***
— Ты уверена, что одно из них сработает? — - спросил Гарри, глядя на груду пергамента, лежащую на полу возле кровати мальчика. Гермиона повернула голову и посмотрела на друга. — Конечно, я не уверена, — ответила она раздраженно, — но этот подход полностью отличается от того, что мы пробовали последние пару недель. Если я права, это объясняет, почему у нас ничего не получалось. Спустя всего несколько минут после своего ночного откровения Гермиона затащила Драко в Министерство, и все раннее утро они составляли список новых заклинаний. К тому времени, как взошло солнце, ее кабинет выглядел так, будто мимо него пронеслось торнадо: бумаги были разбросаны по всему столу, а открытые книги заполняли каждый угол пола. Гарри совершил неосознанную ошибку, зайдя в свой кабинет пару часов спустя, и Драко молча извинился, когда Гермиона заставила его пойти с ними в больницу. — Поттер, — прошептал Драко, когда Гермиона вернула внимание к списку заклинаний, — когда ее интуиция в чем-то столь важном ошибалась? — Честно? — тихо ответил Гарри. — Никогда. В любой другой ситуации двое мужчин рассмеялись бы, но в данный момент их больше беспокоило, что сделает Гермиона, если из-за них она снова потеряет концентрацию, поэтому просто смотрели друг на друга и сдерживали смех. — Я говорил тебе, что она лучшая, — осмелился произнести Гарри через несколько секунд. — Ты говоришь так, будто я когда-либо сомневался в тебе, — тихо ответил Драко, притворившись обиженным и приложив руку к своему сердцу. — Я отчетливо помню, как ты спрашивал меня, насколько она хороша в заклинаниях памяти после того, как я дал понять, что она лучшая, — парировал Гарри, приподняв бровь. — Я думаю, это и есть определение сомнения. — Мне просто было любопытно», — сказал Драко, небрежно махнув рукой. — Если ты помнишь, я тогда не особо с ней разговаривал. К тому же, я был немного озабочен всеми этими пытками. — Да, хорошо, — пробормотал Гарри. — Я все же говорил тебе, — добавил он с ухмылкой. Драко тихо усмехнулся. — Если вы закончили шептаться друг с другом, — строго сказала Гермиона, скрестив руки на груди, когда она повернулась, посмотрев на них, — думаю, нам следует начать. — Как вы узнаете наверняка, сработало ли что-нибудь? — спросил Гарри, пытаясь не обращать внимания на убийственный взгляд, который она бросала в его сторону. — Поскольку мальчик все еще под действиями зелий, мне придется заглядывать в его разум после каждого заклинания, — объяснил Драко. — Это то же самое, что мы делали последние пару недель, — добавил он Гарри, ободряюще улыбнувшись Гермионе. Несмотря на ее постоянное беспокойство, что он столкнется с другими вредными воспоминаниями, когда снова войдет в исцеленный разум мальчика, Гермиона знала, что лучшего варианта не было. Сегодня, однако, она была полностью убеждена, что они нашли правильный путь, и поэтому привлечение Гарри было ее последней попыткой обеспечить Драко некую защиту на случай, если что-то пойдет не так. Гарри, который не был посвящён в эту часть процесса, перевёл взгляд с Драко на Гермиону и вздохнул. — Ну, по крайней мере, теперь мое присутствие здесь имеет какой-то смысл, — пробормотал он. — Вполне возможно, что воспоминания мальчика содержат больше случаев пыток. — Да, — грустно признала Гермиона. Она остановилась, прежде чем продолжить, повернувшись к Драко и Гарри. — Именно поэтому Драко не будет там долго. Он будет в уме мальчика, пока не определит, появились ли какие-либо новые воспоминания, — добавила она с особым вниманием. Гарри открыл рот, чтобы ответить, но Драко быстро заставил его замолчать. — Не время, — пробормотали он, прикрывая свои слова кашлем. Гермиона подозрительно