***
Драко даже не приготовился к удару, когда портключ выплюнул их. Едва они приземлились, как его ноги подкосились, и он небрежно выронив палочку, упал на землю. Малфой на мгновение закрыл глаза, безмолвно оценивая части своего тела, которые теперь кричали от боли, пока он, согнувшись, сидел. Он отмечал каждую ужасную рваную рану, каждую сломанную кость, почти наслаждаясь тем, как они прожигали его нервную систему, но на самом деле ему было наплевать на свои телесные повреждения. Они были ничтожны по сравнению с тем, что он чувствовал, зная, что теперь несет ответственность за смерть того, кого любил. Он сердито ударил кулаком по полу под собой. Сила удара вызвала характерный треск ломающихся костей, но он даже не вздрогнул. — Драко, — услышал он чей-то голос. Ему было все равно, кто это сказал. Он хотел, чтобы все отвалили. Это должен был быть он. Это не должен был быть никто, кроме него. Никто не слушал. А теперь Тео… — Драко, — снова услышал он, на этот раз подняв голову и поймав взгляд решительно идущего к нему Гарри. — Нет, — сердито прорычал он, и его глаза потемнели от горя и ярости. — Только, мать твою, не говори мне, что это нужно было сделать. Гарри поджал губы и посмотрел на Люциуса, который привалился к стене на другой стороне комнаты. Его фарфоровая кожа была едва видна под спутанным месивом грязи и крови, что покрывали большую часть его тела. — Он бы убил тебя, — тихо сказал Гарри, его голос был едва слышен за звуками крови, капающей из раны на руке, которую он еще не заживил. — Тео заставил меня… — Мне все равно, что Тео заставил тебя пообещать, — огрызнулся Драко, останавливаясь, чтобы вытереть кровь с уголка рта. — Мы оставили его умирать. Как ты, блять, можешь с этим жить? Гарри не ответил, не потому, что не хотел, а потому, что не доверял своему голосу. Он очень хорошо знал, с какой судьбой столкнется Тео, и от одной мысли о том, что ему придется пережить, у него неприятно скрутило живот. — Он будет пытать его. А потом убьет, — прошипел Драко, заполняя тишину. — Я мог спасти его, — добавил он, подавляя всхлипы. — Почему вы не позволили мне спасти его? — Сын, — сказал Люциус, заговорив впервые. Его голос прерывался прерывистыми вдохами, пока он пытался подняться. — Тео знал о риске. Мы все знали, — он сделал паузу, метнув взгляд к Гарри. — Мы больше ничего не могли сделать. — Мы могли пойти за ним, — сказал Драко, теперь пристально глядя на своего отца. — Мы могли сделать что-нибудь… что угодно. Это все моя вина, подумал он. — Драко, — снова начал Люциус, — мы не могли рисковать потерять и тебя, — он замолчал, жалея, что не может найти слов, чтобы утешить его, заставить понять, как чудесно, что кто-то из них, особенно Драко, вообще сбежал. — Ты нужен Гермионе. Мы должны отправится к ней, — тихо закончил он, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы Драко вспомнил, почему они все рисковали своими жизнями. Драко закрыл глаза и глубоко вдохнул. — Мы не сможем найти их сейчас, — сказал он через мгновение, пытаясь проглотить кипящий гнев и чувство вины, все еще бурлящие в животе. — Что значит «не сможем их найти»? — растерянно спросил Гарри, отрывая взгляд от раны на руке, которую он пытался залечить. — Я не знаю, где они, — перефразировал Драко. — Я сделал чертов портключ, — заявил Гарри далеко не спокойным голосом. — Это место существует. Поэтому мы можем отправиться туда. — Их там не будет, — сказал ему Драко, наконец схватив свою палочку и поднявшись на ноги. — Моя мать… Я велел ей отправить Гермиону в другое место, — он снова взглянул на отца, заметив, как слегка приподнялся уголок его рта. — Тогда почему, черт возьми, мы