***
— Так вот что надо было сделать, чтобы получить кофе в постель, — Ханно с ироничной улыбкой потянулся и прикрыл глаза, вдыхая бодрящий аромат. Сегодня он первый раз в жизни не поднялся раньше Макса и не пошел варить кофе и готовить завтрак. — Доброе утро, — Макс присел рядом, ставя чашку на прикроватную тумбочку и не сводя с него влюбленного взгляда. — И тебе доброе… Черт! — Ханно аж вздрогнул, когда попытался сесть на постели. — Все нормально? Прости… — Не извиняйся, — он улыбнулся Максу в плечо, когда тот крепко обнял его. — Пройдет. И… это было великолепно. Позже они вместе переместились в душ, а оттуда — на кухню. Несмотря на тяжелый перелет и совершенно офигенный оргазм, Макс не чувствовал себя усталым. Напротив, у него словно открылось второе дыхание. Он не мог перестать смотреть на своего любимого, касаться его. Тот даже в шутку обиделся, когда Римельт, вместо того, чтобы есть свой завтрак, ел глазами самого Ханно. — Как жаль, что скоро все разъедемся, — размышлял он вслух, ставя на стол еще один прибор и одновременно присматривая за кофеваркой. — А где же Брайан? — Должно быть, отсыпается. Вымотался после вчерашнего… Ответ Макса сопровождался смачным шлепком по заду Ханно. Брайан появился на кухне как раз в этот момент. Сегодня он поднялся позже всех, но не потому, что утомился. Его одолевали сомнения и невеселые мысли. Вчера о нем даже не вспомнили. А нужен ли он тут? И не был ли его план ошибкой с самого начала? — Спящий красавец проснулся, — Макс с улыбкой отсалютовал чашкой, а Ханно отодвинул Брайану стул: — Доброе утро! Хочешь кофе? Конечно хочешь! Перед Браем появилась точно такая же порция омлета с беконом, как и у них, и большая кружка. Ханно чуть ли не летал по кухне — то сахарницу поставит, то корзинку с хлебом, то еще что-нибудь, предупреждая желания до того, как они будут высказаны. Он сейчас нисколько не притворялся и не пытался понравиться. Если бы в гости пришли дети с их мамами, родители или друзья, Ханно вел бы себя точно так же — в первую очередь беспокоился бы об их комфорте. Но Брайан все равно растрогался. Может, есть еще надежда? Макс вернулся, и у них с Ханно, судя по всему, второй медовый месяц, но тот все равно заботится и о Брайане тоже. — Когда там твои съемки? И где? Медочек тем временем уселся рядом с ним, с календарем в руках. Брай, даже не владея немецким, разобрался, что каждая графа большого, в две альбомных страницы, листа, посвящена одному из членов семьи. Мельком он прочел «Макс, Матрица», «Айно и Мия», «Лили?». — В начале или середине ноября, полечу в Пекин недели на три. Нас всех хотят сначала поместить в тренировочный лагерь и посмотреть, в хорошей ли мы форме. — Брайан, «Тредстоун», Пекин… — с сосредоточенным видом записал Ханно, и продолжил в следующей графе: — А мне скоро в Гамбург. Будем снимать мини-сериал по мотивам самых громких нераскрытых убийств в истории послевоенной Германии*. — И ты играешь страшного жестокого маньяка, — Брай с ухмылкой отправил в рот кусочек омлета. — Посмотришь и узнаешь. А что, думаешь, я бы не справился? Все-таки, учился у Клауса Марии Брандауэра**, это, знаешь ли, обязывает… — У того самого Брандауэра, который «Из Африки» и «Мефисто»? Знаменитый актер и режиссер, а для Австрии — знаковая фигура? Вот это круто! — А я думал, ты скажешь «тот самый злодей из Джеймса Бонда», — Ханно удивленно поднял брови, откладывая ручку. — Не все американцы, даже из Техаса, необразованные реднеки, — мило улыбнулся Брай. — Разочарован? — Скорее, обрадован. А где ты учился? Макс не переставал удивляться, глядя на них. Брайан начал рассказывать об учебе в Джульярдской школе в Нью-Йорке и своих спектаклях. Ханно с интересом слушал его, и сам рассказал немного о школе актерского мастерства, которую посещал — семинаре Макса Райнхарда в Вене. Какой контраст по сравнению с тем, что было раньше! Вот уж действительно, поладили. Ханно даже предложил Браю вместе поехать в Зальцбург летом — мэтр устраивал что-то вроде встречи своих выпускников. А Брайан с энтузиазмом поддержал