Наследие

      Гермиона не могла уснуть. Каждый раз, когда она закрывала глаза, в ее мысли вторгался Драко, лежащий где-то в луже собственной крови, и она в панике открывала их, хватаясь за сердце, как будто это могло облегчить боль. Она лежала на кровати, и слезы тихо катились по лицу, прежде чем веки снова тяжелели от усталости и закрывались против ее воли, вызывая новый круг мучительно мрачных образов. Это было пыткой, и когда рано утром Гермиона решила, что с нее хватит, она сбросила с себя одеяло, накинула джемпер, который одолжил ей Гарри, и спустилась вниз на кухню.       Было еще темно, но щебечущие птицы приветствовали новый день, который, как отчаянно надеялась Гермиона, она сможет мысленно пережить. В теле чувствовалась слабость от беспокойства и голода, и она понимала, что если не найдет способ заснуть, если не заставит себя съесть больше нескольких кусочков сухого тоста, то рискует навредить ребенку — его ребенку. Но, несмотря на усталость, она знала, что не сможет просто сидеть и ничего не делать.       Она должна помочь найти его.       Глубоко вздохнув, Гермиона схватила стакан с полки и развернулась к раковине, чтобы наполнить его водой. Повернув голову, она наткнулась взглядом на чайник, стоящий на плите.       Как ты теперь будешь наслаждаться чаепитием без меня?       Она все еще слышала его голос в своей голове, все еще чувствовала, насколько эти слова повлияли на нее, когда он впервые сказал их ей.       Не буду, подумала она. Я не смогу наслаждаться ничем без тебя.       Она инстинктивно двинулась к плите, положив одну руку на живот, а другой дотронулась до чайника. Гермиона закрыла глаза и вспомнила неделю до того, как им дали задание; до того, как они с жадностью бросились друг к другу в постель — отчаянно желая вовремя предупредить его. Возможно, если бы они не были так заняты друг другом, то заметили бы, что за ним следят, что человек, которого они искали, все это время находился прямо у них под носом. Но когда Гермиона поняла, что делает, она открыла глаза и покачала головой. Она не могла тратить день на размышления обо всех «что если». Он нуждался в ней, и она не могла позволить боли отвлечь себя. Ей нужно было выяснить, где он.       — Знаешь, он сам не нагреется.       Вздрогнув, Гермиона обернулась и увидела Гарри, стоящего в другом конце кухни, чью губы были изогнуты в слабой улыбке. Под его глазами залегли темные круги, и, несмотря на очевидную попытку пошутить, в его зрачках отражались ее собственные беспокойство и боль. Похоже, Гермиона была не единственной, кто не мог заснуть. Она быстро убрала руку с живота и посмотрела ему в глаза, пытаясь улыбнуться в ответ.       — Как ты? — спросил Гарри, поднимая палочку, чтобы зажечь плиту.       — Ужасно, — призналась она, теребя выбившуюся нитку на краю джемпера. — Я не могла уснуть. Каждый раз, когда я закрываю глаза…       Гарри не нужен был конец фразы, чтобы понять, чем все заканчивалось.       — Я тоже не мог уснуть, — грустно ответил он. — Я все ждал, что Драко ворвется сюда и будет кричать о состоянии своей квартиры.       — Я не знаю, что делать, — тихо сказала Гермиона, проводя рукой по своему телу, цеплялась за верхнюю часть плеча. — Я чувствую себя такой беспомощной, прячась здесь, — продолжала она, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Я должна помогать тебе искать его.       Гарри вздохнул.       — Я знаю, что ты хочешь помочь, Гермиона, но я не могу рисковать, подвергая тебя опасности, — ответил он, и его голос дрогнул. — Драко никогда не простит мне, если с тобой что-нибудь случится.       Он хотел бы, чтобы я защищал ее.       — Но я никогда не прощу себе, если потеряю его, ничего не сделав, — тихо сказала Гермиона, бросив взгляд на своего друга. — Пожалуйста, Гарри, — взмолилась она, и глаза ее наполнились слезами, — позволь мне хотя бы посмотреть эти воспоминания.       