Наследие

      Гермиона медленно открыла глаза. Стон сорвался с ее губ, когда она поднесла руку ко лбу, прижав пальцы к вискам, как будто они могли ослабить стук в голове. Она слышала гул людей и уличное движение снаружи, но ее глаза с трудом фокусировались, комната вокруг нее слегка кружилась, когда она моргала, прогоняя сон из глаз. Она не узнала ни одеяла, наброшенные на ее тело, ни слабый запах сосны, который они испускали, а это означало, что она была не дома. Она медленно оглядела комнату, но, за исключением пары поношенных черных квиддичных мантий, висевших на стене, здесь почти ничего не было украшено. Все в комнате, казалось, было выбрано специально, чтобы выполнять определенные функции: лампы не были богато украшены, платяной шкаф и прикроватные тумбочки были обычными и белыми, а постельное белье, под которым она лежала, было простым, мягким серым. К своему разочарованию, она ничего не могла сделать, чтобы понять, где находится.       Она перекатилась на бок и выпрямилась, но это произошло слишком резко и слишком быстро. Волна тошноты накатила на нее, внутренности неприятно скрутило, и она схватилась за рот, пытаясь удержаться от того, чтобы выплевать все свои внутренности через кровать.       — Если тебя снова вырвет, Грейнджер, — раздался низкий голос с другого конца комнаты, — пожалуйста, попытайся сделать это в ванной. Я не думаю, что когда-нибудь смогу снова пользоваться этой кроватью после того, что ты сделала с ней прошлой ночью.       Гермиона подпрыгнула и повернула голову на голос. И она увидела знакомое бледное лицо.       Черт.       Из всех глупостей, которые она могла сделать прошлой ночью, почему она оказалась в его постели? Она могла пойти домой с кем угодно. Она могла бы пойти домой одна. Почему именно с ним?       Черт. Черт. Черт.       — Малфой! Я… э-э… мы… мы… — пискнула она, не в силах закончить вопрос.       Драко весело склонил голову набок. Кроме Гарри (этот человек просто не оставлял его в покое), он обычно не общался с людьми из своей прошлой жизни. Если быть до конца честным, он обычно не общался с кем-либо вне работы или квиддича в эти дни, но когда он увидел Гермиону пьяной и опасно близкой к тому, чтобы выйти на оживленную дорогу в одиночку поздно вечером, он закатил глаза и побежал за ней.       — Не волнуйся, я не насиловал тебя, — сказал ей Драко, указывая на диван в гостиной, на котором он спал. — Вчера вечером я случайно увидел, что ты была немного в растерянности, и подумал, что тебе нужно где-нибудь переночевать.       Он чуть не рассмеялся над собственным выбором слов. «Растерянность», возможно, не было правильным словом, но, безусловно, более деликатным, чем «пьяный» и «не в своем уме».       — Оу. Да. Хорошо, — пробормотала Гермиона, глядя на свои руки. Она заметила, что была полностью одета, если не считать туфли. — Спасибо, — добавила она, не глядя на него.       Гермиона продолжала неловко смотреть на свои руки. Она была слишком смущена, чтобы поднять глаза на его лицо, и съежилась, когда заметила большое пятно, без сомнения от ее рвоты, рядом с ней на кровати. Это было не похоже на нее. Прошлый вечер совсем не был похож на ее обычное состояние. Она знала, что слишком много алкоголя делает с человеком, особенно когда он расстроен, и ей не следовало заходить в этот паб.       Драко спокойно изучал ее. Когда он вчера нашел ее, она была в ужасном состоянии, ее глаза были полны боли и печали, и хотя обычно она очень много говорила — всезнайка со склонностью к бесконечной болтовне — она едва могла сформулировать предложение. Она спотыкалась и что-то бормотала себе под нос, и он почувствовал запах алкоголя, прежде чем схватил ее и потащил прочь от дороги. Она начала неудержимо хихикать, когда увидела его, и засмеялась еще громче, когда он спросил, все ли с ней в порядке. Было уже поздно, но он видел, как несколько человек начали показывать на нее пальцами и перешептываться, поэтому он быстро принял решение отвести ее к себе. После того, как они аппарировали в его квартиру, он мягко провел ее в свою комнату, где она немедленно отключилась под одеялами на его кровати. Он провел бессонную ночь на диване, раздумывая, стоит ли ему кого-нибудь позвать, может быть, Гарри, но когда он вспомнил печаль в ее глазах, он решил, что она, вероятно, предпочитает, чтобы никто ничего не знал. Она, вероятно, предпочла бы, чтобы Драко тоже не знал, но было уже слишком поздно.       Прошло несколько мгновений, прежде чем он снова заговорил.       — Полагаю, ты слышала новости?       Гермиона тяжело сглотнула. Конечно, он знал о помолвке, подумала она. Ей не хотелось говорить об этом, особенно сейчас, когда она чувствовала себя так, и уж точно не с ним, но она выдала себя и кивнула.       — Гарри сказал мне на прошлой неделе, — пробормотала она.       Когда Драко впервые увидел приглашение, он подумал, что это шутка.       Пэнси и Уизли? Как, черт возьми, это случилось? Как это вообще работает?       Драко знал, что Рон и Гермиона не были вместе уже много лет, но он видел боль в ее глазах при упоминании о помолвке. Он видел это на ее лице прошлой ночью. Возможно, именно поэтому он привез ее к себе вместо того, чтобы отвезти домой (хотя она не смогла бы сказать ему, куда идти, даже если бы он спросил). «Ежедневный Пророк» напечатал новость о помолвке вчера днем, и к тому времени, когда Драко нашел Гермиону, он не сомневался, что толпы нетерпеливых репортеров расположились лагерем возле ее квартиры, надеясь сфотографировать сломленную героиню войны. К счастью для нее, никому и в голову не придет искать ее здесь.       — И в этом причина всего… этого? — Драко указал на ее нынешнее состояние. Он все еще пытался быть деликатным, но у него уже не было возможности обойти эту тему.       — Я… Гм… это действительно не твое дело, — сказала она, слегка повысив голос. Она съежилась, услышав, как слова слетели с ее губ. Несмотря на всю их историю, он по какой-то причине спас ее от возможной катастрофы, и она понимала, что, вероятно, должна быть с ним повежливее. — Извини, — быстро добавила она, осмеливаясь поднять на него глаза. — Я просто устала.       Взгляд Драко был пронзительным. Он смотрел на нее с жалостью — это был тот же самый взгляд, которым на нее всю неделю смотрел Гарри, и это заставляло ее чувствовать себя неловко.       — Не смотри на меня так, — попыталась она сказать ему. — Я в порядке! Я просто…       Драко поднял руки вверх и повернулся, чтобы выйти из комнаты.       — Как скажешь, Грейнджер.       Гермиона издала низкий рык и открыла рот, чтобы ответить, но тошнота вернулась. Она зажала рот руками, спрыгнула с кровати и последовала за протянутой рукой Драко в ванную. Она захлопнула за собой дверь и склонила голову над унитазом, давясь кислотой, которая опасно бурлила в ее желудке, но ничего не произошло. Очевидно, у нее не осталось ничего, что могло бы вызвать рвоту после всех прошлых раз. Испытывая отвращение, она сидела, тяжело дыша, ругаясь про себя и пытаясь придумать способ заставить Драко забыть, что она была здесь.       Соберись, сказала она себе.       Когда ее желудок наконец успокоился, мысли вернулись к Рону. Она откинулась на колени и глубоко вздохнула, у неё все ещё безумно стучало в голове.       Я заслуживаю лучшего.       Разум затуманился от выпитого алкоголя, и она начала паниковать, пытаясь логически оценить ситуацию. Она не хотела думать о Роне. Она определенно не хотела думать о нем сейчас. Она хотела сделать вид, что ничего этого не было. Пытаясь остановить подступающие слезы, она сделала несколько глубоких вдохов, но больше не могла сдерживать их, и все слезы, которые она сдерживала с тех пор, как Гарри рассказал ей о помолвке Рона, внезапно хлынули наружу.       Я заслуживаю лучшего.       Она попыталась успокоиться, но сердце уже бешено колотилось. Почему ее это так волнует? Почему она позволила этому случиться с ней? Вся ее сдерживаемая тревога и боль затопили вены и медленно взяли под контроль ее тело, подавляя дыхание и вытесняя все ужасные вещи, которые она когда-либо думала о себе, на передний план ее сознания. И прежде чем она успела что-то предпринять, она уже хватала ртом воздух, забыв о палочке, лежащей на холодном кафельном полу под ней, и тянулась руками за горло. Но как она ни старалась, ей никак не удавалось заставить свои легкие двигаться. Зрение затуманилось, и она упала спиной к стене, не в силах пошевелить конечностями, чтобы удержать равновесие. Ее голова ударилась о стену с громким треском, и боль, которую она должна была чувствовать, была подавлена паникой, которая быстро поглощала каждый дюйм ее тела, и в этот момент она отдала бы все, чтобы остановить это.       Гермиона не слышала, как он вошел. Она не почувствовала, как его руки обхватили ее и оторвали от пола. Она не слышала ни заклинания, которое он пробормотал, чтобы залечить рану на ее затылке, ни слов, которые он прошептал ей на ухо, вытирая кровь. Последнее, что она увидела перед тем, как потерять сознание, была пара грозных серых глаз.