эту затею. В белой футболке и спортивных штанах, со слегка влажными после душа волосами, такой домашний и родной, Ханно притягивал взгляд Макса, как магнит. Его хотелось обнять, прижать к себе и не отпускать до вечера, а еще лучше — до следующего утра. Единственное, что немного портило настроение — вопрос, который Макс пока не решился задать Ханно. Одновременно хотел спросить и боялся услышать ответ. Когда Ханно проходил мимо к плите, за очередной порцией кофе, он слегка погладил его по руке, не в силах противится своей тяге к нему. Тот остановился, с улыбкой смотря на Макса, и чуть не упустил кофеварку. — Подожди, а то Брай останется без добавки, — сбившись на немецкий, произнес он. — Не думаю, что он обидится, — также на родном языке, отозвался Макс, и потянул Ханно на себя. Брайан незаметно поднялся и снял закипевшую кофеварку с конфорки. Ему резко расхотелось кофе. Макс что-то говорил Ханно, и они улыбались друг другу, будто бы его здесь и вовсе нет. Как вчера. Медочек, впрочем, вскоре встрепенулся и с неловкой улыбкой обратился к Браю, переходя на английский. Смит не знал, что и думать. С одной стороны, его все-таки не забыли, им интересовались. Они с Ханно даже поболтали о театре. Было чуть странно, говорить с ним так долго на тему, не имеющую отношения ни к Максу, ни к сексу, но это было здорово! Брай и не надеялся, что эта сторона его жизни может быть им интересна. С другой стороны, Макс и Ханно постоянно забывались, переходя на немецкий, и ворковали, как два голубка. После завтрака Брайан напомнил Ханно, что они собирались вместе потренироваться. Честно говоря, Смит надеялся использовать занятия спортом для того, чтобы продемонстрировать все свои достоинства. Но немцы снова смотрели друг на друга, как влюбленные подростки, и общались на понятном только им языке, затем Макс предложил Ханно спарринг. Они обменивались ударами, ускользали друг от друга, а потом мелкий резко нагнулся, снес Макса и уселся сверху, прижимая его руки к полу. — Не хочешь распаковать свой приз, чемпион? — побежденный Макс с ухмылкой посигналил бровями, встречаясь взглядом с победителем. Ханно все еще было немного не по себе. Флирт в присутствии третьего ощущался как-то чуднО. «Но это же не кто-то с улицы. Это Брайан», успокаивал он себя. Пока Ханно раздумывал, Макс дернул его к себе за майку и втянул в долгий поцелуй. Брайан забеспокоился. Он возлагал на совместную тренировку большие надежды, и точно знал, что смотрится сейчас просто сногсшибательно, в новеньких шортах и футболке, облегающих его тело, как вторая кожа. Но сладкая парочка упорно не замечала все попытки Брая привлечь к себе внимание. Он лихорадочно соображал, что же делать. Да что тут думать? У них обоих такой вид, будто бы они не прочь перепихнуться не сходя с места, прямо на мате. Решение напрашивалось само собой: присоединиться, перехватить инициативу, показать, насколько хорош. И никуда его парни тогда не денутся. Ханно и Макс тем временем поменялись местами, возясь на полу. Момент, чтобы вмешаться, был очень удобный. — Я смотрю, вы нашли занятие поинтереснее тренировки? — промурлыкал Брайан Максу на ухо, растягиваясь на мате рядом. — А меня позвать? — Вообще-то мы не собирались… — возразил было Ханно, но его взгляд, жадно обшаривающий фигуру Брая, был слишком красноречив, чтобы верить словам. — Эй, все в порядке, — Брайан протянул руку и успокаивающе погладил его по щеке. — Правила те же: как только кому-то из нас что-то не нравится, сразу же прекращаем. — Не в этом дело, — Ханно смутился. — Как вообще можно сосредоточиться… кхм… на двух задачах сразу? Я не очень хорошо представляю себе, как все это выглядит на практике. — Я тоже, — Макс обнял его правой, Брая — левой рукой. — Вот сейчас и узнаем. — Отлично, у нас есть доброволец, — Брайан с проказливой улыбкой ухватился за пояс трусов Макса и потянул их вниз, к щиколоткам. Брай снова улыбнулся, обхватил твёрдый член Макса, провёл пару раз вверх-вниз, сжимая пальцы. Облизал губы, с удовольствием наблюдая, как расширяются зрачки любимых