Наследие

      Гермиона опаздывала. Ругаясь себе под нос, она побежала к конференц-залу, где должна была быть пять минут назад, ее волосы дико развевались позади нее, когда она маневрировала по переполненному коридору. Кингсли назначил ранним утром понедельника встречу с аврорами и другими высокопоставленными сотрудниками Отдела магического правопорядка, к которому она принадлежала, и, несмотря на то, что она прибыла в свой кабинет намного раньше обычного в это утро, она потеряла счет времени, думая о том же самом человеке, который был у нее на уме все выходные.       Гребаный Малфой.       Ее тонкая блузка и обтягивающая темно-зеленая юбка-карандаш не очень подходили для бега — или любой физической активности, если уж на то пошло, — но она бежала, и стук ее любимых черных каблуков эхом отражался от стен. Хотя ей хотелось отругать себя за то, что она надела на работу что-то настолько нелепое, особенно теперь, когда она неуклюже бежит по коридору, стараясь не упасть лицом вниз, но она точно знала, почему сделала это. И для кого она это сделала.       Завернув за последний угол, она взглянула на часы, надеясь, что не потеряла слишком много времени мечтая в своем кабинете, и врезалась головой во что-то твердое и теплое.       — Ой, Грейнджер, — произнес объект.       — Черт, мне… мне так… — она подняла глаза и увидела бледное лицо Малфоя, уставившегося на нее.       Почему всегда он?       — Жаль? — предложил он с усмешкой.       — Да, верно. Жаль, — выдохнула она, крепко сжимая бумаги в руке, словно они могли помочь ей удержаться на ногах.       — После тебя, — сказал Драко, толкая рукой дверь, чтобы пропустить ее.       Собрание еще не началось, но, похоже, они пришли последними. Гермиона посмотрела на два оставшихся незанятых стула, которые стояли рядом друг с другом в дальнем углу комнаты, и вздохнула. Как раз то, что мне нужно, подумала она. Она подошла к первому стулу, проведя рукой по юбке, чтобы пригладить нижнюю часть, прежде чем сесть, и почувствовала, как Драко проскользнул мимо нее, устраиваясь на втором.       Было не совсем ясно, было ли ее все еще повышенное сердцебиение вызвано ее безумным бегом по коридору или ее столкновением и последующим взаимодействием с Малфоем, и она не была полностью уверена, хотела ли она получить на это ответ. Однако было ясно, что мужчина рядом с ней так же сильно отвлекся из-за близости их тел, как и она сама. Не поворачивая головы, она почувствовала на себе взгляд серых стальных глаз — особенно на ногах — и с трудом подавила желание улыбнуться. Скрестив одну ногу на другой, она слегка повернулась в сторону Малфоя, свесив ногу в туфле на высоком каблуке так, что она почти касалась его ноги, и положила стопку бумаг себе на колени. Она слегка повернула голову, пытаясь незаметно для него еще раз увидеть жесткие черты его лица, но была прервана, когда в комнату вошел Кингсли вместе с Гарри.       Гарри заговорил первым, поднявшись на небольшой подиум в передней части зала.       — Спасибо всем, что пришли, — начал он, и при звуке его голоса в комнате сразу стало тихо. — Некоторые из вас уже знают, о чем пойдёт речь на этой встрече, но для тех, кто еще не был проинформирован, я хочу подчеркнуть, что все, что будет сообщено вам сегодня, не может обсуждаться ни с кем за пределами этого зала.       Он помолчал, оглядывая комнату, и люди понимающе закивали.       — Две недели назад на обочине оживленной дороги нашли почти мертвого мальчика-маггла, — продолжил он, поправляя очки. — Мальчик был в сознании, но не мог отвечать на простые вопросы и команды. Маггловские врачи, которые лечили его, считали, что он был в шоке. К сожалению, когда они попытались вылечить мальчика, он начал кричать и попытался выбраться из своей палаты. Они смогли усыпить его маггловскими препаратами, но не смогли определить причину его буйного поведения и не смогли удержать его от повторной вспышки, когда действие закончилось. По чистой случайности в этой больнице оказался целитель из Мунго, который навещал родственника, находившегося в соседней с мальчиком палате. Она стала свидетельницей одного из этих эпизодов и заметила поразительное сходство между поведением мальчика и поведением пациента, подвергшегося магическим пыткам. Хотя целительница не смогла осмотреть ребёнка, она немедленно предупредила Министерство.       — Один из наших авроров сумел получить доступ в палату мальчика позже тем днём и использовал Легилименцию, чтобы попытаться определить, использовались ли на нем проклятия. Его сознание было по большей части пустым, как будто все его воспоминания были стерты, но прежде чем аврор вышел из его сознания, появилось изображение фигуры, которое произнесло неизвестное проклятие с эффектами, похожими на проклятие Круциатуса.       По залу разнеслись громкие вздохи, И хотя Гермиона не могла видеть ничьих лиц со своего места в глубине зала, она чувствовала ужас людей. Краем глаза она заметила, что Драко вцепился в свои ноги, а пальцы впились в колени. Она подняла руку, чтобы успокоить его, но спохватилась, когда кончики ее пальцев были всего в нескольких дюймах от его ладони, и быстро убрала руку, заправляя локоны за ухо. К счастью, он этого не заметил.       Гермиона знала, что будет дальше в этой истории, но это не уменьшило гнев, который она чувствовала, поднимающийся глубоко внутри, когда она сосредоточила свое внимание на передней части комнаты. Только по-настоящему злой человек мог мучить беззащитного, невинного мальчика, и это заставляло ее кровь кипеть.       Гарри глубоко вздохнул.       — Человеком, который наложил проклятие, был Рудольфус Лестрейндж.       Вздохи в зале на этот раз стали еще громче, и Кингсли воспользовался возможностью заменить Гарри на трибуне, подняв руку, чтобы успокоить зал.       — Мальчика перевезли в Мунго, и он находится под нашей защитой, — спокойно объяснил он. — Я думаю, это само собой разумеется, но поиск Рудольфуса будет иметь приоритет над любыми заданиями, над которыми сейчас работают люди в этом зале. Если он действительно вернулся в Британию, мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы поймать его прежде, чем он причинит вред кому-либо еще. — Кингсли сделал паузу, осмотрев комнату. — Авроры допрашивали Пожирателей Смерти в Азкабане и обыскивали некоторые старые убежища, но у нас нет новых зацепок. Каждый из вас был выбран для выполнения определенной задачи, чтобы помочь в поиске, и задания будут ждать вас на вашем столе, когда вы вернетесь в свои кабинеты.       За исключением шума людей, нервно ерзающих на своих местах, в комнате было тихо, но Гермиона чувствовала, что он готов взорваться вопросами. Кингсли, казалось, почувствовал то же самое и добавил:       — Я прошу вас, пожалуйста, придержать свои вопросы, пока вы не прочтете свои задания. Если у вас все еще есть какие-либо вопросы, пожалуйста, направьте их Гарри.       Кингсли кивнул Гарри и отступил в сторону, давая ему возможность продолжить.       Гарри прочистил горло.       — Мы надеемся застать Рудольфуса врасплох, — сказал он, бросив быстрый взгляд на Гермиону, прежде чем переместиться в другое место комнаты. — Мы думаем, что проклятие, наложенное на мальчика, должно было и убить его, поэтому вполне возможно, что Рудольфус не знает, что он выжил. Чем быстрее мы сможем расшифровать воспоминания мальчика, тем меньше вероятность того, что он узнает о нашем участии, и тем легче будет его поймать.       Гарри продолжал говорить, но мысли Гермионы путались. Она уже знала подробности — Кингсли рассказал ей эту историю вскоре после того, как мальчика поместили в Мунго, и она все еще ужасала ее. Предполагалось, что этот вид насилия исчез вместе с Волдемортом, и хотя она не ожидала, что после войны будет мирно, это была особенно тяжелая ситуация. Рудольфус был исключительно жесток во время войны, ответственен за столько же кровавых пыток и увечий, сколько и его собственная психопатичная жена, и, похоже, он ничуть не изменился.       Глаза Гермионы остекленели, и когда она, наконец, оторвалась от своих мыслей, то поняла, что Гарри закончил собрание и люди начали выходить из комнаты. Она встала, чтобы присоединиться к толпе, зная, что ее на столе ожидает, вероятно, башня задач, но остановилась, когда увидела, что Гарри маневрирует к ней, подняв руку в воздух, чтобы привлечь ее внимание. Пока она ждала, она заметила, что Драко все еще сидит рядом с ней, а его глаза следили за движением Гарри через комнату.       — Драко. Гермиона. Мне нужно поговорить с вами, — тихо сказал Гарри, подойдя к ним.       