***

      Прошлый Драко никогда бы не побежал в ванную. Черт возьми, прошлый Драко никогда бы не побежал за Гермионой, но война все изменила. Она изменила его.       Покинув ферму в Висконсине, он путешествовал в одиночестве. Бесцельно бродя с места на место. Пытаясь простить себя. Пытаясь понять, где он так ужасно ошибся. Он не мог винить только своих родителей. Конечно, они научили его ненавидеть, но когда он принял темную метку, он был достаточно взрослым, чтобы знать лучше, достаточно умным, чтобы знать, что он был на неправильной стороне.       Его предубеждения рассеивались по мере того, как он путешествовал. Он помог семьям восстановить свои дома после урагана в Пуэрто-Рико. Он посетил Освенцим в Польше и Национальный музей афроамериканской истории и культуры в Вашингтоне, округ Колумбия, он выследил пару подражателей Пожирателей Смерти, которые нападали на маленькие маггловские деревни после падения Волдеморта, и обнаружил, что охотится за другими презренными людьми. Он читал все, что попадалось ему под руку. Он слушал. Он учился. И к тому времени, когда он вернулся домой, он уже был другим человеком. Лучшим человеком.

***

      Гермиона резко открыла глаза.       — С возвращением, Грейнджер.       Руки Драко были обвиты вокруг ее тела, а его глаза были полны беспокойства. Его палочка валялась на полу рядом с окровавленным полотенцем.       — Ты сильно ударилась головой, — объяснил он, не в силах оторвать от нее глаз. — Я залечил рану, но тебе, наверное, лучше двигаться медленнее.       Гермиона поднесла руку к затылку. Рана болела, но, по крайней мере, не кровоточила. Несмотря на то, как странно было видеть эту версию Малфоя, она была благодарна ему за доброту. Она нервно заерзала в его объятиях, чувствуя себя незащищенной под его пристальным взглядом, и внезапно осознала, как близко они находятся — его лицо было в нескольких дюймах от ее.       — Я… спасибо, — прошептала она, пытаясь подавить желание протянуть руку и коснуться его бледного лица.       — Ты можешь сесть? — Драко замолчал, его ртутные глаза все еще смотрели на нее. — Я могу сделать чай, если хочешь.       Она не была уверена, сможет ли, но он все еще смотрел на нее своими обеспокоенными глазами, и она не собиралась признаваться в слабости перед Малфоем. Гермиона проверила свои силы, медленно подняв голову, а затем кивнула. Драко убрал руки с ее талии и подозрительно посмотрел на нее, когда она выпрямилась. Она слегка покачнулась, и ей пришлось опереться рукой о стену, чтобы удержаться на ногах, но она сумела встать самостоятельно. Ей потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя, когда он впился в нее взглядом, а затем прошаркал к раковине в ванной. Убедившись, что больше не упадет в обморок, она повернулась и нерешительно показала Драко большой палец, не обращая внимания на сильную пульсацию в голове. Хотя он не был уверен, что она не упадет, как только он повернется к ней спиной, он встал и оставил ее одну, а сам пошел заваривать чай.       Гермиона позволила себе взглянуть на свое отражение в зеркале. Она выглядела ужасно. При обычных обстоятельствах ее волосы было трудно укротить, но сейчас они выглядели так, словно она высунула голову из окна «Ночного Рыцаря». Она поднесла руку к лицу, ее пальцы скользнули по следам слез на щеках, когда она смотрела на свое отражение. Ее кожа была красной и покрытой пятнами, а под налитыми кровью глазами виднелись глубокие темные круги. Если бы она не видела себя в зеркале, то, возможно, не узнала бы человека, который смотрел на нее.       