Это было почти слишком для него — видеть Гермиону такой сломленной, но как бы сильно ему ни хотелось облегчить ее страдания, он знал, что не мог ничего сказать, чтобы ей стало лучше.       — Я попрошу кого-нибудь принести записи, — смягчился он, прекрасно понимая, что если кто-то и найдет в них что-то полезное, то только она.       — Спасибо, — ответила Гермиона, скрестив другую руку на груди и глядя в окно на задний двор.       Солнце начинало подниматься, заливая кухню теплым, огненным сиянием, которое быстро грело ее озябшее тело, давая ей краткий миг облегчения, прежде чем боль вернется. Обычно Гермиона любила это время: когда мир просыпался за окном — но, наблюдая, как солнце поднимается над горизонтом, она только вспоминала, как жестоко может быть течение времени. Каждый прошедший час был еще одним часом, когда Рудольфус мог причинить боль Драко; еще одним часом, который мог стать его последним.       Нельзя так думать, подумала она, когда ее тело содрогнулось. Не сейчас.       — Как думаешь, почему Рудольфус пришел за ним? — внезапно спросила Гермиона; ее голос дрогнул, и она отвернулась от окна.       Гарри на мгновение замолчал.       — Честно? — наконец спросил он. — Я не знаю. Драко вернулся много лет назад, и я не понимаю, почему Рудольфус ждал до сих пор.       — Может, он нашел помощника, — предположила она, чувствуя, как желудок сжимается, когда слова слетают с губ.       Гермиона большую часть ночи обдумывала все возможные варианты того, почему Драко похитили, но что бы она ни придумала, что бы ни говорили ей доказательства, она не могла избавиться от ощущения, что упускает ключевую информацию. Должна быть какая-то причина, по которой Рудольфус пришел именно сейчас, когда он почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы похитить аврора прямо из-под носа Министерства, и ей нужно было выяснить это прежде…       — С проклятием, которое он наложил на мальчика, мы раньше не сталкивались, — продолжила Гермиона, нервно оглядываясь на Гарри. — Что, если он открыл что-то новое? Что-то, с чем наша магия не может бороться?       И снова Гарри воспользовался моментом, чтобы ответить, поднеся руку к подбородку и обдумывая ее слова.       — Рудольфус силен, но ты действительно думаешь, что он способен на это? — он помолчал, поправляя очки. — Да, он хитер, но он не производит впечатления человека, который вкладывает все свои силы в создание новых магических открытий.       Не то чтобы Гарри ошибался, но Гермиона также не была уверена, что он на сто процентов был прав. Рудольфус был наихудшим злом, животным во всех смыслах этого слова, который предпочитал медленно и жестоко пытать своих жертв, чем предлагать быструю смерть. Хотя ум никогда не был его сильной стороной, он был чрезвычайно изобретателен и был готов на все, чтобы получить то, что хотел. Если, как Гермиона опасалась, он открыл что-то новое, то, скорее всего, кто-то помог ему.       — Что насчет дерева? Исследователи нашли что-нибудь? — с надеждой спросила Гермиона.       Гарри покачал головой.       — Они прочесали все тексты и записи в библиотеке Министерства, но нигде ничего подобного не нашли.       Это определенно вызывало беспокойство. Вероятно, это был их лучший шанс выяснить, где скрывался Рудольфус.       И, что еще важнее, куда забрали Драко.       — Ты не мог бы как-нибудь передать мне и эти записи? — спросила Гермиона. Она не была уверена, что найдет что-то новое, но, черт возьми, она хотела попробовать.       Гарри знал, что никакие слова или обещания не уменьшат ее страдания. Единственное, что удержит ее от полного закрытия в себе, неохотно согласился он, — это позволить ей внести свой вклад в поиски человека, которого она любит.       — Я посмотрю, что можно сделать, — сказал Гарри, положив руку ей на плечо. — Я не хочу, чтобы ты перенапрягалась, — добавил он, нервно изучая ее.       Из чайника донесся свист, прервавший их беседу, и Гарри снял его с плиты, прежде чем снова повернуться к Гермионе.       — Я попрошу кого-нибудь принести тебе сегодня зелье сна без сновидений, — сказал он ей. — От тебя будет мало толку, если ты не отдохнешь.       Гермиона не собиралась сегодня спать, но спорить не стала.       — Ладно, — сказала она вместо этого.       Гарри почувствовал некоторое облегчение от того, что она не стала возражать, но это не помешало беспокойству вернуться в мозг за то короткое время, которое потребовалось, чтобы вытащить две чашки из шкафа и приготовить чай.       Команда авроров работала без остановки: одни активно искали Рудольфуса и Драко, в то время как другие стояли на страже возле квартир Драко и Гермионы. Совы доставляли ему письма всю ночь, держа в курсе всех дел, но ничего хорошего сообщить не могли. Последнее письмо, отправленное Кингсли менее часа назад, сообщало Гарри, что его команда потеряла след Драко где-то за пределами Лондона.       Передав Гермионе чашку чая, Гарри прислонился спиной к столу и сделал глоток из своей чашки. Теплая жидкость помогла успокоить стук в голове. Он испытывал искушение остаться дома и убедиться, что Гермиона в безопасности (и что она осталась на месте), но он знал, что ему нужно сменить авроров, которые оставались на дежурстве всю ночь.       Подавив зевок, Гарри бросил взгляд на улицу за окном кухни. Как главный аврор, он привык вставать рано и мало спать, но дополнительной эмоциональной нагрузки за последний день было бы достаточно, чтобы сбить с ног взрослого горного тролля. И хотя чай обычно помогал, сейчас он понимал, что его будет мало для следующего напряженного дня. Несмотря на нежелание принимать их, Гарри знал, что ему придется принять энергетическое зелье, когда доберется до своего кабинета. Жизнь Драко — и рассудок Гермионы — похоже, зависели от его способности пережить этот день.       — Гермиона, — внезапно сказал Гарри, оторвав взгляд от пейзажа за окном, — обещай мне, что сегодня ты не выйдешь из дома.       — Если ты выяснишь, где он, я не останусь здесь, — ответила Гермиона устрашающе твердым голосом. — Меня не волнует, что ты беспокоишься о моей безопасности. Я пойду к нему, что бы ты ни сказал.       — Гермиона…       — Ты сделал бы то же самое для Джинни, — перебила она, и ее глаза снова наполнились слезами. — Не проси меня держаться подальше от человека, которого я люблю.       Гарри глубоко вздохнул, уронив голову на руки. Он понимал ее боль лучше, чем кто-либо. Когда он вошел в Запретный лес во время битвы за Хогвартс, он признал, что его смерть будет стоить того, если она спасет людей, которых он любил; если она положит конец войне. Он не сомневался, что Гермиона пожертвует своей безопасностью, если это будет означать защиту Драко, но ему не нравилась мысль потерять ее.       Он поднял голову, и в его глазах за стеклами очков ясно читалась боль.       — Я пошлю своего Патронуса, если мы его найдем, — заверил он ее.       Они продолжали пить чай, не зная, что еще сказать друг другу.       — Мне нужно вернуться в Аврорат, — сказал Гарри через несколько минут, пока его пустая чашка болталась в одном из пальцев. — Ты будешь в порядке, пока Джинни не проснется?       Гермиона медленно кивнула.       — Я не сделаю ничего опрометчивого, если ты это имеешь в виду, — ответила она, рассеянно проводя пальцами по чашке в своей руке.       Гарри подошел к подруге и мягко положил руку ей на плечо.       — Мы найдем его, — пообещал он.       Я должна найти его, подумала она, глядя, как ее друг поднимается по лестнице в свою спальню.