посмотрела на двух мужчин. Это не первый раз, когда они планировали что-то за ее спиной — хорошо, или не во второй — и хотя ей хотелось прочитать им лекцию, чтобы напомнить, что она может отказаться помогать в любой момент, но она неохотно решила оставь слова на потом. Прямо сейчас ей нужно было сосредоточиться на помощи мальчику. Драко смотрел, как она обернулась. — Делай что хочешь, но просто убедитесь, что я не вернусь овощем, — тихо сказал он Гарри. — Я сомневаюсь, что она захочет шпиговать морковку. Гарри закатил глаза. — Как всегда, чудесное время для шуток, Малфой. — Просто пытаюсь поднять настроение, — сказал Драко, отступая и вытянув руки, прежде чем развернуться, оставив Гарри одного в конце кровати. По правде говоря, он нервничал. Если остальные воспоминания мальчика были такими же ужасными, как то, которое он уже видел, вероятно, ему будет трудно выйти, прежде чем его охватит боль, но он попытался успокоиться, когда двигался в сторону Гермионы. Когда Драко остановился рядом с ней, то быстро сжал ее руку. — Все будет хорошо, — мягко сказал он, все еще не совсем уверенный, что сам может поверить своим словам. — Готов? — нервно спросила она. Он кивнул. Гермиона подняла палочку и принялась произносить чары из списка, над составлением которого они провели все утро. Между каждым заклинанием она делала паузу, чтобы Драко мог быстро исследовать разум мальчика, продолжая только после того, как он открывал глаза и качал головой, подтверждая, что ничего не изменилось. Несмотря на срочность, которую они оба чувствовали, это была утомительная и медленная работа, и ни один из них не хотел торопить процесс. Однако по мере того, как рос список неработающих заклинаний, росло и разочарование Гермионы. Она была уверена, что это правильный путь, так почему же ничего не получается? Дойдя до конца четвёртой страницы, она взглянула на последнюю строчку и глубоко выдохнула. Ну, по крайней мере, осталось ещё одно, подумала она, снова подняв палочку, готовясь к очередной неудаче. — Мунде Опениан, — слабо пробормотала она, тоном голоса показывая чувство безнадежности. Но как только Гермиона выпустила заклинание, она поняла, что что-то изменилось. По спине пробежала дрожь, когда она почувствовала, как магия покидает ее пальцы, и лихорадочно оглянулась на Драко, который, казалось, почувствовал изменение в ее поведении, прежде чем взглянул на нее в ответ. Она смотрела, затаив дыхание, как он поднял палочку, и чуть не упала, когда увидела, как с его лица сошла краска. — Эм, Грейнджер, — сказал Драко, приходя в себя, почти не в силах поверить в то, что только что видел. — Что бы только что ни сделала, это сработало. Гарри, который сидел на стуле в другом конце комнаты, закрыв голову руками, вскочил. — Сработало?! — взволнованно спросил он. Драко кивнул. — Я не задерживался, но их определенно намного больше, чем было раньше. — Черт, — выдохнул Гарри, и его глаза расширились от недоверия. Двое мужчин посмотрели на Гермиону, ожидая увидеть на ее лице такое же облегчение, как и у них, но обнаружили, что она все еще стоит рядом с кроватью мальчика, странно глядя на список в руке. Гарри заговорил первым. — Гермиона, это ты сделала. Когда она не ответила, Драко положил руку ей на спину и прошептал: — Гермиона? Она смущенно посмотрела на него, как будто забыла, что она не одна в комнате. — Это странно, — наконец сказала она, немного расслабившись, когда Драко положил руку ей на поясницу. — Большинство заклинаний, которые мы сегодня использовали, основаны на латыни, но это заклинание даже не производное от него. Драко и Гарри недоуменно посмотрели на нее. — Мунде Опениан происходит от древнеанглийского, — пояснила