Наследие

      Гермиона была бы счастлива поужинать с ним где угодно, но Драко настоял, что она заслуживает лучшего, чем просто любое старое кафе, и после событий этого дня она действительно не могла найти в себе силы спорить с ним. Он не сказал ей, куда они направляются, когда они пробирались сквозь толпу в Косом переулке, и поэтому, когда он остановился перед одним из самых популярных (и дорогих) ресторанов, она не могла не закатить глаза.       Можно забрать этого человека из Малфой-Мэнора, но, очевидно, нельзя забрать все малфоевское из этого человека, подумала она, тихо смеясь.       Прежде чем Гермиона успела подразнить его за столь предсказуемый вкус в ресторанах, Драко взял ее под руку и провел мимо толпы нетерпеливых посетителей, ожидающих снаружи. Молодой человек заметил Драко, когда они подошли к входной двери, едва не споткнувшись о свои ноги, когда бросился им навстречу, и через несколько секунд он уже вел их внутрь. Мужчина даже не остановился, когда они проходили через двери, вместо этого направив их к столику в задней части ресторана, подальше от любопытных глаз, и когда он уходил, Гермиона вопросительно посмотрела на Драко.       — Несколько лет назад я помог хозяину выбраться из затруднительного положения, — объяснил Драко, пожимая плечами, как будто иметь бессрочную бронь на столик в одном из самых популярных ресторанов волшебной Британии являлось обычным делом.       — Ну конечно, — ответила Гермиона, снова рассмеявшись.       Старый и очень морщинистый мужчина, который, как быстро догадалась Гермиона, был владельцем ресторана, появился за их столиком мгновение спустя, неся что-то похожее на невероятно дорогую бутылку вина, громко сокрушаясь о том, как давно Драко не заглядывал сюда. Почти подняв Драко со стула, чтобы обнять его, мужчина повернулся к Гермионе.       — И смотри-ка, ты привел прекрасную женщину! — воскликнул мужчина, широко улыбаясь.       — Эм, да, — ответил Драко, и его щеки запылали, когда он остановил взгляд на своей спутнице. — Это Гермиона, моя… эм… подруга.       — Подруга? — спросил мужчина, подняв брови на Драко.       — Приятно познакомиться, — вмешалась Гермиона, избавляя Драко от необходимости объяснять их… какие бы то ни были отношения.       — Присматривай за ним, — сказал мужчина, наклонившись к уху Гермионы и пожимая ей руку. — Он— сплошная неприятность.       Гермиона покраснела, поймав взгляд Драко.       — О, я прекрасно понимаю, — съязвила она, не в силах сдержать улыбку.       Мужчина поговорил с парой еще несколько минут, едва переводя дыхание между словами, пока объяснял детали — которые, строго говоря, не были законными — о том, как ему удалось приобрести такую великолепную бутылку вина, прежде чем из кухни выбежал шеф-повар с просьбой с чем-то помочь. Когда его уводили, старик велел Драко и Гермионе заказать все, что они пожелают. «За счет заведения!» — крикнул он через плечо и исчез.       — Интересный человек, — сказала Гермиона Драко, когда они остались одни. — Я вообще хочу знать, что он сделал, чтобы потребовать твоей помощи?       — Поверь мне, — рассмеялся Драко, — не хочешь.       Меню было экстравагантным, и из-за общей нервозности они заказали слишком много еды, но это давало им повод поговорить, пока они ждали приготовления каждого блюда.       Гермиона предпочла бы сразиться с взрослым драконом, чем сидеть за ужином с претенциозным школьником Драко, но этот новый, повзрослевший Драко был совсем другой историей. Он был задумчив и чрезвычайно прост в общении, и она не могла оторвать от него глаз. Он не оправдывался и не замалчивал своих прошлых ошибок, и у него не было проблем с объяснением того, как его собственные идеалы и философия изменились со времен Хогвартса. Он описал, как когда-то во время его недолгой жизни в качестве Пожирателя Смерти в его голове как будто включился длинный неисправный выключатель, и он смог увидеть дальше взглядов, навязанных ему жизнью среди фанатичных чистокровных волшебников. Он рассказал ей о своих путешествиях в маггловский мир после войны, и Гермиона была особенно шокирована, когда он рассказал ей о том, как работал своими руками на маленькой ферме. Ей было трудно представить себе Малфоя, гармонично (и охотно) живущего с магглами, но ее сердце согрелось, когда она услышала, как это помогло ему превратиться в мужчину, сидящего сейчас напротив нее.       