Драко быстро кивнул, Его глаза неловко сфокусировались на потолке, в то время как Гермиона быстро пробормотала слова согласия. Она не была уверена, зачем Гарри понадобилось говорить с ними обоими, но ей нужно было найти способ держать себя в руках. Гарри улыбнулся и жестом пригласил их следовать за ним из конференц-зала. Он провел их по длинному коридору в незанятый кабинет и ввел внутрь, заперев за собой дверь, прежде чем повернуться к ним с выражением тревоги на лице.       — Мне нужно, чтобы вы навестили мальчика в больнице Святого Мунго и попытались восстановить его память, — объяснил Гарри, нервно поглядывая на Гермиону.       Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, но Гарри остановил ее взмахом руки.       — Гермиона, ты знаешь о заклинаниях памяти больше, чем кто-либо в Министерстве, — продолжил он, явно готовый к ее возражениям. — То, что у тебя не получилось с родителями, не означает, что не получится здесь.       Пока Гарри говорил, Гермиона чувствовала на себе взгляд Драко, но не осмеливалась взглянуть на него. Вместо этого она нервно прикусила губу.       — С мастерством Драко в Легилименции, вы двое — лучшая надежда, которая у нас есть, в раскрытии любого из воспоминаний мальчика, — закончил Гарри, переключая свое внимание на Драко, который занял позицию у стены рядом с дверью.       Глаза Гермионы расширились от удивления, и она, наконец, рискнула взглянуть на Драко, который (к счастью) перевел свой опасно проницательный взгляд с нее на пол.       Значит, это он копался в воспоминаниях мальчика.       — Вы готовы это сделать? — спросил Гарри, нервно переводя взгляд с Драко на неё.       Уже согласившись на это задание, Драко молча кивнул и снова посмотрел на Гермиону, которая слегка покачивалась на ногах.       Гермиона колебалась, но знала, что никогда не сможет отказаться от этого задания.       — Да, конечно, — тихо ответила она.       Гарри глубоко вздохнул и улыбнулся.       — Спасибо, Гермиона, — тихо сказал он. — В Мунго проинформированы о вашем визите, — добавил он, поворачиваясь к Драко и протягивая ему маленький кусочек пергамента. — Надеюсь, вы разберетесь в деталях? — закончил он.       — Мы больше не дети, Гарри, — сказала Гермиона слишком резко.       Гарри вздохнул, слегка покачав головой, и Драко, чьи мысли были непроницаемы на протяжении всего разговора, удивленно приподнял бровь.       — Все будет в порядке, — поправила она, убирая локон с лица.       — Веди себя хорошо, — одними губами сказал ей Гарри, на что она закатила глаза.       Драко не был уверен, был ли ее тон ответом на то, что она была вынуждена работать с ним, или это был ответ на просьбу сделать что-то, что она не смогла сделать для собственных родителей, но он надеялся, что последнее. По какой-то причине — ладно, по многим причинам — он не мог смириться с мыслью, что Гермиона не хочет быть рядом с ним.       — Пришлите сову, если я вам понадоблюсь, — добавил Гарри, по-видимому, удовлетворенный тем, что вспышки гнева были сведены к минимуму. Он кивнул Драко, словно желая ему удачи, прежде чем открыть дверь и оставить их вдвоем в комнате.       — Я вижу, Грейнджер, ты очень рада работать со мной, — сказал Драко, прислонившись к стене и изучая ее. Она выглядела встревоженной, но опять же, это было не совсем новое поведение для нее, и он действительно не был уверен, как подойти к ней.       — Я не знала, что ты легилимент, — тихо сказала Гермиона, решив проигнорировать его язвительный комментарий. Одно дело флиртовать с ним в коридорах, но сейчас она нервничала из-за их задания и не хотела направлять разговор в неверном направлении.       — Белла… моя тетя научила меня, — ответил он, отводя глаза от ее взгляда, когда понял свою ошибку.       — О, конечно, — тихо ответила она, и ее голос был едва ли выше шепота.       Идиот, подумал Драко, ругая себя за промах. Мог бы сказать что-нибудь еще.       Он открыл было рот, чтобы извиниться, но, заметив встревоженное выражение лица Гермионы, решил, что сейчас не лучшее время. Если есть хоть какой-то шанс вернуть мальчику память, ей нужно сосредоточиться, а говорить о том, что сделала с ней во время войны Беллатриса, даже просто сказать, что он сожалеет о своей роли, было, несомненно, последним, что ей сейчас было нужно. Его извинения могут подождать.       — Как бы мне ни хотелось спокойно стоять здесь с тобой, нам, наверное, пора идти, — наконец сказал Драко, отталкиваясь от стены своим высоким телом.       — Да, конечно, — пробормотала Гермиона, прижимая бумаги к груди и поднимая глаза. — Сначала мне нужно взять книгу из кабинета.       Ну конечно, подумал Драко.

