он делал это для себя — чтобы изгнать из головы все лишние мысли о Брайане. Тоска по Максу тоже сыграла с Ханно злую шутку. А может, то было вынужденное воздержание. Его голову наводняли мысли о сексе, и контролировать себя становилось труднее день ото дня. Спорт мог бы отвлечь. Ругая себя, что раньше до этого не додумался, Ханно направился в их домашний спортзал, надеясь не наткнуться на Брайана. Тот, хоть и начал работать в каком-то небольшом интернациональном театре, проводил много времени дома. Удача улыбнулась ему, зал был пуст. Ханно с радостной улыбкой вскочил на беговую дорожку, врубая музыку в наушниках. Когда составленный специально для разминки плей-лист подошел к концу, Ханно хотел было поприседать со штангой. Не успел он закончить первый подход, как услышал уже набившее оскомину «Привет, honey» за спиной. Брайан словно специально растягивал слова, и это пошлое «honey» звучало в его устах так сладко и тягуче, как мед, льющийся с ложки. — Неплохой вес, — наглый янки невозмутимо возился со вторым грифом, закрепляя на нем блины. — Подстраховать тебя? — Нет, спасибо, — Ханно продолжил упражнение, словно бы был один. Брайан легкомысленно пожал плечами и, присев на скамью напротив, начал делать жим сидя. Они продолжили тренироваться — в одном помещении, но каждый сам по себе. Ханно то и дело чувствовал на себе соблазняющие взгляды. Брай раскраснелся, майка без рукавов плотно облепила тело, на лице заблестели бисеринки пота. Хорош, очень хорош, хоть сейчас на обложку модного мужского журнала… Ханно заставил себя смотреть в другую сторону. Неважно, насколько Брайан горяч. Красиво его тело или нет — это тот, кто влез в их с Максом налаженную жизнь. И пялиться на него совершенно недопустимо. А вот Брайан, похоже, не был отягощен какими-то сомнениями. Он постоянно действовал Ханно на нервы: крутился рядом, демонстрируя себя, пытался дотронуться якобы случайно, оказывался рядом в самые неподходящие моменты, старался крепко прижаться, типа с какой-то целью. — Уже закончил, Медочек? Так скоро? — Брай встал у него на пути, загораживая дверной проем. — Может, еще пару подходов и в душ… вместе? Я бы с особой тщательностью размял каждую твою мышцу и потёр спинку. Его губы изогнулись в уже знакомой Ханно порочной улыбке. Брайан прошелся раздевающим взглядом сверху донизу, не упустив ни торчащих из-под мокрой от пота футболки сосков, ни сбитого дыхания, ни румянца на скулах. Волосы мелкого были взлохмачены еще больше обычного, губы призывно блестели — от жажды тот то и дело облизывал их, вряд ли отдавая себе отчет, как сейчас выглядит. От Брая не укрылись жадные взгляды, которые Ханно бросал на него во время тренировки, и он решил воспользоваться моментом. Потянув свою майку за край, он медленно избавился от нее, оставшись в коротких спортивных шортах, и с удовлетворением услышал, что у мелкого вырвался короткий вздох. — Я не фанат качалки, так что с меня хватит, — Ханно попытался было бочком обойти его, но Брайан резким движением перекрыл дорогу. Медок откочил от неожиданности и оказался припертым к стене. — Жаль, — Брайан придвинулся ближе и наклонился к нему, их рваное дыхание почти смешивалось. — Я мог бы показать тебе парочку наиболее эффективных трюков. Макс бы оценил конечный результат, поверь мне, — и подмигнул. Лицо Ханно потемнело, а кулаки сжались. — Не смей говорить со мной о Максе, — чуть ли не прорычал он. — Не лезь в нашу личную жизнь, как я не лезу в вашу. — Это трудно, Медочек. Все-таки, мы делим одну крышу над головой и одного парня. Такая ли ваша жизнь теперь личная, ммм? — Брайан с усмешкой погладил Ханно по плечу, и получил в ответ удар в грудь, который заставил его пошатнуться. — Ого, а ты сильнее, чем кажешься. — Советую принять это к сведению, — ответил тот сквозь зубы. — А ты прими наконец к сведению, что Макс теперь — не только твой. Не только ты выбиваешь из него страстные стоны, не ты один целуешь его сладкую кожу, не только от твоего рта он кончает… — последние слова Брай прошептал Медочку на ухо, напоследок лизнув его. И тут же скривился от боли: кулак мелкого врезался прямо в солнечное сплетение, а самого Ханно сразу будто ветром сдуло. Что ж, похоже, он на правильном пути. У мелкого есть болевые точки, и если бить точно по ним, Брай добьется того, чего хочет. Он продолжил тренироваться, а после удобно устроился на кухне с ноутбуком, просматривая почту в поисках предложений работы. Что интересно, несмотря на то, что Брайан выводил Ханно из себя, эти несколько дней тот не переставал о нем