***

      Четырьмя часами ранее       Ветер завывал, яростно хлестая его по обнаженной коже, но Рудольфус не обращал внимания на влажный холод и продолжал бесшумно двигаться в ночи, волоча за собой тело. Похоже, Министерство поймало его быстрее, чем он ожидал, и большую часть последних нескольких часов он пытался проложить ложный след. Интересно, что его выдало?       Проклятая записка, проворчал он себе под нос, сердито оглядываясь.       Он вырубил Драко прежде, чем смог заставить его написать записку — глупая ошибка, он мог сейчас это признать, но уже ничего нельзя было поделать. У него были и другие причины для беспокойства.       Эсклинг не обрадуется, увидев Драко, его задача была очень конкретной, но он побеспокоится об этом позже. Он не смог устоять перед прекрасной возможностью захватить в плен своего жалкого племянника, даже если это означало рисковать гневом своего могущественного нового союзника или подвергать себя опасности из-за авроров, которые безжалостно охотились за ним в течение многих лет. В конце концов, все будет прощено, когда он доставит настоящий приз.       После войны он бежал из страны, предпочтя затаиться в горах Алтая. Он успешно скрывался там в течение нескольких лет, пока какой-то скромный служащий Министерства, находящийся в отпуске, не заметил его поздно ночью, когда он пробирался в соседнюю деревню, чтобы украсть еду. Понимая, что к следующему утру это место будет кишеть аврорами, Рудольфус снова исчез, и на этот раз направился на север к Шпицбергену, снова скрываясь в неспокойной местности и жестоком холоде.       Это было ужасное существование, сводившееся к небольшому запасу консервов, которые он умудрялся время от времени добывать (читай: красть), и случайному животному, которое неосознанно забредало в его жалкие владения. Но по прошествии многих лет стало ясно, что ему удалось хорошо скрыться, и он остался в этом месте, выжидая, пока Министерство не перестанет его искать; пока он не сможет тайком вернуться в Британию и отомстить.       Поэтому, когда в одну особенно ужасную зимнюю ночь снаружи пещеры, в которой он прятался, появился странный человек, обещая ему силы, о которых Волдеморт только мечтал, Рудольфус даже не стал слушать, что от него потребуют взамен. И только когда человек пробормотал одно-единственное имя — имя человека, который, как он знал, был практически неприкасаемым, Рудольфус начал беспокоиться, что задача будет невыполнимой.       Нет ничего невозможного, сказал ему мужчина, прежде чем взмахнуть палочкой и продемонстрировать, насколько сильным он может стать.       Когда Рудольфус перестал дрожать от последствий проклятия, он вытер с уголка рта кровь и злобно улыбнулся. Похоже, он только что приобрел друга — человека, который сможет научить его, как выиграть войну, которую Волдеморт так и не смог.       Верни меня в Британию, и я дам тебе то, что тебе нужно, решительно пообещал он.       Рудольфус остановился и опустился на колени, осматривая камень у своих ног. Да, он был близко. Он думал, что будет трудно найти вход в его новое убежище в темноте, но, похоже, его чувства все еще были такими же острыми, как и раньше. Рудольфус бросил взгляд на местность, пытаясь разглядеть очертания дерева, которое, как он точно знал, было рядом, но уши нашли его первыми — отчетливый шелест листьев выдал его местоположение сверху на холме.       Мужчина начал подниматься по склону, лениво взмахивая палочкой, продолжая тащить бесчувственное тело Драко. Еще немного, всего несколько шагов — и он сможет оставить позади это испытание. Как только он прикоснется к дереву, никто не сможет его найти, а как только он спрячется, Драко Малфой будет сожалеть о том дне, когда он решил стать героем не той стороны.       И тогда он, наконец, сможет добраться до нее.