***

      Через десять минут они оказались у больницы Святого Мунго, аппарировав из Министерства, и Драко первым вошел в окно заброшенного здания департамента, за которым скрывалась больница. Когда они вошли, Гермиона оглянулась на ожидающих людей. Двое целителей справа от нее ухаживали за маленьким волшебником, который, казалось, держал отрубленные пальцы левой руки. Слева от нее сидела молодая девушка, покрытая фурункулами, а пожилая женщина пыталась ее утешить. Несмотря на то, что это ничем не отличалось от любого другого дня в приемной волшебной больницы, Гермиона вздрогнула. Она не любила госпитали, они слишком напоминали ей войну. Пытаясь избавиться от тошнотворного ощущения в животе, она быстро переключила свое внимание на стол в центре комнаты.       Драко подошел к секретарше, миниатюрной шатенке, одетой во все белое, и передал ей маленький кусочек пергамента, который Гарри вручил ему ранее. Прочитав записку, молодая женщина захлопала ресницами и назвала ему номер палаты на пятом этаже, прежде чем вступить с ним в разговор. Драко, у которого явно не хватало терпения для светской беседы, нетерпеливо постукивал пальцами по стойке перед собой, и только когда он в волнении отступил немного в сторону, секретарша заметила Гермиону, стоящую позади него. Женщина сделала паузу, сверкнув тем, что Гермиона могла только предположить, было ее самой угрожающей улыбкой, но нахмурилась, когда Драко воспользовался возможностью вежливо отстраниться. Несмотря на непреодолимое желание влепить женщине пощечину, когда она повернулась, чтобы последовать за ним, Гермиона сумела сдержаться и последовала за Драко, который быстро шел по коридору к лестнице.       Когда они поднялись по последней лестнице и вошли в коридор, где держали мальчика, Гермиона нервно накрутила один из своих локонов на палец, пока они шли. Что, если она не сможет помочь мальчику? Что, если он, как и ее родители, никогда не вспомнит?       Они остановились перед охраняемой дверью, и Драко сказал несколько слов охраннику, который кивнул и отступил в сторону, пропуская их в палату. Большая часть мебели была убрана из комнаты, осталась только односпальная кровать, на которой лежал мальчик, и маленький прикроватный столик, на котором целительница расставляла зелья. Закрыв за собой дверь, Гермиона прошла дальше в комнату и тихонько ахнула, увидев, какой мальчик маленький. Ему было не больше шести лет. Его руки и ноги были привязаны к кровати, голова аккуратно положена на подушку, глаза закрыты, но она видела, как яростно двигаются его глаза под веками. Ее руки начали дрожать, когда тяжесть ее задачи, наконец, дошла до нее, но она немного расслабилась, когда почувствовала присутствие Драко рядом с собой. По крайней мере, ей не придется делать это в одиночку.       — Вы, должно быть, из команды Министерства, — сказала целительница, оторвавшись от зелий. Когда ее взгляд упал на Драко, она слегка наклонила голову и улыбнулась, нервно разглаживая руками лимонно-зеленую мантию. — Я целительница Ларсон, но, пожалуйста, зовите меня просто Эдда, — радостно добавила она, и ее глаза были так заняты изучением Драко, что она даже не взглянула на Гермиону, когда представилась.       — Как он? — спросил Драко, не потрудившись назвать ни свое имя, ни имя Гермионы.       — Почти так же, — ответила Эдда, удивленная его резкостью. — Нам пришлось держать его на большой дозе Усыпляющего зелья, чтобы он не навредил себе и другим, но сейчас он стабилен.       — Он что-нибудь говорил с тех пор, как его привезли сюда? — спросила Гермиона, подходя к кровати мальчика.       — Ничего, — начала Эдда, и глаза ее потемнели. — Когда он в сознании, он не говорит. Если он слишком долго находится в сознании… он начинает кричать, — она больше не улыбалась.       — Где его родители? — тихо спросила Гермиона.       — Мы не смогли их найти, — печально ответила Эдда. — Мне сообщили, что вы пришли, чтобы попытаться восстановить его память.       Гермиона кивнула.       — Может быть, тогда вы поможете нам найти их, — с надеждой сказала Эдда.       — Мы обязательно попробуем, — предложила Гермиона со слабой улыбкой.       — Я думаю, будет лучше, если мы приступим к работе, — внезапно сказал Драко, отводя взгляд от мальчика.       — Очень хорошо, — сказала Эдда, не сводя глаз с Драко. — Он только что получил очередную дозу зелья, так что следующие несколько часов будет спать спокойно. Я оставлю вас с ним, но если вам что-нибудь понадобится, я буду в своем кабинете дальше по коридору, — добавила она, прежде чем быстро выйти из комнаты, и ее мантия развевалась позади нее.       Драко подошел к Гермионе и вздохнул.       — Ты как думаешь, Грейнджер? — спросил он, борясь с желанием положить руку ей на плечо.       