заботиться. Неизменно приглашал к столу, а вчера, когда Брай в панике искал по дому свои вещи, оказалось, что мелкий закинул их в стирку. Было странно и непривычно, чувствовать эту заботу. И пусть мелкий объяснил, что ему так проще — сделать все самому, а не переделывать потом по второму разу за ним. Пусть предупредил, что кухня — его территория, и он без сожалений четвертует Брая за чашку, убранную не на ту полку. Все равно то, что о тебе заботятся, оказалось очень приятным. Телефон запищал: Макс прислал фото и короткое сообщение. Нельзя было не улыбнуться, глядя на него: уже слегка загоревший, в пестрой майке, светлые волосы торчат — слиплись от солнцезащитного крема. Съемки шли очень интенсивно, Макс жаловался, что вечером еле доползает до кровати и очень скучает по ним обоим. В конце — привычное люблю-целую, и куча смайликов. Все тело будто охватило теплом от этого «люблю». Сердце зачастило, оно будто с каждым ударом становилось все больше, пока не заполнило собой всю грудную клетку, стесняя дыхание. Говорит, что любит. Но от любимых не прячут детей. Ханно, судя по его реакции, не просто знал о дочке Макса, а был с ней знаком лично. А Брайану даже не сочли нужным рассказать о наличии ребёнка. Стало немного грустно. Хоть бы все получилось. Тогда Макс останется с ним надолго. «Навсегда» повисло в воздухе — это слово Брайан даже про себя боялся произносить.***
На следующий день Ханно собирался уйти из дома и не появляться как можно дольше. Само собой, он не может прятаться вечно. И сам факт, что он именно прятался, бежал из собственного дома, доводил его до белого каления. Но так будет лучше. Вместо того, чтобы бороться с невесть откуда взявшимися желаниями, он пойдет в ближайший парк. Или устроит себе прогулку по любимым местам Берлина. Одному, конечно, совсем не то, но это в любом случае лучше, чем наблюдать смазливого американца во всей красе и бороться с непрошеной эрекцией. Вчера он полночи проболтал с Максом, но успокоения это не принесло. Тот отвечал на видеозвонок, то и дело отвлекаясь и печатая что-то в ноутбуке. Ханно догадался, что он одновременно общается с Брайаном, и еле удержался, чтобы не устроить сцену ревности. Макс уверял, что ничего не изменилось: он по-прежнему любит, скучает, и считает дни до своего возвращения. Но все равно, знать, что его любовь принадлежит не тебе одному, было горько. Когда на съемках «Свободного падения» Ханно понял, что Макс вызывает у него чувства, весьма далекие от дружеских, то поначалу пришел в ужас. Макс был его другом, самым добрым, солнечным, милым человеком, которого Ханно когда-либо знал. Понять, что хочешь от него не только дружбы и участия, было страшно. Первый, нежеланный опыт, в свое время чуть было не отправивший Ханно на кушетку психотерапевта, как тень, накрыл собой их дружбу и зарождающееся влечение. Хотеть от Макса тех же самых, ужасных, унизительных вещей было дико. Но Ханно не мог противиться неизвестно откуда взявшемуся притяжению. Постепенно, они оба узнавали друг друга с новой стороны, и он осознал — секс сам по себе ни ужасным, ни унизительным не бывает. Все зависит от человека. Тогда, в молодости, Ханно не повезло оказаться во власти негодяя, для которого его желания не имели значения. Но с Максом-то все не так! Тот точно не хотел сделать Ханно ничего плохого. Это чувство, соединившее их, было таким особенным, уникальным… И тем не менее, где-то по дому сейчас бродило живое опровержение этому — Брайан. Понять, что считаешь привлекательным кого-то, кроме Макса, казалось ужасающим. С тех пор, как Ханно влюбился в него, он просто перестал замечать других людей. Нет, он видел, конечно, что мимопроходящие женщины красивы, но Ханно это не волновало. Равно как и мужчины. Другие парни оставались просто другими парнями, и не вызывали никаких двусмысленных желаний. Пока не появился чёртов Смит. Прохладный ветер бил в лицо, а вскоре с темнеющего неба посыпался мелкий дождь. Ханно гулял уже довольно давно и порядком промерз. Хоть бы Брайан еще не вернулся! Дом встретил приятной и такой желанной тишиной. Обрадованный Ханно быстро переоделся и, помыв руки, решил по-быстрому приготовить себе ужин. Только разбив на сковородку пятое яйцо, он сообразил, что по привычке готовит на двоих. Ну ладно, не морить же этого наглеца голодом. Брай возник за спиной как по волшебству, стоило Ханно о нем подумать. — Мне сегодня положен ужин, honey, или все еще дуешься на меня? — прозвучал хрипловатый голос прямо над ухом, парализуя волю. — Прекрати свои поползновения, если не