Она открыла кран и плеснула холодной водой себе в лицо, отчего по телу пробежала дрожь, которая отозвалась в ней до самых кончиков пальцев ног. Все еще склонившись над раковиной, она позволила холодной воде медленно стекать с ее лица, прежде чем снова сунуть руки под кран, двигая пальцами в ровной струе. Пытаясь укротить свою ужасную гриву, она подняла влажные руки к макушке и провела ими по спутанным кудрям, но взгляд в зеркало сказал ей, что это не помогло. Застонав, она нашла тюбик зубной пасты и выдавила немного густой белой субстанции на палец, поднеся его к зубам и нескольких секунд вертя им в ротовой полости, прежде чем выплюнуть в раковину. Сполоснув палец, она выключила кран и снова посмотрела на свое отражение. Она могла бы вытащить из кармана волшебную палочку и наложить чары на свое лицо, пока оно не станет выглядеть нормальным, но у нее просто не было сил. В любом случае это не имело бы значения — он уже видел ее.       Голова Гермионы все еще была готова взорваться, и она прислонила ее к прохладной кафельной стене рядом с раковиной, закрыв глаза, пока не услышала свист чайника. Вздохнув, она собрала всю свою оставшуюся энергию и побрела на кухню, молча молясь всем богам, о которых только могла думать, чтобы у нее не было еще одного приступа.       Когда она добралась до кухни, Драко стоял к ней спиной, но она видела, что он делает все по-маггловски.       Любопытно, подумала она, наклонив голову.       Она стояла тихо, любуясь мышцами, перекатывающимися под его рубашкой. Его высокая фигура, когда-то мальчишеская и долговязая, стала крупнее с тех пор, как они учились в Хогвартсе. Его плечи были шире, чем она помнила, а руки выглядели так, будто могли поднять гиппогрифа (они, конечно же, без труда оторвали ее от пола в ванной). Она облизнула губы, и прежде чем поняла, что делает, ее взгляд проследовал вверх по его спине к фирменным платиновым волосам, которые, конечно же, были идеально взъерошены на макушке. По правде говоря, на него всегда было приятно смотреть, каждая ее однокурсница знала это, но его высокомерный характер (в основном) удерживал ее от любых диких фантазий о нем, когда они вместе учились в школе. Однако теперь, после всего, что он сделал для нее за последние двенадцать часов, она даже не могла контролировать направление своих мыслей.       О, здорово. Я официально сошла с ума, подумала она, пытаясь отмахнуться от этих мыслей. Хотя он по-прежнему стоял к ней спиной, она чувствовала, как ее щеки пылают от смущения.       — С каких это пор Малфой сам себе заваривает чай? — спросила она, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Она не хотела, чтобы это прозвучало так резко, но ей нужно было что-то сказать, чтобы отвлечь свой мятежный мозг, и это было первое, что пришло ей в голову.       К счастью, Драко рассмеялся.       — Я жил с магглами после войны, — объяснил он, поворачиваясь к ней лицом. — Мне пришлось в кои-то веки научиться делать вещи без магии, и я понял, что мне это очень нравится.       Гарри сказал Гермионе, что он другой, но она не совсем в это поверила. Драко, которого она знала по школе, был напыщенным и жестоким. Он называл ее грязнокровкой больше раз, чем она могла сосчитать. Он пытался казнить невинное животное, принял темную метку и впустил Пожирателей Смерти в Хогвартс. Но Драко, стоящий перед ней, был другим, и он был таким… взрослым. И добрым.       Он протянул ей чашку чая и откинулся на стойку. Когда он скрестил руки на груди, ее взгляд скользнул по выцветшей темной метке на его предплечье, что вызвало непроизвольное чувство паники, но она быстро пришла в себя и сосредоточила свое внимание на чашке, которую держала в руках. Она почувствовала на себе его взгляд, когда поднесла чашку к губам и сделала глоток. Теплая жидкость успокоила ее горло, и когда она попала в желудок, она мгновенно почувствовала, как тошнота покидает тело.       — Приготовил чай по-магловски, да? — спросила Гермиона, подняв брови.       Он явно подлил ей в чай какое-то зелье против тошноты, но Драко только пожал плечами в ответ, прежде чем взять свою чашку чая. Не зная, что еще сказать, Гермиона молча пила чай, быстро вспоминая события предыдущего дня.       Днём Гарри ворвался к ней в офис, чтобы предупредить, что «Ежедневный Пророк» знает о помолвке Рона, и хотя он предложил ей остаться у него, она отказалась. Она могла справиться с несколькими репортерами, они ее не пугали. Но когда пришло время возвращаться домой, она поняла, что идет в противоположном направлении прямо в паб, в котором не была уже много лет. Она в одиночестве села в углу бара и заказала пару бокалов вина, быстро их осушив. Она вспомнила, как попросила у бармена чего-нибудь покрепче и выпила большой стакан огневиски, но после этого ее воспоминания стали прерывистыми. Она вспомнила еще огневиски. Она вспомнила, как споткнулась на улице. Она вспомнила шум машин. Она вспомнила, как кто-то гнался за ней, выкрикивая ее имя…       — Все в порядке, Грейнджер?       Глаза Гермионы сфокусировались, и она поняла, что он все еще изучает ее. Дрожь пробежала по ее спине, когда она встретила его пронзительный взгляд, но она попыталась скрыть это кашлем.       — Прости. Просто задумалась, — сказала она, слабо улыбаясь. Когда ее желудок успокоился, смущение снова нахлынуло, и она начала нервно теребить свою чашку. Почему она все еще здесь? Почему он так на нее смотрит? — Наверное, мне лучше уйти, — добавила она через несколько минут.       Он выглядел так, словно хотел что-то сказать, но она заговорила снова, прежде чем он успел это сделать.       — Спасибо еще раз. За все, — сказала она с напускной уверенностью, надеясь, что Драко не заметил, как дрогнул ее голос. Она поставила чашку, избегая его взгляда, и начала искать свои туфли.       Драко с любопытством наблюдал за ней со своего места на кухне, пока она шла обратно по коридору. Он хотел что-то сказать, что угодно, лишь бы она задержалась подольше, но не имел ни малейшего представления, что сказать. Все, что он мог сделать, не выставляя себя дураком, — это стоять и ждать, пока она уйдет, притворяясь, что ему все равно.       Гермиона нашла свои туфли на полу в его спальне и взяла себя в руки, прежде чем вернуться в холл. Не выставляй себя идиоткой перед ним, прошептала она, сделав несколько глубоких вдохов. Когда она наконец повернулась, чтобы уйти, то заметила большое пятно на кровати и стиснула зубы. Как неловко. Быстрым взмахом волшебной палочки она убрала его и поправила постель Малфоя, прежде чем выйти из комнаты.       — Я была бы очень признательна, если бы ты не говорил об этом Гарри. Он просто будет волноваться, — сказала она, возвращаясь на кухню. Она почти выкрикнула это, но его продолжающееся молчание заставляло ее чувствовать себя неловко, и ей нужно было убраться отсюда, прежде чем она сделает что-нибудь глупое.       Драко оттолкнулся от стойки, поджал губы и скрестил руки на груди. Он хотел спросить, все ли с ней в порядке. Мог бы он сделать что-нибудь еще. Он хотел сказать ей, что она только что ударилась головой и , что ей следует передвигаться медленно. Он хотел сказать ей, что она должна остаться, но не сделал этого, все еще не находя слов. Вместо этого он вздохнул и выпрямился, решив, что лучше просто отпустить ее.       — Конечно, Грейнджер, — ответил он, его мысли были непроницаемы, но сердце бешено колотилось в груди. — Но только если ты пообещаешь мне, что в ближайшее время мне не придется смотреть, как тебя тошнит на мою кровать.