серых глаз. Потянулся к Максу и коснулся поцелуем его живота, бросив быстрый взгляд Медочку — давай, присоединяйся. На животе и внутренней стороне бёдер Макса очень скоро не осталось ни одного не зацелованного сантиметра кожи. Тот пытался было возмутиться, заставить их, наконец, перейти к главному, но чьи-то руки крепко схватили за запястья и прижали их к мату. А два языка продолжили его дразнить. Макс прекратил возражать и требовать и только постанывал, ожидая, что произойдёт дальше. Брайан дождался этого момента, и без предупреждения начал облизывать его член кончиком языка, сверху вниз и обратно. Когда Ханно начал делать то же самое, Макс приподнялся на локтях и уставился на обоих своих любимых с благоговением и страхом — он не на шутку испугался, что все это ему только снится. Вообще-то, Римельт рассчитывал на совсем другой сценарий, но чем дальше продолжалась сладкая пытка, тем меньше он зацикливался на этом. Да, сначала он мечтал, как прижмет Ханни к полу, накроет его тело своим и втрахает в мат, до полной потери сознания и сорванного голоса. Или Брайана. Или обоих по очереди. Но если они продолжат в том же духе… блядь… да пусть делают с ним все, что хотят! На губах Ханно появилась легкая улыбка, когда тот увидел, до чего они с Брайаном вместе довели Макса. Поначалу ему было не по себе. Слишком откровенно, слишком странно… но, раз им всем нравится, значит, все хорошо? Когда они с Брайаном чуть не столкнулись головами, и тот оторвался от Макса и со смешком поцеловал его, Ханно окончательно уверился — все отлично. Они ласкали его то вместе, то по очереди, то и дело целуясь. Когда стало понятно, что долго Макс не выдержит, Брайан обхватил его член у основания. — Как ты, милый? Я не шутил про правила. Может, у тебя есть пожелания или возражения? Судя по улыбке во все тридцать два, чертов техасец издевался над ним. — Если сейчас кто-нибудь из вас не вставит мне, — с трудом выдохнул Макс, — клянусь, что вставлю вам обоим без всякой подготовки! — Это точно означает «да», — Брай со смешком поцеловал Ханни. — Ну как, бросим монетку? — Я пока посмотрю, — Ханно склонился над Максом, целуя его. Тот чувствовал себя кусочком сливочного масла на горячей сковороде — таял и плавился от прикосновений сразу двух пар рук и двух жадных ртов. Ханно ласково поглаживал его волосы, лицо, грудь, время от времени опуская ладони на живот; руки Брайана сжимали и с силой стискивали бедра и ягодицы. Когда они вдруг исчезли, Макс хотел было возмутиться, но из его горла вырвался лишь тихий стон, заглушенный поцелуем Ханно. Краем уха Римельт слышал, как тот что-то говорит Браю, и перезвякивание флаконов, кажется, в ванной комнате. Но понять смысл слов сил уже не было. Ханно наблюдал, как Брай присаживается между широко раздвинутых ног Макса с каким-то непонятным чувством. Все происходящее было ново и чуточку безумно. Ревность слегка кольнула его, когда Макс, прикрыв глаза, выдохнул сквозь сжатые зубы: Брайан набрал геля из флакона на два пальца и его рука скользнула вниз. Но в следующую секунду Макс вцепился Ханно в плечо, привлекая его к себе и целуя, как в последний раз, и глупое чувство отступило. Было не очень хорошо видно, что именно делает Брай, но воображение быстро дорисовало детали. Макс двигался навстречу растягивающим его пальцам, и вскоре его серые глаза заволокло дымкой наслаждения. Когда Брайан закинул его ноги себе на плечи, Ханно переместился и склонился над пахом Макса. Брай словно погрузился в транс. Эта комната и весь мир пропал, он видел перед собой только Макса и Ханно, и это возбуждало похлеще любой самой развязной порнухи. Кто бы мог подумать, вот тебе и зажатый скромняшка! Медочек то облизывал член Макса, словно большой леденец, прослеживая языком очертания каждой венки, то забирал его глубоко в горло, опускаясь так низко, что касался живота своего партнера лбом. Его волосы пришли в полный беспорядок, когда Макс вцепился в них, притягивая еще ближе, кожа блестела от испарины. Было так возбуждающе, представлять, что было бы, если бы