хочешь остаться голодным, — с трудом переведя дыхание, отозвался он. — А в чем проблема? Ты явно хочешь меня, я хочу тебя, а Макс — нас обоих. Так почему бы нам не узнать друг друга получше, раз мы все равно окажемся в одной кровати, рано или поздно? От неожиданности Ханно чуть было не выронил лопаточку. — О чем тут думать? Будь мужиком, бери желаемое, — по уху и шее прошелся горячий язык. — Тебя я уж точно не желаю, — отдернулся Ханно. — Отвали, у меня сейчас яйца сгорят. И не те, на которые ты нацелился. — Если бы ты доверил свои яйца нам с Максом, они бы точно сгорели… Сзади прижалось большое мускулистое тело, и Ханно наконец нашел в себе силы сопротивляться. Резко вмазал локтем под ребра, воспользовавшись замешательством, прижал Брайана лицом к стене, выкручивая ему руку за спину. — Не ожидал, что я могу дать сдачи? — Ханно со злостью ткнул Брая лицом в стену, с досадой отмечая, что его возбуждение не спадает. — Или ешь молча, или съебись с кухни. — Ладно, хорошо, я буду паинькой, — на губах этого идиота снова появилась очаровательная улыбка. Ханно молча поставил на стол приборы и так же молча принялся за еду. Сказанное Брайаном не давало ему покоя. Они все, в одной постели? Быть не может! Макс бы не поступил так с ним. Не поставил бы перед фактом, даже не спросив. — Мммм… вот вроде омлет с сосисками, проще не бывает. А на вкус божественно. Как ты это делаешь, Медок? Он не стал отвечать. Не говоря ни слова, убрал со стола и сбежал, чувствуя спиной насмешливый взгляд. Оставшись один, набрал номер Макса, даже не сверившись по привычке с часами. Тот ответил не сразу. После взаимных радостных приветствий Ханно наконец решился задать так мучивший его вопрос, и выпалил: — Макс, зачем ты на самом деле привел Брайана к нам жить? Он мог бы снимать квартиру, а ты навещать его. Почему тебе так важно, чтобы мы поладили? Нас вообще не обязательно было знакомить. Достаточно, что мы знаем друг о друге. Ты думал о чем-то большем, чем просто жить в одном доме? Макс, несмотря на ранний час, уже успел вымотаться после съемок сложной сцены. Он только что вышел из душа, и все, о чем мечтал — упасть на кровать и немного полежать под кондиционером. Вопросы Ханно, посыпавшиеся, как из рога изобилия, рождали в нем беспокойство. — Потому что… , — он запнулся, но все же решил это сказать, — потому что он не любовник, а такой же мой партнер, как и ты, и я люблю его. Я подумал, что беготня на два дома не придаст мне сил между съемками. Тогда я не смог бы часто видеть ни одного из вас, а так убью двух зайцев одновременно. Оба моих любимых рядом, только руку протяни. Ханно раздраженно выдохнул, услышав это «люблю»: — Согласен, беготня на два дома никому не прибавит сил. А нам не прибавит душевных сил, постоянно видеть один другого. Или ты рассчитывал, что мы подружимся? Что вообще окажемся в одной кровати? Макса прошиб холодный пот. Разумеется, он думал об этом, фантазировал… но признаваться в этом Ханно сейчас было нельзя, чтобы не оттолкнуть. — Ханни, — он очень осторожно подбирал слова, — вам бы не прибавило душевных сил и то, что я разрываюсь между вами, не говоря уж про меня самого. Так что чем быстрее мы поладим, тем лучше нам всем будет жить. А что до общей постели, то я не заглядываю так далеко. Хотя не скрою, эта мысль находит отклик в моей душе. Ведь я люблю вас и хочу быть с вами. — Это означает «да»? Ты рассчитывал на нас обоих в своей постели? — не отставал Ханно. — Я устал, как собака, и сейчас я рассчитываю хотя бы на двадцать минут отдыха! Поэтому будь добр, успокойся и не беги впереди паровоза. Пока что я буду рад, если вы поладите. Пожалуйста, постарайся, ради меня. А теперь мне пора, пока, люблю тебя. Сбросив звонок и поставив телефон на беззвучный режим, Макс рухнул на кровать. Струи прохладного воздуха немного остудили разгоряченное тело. День сегодня не задался с утра. Макс не мог прекратить думать о том, как дела дома. И не застанет ли он по приезду два хладных трупа. И Брай, и Ханни в своих звонках и смс не уставали уверять его, что все хорошо. Время от времени это выглядело довольно фальшиво, будто бы оба пытаются что-то замолчать. Рано, слишком рано он оставил их одних… И теперь еще этот вопрос. Если Ханно узнает, что Макс действительно надеется на любовь втроем, то запросто соберет вещи и уйдет. Впрочем, «надеется» — неподходящее слово. Макс знал, что для Ханно подобные вещи неприемлемы, и никогда бы не стал на него давить. То, что между ними было сейчас — вполне хороший компромисс. А фантазия… ну у кого их нет? Не