не можем пойти туда? — спросил Гарри. Его паника из-за невозможности найти свою жену и лучшую подругу выходила из-под его контроля, и рана теперь была полностью забыта. — Где они, черт возьми? Люциус чуть не рассмеялся, хрипло вздохнув и покачав головой. — Я знал, что она мне что-то недоговаривает, — заметил он, даже не пытаясь скрыть веселье в голосе. — Эта женщина хитра. Гарри переводил взгляд с отца на сына, сжимая пальцы в крепкие кулаки. — Кто? — спросил он, обострившись. — Кто-нибудь, пожалуйста, объяснит мне, что, черт возьми, здесь происходит? — Похоже, Драко доверил только одному человеку окончательное местонахождение Гермионы, — объяснил Люциус, изучая сына с восхищением, которое обычно приберегал для его драгоценной коллекции павлинов. — И этот человек не он. Гарри поднес руку к лицу и закрыл глаза, медленно вдыхая и выдыхая, чтобы успокоиться. — Ты не знаешь, где они, — сказал он, открывая глаза и смотря на друга. Драко кивнул, скривив рот в неловкой гримасе. — Я не мог рисковать, — сказал он, виновато глядя на Гарри. — Я знал, что если одного из нас поймают, — он тяжело сглотнул, когда в сознании блеснули глаза Тео. — Если одного из нас поймают, информацию из нас могут вытрясти пытками. Только моя мать знала, куда они направляются. Гарри втянул воздух и резко выдохнул. — Они в безопасности? — наконец спросил он, пытаясь взять себя в руки. — Их можно найти? — Они в полной безопасности, насколько это возможно, — ответил Драко, давая ему единственное обещание, которое мог. — На данный момент, — добавил он, и его голос надломился, когда с губ слетели последние слова. Его мать не отнеслась бы к этой задаче легкомысленно. Во время войны она планировала отправить Драко туда, где его нельзя будет легко обнаружить, и поэтому он верил, что найти их — задача не из простых. Но до сих пор ничто из того, что сделал нападавший, не было предсказуемым (или нормальным), и поэтому нельзя было сказать, насколько в безопасности были Гермиона или любая из женщин. — Нам нужно найти их, — просто сказал Гарри, чьи мысли явно совпадали с мыслями Драко. — Я не знаю, сможем ли мы, — печально ответил Драко, качая головой. — Если это место так хорошо спрятано, как я думаю… — Мы должны попытаться, — быстро ответил Гарри, обрывая Драко. — Этот ублюдок… — его слова оборвались, когда в голове закружились образы битвы. — Я никогда не видел ничего подобного, — признался Люциус. И это что-то значило. — Я согласен с Поттером, — продолжил он, наклонив голову в сторону своего бывшего врага. — Мы не можем просто сидеть здесь и надеяться, что их не найдут. Драко вздохнул. Не то чтобы он с ними не соглашался — он искренне соглашался, — просто он даже не знал, с чего начать. Он намеренно отказался говорить с матерью о ее планах, и она, зная, как важно, чтобы он был в неведении, ничего ему не сказала, кроме как заверила, что Гермиона будет в безопасности. — Мама когда-нибудь рассказывала тебе о месте, куда бы она пошла, чтобы побыть одной? — спросил Драко отца, зная, насколько это маловероятно,. Люциус покачал головой. — Мы с Нарциссой мало что скрывали друг от друга, — ответил он, морщась, когда опустился на один из шатких деревянных стульев в углу комнаты. — Но у нее были свои секреты, и я сомневаюсь, что она отправила бы Гермиону в место, которое я бы знал. Драко понимающе кивнул. Он ожидал этого. — Мы не можем рисковать, посылая Патронуса. Наши слишком узнаваемы, — сказал он, указывая между Гарри и собой, прежде чем остановиться, чтобы грубо залечить порез у линии волос. — Сова — слишком опасно, особенно если это место скрыто с помощью магии. — Их нельзя отследить, — добавил Люциус