***

      Драко смотрел, как Гермиона уходит, ее растрепанные волосы волочились за ней. Все утро он не знал, что с ней делать. Несмотря на ее заявления об обратном, она явно не очень хорошо восприняла новость о предстоящей свадьбе Уизли и Паркинсон. Он не был уверен, что позволит ей уйти так скоро после ее приступа в ванной, но он также не был слишком заинтересован в том, что она сделала бы с ним, если бы он нашел слова, чтобы настоять. Грейнджер была страшной, когда хотела этого.       Была суббота, и после долгой недели ему, наконец, нечего было делать. Он взглянул на свою метлу, висевшую на стене возле входной двери, и провел рукой по волосам. Большинство авроров, включая Драко, были заняты внезапным появлением Родольфуса, и он уже несколько дней не мог потренироваться. Всю прошлую неделю ни у кого из авроров, назначенных на это дело, не было времени ни на что другое, кроме работы, но министр настоял, чтобы они взяли выходной, и он внезапно понял, что у него есть немного свободного времени.       Драко потер глаза. Несмотря на усталость от событий прошлой ночи, ему нужно было подышать свежим воздухом. Он призвал свою квиддичную мантию, быстро переоделся в нее, перекинул метлу через плечо и вышел через парадную дверь. Тренировочное поле находилось в нескольких минутах полёта на метле от его дома, и хотя ему не терпелось подняться в воздух, он решил прогуляться пешком. Он не мог избавиться от образа грустных глаз Гермионы и думал, что прогулка прояснит ему голову.       Он, как и большинство других, никогда не представлял себе мир, где Грейнджер и Уизли не были бы вместе. Вскоре после того, как он вернулся из своих странствий, он узнал, что они расстались. Он всегда предполагал, что это будет временно, но довольно быстро стало ясно, что их разлука носит скорее постоянный характер. Несмотря на то, что он активно избегал сплетен на работе, он слышал шепот, когда Гермиона начала встречаться с Оливером Вудом, и смешки молодых рекрутов, преследующих Рона, до того, как он оставил свою работу в Министерстве. Из-за своей близости к Гарри он понял, что Гермиона никогда ни с кем не встречалась больше нескольких месяцев, и что у нее, похоже, была длинная очередь поклонников, которые всегда были готовы занять эту позицию. Однако он определенно не знал, что Уизли и Паркинсон были вместе, не говоря уже о серьезных отношениях. Судя по душевному состоянию Гермионы прошлым вечером, он понял, что она тоже не знала всей глубины их отношений.       Заметив впереди ярко-зеленое поле, он ускорил шаг. Очевидно, прогулка не помогла, потому что он все еще думал о ней. Он издал низкий рык и почти бегом преодолел оставшееся расстояние, пытаясь выбросить ее образ из головы. Как только его ботинки коснулись травы, он перекинул ногу через метлу и взлетел.

***

      Гермиона закрыла дверь своей квартиры и прислонилась к ней спиной. Она закрыла глаза и выдохнула воздух, который задерживала с тех пор, как покинула дом Драко.       По любым меркам это было странное утро. Она проснулась в постели Малфоя с таким сильным похмельем, какого не испытывала уже много лет, и если это не было достаточно неловко, то у неё случилась паническая атака, и она умудрилась упасть в обморок на полу его ванной. Несмотря ни на что, несмотря на ее не слишком дружелюбное поведение в это утро, он был с ней очень мил, и она до сих пор не знала, что с этим делать.       С какой стати ему помогать мне?       Вздохнув, она сбросила туфли и направилась в ванную, пытаясь избавиться от его образа. Осмелившись еще раз взглянуть в зеркало, она не удивилась, что отражение не улучшилось со времени ее последнего взгляда в зеркало, и быстро отвела глаза. Она повернула ручки на своей ванне, взмахнула палочкой, чтобы добавить свои любимые пузырьки с ароматом ванили, и медленно сняла свою мятую одежду, ее тело задрожало, когда холодный воздух вокруг нее покрыл ее кожу. Звук воды, наполнявшей ванну, успокаивал ее настолько, что ей казалось, будто она может заснуть прямо здесь, на ногах, и ей приходилось бороться, чтобы держать глаза открытыми, пока она стояла и ждала.       Когда вода почти достигла края ванны, она закрыла кран и быстро погрузилась в теплую, мыльную воду, пока не оказалась в ней по шею, тепло воды мгновенно расслабило ее больные мышцы. Она ничего так не хотела, как смыть свои плохие решения, принятые прошлой ночью, но, кроме того, чтобы обливиэйтнуть себя и Драко, ей нужно было просто смыть запах алкоголя, который просачивался из каждой поры ее тела. Осторожно, чтобы не задеть свежую шишку на затылке, она откинулась назад, положила маленькое сложенное полотенце на край ванны позади шеи и приняла удобное положение. Ее глаза закрылись, и она сделала несколько глубоких вдохов, когда сонливость быстро овладела ее телом.