обязательно же воплощать каждую из них, тем более, если это ранит любимого человека. Макс и так дошел до предела терпения Ханно, да и Брай наверняка не был рад делить его с кем-то, что бы он не утверждал. Иначе как объяснить странную отчужденность, возникшую после отъезда Макса? Словно бы Брайан сильно на него обижен. Перерыв пробежал незаметно. Римельт неохотно поднялся, забросил на плечо спортивную сумку с вещами и направился в холл гостиницы, к месту общего сбора. Уже скоро должны были прийти автобусы и отвезти всю съемочную группу на новое место. Этот город ощущался совсем иначе, чем Берлин. Розовые, желтые, голубые стены домов, утопающих в тропической растительности, и чем дальше отъезжаешь от центра, тем они обшарпаннее. И машины, рожденные американским автопромом аж в пятидесятые годы, отполированные до блеска — но уже со второго взгляда заметишь отсутствие ремня безопасности и кондиционера, и продавленное сиденье. Но именно это сочетание красоты и заброшенности и придавало столице Кубы ее особый шарм. Максу понравилась Гавана, с ее прекрасными историческими зданиями, наводняющими улицы старыми автомобилями и неспешным ритмом жизни. Хотел бы он, показать ее обоим своим любимым… Может быть, когда-нибудь. Кто знает. Сейчас он не мог предвидеть даже то, что случится через неделю. Пока ехали по шоссе, было еще ничего, но вот на сельских дорогах начало ощутимо потряхивать. Макс сел в автобус с массовкой, и у него не было ни одной минуты покоя. То автограф, то селфи, то приходилось вежливо осаживать очередную слишком любвеобильную черноглазую сеньориту. Почему-то Макс оказался очень популярным среди местных — не потому ли, что для них он выглядел заморской экзотикой? Ему строили глазки коллеги, фанаты, персонал гостиниц обоего пола. Если бы Макс захотел, то каждый день мог бы иметь новое, ни к чему не обязывающее развлечение, только пальцем помани. Но все, чего Максу хотелось, это оказаться дома, рядом с его мальчиками. Он усмехнулся про себя, представив на секунду, что бы они сказали, узнав, как он их назвал. «Я уже очень давно не мальчик, милый», рассмеялся бы Брай. А Ханно бы делано возмутился: «Нашел мальчика! Я на четыре года старше тебя!» Что они сейчас делают? Все ли в порядке? С этими тяжелыми мыслями Макс приступил к работе.***
Ночью Ханно не мог заснуть. Он не переставал думать о Максе и о том, что тот сказал. Вроде бы, он опроверг фантазии Брайана, а вроде бы и нет. Боже, когда же Макс вернется? Ханно очень соскучился и изнывал от желания передернуть, думая о нем. Но мысль о Брайане за стенкой отрезвляла не хуже ледяного душа. С утра он поднялся пораньше, чтобы не сталкиваться с ним, и убежал на пробы. Возвращаться домой не хотелось, поэтому Ханно прошёлся по своему любимому парку и вернулся лишь к вечеру, искренне надеясь, что Брайана нет. Войдя, чуть ли не бегом отправился в душ — по пути домой он попал то ли под дождь, то ли под мокрый снег. Прикрыв дверь, Ханно сбросил с себя всю одежду и встал под горячую воду. Мысли о Максе вновь наводнили голову. Если бы тот был дома, они бы приняли душ вместе. Но дома находился не любимый Макс, а раздражающий Брайан. Целый день Ханно о нем не думал, но сейчас мысли вернулись. Он вспоминал все давешние провокации, эти мысли мешались с мыслями о Максе. Какой ужас… Даже упоминать их вместе нельзя! Ханно досадливо поморщился: фантазии о том, что Макс здесь, с ним, возбуждали, а эрекция доставляла порядочный дискомфорт. Как назло, вспоминался и Брайан, его красивое тело и нахальные серо-голубые глаза. Ханно повертел было кран, хотел включить холодную воду. Но желание стало просто нестерпимым, и он не мог дольше бороться с собой. Оперевшись одной рукой о стену, второй он обхватил свой член, и начал ласкать себя. Ханно так увлекся, что не услышал тихого звука открывающейся двери и шагов. Брайан на секунду замер на пороге. Сегодня он вымотался не на шутку — день в театре выдался адский, репетиции шли непрерывно, да еще и чертов дождь. Придя домой, он мог думать только о горячем душе и сне. Но в ванной комнате его ждал сюрприз погорячее душа. Мелкий стоял в душевой кабинке, наполненной паром, прикрыв глаза, и дрочил с короткими вздохами. Внимательно оглядев его тело с ног до головы, не упуская ни член приличного размера, ни круглый зад, Брайан не смог и не захотел заставить себя выйти и оставить Ханно одного в такой интимный момент. Глядя, как по стволу скользит широкая ладонь, а намокшие волосы, обычно стоящие торчком, прилипают к лицу Ханно, Брайан и сам возбудился