***

      Гермиона большую часть дня лихорадочно перечитывала заметки, которые один из исследователей оставил ей утром, разбрасывая книги и бумаги по кухонному столу. Это была ее обычная среда, где она ступала по таинственным академическим водам, но мчащиеся мысли ненадежно взгромоздились на край метафорического утеса.       Драко, где ты?       Время от времени она смотрела на рисунок черного дерева, который был в воспоминаниях мальчика, и, несмотря на то, что была впечатлена уровнем детализации, вложенной в исследование, она не могла избавиться от ощущения, что они упускают что-то довольно очевидное. Она что-то бормотала себе под нос, водя пальцами по изображению, пытаясь понять, что ее беспокоит, прежде чем оторваться от картины и уткнуться головой в другую книгу.       Исследовательская группа сосредоточила большую часть своих усилий на цвете дерева, в их записях был длинный список известно существующих где-то в Британии или в других частях Европы растений, которые были способны стать черными при правильных условиях. Первым делом она просмотрела список; глаза сканировали слова, останавливаясь, когда находили название растения, которое она не знала, но все, что собрала команда, было слишком маленьким, слишком хрупким, чтобы вырасти во что-то такое большое, как это дерево. И вот тогда-то она и стала углубляться в книги.       Она не могла избавиться от ощущения, что чего-то не хватает. Здесь должно было что-то быть.       Гермиона в тысячный раз посмотрела на рисунок.       Все было бы намного проще, если бы чертово дерево не было черным.       Гермиона все еще глядела на изображение, прослеживая сложные детали, когда внезапно поняла то, что было так знакомо в дереве.       О боже.       Девушка быстро встала, схватив одну из маггловских книг по ботанике, которую днем бросила на пол.       Что, если дерево вовсе не волшебное? Что, если его цвет — это просто следствие магического акта?       Она распахнула книгу, лихорадочно перелистывая страницы, пока не добралась до раздела, который искала.       — Фраксинус, — выдохнула она, водя пальцем по словам на странице, пока читала вслух отрывки информации. — …цветущее растение… в основном листопадное.… распространено по всей Европе, Азии и Северной Америке…       Гермиона ахнула, когда ее взгляд упал на фотографии внизу страницы. Нет. Как они все это пропустили? Она положила рядом с книгой рисунок, который нарисовал Драко, и чуть не упала.       — О! Боже! Мой! — закричала она, лихорадочно переводя взгляд с картинок в книге на рисунок Драко.       Джинни, испуганная ее криком, сбежала вниз по лестнице, а ее длинные рыжие волосы дико развевались позади девушки.       — Что случилось?! — спросила она, подняв палочку в воздух.       — Дерево. Это ясень! — попыталась объяснить Гермиона, едва оторвавшись от изображений. — Никто не связал его с ним, потому что в памяти мальчика дерево было черным, — она сделала паузу, тяжело дыша. — Дерево вовсе не волшебное — оно было изменено магией.       Джинни, все еще не понимавшая, о чем говорит Гермиона, подошла к подруге и положила руку ей на спину.       — О чем ты говоришь, Гермиона? — спокойно спросила она, убирая палочку обратно в карман.       — Ясени очень распространены, — сказала Гермиона, наконец взглянув на Джинни. — Как я могла не заметить этого раньше? — спросила она, тяжело опускаясь в кресло позади себя.       Джинни взяла рисунок Драко и принялась изучать его, сконфуженно прищурившись.       — Если они так распространены, то как знание того, что это ясень, может помочь? — спросила она, все еще не понимая, почему Гермиона так взволнована.       — Британский фольклор изобилует упоминаниями о ясенях, в основном из-за веры в то, что деревья обладают защитными и целебными свойствами, — ответила Гермиона, роясь в куче бумаг, чтобы найти другую книгу. — Но есть одна группа, вся мифология которой сосредоточена вокруг одного ясеня.       Когда Гермиона наконец нашла книгу под названием «Волшебные и мифические растения Европы», которую искала, она дрожащими пальцами раскрыла ее и быстро начала переворачивать страницы.       — Гермиона, я все еще не понимаю…       — Скандинавская, — перебила она, пододвигая книгу к подруге.       — Иггдрасиль — мировое древо в скандинавской мифологии. Это ясень, — сказала она, указывая тонким пальцем на красочный рисунок на странице. — Это центр космоса, он буквально соединяет Девять Миров. Один принес себя в качестве жертвы, повесившись на нем — так он получил свое знание, — продолжила Гермиона, чувствуя, как сильно билось сердце, что она едва могла произносить слова. — Викингов даже иногда называли Эсклингами, что буквально переводится как люди ясеня.       — Значит, это дерево — ясень. Я все еще не понимаю, как это поможет нам найти Драко, — сказала Джинни, оторвавшись от страницы.       — В самый разгар своего могущества викинги вторглись в Британию и создали крепости по всей округе, — Гермиона едва моргнула, когда бросила на стол еще одну большую книгу — на этот раз под названием «История британского правления: от малого начала до глобального господства». — О скандинавских магах известно немного, и еще меньше о тех, кто путешествовал с викингами во время их походов на Британию, но ходили слухи, что они чрезвычайно могущественны.       Глаза Джинни расширились от понимания.       — Значит, ты думаешь, что сможешь связать дерево, которое Драко видел в памяти мальчика, с реальным местом. — Если бы дерево находилось в каком-то месте, исследователи уже нашли бы его, — объяснила Гермиона, открывая книгу. — Я думаю, что оно спрятано где-то в Британии и его положение известно только тем, кто видел его раньше или знает, что искать.       — Тогда как мы сможем его найти? — тихо спросила Джинни, понимая, как трудно его будет найти, если это было правдой. — Откуда нам знать, с чего начать?       — Если я права…       — Гермиона, когда ты бываешь не права?       — Если я права, — повторила Гермиона, слегка прищурившись, когда посмотрела на подругу, — и черный ясень может быть связан со скандинавами, тогда он должен быть расположен где-то, что имело для них значение.       Джинни позволила себе слегка улыбнуться, наблюдая, как Гермиона прячет лицо за книгой.       Черт возьми, подумала она. Она хочет выяснить это.       — Возможно, Йорк, — задумчиво произнесла Гермиона, нервно постукивая пальцами по открытой странице, прежде чем наклонить голову вперед, чтобы просмотреть текст. — Скандинавы вторглись в эту местность и поселились там в конце девятого века, — прочитала она вслух. — Волшебным образом скрыть что-то там было не сложнее, чем в Лондоне, — продолжила она, не отрывая взгляда от страницы. — Это было местом власти для многих правителей викингов, но кроме этого, я просто не понимаю, что сделало Йорк более важным в культурном отношении, чем любой из их других застав, особенно учитывая, что они в конечном итоге были вытеснены.       Не успела Джинни и глазом моргнуть, как Гермиона снова принялась листать книгу, яростно пробегая глазами по заголовкам разделов в поисках чего-нибудь хоть отдаленно полезного.       — Возможно, это был Певенси, — предположила она, остановившись на странице с большой картой. — Норманны, потомки викингов, поселившихся на севере Франции, вторглись в Англию через Певенси во время успешной кампании Вильгельма Завоевателя по захвату английского трона, — подытожила Гермиона, постукивая пальцем по месту на юге Англии. — Можно утверждать, что это укрепило власть викингов и их потомков в Европе, — девушка замолчала, размышляя над тем, что только что прочитала. — Но к тому времени норманны уже не были викингами в традиционном смысле. Большинство из них уже были успешно обращены в христианство и счастливо жили под другой властью. Так что нет, не Певенси, — рассудила она. — Должно быть, это место что-то значило для скандинавов до того, как они ассимилировались.       Гермиона перевернула книгу назад, ища что-то более конкретное, что-то более древнее в истории. Бормоча себе под нос, она проверила еще несколько мест, прежде чем нашла то, что искала.       — Викинги впервые вторглись в Британию в Линдисфарне, — сказала Гермиона, снова уставившись на другую карту. — Это до сих пор довольно уединенный, отрезанный от материка во время прилива и относительно неразвитый остров, — Гермиона замолчала, потирая пальцами лицо. — Да, это, должно быть, Линдисфарн. В этом есть смысл. Это место, которым они до сих пор гордятся.       — Гермиона, — тихо сказала Джинни, зная, что Гермиона собирается сделать. — Надо отправить сову Гарри.       — Да, — согласилась она, и ее глаза встретились с глазами Джинни впервые с тех пор, как она начала листать книгу. — Ты не могла бы послать, пока я тут кое-что закончу?       Джинни кивнула.       — Я сейчас вернусь, — рыжеволосая направилась к задней двери, остановившись и положив руку на плечо Гермионы. — Будь осторожна, — прошептала она, прежде чем выйти. — Гарри убьет меня, если ты умрешь.       В любой другой ситуации, в любой другой день Гермиона улыбнулась бы, но не сегодня. Сегодня все ее мысли были заняты человеком, которого нужно было спасти, и маниакальным Пожирателем Смерти, которого она убьет, если он хотя бы пальцем тронет отца ее будущего ребенка.