Ханно захотел сделать то же самое и для Брайана… От таких мыслей во рту пересохло. Брай подхватил Макса под задницу, буквально насаживая на себя горячее податливое тело. Макс не выдержал двойного напора и излился в горячий рот, чувствуя, что Брайан и не думает останавливаться, продолжая вбиваться в него быстро и сильно. С трудом открыв глаза, он увидел перед собой их обоих. Ханно стоял рядом с Браем, приобняв его одной рукой, а второй ритмично ласкал себя, не отрывая жаждущего взгляда от Макса. Это было нечто совсем новое. Брайан не мог пока понять, что именно, но происходящее кардинально отличалось от всего, что он когда-либо чувствовал раньше. Ему уже приходилось трахаться сразу с несколькими партнерами, но как правило, после все участники просто разбегались, даже не спросив имен друг друга. В этом не было необходимости. Переспали, получили удовольствие, до свидания. Сейчас же, чувствуя, как Ханно со стоном обнимает его, целуя в губы и делясь горьковато-соленым вкусом, а Макс двигает бедрами навстречу, сжимаясь вокруг члена Брайана, он готов был расплакаться от странного ощущения. Тепла… близости… любви? Он чуть не пошатнулся от охватившей все тело волны наслаждения. Колени ослабли, сердце зачастило, в комнате будто кончился весь воздух. Брая удержали от падения сильные руки Ханно; тот с коротким вскриком уткнулся ему в плечо и кончил, сжимая Брая в крепких объятиях. — Это было охуенно, — отдышавшись, Макс притянул их к себе. Он гладил обоих по спине, бедрам, везде, куда мог дотянуться, и не имел сил остановиться. Целовал то одного, то другого, стискивая пальцами сразу две шикарных задницы, и не мог насытиться прикосновениями. Он был измотан, но абсолютно счастлив.***
В последующие дни Брайана вновь настигли противоречивые чувства. Его немцы явно то и дело забывали о его присутствии и переставали говорить на английском. Если Ханно по-первости извинялся, то потом забывал это делать. Тысячи небольших мимолетных жестов и знаков внимания — погладить по руке, взъерошить волосы, приобнять, проходя мимо, разговоры на немецком, понятные только двоим шуточки раз за разом заставляли Брайана сомневаться в том, что он нужен им. Нет, конечно его исправно звали в постель, но после, их нежность предназначалась большей частью им двоим. Засыпали они тоже всегда в одной кровати. Возможно, просто привычка, все же Макс и Ханно давно жили вместе, но Брайану от этого было не легче. Он предпочитал уходить к себе, слишком тяжело было видеть подобную идиллию, частью которой у него стать не получалось. Скоро он с ужасом понял, что все его уловки, сексуальная опытность и умение себя подать мало чего стоят. Ханно ничего не нужно было делать, чтобы Макс смотрел на него влюбленными и жаждущими глазами. Он просто был, такой, как есть — со штормовой прической, в домашней одежде, далеко не такой прошаренный в сексе, как Брайан. Но его все равно любили и желали. Поняв, что нужен ему вовсе не секс и придя в полное отчаяние, Брайан как-то решился им отказать, чтобы вызвать хоть какую-то реакцию. Но никто не стал настаивать. Они просто уединились вдвоем. На следующий день Макс поцеловал его с утра, будто бы ничего не произошло. А Ханно так же ухаживал за ними обоими во время обеда и ужина. Смит всю голову сломал, думая, что же ему делать. Его положение представлялось ему шатким, как никогда. Он пытался наверстать упущенное на съемках «Матрицы»: им обоим, Брайну и Максу, снова нужно было кое-что доснять. Съемки шли нерегулярно, и вызов стал сюрпризом, но Брай был рад. Он изо всех сил пытался вновь обратить внимание Макса на себя, и довольно часто думал, что ему это удалось. Но дома все опять возвращалось на круги своя. В то же время, Ханно, как и обещал, помог Брайану найти еще одну театральную труппу, ставившую спектакли на английском и испанском языках. А Макс разрабатывал для всех троих маршрут на ту гору с непроизносимым названием в Баварских альпах, куда они собирались по весне. То есть, ничего не изменилось? Его все-таки хотят видеть рядом? Но что тогда должны