она. — Я добавила его в список только потому, что хотела убедиться, что мы перепробовали все языки, которые ведут к Британии, но я не вижу в этом смысла. — Хм, — Драко склонил голову, внезапно понимая ее беспокойство. — Почему в этом нет смысла? — спросил Гарри, понимая, что ему не хватает ключевой информации. — Этот язык, по крайней мере, в последние годы его существования, не совсем ассоциируется с группой людей, которые очень принимали тех, кто отличался, не говоря уже о чем-то отдаленно волшебном по своей природе, — пояснил Драко, потирая подбородок рукой. — Удивительно, что «Беовульф» был даже записан на древнеанглийском. — Беовульф? — смущенно спросил Гарри. — Беовульф, герой гетов? Чудовище Грендель? Дракон? — сказал Драко, его глаза расширялись, пока Гарри продолжал качать головой. Драко удивленно открыл рот. — Я понимаю, почему Гермиона всегда ворчала, что ты не делаешь уроки. — Я проигнорирую это, — сказал Гарри, сузив глаза в сторону Драко, прежде чем снова заговорить. — Мне нужно отправить сову к Кингсли, — продолжил он, и его пальцы задергались вокруг палочки, когда он начал формулировать планы в своей голове. — Гермиона, я знаю, что ты хочешь это выяснить, но сначала нам нужно каталогизировать воспоминания мальчика, — Гарри сделал паузу, взглянув на Гермиону, которая, несмотря на выражение ее лица, свидетельствовавшее о желании возразить, быстро кивнула в знак согласия. — Драко, ты все еще хочешь?.. — Да, — ответил Драко прежде, чем Гарри успел закончить вопрос, и его глаза нервно метнулись к Гермионе. Гарри кивнул в знак благодарности и выбежал из комнаты. Когда они остались одни, Драко повернулся к Гермионе и увидел, что она уже глубоко задумалась. — Гермиона, — мягко сказал он. — Тебе нужно немного покоя, прежде чем отправишься в погоню за ответом на следующую загадку. — Да, ты прав, — ответила она, перефокусировав взгляд. — Полагаю, я должна быть счастлива, что мы наконец все выяснили. — Ты выяснила, — поправил Драко, подходя к ней ближе. Гермиона нахмурилась. — Я бы не выяснила этого без тебя, — заявила она, не зная, почему он этого не понимал. — Ты помогал мне каждый день. Именно ты подтолкнул меня к этой мысли, — она сделала паузу, глубоко вздохнув. — Без тебя мальчик никогда бы не вспомнил. Драко почувствовал, как она погружается в себя, и решил рискнуть немного пошутить. — Хорошо, тогда мы поделим награды. Я возьму себе семьдесят процентов благодарности, потому что я, очевидно, твой величайший источник вдохновения, а ты… Гермиона хлопнула Драко по плечу свернутым кусок пергамента. — Насилие, Грейнджер, — сказал он, довольный тем, что его игра окупилась, и счастливый, что она не ударила его одной из своих гигантских книг. — Но хорошо, я отдам тебе семьдесят процентов, потому что ты чертовски сексуальная, и потому что мне нравится тебя раз… Она снова ударила его пергаментом, но тут же рассмеялась, когда увидела озорное выражение его лица. Хотя Гермиону слегка приводило в ярость, что он мог подбодрить ее в такой серьезной ситуации, она была рада, что рядом был человек, который оказывал на нее такое влияние. — Он может проснуться, — сказала она, указывая на мальчика, когда Драко обнимал ее за талию. Драко усмехнулся. — В нем столько снотворного, что можно вырубить гиппогрифа. Я сомневаюсь, что он проснется в тот момент, когда я начну делать сексуальные комментарии о тебе. Гермиона застонала, но не сопротивлялась, когда он прижал ее к своему телу, позволив куску пергамента упасть на землю. — Не делай вид, будто мое чувство юмора — это не половина причины, по которой ты держишь меня рядом с собой, — сказал он с ухмылкой. — Кроме того, ты меня очень