***

      Пот блестел на бледном лице Драко, и его одежда прилипла к влажному, усталому телу. Было приятно снова оказаться в воздухе, но после почти двухчасового полета его конечности отчаянно требовали отдыха. Он развернулся на своей метле и направился к земле, и, когда он приземлился, усталость заполнила каждый дюйм его тела. Несмотря на это, он снова закинул метлу на плечо и пошел домой, не обращая внимания на любопытные взгляды нескольких женщин, собравшихся посмотреть его полёт, когда он покидал поле.       Добравшись до своего дома, он медленно поднялся по четырем длинным лестничным пролетам, вздрагивая при каждом шаге. Он открыл входную дверь и швырнул метлу внутрь, проходя через дверной проем. Обычно он не был так небрежен со своими вещами, особенно с метлой, но сейчас он слишком устал, чтобы обращать на это внимание. Он захлопнул за собой дверь и глубоко вздохнул, закрыв глаза и прислонившись головой к двери. Открыв глаза, он с тоской посмотрел на свою спальню, тело жаждало сна. Он пересек коридор и нерешительно вошел в свою комнату, но, к счастью, все уже было чисто и аккуратно сложено. Грейнджер.       Не обращая внимания на спинку кровати, Драко снял халат и прошел в ванную, быстро включил душ и потащил свое усталое тело в кабинку. Он зашипел, когда горячая вода упала на его больные мышцы, и наслаждался несколькими мгновениями под постоянным потоком воды, прежде чем схватить кусок мыла с выступа рядом с ним. Он медленно превратил мыло в пену, проводя ею по телу, чтобы смыть соленые остатки тренировки. Когда последние остатки пены исчезли, он почувствовал знакомую боль между бедер, и прежде чем он понял, что делает, его рука оказалась на затвердевшей длине. Он закрыл глаза, готовый вызвать в воображении образ одной из своих фантазий, но увидел только ее.       Черт.       Он быстро убрал руку и выключил воду. Стоя в душевой кабине, он позволил холодному осеннему воздуху просочиться через открытое окно рядом с ним, тяжело и прерывисто дыша. Это было совсем не то, чего он ожидал. Обычно он мирился с любым образом, который вызывал его мозг, но образ Гермионы поразил его. Он просто не чувствовал себя вправе использовать ее таким образом после того, как стал свидетелем ее хрупкого душевного состояния. Он постоял в кабинке несколько минут, дрожа на холодном воздухе, потом вытерся и пошел обратно в спальню, отчаянно пытаясь выкинуть этот образ из головы.       Добравшись до кровати, он сбросил полотенце, которым обмотал талию, и забрался под одеяло, пропитанное незнакомым женским ароматом. Ваниль, подумал он. Конечно, черт возьми, оно пахнет ею. Он уставился в потолок, беспокоясь, что не сможет заснуть, несмотря на крайнюю усталость, но шум города за окном почти сразу же погрузил его в глубокий сон.