не на шутку. Захотелось просто раздеться, нырнуть к этому обычно угрюмому немцу в кабинку, прижать к стенке и целовать, пока тот не начнет стонать и просить большего. Ханно кончил с тихим «Макс». Ну конечно, кого же еще может представлять себе наш благоверный пуританин? Решив не скрывать ни свое присутствие, ни свое возбуждение, Брайан прокашлялся и сказал: — А ты горячая штучка, Медок. Если бы тебя сейчас застал Макс, то вставил бы без лишних разговоров. Ханно вздрогнул: — Тебя не учили стучать?! — ядовито осведомился он, с трудом переводя дыхание и подавив детское желание прикрыться руками. — А тебя не учили закрывать двери, но это мне даже на руку, — усмехнулся Брайан, увидев, что Ханно поворачивается к нему спиной. — Что ты там так усиленно прячешь? Я уже все видел в деталях, — он опустил крышку унитаза и уселся, не сводя с Ханно любопытного взгляда. — Тебе бы не пришлось дрочить, если бы ты был чуточку поувереннее в себе и принял мое вчерашнее предложение. — Ты мне не нужен, — Ханно пренебрежительно пожал плечами. — Что, сложно поверить, что кто-то может тебя не хотеть? Его обуяла злость. Да что это, в конце концов, такое?! Он у себя дома! Хочет закрывает дверь, а хочет нет! Этот ковбой надеется, что Ханно умрет с стыда, если тот будет смотреть? Да пошёл он! Ханно вышел из кабинки и принялся вытираться, как если бы был один, даже не особо торопясь. Затем спокойно и медленно облачился в приготовленные заранее боксёры и футболку. На Брайана он обращал не больше внимания, чем на домашнего питомца, случайно зашедшего в ванную комнату. И нарочито делал вид, будто бы тот — пустое место. Одевшись, взял расчёску и расчесал волосы, которые сразу же начали торчать, как иглы. «Смотрит? Пусть смотрит. Мне нет до него дела». Злость и смущение всё же слегка окрасили щеки румянцем, но больше Ханно ничем не выдал, что чувствует хоть что-то помимо равнодушия. Было очень забавно смотреть, как мелкий борется со смущением. Он покраснел, глаза возмущенно сверкали — сейчас он казался Браю не просто ничего так, а вполне красивым. — Не нужен, говоришь? — протянул он ласково. — А вчера пялился так, будто хотел выебать меня на кухонном столе… или чтобы я тебя выебал. Да брось, Медочек, желание у тебя точно есть, — Брай протянул руку, провел ладонью по спине Ханно и звонко шлепнул по заднице, — а для хорошего секса этого предостаточно. — Руки! — тот отдернулся, будто увидел змею, и спешно выскочил из ванной комнаты. А Брайану на секунду показалось, что он увидел в голубых глазах страх и отторжение. — Из нас обоих и Макса получится очень горячее трио, если ты перестанешь быть таким занудой, — он догнал Ханно на кухне. — Нет никакого трио! Макс не сказал мне, что хочет этого, — голос прозвучал неуверенно, стоило Ханно вспомнить о том странном разговоре. — Просто пока не решается. Видимо, переживает, что маленький ханжа вроде тебя скорее пожертвует любовью, чем собственной задницей, — Брайан встал в дверном проеме, блокируя выход. — Но это лишь вопрос времени. — Да быть того не может! И оставь мою задницу в покое, — Ханно занервничал, видя, что не сможет сбежать. — Так вот оно что… Бедняга Макс твоей задницы и в глаза не видел? Неудивительно, что он смотрел по сторонам, а я оказался в вашем доме. Брай еле сдержал довольную улыбку. Судя по выражению лица Ханно, удар попал точно в цель. — Не твое дело! Не лезь в нашу личную жизнь! — Она уже не только ваша личная, Медочек. — Хватит меня так называть! Не выдежав, Ханно размахнулся и ударил по этому смазливому лицу, а потом сразу же добавил с другой стороны. Толкнул, сбивая с ног. Они покатились полу, Ханно старался врезать ещё и ещё. Он понимал, что шансов у него нет — Брайан на полголовы выше и кило на десять тяжелее, со стальными мускулами и намного лучше тренирован. Но сейчас, в горячке драки, ему было наплевать. Ханно не останавливался, сколько бы Брайан не уворачивался и не блокировал его удары. Злость придала ему сил. — Захотелось проверить, как я трахаюсь? — он со злой усмешкой сел на Брайана сверху, схватив его за горло. — Тебя ведь только это и волнует? Я тут тебя погуглил… впечатление ну такое. Будто на сайт борделя сходил. — Вот и подумай, как же ты достал своего партнера эгоизмом и ханжеством, что он предпочел бордель твоей холодной постели. Да еще и в дом этот бордель привел, — хриплый от удушья голос не слушался, но Брайан лишь улыбнулся, показывая в улыбке окровавленные из-за разбитой губы зубы. Он не пытался вывернуться, а старался лишь больше разозлить. Серьезно бить