Честно говоря, она не знала, что и думать. Она действительно не знала, что делать. Книга, которую она держала в руках, содержала много информации о заклинаниях памяти, но очень мало о том, как их повернуть вспять. Она не знала, зачем взяла ее с собой — в ней определенно не было пошаговых инструкций по выполнению задания, которое дал им Гарри.       — Будет трудно отменить заклинание памяти, если мы точно не знаем, как оно было наложено, — наконец сказала Гермиона, кладя книгу на столик рядом с кроватью. — Ты уверен, что не видел никаких других воспоминаний, когда входил в его сознание?       — Да, я уверен, — спокойно ответил Драко. — Но я не задержался после того, как увидел лицо Рудольфуса, так что вполне возможно, что я пропустил что-то, что было позже, — добавил он, зная, что от него потребуют дальше.       — Я думаю, будет лучше, если ты попробуешь еще раз, прежде чем я попытаюсь применить какие-либо контрзаклятия, — решила Гермиона, нервно глядя ему в глаза.       Драко сжал челюсти, но кивнул в знак согласия. Учитывая их ограниченный объем информации, это был самый логичный ход действий, и независимо от того, был ли он взволнован этим или нет, он мысленно готовил себя к неизбежному повторному поиску воспоминаний мальчика все выходные.       — Послушай, — сказал он через мгновение, понимая, что должен предупредить ее, прежде чем они продолжат. — После того, как мне удалось вырваться из воспоминаний в прошлый раз, мое тело почти впало в ступор, — он сделал паузу, слегка дрожа, прежде чем продолжить. — Мышечная память, я думаю, со времен, когда меня пытали, когда я был Пожирателем. Просто… Просто будь готова, когда я выйду, хорошо?       Если бы Гермиона не заметила страх в его глазах, она могла бы подумать, что он шутит, но было ясно, что в прошлый раз с ним что-то случилось, и она не стала спорить. Ему определенно не нужно было подробно рассказывать ей о том, каково это — быть под пытками темной магии.       — Я буду готова, — пообещала она, тяжело сглотнув.       Драко встал рядом с головой мальчика, глубоко вдохнул и поднял палочку.       — Легилименс.       Его окружала ослепительная белизна. Здесь ничего не было. Никаких эмоций. Никаких воспоминаний. Сознание мальчика было таким же странным и пустым, как и раньше, и это не успокаивало. Драко начал пробираться к краям сознания мальчика, на мгновение избегая угла, где, как он знал, ждало воспоминание о Рудольфусе, ища все, что ускользнуло от его первого погружения. Но после нескольких минут поисков он неохотно признал, что ничего нового здесь нет.       Зная, что ему нужно делать дальше, он быстро погрузился в воспоминания, которых избегал, прежде чем смог передумать, прежде чем осознание того, что произошло в прошлый раз, помешало ему выполнить свою работу. Появилась фигура Рудольфуса, и Драко увидел, как проклятие ударило в тело мальчика, и, как это уже случалось раньше, его тут же охватила боль. Он лихорадочно искал в памяти какие-нибудь зацепки, какие-нибудь признаки, которые могли бы привести их к Рудольфусу, но чем дольше он оставался в памяти, тем труднее ему было сосредоточиться. Все болело, его внутренности горели огнем, и он знал, что если не вытянет себя из этого воспоминания в ближайшее время, то не сможет прийти в себя.       Борясь с болью, он думал, что слышит, как кто-то зовет его, кто-то дотрагивается до него, кто-то говорит ему, чтобы он вернулся, и с последней связной мыслью он понял, что должен оставить это воспоминание. Именно тогда, когда он наконец нашел в себе силы снять заклятие, он заметил кое-что новое. Там, за спиной Рудольфуса, стояло странное черное дерево, гудящее от магии.       Драко скулил и бился на полу от боли, но пока он оставался в памяти мальчика, Гермиона не была уверена, что сможет ему помочь. Не в силах смотреть, как он страдает в одиночестве, она опустилась на колени и положила его голову себе на колени, крепко сжимая правой рукой волшебную палочку, отчаянно пытаясь придумать какое-нибудь заклинание, которое могло бы помочь ему, но все ее попытки, казалось, не имели никакого эффекта. Он продолжал трястись у нее на коленях, слезы катились по его фарфоровым щекам, и она погладила его по лбу, обещая, что все будет хорошо, что все скоро закончится. Вернись ко мне, повторяла она снова и снова. Пожалуйста, Драко.       Внезапно его тело замерло, а глаза широко раскрылись.       — Драко! — воскликнула Гермиона. Она подавила всхлип, когда заметила страдальческий взгляд в его глазах. — Драко, слава Мерлину, — выдохнула она, и ее руки дрожали, когда она убирала волосы с его глаз.       Он протянул дрожащую руку к ее лицу, словно хотел дотронуться до него, но тут же отдернул ее.       — Черное дерево, — пробормотал Драко так тихо, что она едва расслышала. — Я видел черное дерево.