означать те тысячи мелочей, предназначенные только для них двоих? — Нет, ни за что! — Энергично возражал Ханно, когда все трое собрались вечером за ужином. — Если Мия сама будет готовить, я на эту вечеринку ни ногой! Это хуже кейтеринга! Макс рассмеялся, хлопая его по плечу: — Ну дай ей шанс, может, она прокачалась. Хуже кейтеринга просто ничего быть не может! — Что это за шутка, про кейтеринг? — решился вмешаться Брайан. — Когда мы снимались в «Иностранном легионе» в 2011 году, — повернулся к нему Ханно, — съемки проходили в Марокко, недалеко от Марракеша. Нам нужно было отснять несколько сцен в пустыне, далеко от любых поселений. Еду привезли с опозданием, и когда я открыл свой контейнер, то обнаружил там червей длиной с мой мизинец. И у них были глаза. Медочек выдержал театральную паузу. — То есть, ты открываешь банку с супом или паэльей, и твоя еда смотрит на тебя, — он пристально уставился на Брая, и того невольно пробрала дрожь. — Оказывается, у службы кейтеринга испортился холодильник. И Макс не нашел ничего лучшего, чем собрать вокруг себя всю съемочную группу и соревноваться, у кого эти твари больше. Макс покатился со смеху, вспоминая. Его улыбка была такой светлой и беззаботной, и это почему-то больно царапнуло сердце. — Но это еще не все, — продолжал Ханно. — Он начал бегать за костюмершами и гримершами и пугать их. Представь себе картину: несчастные женщины носятся между трейлеров, следом — Макс со своей порцией, а за ним — я, с криками «Римельт, ты идиот!» — Я просто шутил! — Макс расхохотался еще сильнее, запрокидывая голову. — Ты вел себя, как мальчишка! — Когда мне еще вести себя, как мальчишка, на пенсии?! — И тогда ты и влюбился в него? — спросил Брайан. — Нет, это случилось позже, год спустя. Тогда, в Марокко, мы стали лучшими друзьями. Это были очень приятные съемки, атмосфера на площадке стояла, как в летнем лагере. Да еще Марракеш рядом. Нам, актерам, было запрещено выбираться туда одним, без провожатого, но Макс меня уговорил, уж не знаю, как, — глаза Ханно восторженно сияли, когда он обратил взгляд на Макса. — И мы сбежали в город. Одни, никому ничего не сказав. Мы нарушили все правила, представляешь? Целый день гуляли по Марракешу, не зная арабского, а вокруг никто не знал английского… — Но обошлось же, — встрял Римельт. — А «кейтеринг» с тех пор для нас обозначение самой ужасной еды на свете. — Плохо — хуже — кейтеринг, — с улыбкой подхватил Ханно, и чмокнул Макса в стриженую светлую макушку. И снова — английскую речь присыпали немецкие слова, постепенно их становилось всё больше, и вот они уже вытеснили английские. Брайан со вздохом вернулся к содержимому своей тарелки. Лежащий рядом телефон пискнул — пришло сообщение от Мигеля. «Привет, amigo, как ты? Совсем пропал с радаров. Вроде, ты собирался в Берлин? Я тут буду проездом, позвони, если захочешь». Мигель. Пока Брай собирался ему написать, тот сам его нашел. Но отвечать сейчас и вообще думать о нем не хотелось. Он лихорадочно соображал, что же делать. Его немцы опять любезничали друг с другом, забыв о нем. К концу ужина решение пришло — предложить им трахнуть себя вместе. До этого они довольствовались руками, ртом, или тот, кто временно оказался не у дел, просто смотрел. Дальше они ещё не заходили; принять в себя сразу двоих пока что никто не попробовал. Это была его козырная карта, туз в рукаве. Если уж эта идея не сработает, не сработает ничего. Брайан был уверен, что все получится. И к тому моменту, когда все трое оказались в одной из спален, его настроение существенно улучшилось. Ему было не в новинку заниматься сексом более чем с одним партнером. Ханно хорошо его подготовил и мерно вбивался сзади, поглаживая спину, в то время, как сам Брайан ласкал возбуждённый член Макса ртом. Макс и Ханно поймали синхронный ритм, входя в него почти одновременно. Брайан старался глубже дышать носом на особенно сильных толчках Макса, и расслабить горло. Поглядев вверх, он увидел, с какой жадностью Макс смотрит на Ханно, то и дело слишком сильно дергая голову Брайана