с оттенком раздражения в голосе. — Обычно я настаиваю, чтобы Нарцисса хранила при себе что–нибудь, что позволило бы мне найти ее в чрезвычайной ситуации, но… — Связь! — внезапно сказал Гарри, отчаянно глядя на Драко. — Ты все еще можешь связаться с Гермионой через свою связь? Драко побледнел. Он так старался игнорировать эмоции, исходящие от Гермионы во время битвы, что даже не заметил их отсутствия, когда оказался в безопасном доме. Как он мог забыть об этой чертовой связи? Черт, подумал он. Почему я ничего не чувствую? Запаниковав, он бросился к барьеру в глубине сознания, отчаянно надеясь, что отсутствие ее эмоций просто означало, что либо она успокоилась, либо что они далеко и связь притупилась. К сожалению, то, что он нашел — или, скорее, то, чего не нашел, — почти остановило биение сердца. Он сдавленно замычал, зовя ее, когда пробирался сквозь тьму по другую сторону их связи в поисках чего-нибудь, что дало бы ему знать, что она еще жива. Но здесь не было ничего, кроме леденящей до костей тишины. Гермиона! Его голос был бешеным. Почему он не мог чувствовать ее мысли? Почему она не слышала, как он зовет ее? Гермиона, пожалуйста, это я. Ничего. И затем, как раз в тот момент, когда он был готов поддаться панике, появилось лицо. Знакомое и все же… Но оно исчезло прежде, чем он смог его вспомнить. — Драко, — услышал он голос Гарри. — Что? Гермиона, снова попытался позвать он. Но она не ответила. Нет. НЕТ! Он снова увидел лицо, и теперь он понял, на кого смотрит. — Гарри, — быстро сказал он, пытаясь сдержать желчь, вырывающуюся из горла, — Нам нужно добраться до Андромеды. Сейчас же.***
— Уже достаточно? — спросил мужчина, отступая назад, чтобы полюбоваться работой рук. Тео сплюнул, тяжело наблюдая, как кровь брызнула на землю. — Это всё? — подстрекал он. В глазах мужчины вспыхнул гнев, но он не двинулся с места. — Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты слишком много болтаешь? — спросил он, борясь с желанием отомстить. — Каждый день, — почти небрежно ответил Тео, с удивительной легкостью встречая ледяной взгляд мужчины. — Ты не боишься, — с любопытством заметил мужчина. — Почему? Тео фыркнул. — Что? Ты хочешь знать всю историю моей жизни? — возразил он, не обращая внимания на количество крови, стекающей по лицу. — Довольно трудно напугать человека пытками, когда его детство было именно таким. — Нет, — сказал мужчина, присаживаясь на корточки, чтобы получше рассмотреть Тео. — Дело не в этом. Взгляд мужчины, безусловно, был тревожным, особенно вблизи, но в нем было что-то, возможно, намек на неуверенность и ужас, которые Тео мог найти весьма полезными, если бы не был прикован цепью к чертовой стене. — Ты кто, мой психиатр? — съязвил Тео, слегка дрожа, пока тело боролось за то, чтобы согреться. Мужчина рассмеялся. — Ты знаешь, — начал он, слегка повернув голову в сторону, когда положил палец под подбородок Тео, чтобы приподнять его лицо. — При любых других обстоятельствах я бы посчитал тебя вполне очаровательным. Действительно, жаль, что мне придется тебя убить. — О, мне очень жаль. Неужели у меня не хватает хороших манер? — сказал Тео, закатывая глаза, несмотря на острую боль в затылке. — Мои глубочайшие извинения. Мужчина снова рассмеялся, убирая руку с лица Тео. — С другой стороны, я думаю, что мне понравится тебя убивать. — Ты уже просмотрел мои воспоминания, — напомнил ему Тео, устав от игры, в которую этот человек пытался с ним играть. — Я не знаю, где она. Так что просто, черт возьми, продолжай. Мужчина молча встал, вытер руки о мантию и повернулся лицом к стене. — Возможно, ты прав, — признал он, беря что-то со стола. — Но сначала, я думаю, что отправлю сообщение через тебя. Глаза Тео расширились, когда мужчина обернулся; в его руках отразился тусклый свет от металла. Блять. — Теперь боишься? — спросил мужчина, дьявольски улыбаясь.***