Когда разговор перешел на Гермиону, она рассказала Драко о том, какой была ее жизнь до того, как она узнала, что является ведьмой, и до того, как получила письмо в Хогвартс. Драко особенно сильно рассмеялся, когда она рассказала ему о том, как однажды случайно уменьшила туфли отца, когда не хотела, чтобы он уходил на работу. Она даже рассказала ему, как нервничала, впервые садясь в поезд на платформе девять и три четверти и как боялась, что никогда не сможет сравниться с учениками, выросшими в волшебных семьях.       По мере того как тянулся вечер, им становилось все уютнее друг с другом. Драко признался, что почти не разговаривал с отцом после падения Волдеморта и что он отказался взять на себя роль главы семьи. Гермиона, к своему удивлению, рассказала, как она, Гарри и Рон охотились на крестражи Волдеморта и уничтожили их перед последней битвой. Все еще боясь затронуть эту тему, она опустила детали, связанные с ее пытками Беллатрисой в Малфой-мэноре, но заметила, как напрягся Драко, когда она упомянула о своем пребывании там.       Все время, пока она говорила, Драко не мог оторвать от нее глаз. Ее глаза цвета карамели притягивали его, и он боролся с желанием потянуться через стол и положить руки на ее розовые щеки. Он всегда знал, что она была блестящей ведьмой, даже в Хогвартсе, когда безжалостно дразнил ее за «грязную» кровь, но сидя сейчас перед ней, он понял, что никогда не встречал никого — ведьму или волшебника — более блестящего, чем она. Он злился на себя за то, что потратил столько лет, живя с ненавистью к ней, но, возможно, так всегда и должно было случиться. Возможно, ему нужно было испытать жизнь без нее, чтобы понять, как сильно она была нужна ему.       Драко был занят тем, что слушал очередную историю Гермионы о Гарри, когда дверь в ресторан отворилась, показав им два знакомых лица.       Черт, выругался он себе под нос. Из всех британских ресторанов надо было им зайти именно в этот.       Гермиона заметила выражение лица Драко и проследила за его взглядом до входной двери.       Черт.       Это были Рон и Пэнси. Она быстро отвернулась, надеясь, что они ее не увидели.       — Драко? — раздался знакомый пронзительный голос. — Это ты?       Клянусь Мерлином, если она подойдёт сюда и все мне испортит…       Пэнси заметила безошибочно узнаваемую шевелюру Драко и вместе с Роном подошла к столу. На ней была идеально сидящая чёрная кожаная куртка, надетая поверх простого шелкового черного платья. Оно идеально облегало ее тело, а подол со вкусом ниспадал почти до середины икры. На ногах у нее были кожаные мюли. Ее темные волосы были собраны в пучок, открывая взору пару больших бриллиантовых сережек. Пэнси всегда была одной из самых красивых девушек в Хогвартсе, а теперь она выглядела как чертова супермодель. Гермиона неловко заерзала на стуле, наблюдая за ее приближением, внезапно смутившись от простоты белой рубашки и джинсов, в которые она переоделась перед уходом из Министерства.       — Драко, как и думала, это ты! А кто… — Пэнси осеклась на полуслове, узнав Гермиону. — О, как мило! Рон смотри, еще одна слизеринско-гриффиндорская пара. Как замечательно.       Драко сжал челюсти.       — Привет, Пэнси, — сказал Драко, стараясь не обращать внимания на взгляд рыжеволосого мужчины, стоящего рядом с ней. — Уизли, — быстро добавил он, снова взглянув на Гермиону.       Рон густо покраснел, когда увидел, кто сидит за столом напротив Драко.       — Миона?       О, замечательно, подумал Драко. Он все еще зовёт ее по прозвищу.       Краска сошла с лица Гермионы.       — Привет, Рон.       Рон выглядел точно так же, как и всегда: растрепанные волосы, поношенная одежда, неловко засунутые в карманы руки. Гермиона не находилась так близко к нему с их расставания, и у нее начала кружиться голова.       Мне нужно выбраться отсюда, подумала Гермиона, чувствуя, как учащается ее сердцебиение.       Пэнси, которая все еще не замечала напряженных отношений между остальными тремя, повернулась к Драко и, цыкнув, сказала:        — Ты не ответил на приглашение, Драко.       