мелкого в ответ Брайан не решился. Старался просто уйти от ударов или поставить блок локтями. Еще чуть-чуть, и тот окончательно слетит с резьбы, точно по плану Брая. Ради этого стоило позволить немного попортить себе фасад. Но когда Медок захотел врезать по лицу еще, Брайан решил это прекратить. Все-таки, он актер, лицо — его рабочий инструмент, и слишком увлекаться мордобоем не стоило. Резким жестом перехватив занесенную руку, он выкрутил ее и оказался сверху, поставив оба свои колена на руки Ханно. Тот яростно задергался. Но Брайан не выпустил его из своей хватки, лишь наклонился к лицу, и, слегка лизнув щеку, прошептал: — Как думаешь, сколько еще Макс будет это выносить? Он ведь не классический манерный боттом. Когда ему надоест носиться с твоей драгоценной задницей? — он провел ладонями по груди, остановившись на сосках. — Что там такого в ней золотого, что она стоит риска потерять любимого человека? — Что ты делаешь?! — Ханно возмущённо рванулся, а когда Брайан принялся оглаживать и тереть его соски через майку, вообще перестал что-либо понимать. — Какого хера?! — Ну ты вроде совершеннолетний, хоть и мелкий, должен знать, — ласково улыбнулась эта мразь, не прекращая своих поползновений. Ханно похолодел. Пусть Брайан ему не нравился, но тело отреагировало на близость красивого мужчины самым недвусмысленным образом. Неудивительно, последнее время Ханно было не до секса, он мучился подозрениями и не был на него настроен. И именно сейчас его член вдруг решил вспомнить, чего ему не хватало все это время. Ну супер! — Сдурел?! — он яростно рванулся, но не сумел освободиться. Брайан хмыкнул, резко наклонился к нему, и Ханно почувствовал во рту привкус крови. Чужой крови. Потому что этот придурок целовал его. Он пытался отвернуться, что-то сказать, но все его возражения пропали зря, превратившись в невнятные стоны, потому что Брайан и не думал отрываться от его рта, крепко присосавшись к нему. Злость и возмущение зашкаливали. Что он себе вообразил?! Почувствовав, как между ног вклинивается бедро, Ханно, к своему ужасу, ощутил не только чужое возбуждение, но и своё. Откуда оно взялось? Он не переносил Брайана, тот ворвался в его уютный мирок, словно ураган и перевернул всё с ног на голову. Отобрал у него любовь Макса. Совершенно неважно, насколько Брай красив. Тело Ханно, однако, считало иначе. Он дернулся еще раз, изо всех своих сил, наконец освобождаясь, и вдавив Брайана лицом в пол, сам уселся сверху, заламывая ему руки. — Ты вот этого хотел? — голос Ханно звенел от гнева. — Все равно, с кем трахаться, даже с тем, кого ненавидишь?! Хотел — получи! Внутри все дрожало. Потому что нельзя. Неправильно. Потому что есть Макс, которого обожаешь до дрожи в коленях. И в то же время — Ханно приятно было видеть, что этот придурок заткнулся. Ну и да, задница что надо, просто слюнки текут. Это было похоже на помутнение рассудка: когда не видишь и не слышишь ничего вокруг. Есть только желанное тело, распластанное под тобой, которое сейчас станет твоим. Плевать на подготовку, на защиту — потерпит. Сам этого хотел. Ханно попытался было стянуть с Брайана трусы, а когда не вышло, схватил с кухонного стола нож и разрезал их. Пинком раздвинул ему ноги, на секунду залюбовавшись проработанной спиной и крепкой задницей. Член уже давно стоял, думать о чем-то, кроме того, что сейчас он засадит этому чёртову придурку, который появился из ниоткуда и все испортил, сил не было. Брайан, до этого лишь усмехавшийся лицом в пол и терпящий тычки, напрягся было, боковым зрением заметив в руке Ханно нож. Но тот просто срезал с него трусы, случайно оставляя царапину на коже. В голове совершенно некстати закрутилась мысль, что трусы жалко — его любимые, кляйновские, и сидели они на нем красиво. Но снявши голову, по волосам не плачут. Брай тихо вздохнул и попытался максимально расслабиться. Он знал, что его ждет. Два пальца вошли в него резко и без прелюдий. Брайан выдохнул, но сопротивляться не стал. Все шло по плану. А у Ханно будто распрямилась внутренняя пружина. Он мял, царапал и кусал его тело, как дикий зверь, оставляя отметины. Когда мелкий наконец ему вставил, Брайан выдохнул и сцепил зубы, чтобы не заорать. Слюна — хуевая смазка, два пальца на десять секунд — такая же хуевая растяжка. Да, он далеко не девственник, но Макс всегда был с ним осторожен, а кроме него у Брайана за последние два года вообще никого не было. Мысли разом выбило из головы резкими фрикциями. Ханно драл его не щадя, что-то выстанывая то на немецком, то на английском. Брайан