привлекаешь, и в данный момент мне очень трудно держать это в себе. — Ты невыносим, — ответила она, прежде чем притянуть его к себе для быстрого поцелуя, скользнув руками по его ягодицам, игриво их сжимая. — Руки, Грейнджер, — прошептал Драко, чьи губы были в нескольких дюймах от ее. Гермиона улыбнулась и положила голову ему на грудь, но, несмотря на кратковременное отвлечение, ее тревожные мысли быстро вернулись на прежнее место. — Как думаешь, что это значит? — спросила она. — Заклинание? — ответил Драко, лаская дыханием ее кудри, а руками скользя по ее спине. Она кивнула ему в грудь. — Я не знаю, — признался он, вдыхая сладкий аромат ее шампуня. — Но ты выяснишь. Я знаю, что ты выяснишь. Некоторое время они стояли молча, обняв друг друга, прежде чем Гермиона отстранилась и посмотрела на него, и в ее глазах вспыхнуло беспокойство, которого Драко не видел с тех пор, как во второй раз был в сознании мальчика. — Не может ли кто-нибудь еще исследовать его воспоминания? — умоляла она, дергая пальцами за воротник его рубашки. — Я знаю, что есть и другие авроры, которые могут использовать легилименцию. Драко вздохнул. — Да, есть, — просто сказал он, — но у меня больше опыта, чем у любого из них. Это должен сделать я. — Не думаешь, что случившееся в первые два раза должно лишить тебя желания повторить эту задачу? — спросила Гермиона дрожащим голосом от опасного сочетания нервов и гнева. Она была готова к его ответу — он всегда был упрямым — но его внешне безразличное отношение к ситуации сводило с ума. — Восстановление воспоминаний мальчика всегда было лишь частью моей задачи, — попытался напомнить ей Драко, грустно опустив руки на бок, когда она отступила. — Неважно, восстановили мы их или нет, мне всегда приходилось снова обыскивать мозг мальчика. По крайней мере, теперь мне будет что искать. — Но… — Гермиона, я знаю, что ты волнуешься, но это моя работа. Я не могу просто отказаться, — возражал он, пытаясь не обращать внимания на выражение боли на ее лице. — Я не собираюсь перекладывать эту ответственность на кого-то другого. Это меньшее, что я могу сделать, чтобы исправить все ужасные вещи, которые совершил. — Ты не можешь провести остаток своей жизни, искупая ошибки, которые совершил в молодости, Драко, — горячо ответила Гермиона, и ее лицо внезапно покраснело от гнева. — Если ты продолжаешь подвергать себя риску, ища прощение, в один из таких случаев ты пострадаешь. Или того хуже… Драко отступил еще на шаг и засунул руки в карманы. — Я бы не стал считать это сценарием со сверхвысоким риском. — Ты ведь помнишь, что случилось первые два раза, верно? — она чуть не крикнула, на глаза навернулись слезы. — Или ты уже забыл, что это с тобой сделало? — Нет, — он съежился. — Я не забыл. — Тебя вообще волнует, что с тобой случится? — спросила Гермиона, теперь ее руки сжались в кулаки по бокам. — Волнует, — ответил Драко почти шепотом, грустно глядя ей в глаза. Но даже когда он сказал эти слова, он знал, что они не совсем правдивы. — Ты забыл, что со мной произошло, когда я увидела тебя таким? — продолжила она, когда по ее щеке скатилась слеза. — Я не могла тебе помочь. Никто не сможет помочь, если ты застрял в таком воспоминании. Что мне делать, если ты не сможешь выбраться? — Гермиона… — Если ты хочешь, чтобы я была в твоей жизни, ты не можешь относиться к ней как к одноразовой, — заявила девушка, и ее глаза потемнели от гнева. Он открыл рот, готовый ответить, но его прервали, когда в этот самый момент в комнату решил вернуться Гарри. Пытаясь скрыть доказательства их спора, Гермиона быстро смахнула слезы, которые текли по щекам, и поспешно опустила голову к полу. Драко, тоже