на себя. Ладони Ханно сильно, до боли, сжались у Брая на пояснице, пригибая, движения его члена в заднице ускорились, он трахал его почти без остановки. Макс, словно подстраиваясь под Ханно, впился в волосы Брайана, все глубже и резче входя в его рот. От напряжения из глаз побежали слезы. Его драли, будто резиновую куклу, при этом Макс смотрел только на Ханно. И Брай был уверен, что тот тоже смотрит только на него. Возбуждение резко схлынуло, но этого никто и не заметил, продолжая сильно и жестко трахать его в два члена. «Красивая силиконовая кукла для траха. Пустышка. Что у тебя есть, кроме умелых дырок?». Всплывающий голос в голове добил остатки возбуждения. И действительно — про него самого будто забыли, лишь пользуя его тело. Брайан прикрыл глаза. Он не хотел больше смотреть. Его вялый член болтался в такт толчкам, но он не возразил. Зачем? Свое место здесь он уже понял. Ханно снова ускорился, хотя казалось, что это невозможно. Почувствовав это, и Макс стал дергать его голову сильнее. Горло дико пекло, уголок губ треснул и противно ныл. Но Брай все равно не стал возражать. Просто ждал, когда они закончат. Пара глубоких толчков сзади и громкий крик удовольствия Ханно — и тут же в горло брызнула горячая сперма Макса под аккомпанемент его стонов сквозь зубы. Брайан с чувством облегчения закрыл глаза. Все, что ему сейчас хотелось — оказаться где-нибудь далеко отсюда и выпить. Желательно чего-нибудь покрепче. Надежда на счастье еще теплилась в его груди, но ее свет был слишком тусклым. Когда они все, тяжело дыша, рухнули на постель, Брай украдкой стер слезы напряжения и слизнул капельку крови из уголка губ. Макс и Ханно лежали рядом, снова что-то шептали друг другу на немецком, целовались и гладили тела друг друга… Когда его спины ласково коснулась чья-то рука, Брай вздрогнул и, слегка поморщившись, встал с постели. Кто-то спросил, куда он. Кратко ответив про душ, Брайан поспешил выйти. И его оставили в покое. Зайдя в кабинку и включив горячую воду, он встал под живительные струи. Его била сильная дрожь. Снова он попался в ту же ловушку. Брай ведь знал, куда это его приведет. «Сладкая шлюшка. Доступная и умелая. Вот кто ты. Да кому ты нужен, кроме как на пару палок?». Брайан прижался горящим лбом к кафелю душевой кабинки и глубоко вздохнул. Жизнь — блядская карусель. Все идет по кругу. А он в этой карусели — весёлая лошадка, которая всех везет и выхода из этой карусельной круговерти у неё нет. Выпить хотелось до одури. Быстро пройдя в комнату, он накинул на себя первые попавшиеся джинсы и пуловер прямо на голое тело. Такси решил вызвать с улицы. Из комнаты Ханно слышались их с Максом любящие голоса. «Ну, хоть кому-то хорошо». Брайан быстро натянул обувь и, стараясь не шуметь, вышел на улицу. Глубоко вдохнув морозный воздух, он вызвал такси. На его счастье, машина приехала быстро, а ближайший бар находился всего в пятнадцати минутах езды.***
В баре было не многолюдно — неудивительно для вечера вторника. Брайан уселся у стойки и заказал себе виски. Настроение было на нуле, на душе скребли кошки. Снова попался на ту же удочку. Снова резиновая кукла для траха и не больше. Как же он устал быть чужой постельной игрушкой! А ведь они говорили о любви… Горькая ухмылка исказила его губы: это слово у него теперь ассоциировалось не со счастьем, а с тем, что его хотят использовать в очередной раз. Любовь… Каково это, интересно, когда тебя любят? Как Макс любит Ханно и наоборот. Да видать, ему это узнать не суждено. На третьем бокале чувство обреченности поглотило даже боль в разбитом теле. — Вот ты где, amigo! — на место рядом с ним кто-то опустился. — Мог бы сказать поточнее, а то пришлось проверять все увеселительные заведения на этой улице. Мне то же самое, пожалуйста, — Мигель наконец-то посмотрел на Брайана внимательнее, и улыбка сошла с его лица. — Что с тобой случилось? Брайан заглянул в доброжелательные темно-карие глаза, и его прорвало. Он рассказал все: все свои страхи, надежды и заблуждения. О том, что, сам не понимая, как, по уши