Гермиона слышала, как Драко предлагает Пэнси какое-то оправдание, но ее отвлек звон в ушах. Она чувствовала, как Рон смотрит на нее, без сомнения, смущенный, но не могла найти слов, чтобы заговорить с ним.       — Миона, что ты с ним делаешь? — внезапно спросил Рон, не пытаясь скрыть раздражения.       Драко сжал кулаки под столом. Ему не понравилось, что Уизли имел в виду. Хотя он не был точно уверен, что произошло между ними, он понял, что все закончилось не очень хорошо. Он взглянул на Гермиону, которая приобрела болезненный зеленый оттенок, и почувствовал, как на него накатывает волна опеки.       — Мы вместе работаем над заданием, — сказал Драко, подавляя гнев. Гермионе явно было неуютно, и ему нужно было найти способ быстро закончить разговор.       Рон фыркнул, и Пэнси игриво шлепнула его по груди.       — Если под работой ты подразумеваешь романтический ужин, — пробормотал Рон.       — Будь паинькой, Рональд, — показалось, что Пэнси наконец уловила в воздухе какое-то напряжение, и добавила: — Я умираю с голоду. Мы должны оставить Драко и Гермиону одних на их… встрече.       Драко выдохнул из легких воздух, который так долго сдерживал.       — Рада тебя видеть, Гермиона, — сказала Пэнси, уводя ворчащего Уизли от их стола. — Драко, я жду твоего ответа немедленно, — крикнула она, уходя в другую часть ресторана. Пэнси всегда быстро соображала, и Драко был ей за это благодарен. Он перевел взгляд на Гермиону и увидел, что ее лицо все ещё было бледным.       — Драко, — прошептала она, когда Пэнси и Рон наконец оказались вне пределов слышимости, — мне нужно выйти отсюда, — он кивнул и, несмотря на то, что хозяин сказал, что он не должен платить, бросил на стол немного денег.       Гермиона почти выбежала из ресторана. Драко последовал за ней, когда она выскочила на тротуар. Когда они наконец скрылись из виду, он схватил ее за руку и остановил, сузив глаза от беспокойства.       — Гермиона? Ты…       Гермиона подняла руку, останавливая его на полуслове, и успокоилась, сделав глубокий вдох.       — Прости, — быстро сказала она. — Я должна тебе объяснить. Мне действительно не следовало так реагировать.       — Гермиона, все в порядке, — сказал он, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, несмотря на миллион вопросов, вертевшихся в голове. — Ты не обязана мне ничего говорить. Я могу отвезти тебя домой, если хочешь.       — Я не хочу быть одна. Пожалуйста, — взмолилась она тихим голосом.       Она смотрела на него большими глазами, агрессивно покусывая нижнюю губу.       Драко вздохнул.       — Хорошо. Куда… — но прежде чем он успел закончить свой вопрос, он почувствовал знакомый толчок аппарации. Они грациозно приземлились перед зеленой дверью. Его дверью. Очевидно, сегодня она не хотела идти домой.       Драко открыл дверь, и они молча вошли внутрь, и он изучал ее, пока она сжимала руки вместе. Он закрыл за собой дверь и открыл рот — у него на языке вертелся один из многочисленных вопросов, но он проглотил его, увидев выражение ее лица.       — Мне нужно тебе кое-что показать. Мне нужно, чтобы ты понял, — тихо сказала она, а ее руки дрожали. — Ты достаточно восстановился, чтобы использовать Легилименцию? Будет легче, если я покажу тебе.       — Ты хочешь, чтобы я вошёл в твой разум? — растерянно спросил Драко.       — Да.       — Я не уверен, что это лучшая идея.       Драко хотел знать, что происходит, но боялся копнуть слишком далеко и найти то, что она предпочла бы не показывать. Хуже того, он боялся увидеть то, чего не хотел бы видеть.       — Пожалуйста, — взмолилась она, отказываясь отступать, несмотря на страх перед тем, что произойдет дальше, смотря в сторону.       — Гермиона… Я…       — Драко, пожалуйста, — ее голос был тихим, но требовательным.       Он пристально посмотрел на нее, прежде чем заговорить.       — Ладно, — сдался он, балансируя палочкой на ладони. — Сосредоточься на том, что ты хочешь, чтобы я увидел. Я больше ничего не буду смотреть. Обещаю.       — Я готова.       Он сглотнул, сжимая в кулаке волшебную палочку.       — Легиллименс.       