смущенный, уставился на потолочную плитку в другом конце комнаты. — Что я пропустил? — спросил Гарри, сразу заметив царившее в помещении напряжение. — Ничего, — быстро сказала Гермиона — слишком быстро — слегка приподняв голову. — Мне просто нужно немного подышать свежим воздухом, — и прежде, чем кто-либо успел сказать что-то еще, она распахнула дверь и вылетела в коридор. — Ну, это, очевидно, ложь, — сказал Гарри, повернувшись к Драко. — Что случилось? Драко запрокинул голову и поднес руку к лицу, проведя пальцами по линии подбородка, прежде чем наконец взглянуть на Гарри. — Она не хочет, чтобы я снова исследовал воспоминания мальчика, — объяснил он, замолчав, чтобы сделать глубокий вдох. — Она боится, что мне это навредит. Сказала о том, что мне нужно перестать относиться к своей жизни, как к одноразовой. Гарри мысленно застонал. После всех лет, что он знал Гермиону, он действительно должен был предвидеть это. — Похоже на Гермиону, — тихо подтвердил он. — Честно говоря, я, вероятно, не очень хорошо аргументировал свою позицию, — признал Драко, сжимая виски рукой, словно пытаясь справиться с приближающейся головной болью. — Я просто пытаюсь делать то, что правильно, — он остановился, уронив руку. — И это не значит, что я могу игнорировать тот факт, что я совершал в своей жизни довольно дурацкие поступки. Мне еще многое нужно исправить. — Нужно? — спросил Гарри, скрестив руки на груди. — Разве ты не поэтому нанял меня аврором? Шанс на искупление или что еще, ты там мне наплёл, Избранный, — парировал Драко, глядя на своего друга. — Конечно, но это было много лет назад», — ответил Гарри, прислонившись телом к стене. — С окончания войны ты сделал для Министерства больше, чем кто-либо другой, — и да, включая Кингсли или меня. Думаю, очевидно, что теперь ты другой человек. — Я всегда думал, что мне придется потратить всю свою жизнь, пытаясь исправить все то плохое, что я сделал, — признался Драко, неловко опуская глаза в пол. Если он был полностью честен с самим собой, он даже не был уверен, хватит ли ему на это целой жизни. Гарри и Гермиона — и все остальные, если на то пошло — казалось, простили ему его прошлые промахи, но, несмотря на его обычное спокойствие, он все еще пытался простить себя. — Слушай, возможно, я не знаю, каково это — преодолевать такое прошлое, как твое, но я знаю, каково испытывать чувство долга, независимо от последствий, — сказал Гарри, наклонив голову и изучая Драко. — Просто помни, эти последствия влияют и на людей в твоей жизни. Драко поднял глаза. — Думаю, у меня не так много практики с людьми, которым на меня действительно не все равно. Я всегда чувствовал себя ненужным, — попытался объяснить он, кладя руку себе на шею и откидывая голову назад на ладонь, делая несколько глубоких вдохов. — Черт возьми. Она всегда права, да? — пробормотал он через несколько мгновений. К удивлению Драко, Гарри рассмеялся. — Она действительно любит тебя, — сказал он, качая головой, когда он оттолкнулся от стены и подошел к своему другу. — Что? Мы… она не… я… — Расслабься, — начал Гарри, кладя руку Драко на спину. — Я не говорю, что вы на самом деле сказали друг другу эти слова, но когда Гермиона кого-то любит, она сделает все, чтобы защитить этого человека. Все, — подчеркнул он, — включая бешенство посреди спора, чтобы заставить тебя увидеть ее точку зрения. Драко застонал. — Я должен пойти за ней. — Это, наверное, мудрое решение, — ответил Гарри, и на его лице расплылась улыбка. Быстро поблагодарив, Драко вышел из комнаты в коридор. Хотя он понятия не имел, куда именно ушла Гермиона, он предположил, что «свежий воздух» она использовала в буквальном смысле, поэтому спустился вниз к