***

      Ее руки скользили вниз по его груди, и она чувствовала его дыхание в своих волосах. Его мышцы вздрогнули и напряглись под ее прикосновением. Внезапно его руки обхватили ее талию, притягивая ближе к себе. Ее сердце затрепетало. Она перевела взгляд вверх и начала водить пальцами вдоль его шеи, задерживаясь возле сонной артерии и ощущая биение его пульса. Его сердцебиение участилось, когда она заменила пальцы губами. Она поцеловала его в шею, оставляя влажный след, пока не добралась до чувствительного места за ухом. Он застонал, и она отстранилась, посмотрев на него. На нее смотрела пара прекрасных, бушующих серых глаз.       Гермиона резко проснулась.       Она все еще была в ванне, но вода остыла, и большая часть пены исчезла. К несчастью, ее волшебная палочка находилась в другом конце комнаты, рядом с раковиной, и она заворчала, понимая, что не сможет избежать холодного воздуха снаружи ванны. Она окунула голову в воду, быстро вытерла пальцами кожу головы и вытащила тело из ванны, слегка дрожа, когда потянулась за полотенцем, чтобы вытереть руки.       Я действительно схожу с ума, подумала она, возвращаясь мыслями к своему сну.       Гермиона никогда не считала себя типичной красавицей. Она была книжным червем. Звездной студенткой. Идеальным работником. Люди не склонны тяготеть к всезнайкам при выборе романтических партнеров, однако после разрыва с Роном она оказалась в окружении завидных холостяков, сражающихся за ее внимание. Она приписывала это известности, будучи членом Золотого трио, но Джинни постоянно говорила, что не это было причиной.       В то время как ее публичное поведение было исключительно деловым, она считала себя относительно опытной в постели. Она знала, чего хочет, и что ее заводит, и определенно не боялась просить об этом. К несчастью, после Рона никогда не было никакой искры. Конечно, она встречала свою долю страстных и талантливых любовников, и конечно, она даже наслаждалась многими вещами, происходящими в горизонтальном положении, которые вытекали из общения с ними, но ни одна из ее побед не заставляла ее чувствовать что-то особенное. Она никогда не чувствовала бабочек в животе. Днем ее мысли никогда не возвращались к чертам лица ее партнера. Она никогда ни о ком не мечтала.       Ну, то есть до сих пор. И она даже не спала с этим парнем.       И что еще хуже, этот парень был Малфоем.       Образ его серых глаз вспыхнул в ее голове, когда Гермиона натянула халат, и она почувствовала знакомое желание между бедер.       К черту. Возможно, она действительно заслуживала лучшего.       Гермиона вошла в спальню, сбросила халат и сразу же нырнула под одеяло, ее возбуждение уже выходило из-под контроля. Она опустила руку между ног, не в силах игнорировать напряжение внутри, не в силах выбросить его из головы, и представила себе идеальное тело Драко, ритмично двигающееся на ней.

***

      Ее волосы пахли ванилью. Он глубоко вздохнул, чувствуя, как ее руки скользят по его груди. Каждое место, к которому прикасались ее пальцы, покалывало. Он обнял ее за талию и жадно притянул ближе к себе, потому что его руки жаждали исследовать ее тело. Он вздрогнул, почувствовав, как ее пальцы скользнули к его шее. Ее губы нашли его пульс, и весь воздух покинул легкие. Она медленно провела губами у него за ухом, оставляя влажный след. Он застонал. Она отстранилась и посмотрела на него большими золотисто-карими глазами.       Драко внезапно проснулся. Он лежал на животе, уткнувшись лицом в подушки, и большая часть одеял была откинута в сторону. Он не был уверен, как долго спал, но солнце находилось гораздо ниже на небе, чем когда он лег. Перевернувшись на спину, он поднес руки к лицу и глубоко вздохнул.       Грейнджер.       Она была первой женщиной почти за шесть месяцев, которая провела ночь в его постели, а он даже не был с ней.       Несмотря на постоянные приставания матери, Драко не очень-то удавалось удержать рядом женщину. Его самые долгие отношения были с Асторией, и даже они закончились почти так же быстро, как и начались. Он мог пересчитать по пальцам одной руки количество женщин, с которыми встречался больше двух недель, и ни одна из них не была тем, что он искал. Честно говоря, он даже не был уверен, чего хочет больше.       Несмотря на его склонность к одиночеству, к нему тянуло женщин. Он был печально известным бывшим Пожирателем смерти, ставшим аврором, который дружил с Гарри Поттером. Таинственный реформированный плохой мальчик Министерства. Даже в его вынужденной изоляции они, казалось, всегда находили его. На работе. За пределами квиддичного поля. По дороге домой. Он всегда был вежлив, но его просто не интересовали женщины, которые целыми днями преследуют мужчину, которого едва знают.       Он невольно покраснел, когда его мысли вернулись к Гермионе. Ее глаза были большими и красивыми, и он провел все утро, изучая их, пытаясь понять, что происходит за ними. Он вдруг вспомнил, что хотел, чтобы она осталась. Ему хотелось прикоснуться к ней. Поцеловать. Т…. Черт. Он снова затвердел, и на этот раз он не мог игнорировать это чувство. Он поднес руку к члену и застонал.       Черт, Грейнджер. Что ты со мной сделала?