***

      — Ты позволила ей уйти?! — крикнул Гарри, пробегая через переднюю. — Как ты могла позволить ей уйти?       Джинни, сидевшая за кухонным столом и спокойно потягивавшая чай, повернулась к разъяренному мужу.       — Ты хотя бы дочитал письмо, до того как решил примчаться сюда? — спросила она, сдерживая улыбку.       Лицо Гарри стало ярко-красным.       — Джинни, это не смешно. Я говорил тебе, что ты должна удержать ее от ухода, — сердито сказал он. — Что, если она…       Джинни встала со стула и сократила расстояние между ними; ее глаза были прикованы к нему, когда она уперла руки в бедра.       — Не смей говорить мне, что ты не обещал ей, что она сможет уйти, если кто-то найдет его, — пригрозила она.       Гарри съежился и открыл было рот, чтобы возразить, но Джинни продолжила, прежде чем он успел прервать ее:       — Она просто выяснила, куда его забрали, раньше тебя, — сказала она, смягчая голос. — Она ушла бы, разрешу я ей или нет. Я подумала, что ты оценишь мое предупреждение.       Гарри глубоко вздохнул и зарылся руками в волосы.       — Черт, — выдавил он через несколько мгновений.       — Она отправилась в Линдисфарн, — сказала Джинни, обнимая мужа, чтобы утешить его. — Я не знаю, как она планирует найти дерево, но она бы не ушла, если бы не знала, с чего начать.       — Ей следовало дождаться подкрепления, — ответил Гарри, притягивая ее ближе. — Рудольфус попытается убить ее, если ему представится такая возможность.       — Она сильнее, чем ты думаешь, — мягко сказала Джинни, положив руки по обе стороны от его лица. — Если бы я была на ее месте, я поступила бы точно так же.       — Но это…       — Гарри, это то же самое, и ты это знаешь, — заявила она. — Когда ты любишь кого-то, ты сделаешь все, чтобы защитить его, — продолжила она, все еще изучая его. — Иди. Отправляйся в Линдисфарн и найди ее. Ты можешь понадобиться ей еще.       — Джинни, я… дети…       Джинни поцелуем заставила его замолчать.       — Не беспокойся за нас, — сказала она, отстраняясь. — Я люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю, — ответил он, нежно поглаживая большим пальцем ее щеку.       Он поцеловал ее еще раз, прежде чем неохотно отстранился и направился к входной двери. Ему никогда не было легко оставлять ее с пониманием, что он направляется к чему-то опасному и неопределенному, но он не мог позволить Гермионе встретиться лицом к лицу с тем, что одна там найдет. Он медленно направился к двери, взмахнув волшебной палочкой, посылая Патронус Дину, и говоря, чтобы тот ждал его у Министерства через пять минут. Прежде чем аппарировать, Гарри остановился и оглянулся на Джинни, в глазах которой теперь плясано беспокойство, которое кипело внутри нее, прося выход.       — Я верну их обоих, — пообещал он, прежде чем исчезнуть.       — Надеюсь, живых, — прошептала Джинни в пространство.