Драко и Гарри приземлились в знакомой гостиной с поднятыми палочками. Они не хотели оставлять Люциуса, но когда стало очевидно, что его травмы были серьезнее, чем ожидалось, то быстро приняли решение оставить его в старом доме, пообещав вернуться как можно скорее. — Со мной все будет в порядке, — сказал Луциус, махнув рукой в воздухе. — Но… — начал Драко, разрываясь между чувством вины за то, что его нужно оставить, и тем, чтобы найти Гермиону. — Просто уходите, — настаивал его отец. — Вы теряете время. Так что они продолжили путь вдвоём. — Ты видел, где она была? — тихо спросил Гарри, располагаясь так, чтобы их спины были обращены друг к другу, пока они осматривали комнату. Драко покачал головой. — Я только видел ее лицо, — быстро ответил он, нервно оглядывая пространство. Здесь было пусто, но он увидел маленькую фигуру, летающую снаружи на метле. Тедди, понял он. Она не может быть далеко, если он здесь. — Тедди снаружи, — тихо добавил Драко, оглядываясь через плечо. Гарри слегка напрягся, но кивнул и наклонил голову вправо, жестом приглашая Драко следовать за ним на кухню. Как бы сильно ему ни хотелось броситься к своему крестнику, он знал, что сейчас не время. Они тихо пересекли комнату, осторожно избегая разбросанных по полу лего и других игрушек, но их выдала скрипучая половица рядом с диваном. — Кто здесь?! — позвал голос прежде, чем они успели пройти мимо камина. — Молли? — сказал Гарри, опуская палочку. Он рванул на кухню. — Молли, что… — О, Гарри! Слава богу, с тобой все в порядке, — почти закричала она, едва не задушив его в объятиях. — Артур только что прислал сову и сказал, что на Поместье напали. Они не были уверены, удалось ли кому-нибудь сбежать, — она сделала паузу, резко вдохнув, когда заметила измученного битвой Драко возле дверного проема. — Что случилось? — У нас нет времени объяснять, — начал Гарри, поднимая все еще окровавленную руку в воздух. — Молли, где Дромеда? Молли оглянулась на Гарри, нахмурив брови от беспокойства за состояние мужчин. — Я не знаю, — призналась она. — Она связалась со мной через камин около часа назад и спросила, могу ли я присмотреть за Тедди. Она сказала, что это срочно, — она сделала паузу, снова взглянув на Драко, когда он выругался себе под нос. — Она не сказала, куда собирается. — Насколько срочно? — прошептал Драко, он был не совсем уверен, что готов к такому ответу. — Она не сказала, но я могу предположить, что очень, — ответила Молли, снова переводя взгляд с одного мужчины на другого. — Что случилось? С Джинни и Гермионой все в порядке? Драко привалился спиной к стене, прижимая руку к груди, когда с его губ сорвался всхлип. — Драко, — начал Гарри, игнорируя вопросы миссис Уизли, и поспешил к своему другу. — Что еще ты видел? Драко покачал головой; его зрачки были расширены от паники. — Ничего, — сказал он. — Я видел только Дромеду… А потом вообще ничего. Гарри тяжело сглотнул. Дерьмо. — Молли, — быстро сказал Гарри, не отворачиваясь от Драко. — Отведи Тедди в Нору. Пошли сову Кингсли и скажи ему, чтобы он уводил всех из Поместья. Там небезопасно. Молли кивнула. Пережив две войны, она многому научилась, например, знать, когда надо просто замолчать и слушать. По тону Гарри она могла сказать, что сейчас не время для вопросов — она сделает так, как он просил, и быстро. Она уже потянулась за палочкой, когда откуда-то сверху внезапно донесся треск, заставивший ее подпрыгнуть от неожиданности. — Вы