главному входу и вышел на улицу. В конце концов, он увидел, что она шагает за пределами переулка, недалеко от входа в больницу. — Гермиона, — осторожно сказал он. Она подняла распухшие от слез глаза. — О, привет, — мягко ответила она. — Прости, — сказал Драко, проводя рукой по волосам. — Ты была права, когда сказала, что я отношусь к своей жизни, как к одноразовой. Я так и отношусь. Гермиона начала жевать щеку изнутри, словно обдумывая свои мысли, но оставалась тихой. — Честно говоря, у меня не было особой практики делить свою жизнь с кем-то другим, — продолжил Драко, опасаясь, что, если не будет продолжать говорить, она попросит его оставить ее в покое. — Я забыл, что значит, когда кому-то не все равно, — слабо признал он. — Мне не следует так бесцеремонно относиться к вещам, которые могут навредить нам обоим. Мне очень жаль. Он сделал пару шагов к ней, надеясь, что она позволит ему продолжить. — Если тебе действительно неуютна мысль, что я снова исследую воспоминания мальчика, я попрошу Гарри отдать это кому-нибудь еще, — предложил он. Гермиона несколько мгновений изучала его, ее глаза задержались на его побежденной стойке, и девушка поняла, что сожалеет о своей детской вспышке и последующей истерике. — Я знаю, что ты должен это сделать, — наконец сказала она. — Я просто хотела, чтобы был способ, которым я могу защитить тебя. — Мне не нужно ничего делать. Я могу отказаться, — сказал Драко, делая еще пару шагов, преодолевая последнее расстояние между ними. Гермиона взглянула на него — боль в его глазах оставалась совершенно прозрачной. — Я не могу позволить тебе сделать это, — подтвердила она. — Грейнджер, ты невозможна, — проворчал Драко, прижав руку к своей шее. — Сначала ты злишься на меня за то, что я говорю, что мне нужно это сделать. А теперь ты говоришь, что не позволишь мне этого не делать. — Да, я полагаю, что я немного сложная, — призналась она, останавливаясь, чтобы прикусить нижнюю губу. — Я имела в виду, что я знаю, что тебе нужно это сделать. Я понимаю, насколько это важно, даже если мне не нравится, что ты подвергнешь себя риску, — объяснила она, кладя руки ему на грудь и отчаянно надеясь, что он не так зол, чтобы оттолкнуть ее. — Разве ты не сделала то же самое, чтобы защитить невинных людей от страданий? — спросил он, кладя руки на ее. — Разве ты не сделала бы то же самое? — Да, — ответила Гермиона, и ее сердцебиение участилось, когда Драко подошел ближе, их лица теперь находились в нескольких дюймах друг от друга. И я бы чертовски рискнула, чтобы защитить тебя. — Я просто не знаю, что бы я сделала, если я… — Ты не потеряешь меня, — пообещал Драко, обнимая ее. — Я не сделаю ничего, что поставит это под угрозу. Гермиона уткнулась лицом в его грудь, сделав несколько глубоких вдохов, позволяя его обещанию отразиться в ее голове. — Если тебе больно, мне больно, — тихо сказала она. — Не забывай об этом. — Если мне больно, тебе больно, — повторил Драко. Он прижал ее к себе, слишком боясь отпустить, и пожалев, что вообще спорил с ней. Он не хотел ссориться. Он не хотел ее огорчать. Он только хотел, чтобы она знала, как много для него значит; что он никогда не позволит ничему встать между ними, даже если для этого придется позволить делать его работу кому-то другому. — Я лучше разделю одну смертную жизнь с тобой, чем проживу все эпохи мира в одиночестве, — пробормотал он себе под нос, только осознав, что произнес эти слова вслух, когда Гермиона подняла голову, посмотрев на него. — Ты серьезно процитировал мне «Властелина колец»? — недоверчиво спросила она. Драко пожал плечами, его смущение быстро сменилось весельем, когда он поймал взгляд ее глаз. — Может быть, — ответил