мог разобрать только: «шлюха… горячий… ненавижу…». Наверное, так с сходят с ума. Мозг отключается, остаются инстинкты. Ханно никогда не был агрессивен, ни в постели, ни в жизни, но сейчас он словно бы не был в полной мере собой. Или же, у него было слишком мало секса в последнее время? Иначе почему он чуть не задохнулся от жара и тесноты, почему оставлял на теле Брайана синяки и следы зубов? Ханно двигался глубокими, сильными точками, вцепляясь в бёдра Брайана, только с одним желанием в пустой голове — оттрахать это тело, чтобы потом Брайан-чертов-Смит ноги не смог свести. Словно в угаре или под наркотой… С Максом он никогда не решился бы на такое, даже в качестве игры. Ханно будто оключился, и мог только двигаться. Словно хотел отплатить за каждый наглый взгляд или дерзкое слово в свою сторону. Он двигался то быстро, то замедляясь, рассматривая Брайана. Раздражающий, действующий на нервы… но очень красивый. На напряженной спине видно каждую мышцу, так и хочется погладить. Почувствовать, такие ли они крепкие, как кажутся. Наверное, он сошёл с ума: посчитал кого-то красивым, когда есть Макс. Но раз Макс любит Брая, значит, что-то в нем есть? Возбуждение усиливалось, обволакивало, постепенно собиралось между ног. Ханно лег на Брайана, прижимаясь грудью к спине и ненарочно меняя угол проникновения. Он уже давно не держал его силой. Ханно не старался сделать приятно, но Брайан вдруг почему-то задышал чаще и двинул бедрами навстречу. В ответ Ханно дернул Брая на себя — и услышал громкий стон. " Да, вот так… " Острое, как игла, удовольствие, прошило Брайана от макушки до пяток. Он выдохнул и попытался насадиться сильнее. Мелкий, почувствовав это, перевернул его на бок и трахал уже осторожнее, яростно дроча его член. Боль притупилась, а удовольствие с каждым толчком и вовсе перекрывало ее. Губы Брайана сложились в насмешливую полуулыбку: все получилось даже лучше, чем он рассчитывал. Ханно отпустил себя, он засаживал ему глубоко и грубо, безошибочно проходясь членом по простате, и очень скоро Брай без сил откинул голову на пол, задыхаясь от охватившего его удовольствия и спуская Ханно в руку. За секунду до оргазма Ханно уткнулся лицом в коротко стриженый затылок — как привык делать с Максом, но совесть почему-то молчала. Даже когда он неосознанно коснулся поцелуем соленой от пота шеи. Точно сошёл с ума. И позже он об этом пожалеет. Кусок реальности будто вырезали. Брай очнулся первым. Разбитая бровь и губа саднили, а задницу адски пекло. Поморщившись, он дотронулся до ануса кончиками пальцев — на них осталась лишь сперма. С облегчением выдохнув, что мелкий его не порвал, Брайан попытался встать. Морщась и кряхтя, как дед, наконец смог поднялся, держась за стол. Ханно пришёл в себя, когда теплое тело рядом пропало. И до него внезапно дошёл весь кошмар случившегося. Вскочив на ноги, он со страхом посмотрел на пошатывающегося Брайана, отмечая все царапины, укусы и синяки, что оставил на его теле. — Ты… ты как? — Ханно нерешительно дотронулся до плеча американца. — Что? Хриплый голос Брая напоминал карканье. Очень хотелось пить, а лучше выпить. Вроде и добился, чего хотел — Ханно теперь его должник. Но на душе почему-то было погано. Когда Ханно разглядел Брайана получше, его охватил самый настоящий ужас. — У тебя кровь, — Ханно побежал за аптечкой. Что он наделал?! Как он мог?! Его колотило от осознания, что это он во всем виноват. Рука с намоченным спиртом ватным диском дрожала. — Сядь или пригнись, пожалуйста, — еле слышно попросил Ханно и принялся стирать кровь с лица Брайана. Что теперь делать, он и понятия не имел. — Ещё что-то болит? — он хмуро осмотрел раны на брови и губе, а внутри все кричало — ты, ты виноват. — Чем мне помочь? Нервный смешок вырвался сам. Да уж, Ханно, допомогался. Лучше всего заткнись и избавь человека от своего присутствия. — Да не суетись ты, — Брай поморщился от прикосновения намоченной спиртом ваты к лицу. — Нормально все, бывало и хуже. Лучше царапину от ножа прижги чем-нибудь. И вообще, я любил эти трусы. Они из новой коллекции, так что с тебя комплект. Он попытался улыбнуться и тут же охнул: рана на губе снова лопнула и начала кровить. Ханно суетился вокруг со скорбным выражением лица, что очень удивило Брайана. Неужели мелкий такой совестливый? Тот выглядел будто побитая дворняга, которую до этого приманили колбасой. — В этом доме есть что-нибудь покрепче пива? — спросил Брай, снова улыбнувшись — на этот раз осторожно, лишь краешками губ. — И перестань выглядеть таким виноватым! Я не