***

      Гермиона была в ярости.       — Ты знал! — крикнула она, и ее щеки вспыхнули от гнева. — Ты знал, что случилось, когда он впервые вошел в сознание мальчика, но все равно послал его попытаться снова, без всякой защиты! Без предупреждения!       — Гермиона…       — Нет! Гарри, О чем, черт возьми, ты думал? Это могло уничтожить его!       — Да, но…        — Какое чудовище сознательно посылает кого-то на пытки?!       — Гермиона…       — Он мог умереть!       — Но он…        — С каких это пор ты стал скрывать от людей жизненно важную информацию? — она снова прервала его срывающимся голосом, пока ее руки неудержимо дрожали. — С каких это пор ты перестал заботиться о благополучии людей?       — Это не…       — Воспоминание мучило его! И ты позволил этому случиться! Дважды!       Гермиона не была уверена, как долго кричала на него, но это определенно не казалось долгим, и она остановилась, пытаясь придумать, что еще она могла бы сказать, чтобы пробиться через толстый череп Гарри и донести до него, что то, что он сделал, определенно было ужасно.       — Гермиона, успокойся, — наконец выдавил Гарри. — Драко добровольно согласился на эту работу, и он был не один. У него была ты.       Гарри привык к вспышкам гнева Гермионы, но они не были направлены на него уже много лет, и было очевидно, что он уже забыл, каково это. К несчастью для него, не было никаких сомнений, заслужил ли он ее гнев на этот раз или нет. Несомненно, заслужил.       Тот факт, что Драко так поразила память мальчика, все еще оставался загадкой. Ни Кингсли, ни кто-либо из авроров никогда не слышали о том, чтобы память на кого-то повлияла так, как она повлияла на Драко, и все они знали, что было рискованно отправить его обратно к мальчику, но опять же, было рискованно послать кого-то вместо него. По крайней мере, на этот раз все случилось в Мунго.       — Я не успокоюсь! — ответила Гермиона, и ее голос поразил барабанные перепонки Гарри с удивительной силой. — Ты не можешь говорить мне, что считаешь нормальным то, что случилось с ним, то, что ты послал его сделать, несмотря на то, что знал, что произойдет.       Едва в силах смотреть ему в глаза, Гермиона стояла перед Гарри, тяжело дыша. Она не думала, что он воспринимает ситуацию достаточно серьезно. Смотреть, как Драко падает на пол и корчится от боли, было достаточно тяжело, но тот факт, что Гарри не предупредил ее, не дал ей время подготовиться, приводил в бешенство. Она бы попыталась найти способ защитить Драко, защитить его от боли. Хотя она согласилась помочь мальчику восстановить память, она не согласилась беспомощно наблюдать, как в это время мучается другой человек, и она сделает все, чтобы Гарри никогда больше не совершил этой ошибки.       — Гермиона? — начал Гарри, вставая из-за стола и подходя к ней. — Драко знал, чем рискует, — продолжил он, обнимая ее за плечи и надеясь, что она удержится от пощечины. — Сначала я планировал, чтобы другой аврор прочитал воспоминания мальчика, но Драко не позволил. Он сказал, что обучить кого-то делать то, что нужно, займет слишком много времени.       Гермиона на мгновение замолчала, а ее мысли лихорадочно метались.       — Если ты когда-нибудь снова поставишь меня в такое положение, — твердо сказала она, останавливаясь, чтобы оттолкнуть Гарри, — если ты когда-нибудь снова заставишь его сделать это, я позабочусь, чтобы тебя рвало слизняками целый месяц.       Он не сомневался, что она говорит серьезно.       — Где он сейчас? — спросила Гермиона, ее грудь все еще тяжело вздымалась, когда Гарри вернулся к своему столу.       — Он отдыхает в лазарете, — сказал он ей, снимая очки и потирая виски. — Гермиона, ты сделала все, что могла. С ним все будет в порядке.       Не говоря больше ни слова, она хмыкнула и вышла из кабинета Гарри, а ее кудри сердито развевались позади нее.       Гарри смотрел ей вслед, все еще потирая пальцами виски, прежде чем снова опуститься на стул. Он понимал, что не рассказать ей о том, что случилось в первый раз, когда Драко попытался заглянуть в сознание мальчика — риск, но надеялся, что ему не придется возвращаться к воспоминаниям так скоро.       Он вздохнул. Слишком поздно.