он, борясь со смехом, который вырывался из его горла. — Ты, — начала она с улыбкой, срывающейся с ее губ, — ужасен. Она не хотела ломаться первой, но вид Драко, кусающего свою нижнюю губу, с дрожащими плечами, когда он пытался сдержать смех, был последней каплей, и она сдалась за несколько секунд до него. Они цеплялись друг за друга, пока их голоса раздавались по переулку, а их смех уносил остатки их спора. — Грейнджер, — сказал Драко, отдышавшись, — мы только что пережили нашу первую ссору? Гермиона улыбнулась. — Да, думаю, что так, — ответила она, с тоской глядя на него. — Нам, вероятно, следует вернуться внутрь, — сказал Драко, и его губы внезапно оказались в нескольких дюймах от ее. Его слова умоляли сосредоточиться на горе работы, которая, без сомнения, ожидала их внутри, но его тело просило ее о чем-то другом, и она была более склонна позволить взять верх своим плотским потребностям. Когда он придвинулся еще ближе, соприкоснувшись с ее губами, и его ртутные глаза потемнели от желания, жар вспыхнул глубоко в ее животе, и она поняла, что не сможет уйти. Где-то в глубине души она понимала, что им нужно закончить работу, но сейчас единственное, о чем она могла думать, это о том, как сильно хотела поцеловать его. — Должны ли? — ответила она, чувствуя как бешено колотилось в груди сердце. Драко не нужны были ее слова, чтобы понять, что она хочет его так же сильно, как и он ее, — достаточно было взгляда на ее лицо, и он прижал ее губы к своим, не колеблясь ни секунды. Он вложил в свой поцелуй все, что чувствовал к ней — свое влечение, свою одержимость и свою заботу — и потерял контроль над собой, когда она тихо застонала ему в рот, умоляя о большем. В ответ он поднял девушку, провел их глубже в переулок и толкнул ее к кирпичной стене. Гермиона потеряла себя в его объятиях, игнорируя рациональную часть мозга, которая пыталась предупредить, что они все еще на публике, и обвила свои ноги вокруг его талии, прижимая его тело к себе. Это не имеет значения, рассуждала она, его поцелуй, этот поцелуй стоит риска обнаружения. Рычание вырвалось из горла Драко, когда она схватила его за волосы и отодвинула его голову, чтобы можно было посмотреть ему в глаза. Она соблазнительно облизнула губы, наслаждаясь выражением его лица, когда услышала, как он втянул воздух. — Ты. Сводишь. Меня. С ума. Женщина, — сказал он, начиная целовать ее шею. Гермиона снова застонала, когда Драко провел языком по ее подбородку, возвращаясь к губам, и когда его язык, наконец, встретился с ее губами, она схватила кончик его языка своими зубами, вызвав еще один гортанный стон из глубины его горла. Все ее тело растворилось в его руках, когда он дразнил ее языком, и если бы он не держал ее, она бы точно упала. Она не любила зелья и маггловские наркотики, но ей казалось, что это был лучший кайф, который только возможен. Ее руки потерялись под его рубашкой, а пальцы дразнили пояс его джинсов, когда переулок осветила яркая вспышка, заставив их оторваться друг от друга. — Скажите сыр, — раздался склизкий голос с другого конца переулка, прежде чем погасла еще одна вспышка. Твою мать, подумал Драко, быстро ставя Гермиону на землю. Твою мать, подумала Гермиона, увидев убегающего человека с висевшим на ремне на плечах фотоаппаратом. Невозможно держать все в себе.***