сопротивлялся и даже получил удовольствие. Ханно неверяще качал головой. Какие ещё трусы, нашёл о чем думать… Он прижег царапину от ножа йодом, и виновато посмотрел Брайану в глаза: — Я не спросил, а ты не согласился. Так что дело ясное, — Ханно взъерошил волосы обеими руками, а затем обхватил себя ими, будто мерз. — Если не прозвучало четкое «да», значит, это насилие. Вопрос про выпивку удивил. Хотя, это как раз неудивительно. — Коньяк будешь? — тихо спросил он. — Я достану, пока ты приводишь себя в порядок… Ханно запнулся, потому что Брайан взял его за плечи и развернул к себе, глядя в глаза. Хоть синяки и порез саднили, но чувствовал себя он вполне сносно. — Слушай, при всем уважении к твоим силе и габаритам, но если бы я хотел вырваться — я бы вырвался. И я не сказал «нет». А вот коньяк — это отличная идея. Халаты в этом доме водятся? Боюсь, в моем гардеробе они отсутствуют как класс. Мелкий совсем раскис. Это почему-то беспокоило. Брайан с удивлением понял, что видеть убитое выражение на этом лице ему не нравится. Злость, радость, ехидство — да, но не такое дикое отчаяние. Не устояв, он задержал Ханно и успокаивающе погладил его предплечья. Мелкого била сильная дрожь. Выматерившись сквозь зубы, Брайан притянул его к себе и крепко обнял, поглаживая прямую спину. — Это я должен тебя утешать, — пробормотал Ханно куда-то Брайану в плечо. Тот был тёплым и отпускать его не хотелось. Ханно глубоко вздохнул и взял себя в руки. — Я сейчас все принесу, — произнёс он, стараясь следить за лицом и голосом. Первым делом отыскал халат Макса — Брайн выше, но не слишком, должен подойти. Накинув такой же, он выставил на кухонный стол бутылку и два бокала. — Я не знаток, но это подарок друзей, так что наверняка стоящая вещь, — Ханно жестом пригласил Брайна сесть и налил обоим. Он с жалостью смотрел, как тот морщится, передвигаясь. Ни одна провокация не заслуживает подобного «возмездия». Брай залпом опрокинул в себя стопку. Горло приятно обожгло, жар прокатился по пищеводу и осел в желудке. Боль сразу отошла на периферию сознания, а голова стала приятно легкой. Мелкий отпивал маленькими глотками и бросал на него виноватые взгляды. Брайан досадливо поморщился: — Забудь. Заживет, как на собаке. Со мной куда как хуже было, а тут и оргазм получил. А лицо гримеры подрихтуют, если нужда будет, — он снова ободряюще улыбнулся и налил по-новой. Ханно допил свою порцию и тоже добавил. Коньяк будто побежал по венам и разлился по всему телу, до самых мелких капилляров. — Но так нельзя, — возразил он грустно, смотря на свой бокал. — Я не хотел… — и тут же поправился, несмотря на то, что скулы заалели, — точнее, я не должен был хотеть. Ни одна провокация не извиняет подобного поведения. — Да к черту! Зачем пилить себя за взаимное удовольствие, пусть и частичное? Ты так убиваешься, будто не пару синяков мне поставил, а как минимум отрезал палец, — хмыкнул Брайан. Мысли слегка путались, а коньяк оставил приятный вкус во рту. — Обычно я синяки не ставлю, — упёрся Ханно. — Никому, нигде, никогда. Но ты так меня достал, что я забылся, — налив ещё немного, он выпил, смакуя. — Ну, зато тебя наконец отпустило напряжение. Нужно было всего лишь потрахаться, чтобы ты расслабился и перестал выглядеть так, будто тебе трусы жмут, — разбитые губы Брая растянулись в ухмылке. Ханно возвёл глаза к потолку: — Не начинай. Моя совесть и так съест меня без соли. Голова начала кружиться от выпитого. Брайан встал и протянул руку Ханно: — Пошли спать, Медок. Нам обоим нужно отдохнуть. — Тебе помочь дойти до кровати? — удивился тот. Вроде не так много выпили. Но он встал и, поддерживая Брайана, отбуксировал его в спальню. Остановившись возле кровати, тот продолжал удерживать Ханно за руку. — Спасибо, что проводил. Если честно, я плохо переношу алкоголь. Полежишь со мной? Не хочу сейчас быть один. Просто поспим, честное скауткое, — поспешно добавил Брай, заметив нерешительность. Ханно удивленно поднял брови: — Разве видеть меня не хуже, чем быть одному? Но… — помялся, — если ты так хочешь… Чувство вины усилилось, пока Ханно наблюдал, как Брай аккуратно устраивается на ночлег, стараясь не делать резких движений. Он накрыл его одеялом, и прилег рядом, на почтительном расстоянии: — Тебе удобно? — Угу… Брайан, будто бы ждал этого, сразу же сграбастал мелкого поближе к себе, и прижался всем телом. — Х-хорошо, — Ханно слегка забеспокоился, но отказывать в такой малости было неловко. — Тогда спокойной ночи? — Спокойной, honey, — прошептали ему в ухо, прежде чем выключить ночник.