***

      Дойдя до входа в лазарет Министерства, Гермиона остановилась. Все это испытание было ужасным. Несмотря на то, что группа целителей быстро бросилась на помощь Драко после того, как ее крики услышал охранник, стоящий за дверью, она боялась, что память нанесла непоправимый ущерб. Гарри вбежал в комнату, когда она разговаривала с одним из целителей, и присутствие Драко, даже когда он сидел, прислонившись к стене, пока целители проверяли его жизненные показатели, было единственным, что удерживало ее от того, чтобы пересечь комнату и ударить своего старого друга прямо в лицо.       Она действительно не хотела беспокоить Драко, она знала, что он, вероятно, был истощен и нуждался во сне после боли, через которую прошел, но она должна была знать, в порядке ли он. Сделав глубокий вдох, она поспешно собрала свои кудри в пучок на макушке и вошла в дверь.       Драко лежал на кровати ближе всего к зачарованному окну. Она не могла сказать, проснулся ли он, поэтому тихо подошла к нему. Сейчас он выглядит таким умиротворенным, подумала она, глядя на его неподвижную фигуру. Его голова была слегка повернута в сторону, одна мускулистая рука лежала на подушке, а другая была сложена на животе. Одеяло лежало у края кровати, где его босые ноги были небрежно раскинуты на спутанной груде ткани.       Гермиона села и несколько минут смотрела, как поднимается и опускается его грудь под белой рубашкой, прежде чем поняла, как странно это будет выглядеть, если кто-нибудь зайдёт. Возможно, он даже не хотел, чтобы она была здесь.       Она встала, чтобы уйти, но ее остановил низкий, хриплый голос.       — Останься, — сказал Драко, и в его голосе прозвучало нечто среднее между мольбой и требованием.       Гермиона снова села, нервно положив руки на колени.       — Спасибо, — добавил он, повернув к ней голову.       — Я ничего не делала, — пробормотала она, не сводя с него глаз, несмотря на смущение, вызванное тем, что Драко застукал ее у его постели. — Я ничего не могла сделать, чтобы остановить это.       Драко медленно принял полусидячее положение, не обращая внимания на тупую боль в затылке, и потянулся к ее руке.       — Если бы ты не разговаривала со мной, я не уверен, что выбрался бы из сознания мальчика, — серьезно признался он.       Его лицо часто было невозможно прочитать, но Гермиона видела, что он умолял ее поверить ему, и это было почти слишком. Покраснев, она посмотрела на их руки.       Драко не лгал. Ее голос вернул его к реальности как раз тогда, когда он думал, что может поддаться боли в воспоминаниях. Она утешала его, когда он открыл глаза, и он никогда этого не забудет.       — Гермиона, — мягко произнес он, пытаясь заставить ее посмотреть ему в глаза.       Она снова посмотрела ему в лицо, когда услышала, как он произносит ее имя. Не Грейнджер. Гермиона.       Драко тяжело сглотнул, увидев слезы в ее глазах. Черт возьми, они были из-за него. Не выпуская ее рук, он повернулся так, что его ноги коснулись пола рядом с кроватью, а верхняя часть тела наклонилась к ней. Он чувствовал, как она дрожит, и, не раздумывая ни секунды, притянул ее к себе и крепко обнял, испустив вздох, когда почувствовал, как она тает в его объятиях.       — Все в порядке, — сказал он ей, мягко положив подбородок ей на макушку. — Я в порядке.       — Я не могла этого вынести. Я знала, что тебе так больно… и я… я не могла помочь тебе, — пробормотала она, уткнувшись лицом в его теплую грудь, смущенная тем, что это он утешал ее после всего, что сам пережил.       — Ты действительно помогла мне, — заверил Драко, нежно поглаживая ее спину. — В последний раз, когда я был в этом воспоминании, я был один. В прошлый раз не было человека, который мог бы меня вытащить, но в этот раз у меня была ты.       