Несмотря на их опасения по поводу того, что произойдет теперь, когда о них знал кто-то, кроме Гарри и Джинни — и, что еще хуже, у этого человека была чертова фотография, подтверждающая это — они решили, по крайней мере, на сегодня, вести себя так, будто ничего не произошло. Им нужно было закончить работу, и они не хотели, чтобы в неё вмешивались их собственные, казалось бы, нелепые личные проблемы. — Гарри определенно не нужно знать, верно? — спросила Гермиона, когда они остановились у двери, стараясь снизить ее голос, чтобы охранник не мог разобрать, что она говорит. — Я бы не стал сейчас ставить это в его список приоритетов, — ответил Драко. — Кто-то должен был в конце концов узнать о нас, — продолжил Драко, пожимая плечами, когда слова слетели с его рта. — Он уже знает о нас, так что новостная статья о наших отношениях не вызовет у него вопросов. Гермиона выдохнула. — Надеюсь, — тихо сказала она, не совсем уверенная, что это правда. — Мы должны вернуться, — Драко указал на комнату. — Обещаю, я буду осторожен с воспоминаниями, — добавил он, прежде чем открыть дверь. К обеду Гарри вытащил Дина из других его проектов, чтобы помочь каталогизировать все, что возможно, до того, как целители начнут выводить мальчика из сна. Драко весь день диктовал Гарри и Дину новые воспоминания, ни одно из которых, к счастью, не содержало больше доказательств пыток, в то время как Гермиона приступила к трудной задаче определения знаков и других особенностей из постоянно растущей стопки бумаг, которую добавлял Гарри. Однако по прошествии нескольких часов трое мужчин стали все больше беспокоиться о том, что в памяти мальчика не появилось никаких других воспоминаний о Рудольфусе. — Странно, что больше ничего нет, не так ли? — низким голосом спросил Гарри ближе к вечеру. Драко нервно посмотрел на Гермиону, склонившую голову над книгой, прежде чем ответить. — Может, это займет день или два, — предположил он, не зная, что еще сказать. — Он многое пережил за последние пару недель. Дин согласно кивнул. — Кроме того, некоторые из них, — сказал он, показывая страницы с записями, — могут оказаться более полезными, чем мы думаем. Драко не был уверен, что согласен, но его пессимизм в данный момент был никому не нужен. — Если кто-то и сможет найти в них что-то полезное, то она это сделает, — сказал он, снова взглянув на Гермиону. — Умнейшая ведьма своего поколения, — согласно пробормотал Гарри. Когда солнце начало садиться, целители объявили, что им нужно начать давать мальчику зелья, чтобы вывести его из глубокого сна. Несмотря на то, что Гарри хотел бы продолжить, он признал, что Драко, вероятно, нашел все, что стоило записать, и приказал всем вернуться домой на ночь. Если мальчик будет в стабильном состоянии, когда проснётся, они могут вернуться и спросить у него все, что им нужно было знать. — Вы идете? — спросил Гарри, следуя за Дином в заброшенный коридор больницы. — Идите, — сказал Драко, не в силах оторвать взгляд от Гермионы. — Нам нужно кое-что закончить. Гарри издал звук, похожий на фырканье. — Просто уходите, пока не вернутся целители, — крикнул он, выходя из комнаты, качая головой. — Нужно кое-что закончить, а? — спросила Гермиона, многозначительно приподняв брови. — М-м-м, — ответил Драко, притягивая ее к себе. — Нас так грубо прерывали, — сказал он, прежде чем опустил голову и нежно поцеловал ее в губы. — Что ж, тогда во что бы то ни стало, отведи меня домой и делай все, что хочешь, — сказала она, к большому удовольствию Драко. — С удовольствием, — заявил он, быстро выводя ее из комнаты. Когда они наконец вышли на улицу, было темно, и ни Драко, ни Гермиона не особо горели желанием замедлиться на случай, если поблизости будут прятаться репортеры. Однако, несмотря на опасения, они не разъединяли рук и вышли на улицу. Они на мгновение, достаточное лишь для того, чтобы взглянуть друг на друга и улыбнуться, остановились у входа, а затем аппарировали в его квартиру, где провели остаток ночи, пытаясь убедить друг друга, что завтра все будет не так уж плохо.