знаете, кто это? — спросил Гарри, резко повернув голову. Молли быстро покачала головой, и ее пальцы, держащие палочку, начали дрожать. — Идите сейчас, пока Тедди не вернулся в дом, — твердо сказал Гарри, поднимая палочку и впиваясь глазами в потолок над головой. Молли кивнула, быстро сжав свободную руку Гарри, и поспешила к задней двери. — Звук доносился из ванной, — сказал Гарри, борясь с желанием повернуться и проследить за тем, когда Тедди и Молли окажутся в безопасности. Вместо этого он повернулся лицом к Драко, который, несмотря на панику, сумел оторваться от стены. Его глаза метались по сторонам, как будто он ожидал, нападения в любой момент. — Я пойду, — рефлекторно сказал Драко, но Гарри уже качал головой. — Если это он, он использует тебя, чтобы добраться до нее, — сказал он, почти не задумываясь о том, что случится с ним, если это был тот человек, который напал на них. — Я больше этого не сделаю, — прорычал Драко, пытаясь оттолкнуть друга в сторону. — Я не позволю еще кому-нибудь из вас умереть. — Это не обсуждается, — нетерпеливо ответил Гарри, прижимая руки к телу Драко. — Отпусти меня. В глазах Гарри был почти убийственный блеск, и Драко пришлось лишь на мгновение зло посмотреть на него, прежде чем признать, что это не тот аргумент, который он мог оспорить. По крайней мере, не быстро, а они не могли позволить себе терять больше времени. — У тебя тридцать секунд, Поттер, — сказал он ему, неохотно опуская руки и отступая с пути Гарри. — И все. Гарри одними губами поблагодарил его и повернулся к лестнице, стараясь избегать скрипучих ступенек, которые он постоянно проклинал, когда Тедди был маленьким. Он быстро прошел по коридору и, добравшись до ванной, остановился, озадачившись звуками из-за двери. Было похоже на то, как будто кто-то… вытаскивал вещи с полок? Покачав головой, он пинком распахнул дверь, втянув воздух, когда его взгляд остановился на человеке, который определенно должен быть в другом месте. — Нарцисса? Ведьма подскочила, чуть не выронив пузырьки из рук. — Гарри! — воскликнула она, когда поняла, кто это. — Как ты… что ты здесь делаешь? — Драко видел… — но он остановился, когда заметил кровь. — Вы ранены? — спросил он, делая шаг к ней и вытягивая руку, как будто собирался исцелить. Нарцисса проследила за его взглядом на свое окровавленное платье и быстро покачала головой. — Это Гермионы, — сказала она ему, понимая, что у нее нет времени быть осторожной в словах. — У нее начались схватки. Это не… она умирает. Мне нужно отнести это сестре. Гарри моргнул. — Умирает? Твою мать. — Что с Гермионой? — раздался скрипучий голос с порога. — Драко! — облегченно воскликнула Нарцисса, когда ее сын вошел в комнату. — Что случилось с Гермионой, мама? — потребовал Драко, даже не потрудившись побороть дрожь в голосе. — И не лги мне. Она мертва? — Нет, — очень тихо ответила Нарцисса, почти шепотом, — но будет, если я не передам ей вот это. Она жива. — Возьми меня, — умоляюще сказал Драко, проходя дальше в комнату. — Пожалуйста. Нарцисса взглянула на Гарри, который был в прострации, и быстро согласилась. У нее не было времени что-то объяснять; ей придется рискнуть, взяв их с собой. Она закончила опустошать шкафчик и бросила флаконы в один из карманов, прежде чем поднять руки, чтобы оба мужчины могли за нее ухватиться. — Следуйте за мной, — сказала она, когда Драко и Гарри схватились за нее.***