Его слова успокоили ее, и она прижалась к нему. Ее щека покоилась на его груди, сердце билось ровно, и она поняла, что не хочет отпускать его. Она не хотела, чтобы он когда-нибудь перестал прикасаться к ней.       Драко глубоко вздохнул. Ваниль. Когда Гермиона наконец повернула голову, чтобы взглянуть на него, он почти забыл дышать, его грудь сжалась, когда он посмотрел ей в глаза. Она была прекрасна, и ее глаза — он просто хотел потеряться в них. Он убрал локон ей за ухо, что она тихонько мяукнула, и этот звук эхом прокатился по всему его позвоночнику. Ее глаза сверкали, угрожая поглотить его, но он не мог отвести взгляд. Они были так близко, что он мог почти попробовать ее.       — Драко…       Не в силах больше сопротивляться, он прижался к ее губам и нежно обхватил ладонями заднюю часть ее шеи. Она положила руки ему на грудь, и на секунду он подумал, что она может оттолкнуть его, но она схватила его за рубашку, сжала ее в свои кулаках и притянула ближе. В ответ он углубил их поцелуй, наслаждаясь ее вкусом на своем языке, и все его тело прошибла дрожь, когда она застонала ему в рот. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так, и чувствовал ли вообще когда-нибудь, и ему пришлось бороться со своими более плотскими желаниями, когда ее руки скользнули под мягкую ткань его рубашки.       Руки Гермионы исследовали обнаженную кожу Драко, дотрагиваясь до каждого шрама и ямочки. Она почувствовала, как напряглись его мышцы под ее прикосновением, и это вызвало жар, вспыхнувший глубоко в ее животе. Его руки покоились по обе стороны ее шеи, а большие пальцы мягко скользили по ее щекам, в то время как их языки вращались в изящном танце. Это было опьяняюще — находиться с ним в таком месте, куда в любой момент мог кто-нибудь войти, и ей пришлось бороться с желанием сорвать с него одежду.       Внезапно Драко разорвал поцелуй и с вожделением посмотрел на нее. Вид ее припухших от поцелуев губ и раскрасневшейся кожи едва не заставил его сойти с ума. Он хотел ее, нуждался чувствовать ее руки на своем теле.       Гермиона смотрела в прекрасные бушующие глаза Драко, прерывисто дыша. Она хотела большего, нуждалась чувствовать каждый дюйм его тела рядом со своим.       Как раз в тот момент, когда она собиралась схватить Драко и притянуть его обратно, дверь в лазарет открылась, и по комнате разнеслись голоса. Не колеблясь, она выпрыгнула из его объятий и начала поправлять одежду. Драко закинул ноги на кровать и попытался расправить мятую рубашку. Гермиона почти ожидала, что это будет Гарри, но она не узнала двух мужчин, которые вошли. Один из них хромал, а другой поддерживал своего друга. Они оба над чем-то смеялись.       Она повернулась к Драко с улыбкой облегчения на губах. Он улыбнулся в ответ, и его бледные щеки вспыхнули румянцем. Она знала, что должна была бы чувствовать себя неловко из-за того, что ее чуть не поймали, но она не чувствовала себя так. Что-то в том, что они только что сделали, казалось... правильным.       С другой стороны комнаты снова раздался смех.       — Как ты себя чувствуешь? — спросила она, облизывая губы.       — Ты действительно спрашиваешь, как я себя чувствую, Грейнджер? — он бросил вызов, и его рот изогнулся в совершенно глупой ухмылке.       Они оба рассмеялись.       — Да, полагаю, что так.       Она снова покраснела. Воспоминания о том, что только что произошло, все еще витали в ее голове, а губы покалывало от одной только мысли о том, чтобы снова поцеловать его.       — Думаю, мне уже лучше, — с улыбкой сказал Драко, поднимаясь с кровати. Он легонько провел тыльной стороной ладони по щеке Гермионы. — Как ты думаешь, кто-нибудь потеряет нас, если мы ускользнем на ужин?       — Драко Малфой приглашает меня на свидание?       — Да, полагаю, что так.       Сердце Гермионы затрепетало.