влюбился в Макса Римельта. Так сильно, что был согласен на все, лишь бы остаться рядом. Даже жить вместе с Максом и его партнером. А тот сначала дичился, но потом тоже привязался к нему. И похоже, теперь Брай любит их обоих. — Но они — друг для друга, понимаешь? — он вытирал ладонью пьяные слезы, обнимая Мигеля. — Заканчивают один за другим фразы, говорят на своем языке. А я — как пятое колесо в телеге. Кроме как в постели, я не нужен. — Вот же угораздило тебя, — тот поглаживал его по спине, утешая. — Не повезло, так не повезло. Брайан быстро набрался, и другу пришлось отвезти его к себе в отель. Смит хотел было продолжить напиваться и там, но Мигель отобрал у него бутылку и силком уложил в кровать. — По-моему, тебе хватит. — Да ладно, лучше выпьем вместе, — Брайан вцепился в руку Мигеля, когда тот хотел встать, и не выпускал. — Мигель… останься, пожалуйста, не уходи, побудь со мной… И тот остался. Сначала — просто чтобы прервать поток пьяных слез, но довольно скоро утешение перестало быть невинным. Мигель был с Браем на удивление нежен, долго ласкал и целовал каждый участок кожи, будто старался загладить вину Макса и Ханно. И Брайан млел. Чувство неправильности происходящего ушло, осталось лишь удовольствие. Когда все закончилось, он какое-то время еще лежал, наслаждаясь объятиями случайного любовника. А затем нехотя встал и сказал лишь одно слово, перед тем как одеться и уйти: «Спасибо». Мигель лишь кивнул и улыбнулся в ответ. Такси нашлось сразу у отеля. Брайан смотрел на сменяющиеся улицы и думал, что пора бы перестать верить в Санта Клауса. Ему ведь говорили, для чего нужны такие, как он, но он все надеялся. Глупо, как же глупо. Его все равно рано или поздно прогонят, хотя теперь скорее рано. Макс и Ханно поглощены лишь друг другом. Тем более сейчас, когда у Ханно не осталось этого барьера «нижнего» в голове, Брайан больше и не нужен. И ему это вполне доступно демонстрировали последние несколько дней. Незнакомые улицы сменились знакомыми. Когда авто затормозило у дома, Брайан вздохнул. Он был счастлив тут. Заходить отчаянно не хотелось, но выбора не было — там были его «девочки». Он открыл дверь своим ключом и постарался как можно тише раздеться и пройти в свою комнату. К сожалению, задуманное не удалось: в соседней спальне резко загорелся свет и оттуда выскочили сонный Ханно и совсем не заспанный Макс и в два голоса задали только один вопрос: — Ты где был?! Брайан даже удивился: неужели хотели второй заход, а тут силиконовая кукла решила свалить? Он невесело улыбнулся и ответил: — Гулял. — Гулял? — Макс нехорошо прищурился, осматривая засосы и криво застегнутую рубашку. — Теперь это так называется?! И схватил за плечи, еле сдерживая желание врезать. — Ушёл в душ, мы его не дождались. Ханни, — Макс бросил заботливый взгляд в сторону Ханно, — начал обзванивать больницы и морги, а ты гулял?! — он все-таки сильно тряхнул Брая. — Зачем ты ушёл из дома? Где был и с кем?! — Вы не особо заморачивались моим присутствием раньше, а теперь вдруг обзванивали больницы и морги? — Брайан невозмутимо стряхнул его руки и со скепсисом в голосе добавил: — Хотели снова меня выебать, так так бы и сказали. Ну раз уж вам так интересно, то ходил в бар, а с кем был? С хорошим парнем. — Причём тут «выебать»?! Мы беспокоились! Я беспокоился, — Ханно проворно влез между Максом и Браем и взял его за руку. — Почему ты говоришь, что мы не заморачивались твоим присутствием? — Ханно выглядел озадаченным. — Ну-ка, пошли в гостиную. Макс, успокойся! — Он толкнул чересчур агрессивно настроенного Римельта в грудь. — Давайте поговорим спокойно и без рук. — Милый мой Ханно, а скажи-ка мне, я кончил под вами? — Брайан улыбнулся, краем губ, нарочно делая так, чтобы они снова лопнули и закровили, а затем высвободил руку. Тот заморгал, сражённый чувством вины. — Нет. Мы слишком увлеклись друг другом. Прости нас, пожалуйста. — Мы собирались это исправить, когда ты придёшь из душа, — добавил нахмуренный Макс. — А ты пропал. — Исправить? — У Брайана вырвался нервный