Битва за Хогвартс закончилась. Они победили. Рон и Гермиона, держась за руки, вместе с Гарри вышли из замка. Они говорили о своем будущем, о том, что хотели делать теперь, когда Волдеморт мертв. Они стояли рядом и смотрели на замок, опечаленные всеми потерями, но с надеждой на будущее.       Похороны Фреда. Охваченная горем семья Уизли жалась друг к другу. Гермиона взяла Рона за руку и крепко сжала ее. По ее лицу текли слезы.       Гермиона и Рон переезжали в свою новую квартиру. Рон уронил коробку с вещами из «Всевозможных волшебных вредилок». Взорвалась навозная бомба, и Гермиона в отчаянии выбежала в коридор. Рон выбежал вслед за ней и со смехом упал на пол. Гермиона притворялась расстроенной, но вскоре тоже рассмеялась. Когда приступ смеха закончился, Рон притянул ее к себе и прошептал на ухо:       — Я люблю тебя, Миона. Навсегда.       Они лежали на одеяле в поле с видом на Нору, их руки были переплетены, пока они смотрели на движущиеся над ними облака. Остатки их пикника лежали где-то в стороне. Гермиона перекатилась на бок и повернулась к нему лицом, наблюдая, как поднимается и опускается его грудь под рубашкой. Он поймал ее взгляд и улыбнулся, притягивая ее к себе.       Гарри и Джинни наслаждались своим первым танцем. Рон и Гермиона смотрели на них, пока он обнимал ее сзади. Он радостно напевал ей на ухо, время от времени останавливаясь и нежно целуя в шею. Она краснела. Они были так счастливы. Музыка сменилась, и Рон потащил Гермиону на танцпол. Он игриво повернул ее к себе, и они поцеловались.       — Я люблю тебя больше всего на свете, — сказал он.       — Я тоже тебя люблю. Навсегда, — ответила она.       Гермиона случайно подкралась к Рону и Гарри на работе. Гарри спрашивал Рона, когда он планирует это сделать, когда Рон показал ему обручальное кольцо, украшенное сапфирами и бриллиантами. Оно было изумительным. Гермиона закрыла рот руками и медленно попятилась назад.       Воспоминания внезапно изменились.       Было уже поздно. Рон, спотыкаясь, вошел в парадную дверь. Он был пьян. Гермиона принесла ему воды и уложила в постель. Он был расстроен, все еще злился из-за смерти Фреда. Она попыталась утешить его, но он оттолкнул ее. Она беспомощно слушала, как он плакал, пока не заснул.       — Я люблю тебя. Навсегда, — тихо сказала она.       На кухне была груда пустых бутылок. Рон кричал на нее. Гермиона плакала. Он схватил ее за руку и закричал:       — Ты не можешь быть расстроенной! Это я потерял брата! Ты никогда не поймешь! — он ворвался в их комнату и захлопнул за собой дверь. Гермиона осталась одна на кухне, не имея возможности зайти в спальню. Не имея возможности подойти к нему. Она соскользнула на пол, прижала колени к груди и заплакала.       Рона не было уже два дня. Гермиона беспокоилась, что он умер где-то в переулке. Она чувствовала страх и одиночество, но слишком боялась попросить кого-нибудь о помощи. Она была смущена тем, что они могли сказать.       Пьяный Рон осыпал Гермиону оскорблениями. Она умоляла его остановиться, говорила, что он не стал бы говорить ей гадости, если бы не был так пьян. Он смеялся над ней и называл ее ужасными словами. Он опрокинул вазу с цветами, которую накануне купил для неё, и разбил рамку с ее любимой фотографией. Гермиона съежилась в углу, наблюдая, как он уничтожает воспоминания об их счастливой совместной жизни.       Гермиона умоляла Рона попросить помощи. Говорила, что люди любят его. Он был зол на нее за то, что она заговорила об этом, за то, что она намекнула, что у него проблемы. Внезапно он начал кричать и обзывать ее. По ее лицу текли слезы. Он схватил ее и толкнул к стене. Она не могла дышать. Она не могла пошевелиться. Ее тело сотрясалось от страха. Рон поднял руку, готовый нанести удар…       Драко отстранился, испытывая отвращение к тому, что увидел.       — ОН УДАРИЛ ТЕБЯ?! — крикнул он, сильно сжимая кулаки.       — Н-нет, — заикаясь, пробормотала Гермиона, застигнутая врасплох его вспышкой. — Ты вышел прежде, чем увидел конец воспоминаний. Он остановился, но… но я… — она уронила голову на руки и заплакала.       Драко кипел от злости, но видел, что она нуждается в нем, поэтому он сократил расстояние между ними и притянул ее в свои объятия.       — Ты думала, что он может, — закончил он за нее, глубоко вздохнув. — Гермиона, мне так жаль. Я понятия не имел.       Гермиона вцепилась в его руки. Она так долго винила себя, стыдилась того, что позволила Рону так ужасно с ней обращаться, что не была уверена, расскажет ли вообще кому-нибудь, кроме Гарри и Джинни. Для кого-то другого это было облегчением — чтобы кто-нибудь знал, чтобы он знал.       Пока Драко прижал ее к груди, и в его голове пронеслась ужасная цепочка мыслей. Что, если она все еще любит его? Что, если, несмотря ни на что, она все еще хочет быть с ним?       — Ты… ты все еще любишь его? — спросил Драко, и его голос дрогнул, когда слова слетели с губ. Он затаил дыхание, испугавшись того, что она скажет.       — Нет, — ответила она, испытующе глядя на него. Она удивилась тому, как быстро ответила, но это была правда. — После того, что он сделал… как он со мной обошелся. Нет, я никогда больше не смогу полюбить этого человека.       Облегчение хлынуло в вены Драко, и он выдохнул, потому что задержал дыхание.       — Сегодня он впервые заговорил со мной с нашего расставания, — попыталась объяснить Гермиона. — Он никогда не извинялся передо мной, никогда не признавался в содеянном. Прости… Я не должна была так сильно переживать из-за этого. Я позволила ему испортить такой чудесный вечер. Прости, — закончила она, пряча лицо у него на груди. Она так боялась, что все испортила, что отпугнула его.       — Посмотри на меня, Гермиона, — мягко сказал Драко, поднося руки к ее лицу.       Гермиона повернула к нему голову, и она чувствовала, что ее руки все еще дрожали.       — Тебе не за что извиняться. Не за что, — заверил он, проведя большим пальцем по ее подбородку. — Это он пьяница. Это он причинил тебе боль. Ты ни в чем не виновата, — продолжил он, убирая с ее лица упавшие локоны. — Гермиона, ты заслуживаешь лучшего.       — Я знаю, — смело сказала Гермиона, прежде чем обхватить руками шею Драко и притянуть его губы к своим.       Драко не мог устоять перед ней. Где-то в глубине души он знал, что должен отстраниться и убедиться, что с ней все в порядке, прежде чем они пойдут дальше, но он был во власти той части своего мозга, которая снова хотела ощутить вкус ее губ, и он не мог остановиться. Одна его рука зарылась в ее мягкие кудри, а другая притянула ее ближе к себе за поясницу. Он чувствовал, как ее руки тянутся к его затылку, умоляя углубить поцелуй, и он подчинился.       Гермиона тихонько застонала, почувствовав, как его язык прошелся по ее нижней губе, и приоткрыла губы, позволяя его языку проникнуть в ее рот. От медленных, методичных движений его языка у нее задрожали ноги, и благодаря последним остаткам рассудка она поняла, что именно такие вещи заставляют людей верить в родственные души. Она чувствовала вкус шоколадного десерта на его языке, но в нем был и намек на что-то еще. Мята, подумала она. Он был опьяняющим, и ей было все равно, насколько нелепо она выглядела, когда еще сильнее прижалась к нему. Она медленно перевела руки с его шеи на грудь, начав исследовать его подтянутое благодаря квиддичу тело. Быстрый стук его сердца вызвал знакомый прилив тепла глубоко внутри нее, и она прикусила его нижнюю губу, пытаясь заглушить свои нарастающие всхлипы.       Драко издал гортанный рык и, не прерывая их поцелуя, поднял Гермиону и припечатал ее к стене. Она застонала, когда он углубил их поцелуй, и нетерпеливо обвила ногами его талию, вцепившись пальцами ему в шею. Зная, что он не сможет контролировать себя, если они останутся на этом месте, он оторвал ее от стены и медленно понёс в свою спальню, стараясь ни за что не зацепиться и не прекратить неистовое соприкосновение их языков. Когда он наконец почувствовал, что край матраса упирается ему в колени, он опустил ее на кровать и сделал маленький шаг назад.       Гермиона тяжело дышала, когда он навис над ней, расстроенная тем, что больше не чувствовала его тела под своими пальцами. Она не хотела, чтобы он отстранялся, но должна была признать, что наслаждается его видом. Его бушующие серые глаза сверкали от желания, он тяжело дышал, и его щеки пылали, как будто он только что закончил пробежку. Было приятно видеть его таким, потому что она ни на секунду не сомневалась, что он видит написанную на ее лице жажду к нему.       — Драко, — прошептала она, жадно оглядывая его.       Выражение ее лица было всем, что ему нужно было, чтобы продолжить, и он снова приблизился к ее губам и переместил руки под ее рубашку, медленно проводя пальцами от плоского живота к чашечкам лифчика. Ее соски тут же затвердели под мягкой тканью, и он позволил слабой улыбке соскользнуть с его губ, прежде чем двинулся вниз к ее шее. Она в ответ откинула голову назад и застонала, когда он умело поцеловал и посасывал ее чувствительное место за ухом.       Драко схватил ее за рубашку и одним быстрым движением сорвал ее с тела Гермионы, не обращая внимания на пуговицы, которые разлетелись по всей комнате. Оторвавшись от ее шеи, он облизнул губы и опустил взгляд на белое кружево, покрывавшее ее грудь. Видеть ее внизу, взирающей на него широко распахнутыми глазами с расширенными зрачками и затрудненным дыханием, было почти невыносимо. Он снова завладел ее губами и прижался к ней всем телом, и еще один рык сорвался с его губ, когда она подняла бедра и коснулась ими его эрекции. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не сорвать с них оставшуюся одежду и не взять ее прямо здесь и сейчас, но она заслуживала большего, чем быстрый перепих, и он сделает все, чтобы она наслаждалась каждой минутой их совместного времяпрепровождения.       В то время как она таяла от ощущения его мягких губ под своим языком, он расстегнул застежку на ее лифчике сзади и быстро снял кружево с ее тела, дразняще коснувшись пальцами ее сосков, прежде чем на мгновение отстраниться.       — Прекрасная, — пробормотал Драко, упиваясь открывшейся ему картиной. — Чертовски прекрасная.       Гермиона вздрогнула, когда он поднес руки к ее лицу и начал неистово целовать, просунув язык в ее рот. Первобытное желание взяло верх, и она протянула руки к подолу его кофты, желая открыть то, что скрывалось под ней. Драко поднял руки, чтобы помочь ей, и прервал их поцелуй, чтобы она могла быстро стянуть ее через голову.       При виде его обнаженной груди Гермиона подумала, что может сойти с ума. Он выглядел так, словно был вырезан из прекрасного куска мрамора, и она прикусила нижнюю губу, представив, как восхитительно будет выглядеть остальная часть его тела, когда она наконец снимет с него остальную одежду. Едва она успела осознать все это, прежде чем он толкнул ее на кровать и накрыл своим телом, их обнаженная кожа была в нескольких дюймах друг от друга, когда он снова начал целовать ее. Она хотела ощутить его грудь своей и вытянула руки, чтобы притянуть его к себе, но он сопротивлялся, ухмыльнувшись ей в губы, когда она застонала в знак протеста.       Пока одной рукой он удерживал своё тело, другой начал нежно массировать ее обнаженную грудь. Гермиона застонала ему в рот, и он ответил, толкнувшись своими бёдрами и почувствовав, что его эрекция стала ещё тверже под брюками. Ток пронзил его тело, когда она ответила, прижавшись к нему своими бедрами, и это прикосновение возбудило его больше, чем он мог себе представить. Он поднес руку к ее соску и умело перекатил розовый бутон между пальцами, заставив ее непроизвольно выгнуться дугой. Он повторил свои движения с другой грудью, не торопясь и наслаждаясь бессмысленными звуками, которые она вдыхала ему в рот.       — Мерлин, что ты со мной делаешь? — выдохнула Гермиона, хватая ртом воздух.       Довольный эффектом, который он произвел на нее, Драко проложил дорожку поцелуев от ее щек к шее, остановившись, чтобы нежно прикусить ее подбородок. Он чувствовал, как она дрожит под ним от наслаждения, и от этого он почувствовал ещё больший прилив возбуждения.       Черт, я хочу ее.       Он медленно опустил свои губы к ее груди, дразня ее языком, останавливаясь на случайных местах. Добравшись до ложбинки между ее грудями, он провел языком между ними, прежде чем сомкнуть губы на ее затвердевшем соске. Его язык обвился вокруг бутона, прежде чем нежно зажать его между зубами, и она застонала в ответ. Продолжая ласкать ее, он поднял глаза вверх, поймав довольный взгляд Гермионы. Ее глаза были широко раскрыты, а волосы разметались по подушке. Он снова улыбнулся, одобрительно замычав, и медленно провел языком по ее другой груди.       — Ты восхитительна, — пробормотал Драко, прежде чем сомкнуть губы вокруг второго соска и втянуть его в рот.       Гермиона чувствовала, что ее трусики промокли насквозь. Она знала, что безудержно стонет, умоляя его о большем, но не могла остановиться. Его язык делал с ней вещи, которые она не могла объяснить, и он даже ещё не добрался до чувствительного холмика, пульсирующего от предвкушения под облегающей тканью ее джинсов. Сгорая от нетерпения раздеть его догола, она запустила руки за пояс его брюк и вслепую потянула за пуговицу. Выпустив ее из петельки, она расстегнула молнию и опустила ткань так низко, как только позволяло ее положение. Она почувствовала, как Драко дернулся, прежде чем снова прижался бедрами к ее телу и приблизил свой рот к ее губам. Она протянула руку между их телами и жадно начала исследовать его почти ничем не прикрытую затвердевшую длину.       У Драко перехватило дыхание, когда он почувствовал ее руки на своей эрекции, и после нескольких поглаживаний он потерял концентрацию и отстранился от нее с диким выражением в глазах. Он не мог больше ждать, ему срочно нужно было раздеть ее. Он быстро стянул с Гермионы джинсы, так что единственным барьером между ними остались два тонких куска ткани, и прижался к ней бедрами, дрожа от близости их тел. Желая большего, он слегка сдвинул бедра и провел рукой по трусикам Гермионы между ее ног.       — Черт, — прошипел он, почувствовав, как намокла тонкая ткань.       Он пробежал пальцами по мокрой ткани, дразня ее, прежде чем, наконец, зацепил пальцем крошечную резинку и стянул их. У Драко перехватило дыхание, когда он увидел, как прекрасно она выглядела, лежа под ним совершенно обнаженная, и сгорая от возбуждения. Он снова прижался к ее губам и переместил руку вниз, и ее бедра непроизвольно поднялись навстречу его руке. Он погрузил два пальца в ее влажные складки, дразня ее вход.       Гермиона едва могла дышать.       — О Мерлин… Драко… пожалуйста.       Драко подчинился и запустил пальцы внутрь нее, медленно двигая ими, пока она задыхалась от удовольствия. Слегка сжав пальцы, он переключил свое внимание на то место внутри нее, которое, как он знал, сведет ее с ума, и улыбнулся, когда она снова простонала его имя. Ее бедра начали слегка покачиваться навстречу его пальцам, и он почувствовал, как внутри у нее все сжалось. Было волнующе чувствовать, как она извивается от его прикосновения, и он начал набирать скорость, пока ее нарастающие стоны эхом разносились по комнате. Наконец, он поднес большой палец к ее клитору и начал водить по нему небольшими, целеустремленными кругами, заставляя ее бедра непроизвольно дергаться.       — Драко! Не останавливайся!       Гермиона уже была на грани, а он двигал всего лишь пальцами. Она бормотала его имя, едва осознавая окружающую реальность, в то время как он двигался губами к ее шее, посасывая сонную артерию. Напряжение нарастало, она чувствовала покалывание приближающегося оргазма, и ей казалось, что она может взорваться в любую секунду. Но как раз в тот момент, когда она подумала, что сейчас все произойдёт, он остановился и оторвал свои губы от места у ее уха. Она уже собиралась возразить, когда снова почувствовала, как его губы и язык скользят вниз по ее телу. Он задержался на ее груди, обводя языком каждый сосок, и заставляя ее снова вскрикнуть от удовольствия, а затем продолжил спускаться к пупку. Снова остановившись прямо над ее холмиком, его теплое дыхание защекотало ее, что по позвоночнику прошла дрожь. Она едва успела взять себя в руки, как его пальцы снова оказались внутри нее, методично двигаясь, а затем его язык скользнул по ее самой чувствительной точке, и она чуть не закричала.       Его язык танцевал вокруг ее набухшего клитора, и он согнул пальцы, чтобы погладить то место внутри нее, которое заставляло ее тело приближаться все ближе к краю, каждое его движение побуждало ее терять контроль. Прошло совсем немного времени, прежде чем ее ноги начали дрожать, а тело балансировать на грани безумия. Она слышала свои бессвязные стоны, но то, что он делал пальцами и ртом, не было похоже ни на что, что она испытывала раньше — это был чистый экстаз.       — Боже. Драко. Да!       Зрение Гермионы затуманилось, и ее тело внезапно сжалось, когда она достигла пика. Ее конечности неудержимо дрожали, когда волны оргазма захлестывали тело, заставляя ее задыхаться. Шок от этого, казалось, длился целую вечность, но когда она наконец пришла в себя, то открыла глаза и почувствовала его руки на своей талии.       Драко медленно прокладывал дорожку поцелуев вверх по ее телу и остановился, чтобы посмотреть ей в глаза, зарывшись рукой в ее кудри. Он облизнул губы, наслаждаясь ее вкусом, а затем наклонился, чтобы поцеловать ее, чувствуя, как эрекция неприятно трется о боксеры. Гермиона замурлыкала ему в рот, наслаждаясь его языком, который двигался сначала мягко, а затем отчаянно, и переместила пальцы на пояс его трусов. Она провела пальцами по его бедрам, прежде чем он наклонился и убрал единственный оставшийся барьер между ними. Его член коснулся ее живота, и он задрожал, когда ее рука сомкнулась на его эрекции и медленно начала двигаться по всей длине.       Она дразнила его, их губы все еще были соединены, пока он не смог больше терпеть. Он опустил руку между ее ног и погрузил два пальца в ее влажные складки, и она ответила, подняв бедра вверх, заставляя его пальцы погрузиться глубже.       — Драко, — прошептала Гермиона. — Ты мне нужен.       Ее слова зажгли в нем огонь. Он убрал свои пальцы и пристроился у ее входа, дразня ее, рисуя головкой своего члена маленькие круги между ее складками.       — Драко…       Быстрым движением бедер он вошел в нее.       — Черт, — прошипел он.       Гермиона громко ахнула, почувствовав его внутри, и повернула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Его веки отяжелели от желания, но он встретил ее взгляд, не в силах отвести от нее глаз. Он замер на мгновение, прежде чем мучительно медленно начал входить и выходить, и этого было достаточно, чтобы заставить ее умолять о большем. Ее мышцы рефлекторно напряглись вокруг него, когда он двигался, посылая ударные волны удовольствия через все тело. Он идеально подходил ей, дразня ещё точки, о существовании которых она даже не подозревала. И хотя она знала, что он может довести ее до крайности вот так, медленно и методично, она хотела, чтобы их первый раз был страстным и сильным.       — Драко. Быстрее. Пожалуйста, — заскулила она.       Он ухмыльнулся и ускорил темп, и с каждым толчком их тела все грубее шлепались друг о друга. Быть внутри нее было лучше, чем магия, жар ее тела был просто опьяняющим. Он был близко — очень близко — и капли пота начали стекать по его лбу, пока он пытался сдержать своё освобождение. Он хотел, нет, ему нужно было увидеть, как она снова кончит. Его ноги устали от быстрых толчков, но когда она начала дрожать под его телом, это придало ему сил. Внезапно она прижалась к его губам и сильно прикусила нижнюю губу.        Драко зарычал.       Он начал двигаться еще быстрее, и стоны Гермионы превратились в тихие крики. Она снова и снова повторяла его имя, и это сводило его с ума. Его движения становились все более яростными, пока она царапала ногтями его спину, но он не обращал внимания на тупую боль в том месте, где она разодрала его кожу. Он почувствовал бешеную пульсацию, когда она снова начала терять контроль над своим телом.       — Драко! О боже, Драко! — закричала Гермиона, сжавшись вокруг него, и ее тело содрогнулось в конвульсиях от второго оргазма.       — Черт, Гермиона! — застонал Драко, когда ее сокращающиеся мышцы вызвали его собственный оргазм. Его тело содрогнулось над ней, и он кончил прямо в нее.       Через несколько мгновений Драко перекатился на вторую половину кровати и притянул Гермиону к себе, пока его сердце бешено колотилось. Он обнял ее за плечи и уткнулся подбородком в ее спутанные кудри, а она обхватила ногой его бедро. Он чувствовал, как ее веки трепещут на его коже, когда она пыталась бороться с усталостью, наползающей на ее тело, и это заставило его улыбнуться. Она повернулась, посмотрев на него, и открыла рот, чтобы заговорить, но он заставил ее молчать мягким поцелуем, положив пальцы ей на подбородок.       — Грейнджер, — пробормотал он, — когда проснешься, можешь мне все уши прожужжать. Я никуда не уйду.