смешок. — Спасибо, мне больше как-то не хочется. К тому же я уже кончил, хоть и не благодаря вам обоим. Ханно занервничал ещё больше. — Мне очень жаль, — Брайан почувствовал прикосновение его ладони к своей щеке, и от этой нежности и осторожности хотелось упасть навзничь и выть. — Ты прав, мы слишком увлеклись. Но никто из нас не хотел сделать тебе больно. Нам обоим надо научиться уделять внимание двоим, а не одному. Пожалуйста, дай нам ещё один шанс, — обеспокоенные голубые глаза, казалось, смотрят прямо в душу. — Мы тебя любим и ты нам нужен. Просто… — Ханно смутился, — это словно какая-то эйфория. Ну, что для меня больше нет барьеров. — Я заметил, милый. Жаль, что меня это не коснулось, ну да неважно. Ладно, я спать. Он осторожно отодвинул Ханно с дороги. Душа разрывалась от боли и умоляла поверить, но разум был категорически против. — Да что же ты за блядь такая! — Макс возник перед Брайаном, кипя от гнева. — О’кей, мы сделали ошибку, мы оба виноваты! Нельзя было сказать словами через рот?! Никто из нас раньше такого не делал! Мог бы высказать, что не так! Но нет, ты исчез и пошёл трахаться не пойми с кем, как шлюха! И всегда был шлюхой! Вот оно. Опять «шлюха». Понятно, кто он в этом доме. Горькая ухмылка скривила губы Брайана, а последняя надежда на благополучный исход сдохла в страшных корчах. — Вот такая шлюха, которую ты притащил в свой дом. Зачем же мне что-то говорить? Шлюх ведь просто ебут. Но благо Мигель был более внимательным к такой бляди, как я, и хотя бы дал кончить, — на лице заиграла нахальная улыбка, хотя на самом деле Брайану хотелось плакать. Макс не выдержал и врезал по нахальной физиономии. А Брайан даже не пошевелился. Просто снес удар, продолжая скалиться разбитыми губами, зубы окрасились кровью. — С ума сошел?! — Ханно с силой отшвырнул Макса от Брайана, не давая нанести следующий удар. — Только хуже сделаешь! Нет, стоп! Вот и вся любовь. Была, да вышла. Ханно громко затараторил на немецком, удерживая Макса от драки. Они ссорились и орали друг на друга, и Брайан с тоской подумал, что даже так умудрился стать причиной раздора. Здесь ему места больше не было. Поэтому он тихо ушел в «свою» комнату, лишь хмыкнув, когда на него привычно не обратили внимания. Его чемодан сиротливо стоял у шкафа, как и в первый день — Брай как чувствовал, что разбирать его полностью не понадобится. Хотелось плакать, сердце болело нестерпимо. Ну почему же он никому не нужен?! Макс, милый Макс… два года Брайан был почти счастлив с ним. И Ханно — когда только эта лохматая мелочь успела проникнуть к нему так глубоко под кожу, крепко засев в душе, где раньше было место только для Макса? Сердце колотилось с бешеной скоростью, глаза щипало от подступающих слез. Наскоро покидав остатки вещей в чемодан, он вытащил переноску для животных. Ссора в гостиной тем временем набирала обороты и, судя по всему, переместилась в спальню Ханно. Тем лучше — проще сбежать отсюда. Он слегка свистнул и «девочки», испуганные ссорой, тихо поскуливая, прибежали к нему, поджав хвостики. Брай крепко обнял своих собак. Единственные существа, любящие его просто так. Пришлось глубоко вдохнуть, чтобы не разреветься, но времени не было. Извинившись перед собаками, он осторожно запер их в переноску. Открывая дверь, он случайно бросил взгляд вниз, на синий циферблат часов, блеснувших на его запястье, и любовно огладил их. Подарок Макса. Единственного человека, кроме бабушки, который не забывал о его дне рождения. Расставаться с ними отчаянно не хотелось, но и взять их он не мог. Снова нежно огладив часы, Брай с болью расстегнул защелку и оставил их на тумбе в прихожей, куда следом легли и ключи от дома. Не медля, он вышел, аккуратно прикрыв за собой двери. Такси нашлось быстро, как и билеты в США, пусть и не до Нью-Йорка, но это уже неважно. Скоро он будет дома. А там ведь и родные стены лечат? В самолете сдерживаться сил не осталось, слезы тихо текли по щекам, а чтобы не закричать, пришлось до крови прикусить костяшки пальцев. Но все пройдет, не может не пройти, ведь правда?