Тео понимал, что крики принадлежали ему. Понимал, что лужа крови на земле принадлежала ему, вернее, должна была. Понимал, что ему больно — даже больнее, чем от рук отца, — но больше не было особого смысла беспокоиться. Скоро все закончится, и тогда ничто больше не будет иметь значения. Это не будет быстрой смертью. Она будет болезненной и медленной, и, возможно, он даже будет молить о ней — настолько будет невыносимо. Но он не боялся. Ни капельки. Было облегчением наконец-то узнать, как это будет. Этот человек сегодня ошибся по крайней мере в одном. Его голова теперь беспомощно свисала на грудь, но он не потрудился поднять ее. Не на что было смотреть, не к кому было обратиться. Они не пришли за ним — он бы разозлился, если бы они здесь оказались. Были вещи более важные, чем он, более ценные, чем его жалкая жизнь. Тео был просто рад, что отступил в ту часть своего мозга, где его могли окружать те немногие хорошие воспоминания. Он никогда не представлял, что в его жизни будут важные ему люди. Он всегда думал, что будет один. Но потом вернулся Драко, прихватывая за собой Гермиону, и все навсегда изменилось. Он обрел семью, пусть даже на короткое время, и этого было достаточно. Вам, ублюдки, лучше назвать его Тео, спокойно подумал он, несмотря на то, что чувствовал, как жизнь медленно покидала его. Или я буду преследовать вас до конца ваших чертовых жизней.***
Нарцисса не предупредила его, когда они приземлились в маленьком коттедже, но Драко понял, что дела плохи, по тому, как быстро она отпустила их руки и побежала по коридору. Он последовал за ней, даже не потрудившись оглянуться, и когда завернул за угол в маленькую комнату в конце коридора, то чуть не задохнулся от того, что увидел. Гермиона без сознания лежала на кровати, ее кудри почти ангельски разметались по подушке, а Андромеда яростно двигалась вокруг нее, настолько быстро размахивая палочкой, что ее рука будто таяла в воздухе. Если бы он не отвел взгляд от лица Гермионы, если бы не уловил тошнотворный запах в воздухе, он мог бы подумать, что она просто спит, но он отвёл. Он увидел много крови — слишком много — и ему потребовалась каждая унция оставшихся сил, чтобы не рухнуть на пол. — Я взяла все, — услышал он слова матери, но не мог оторвать глаз от жены. Она выглядела такой… бледной. — Драко, — тихо сказал Гарри, пытаясь трясущимися руками вытащить друга обратно в коридор, — тебе лучше подождать снаружи. — Нет, — ответил Драко, вместо этого делая еще один шаг в комнату. Половица скрипнула под его ногами. Андромеда повернула голову на шум и нахмурилась при виде своего племянника. — Нарцисса, — сказала она, снова метнув взгляд к сестре. — Выведи его. Мне нужно… — Я не оставлю ее, — тихо сказал он, не дав ей закончить. Но она не слушала. Она уже повернулась обратно, перебирая кучу флаконов, теперь лежащих на краю кровати. — Драко, — снова сказал Гарри, дергая его назад. — Дромеда позаботится о ней. — Я не могу оставить ее, — повторил он, спотыкаясь в попытке вырваться из объятий Гарри. — Я не могу оставить ее в таком состоянии. — Драко, — сказала Нарцисса, загораживая ему обзор комнаты. — Дромеде нужно сосредоточиться, а тебе нужно увидеть… Но тихий крик откуда-то снаружи прервал ее. — Что это? — спросил Драко, его сердце не верило в то, что говорил мозг. Нарцисса посмотрела на него со слезами на глазах. Как она могла сказать ему что-то такое замечательное, когда он разваливался на части из-за того, что происходило перед его глазами? Но она должна была сказать ему. Ему нужно было знать. — Твой сын, — сказала она наконец. Краска отхлынула от его лица. — Мой… сын? — Он у Джинни, — сказала Нарцисса, метнув взгляд к Гарри, который был так же ошеломлен этой новостью. — Мы позаботимся о ней, — добавила она, указывая на Гермиону, когда Андромеда начала бормотать новую серию заклинаний. — Прямо сейчас ты нужен своему ребенку. Но Драко мягко оттолкнул мать в сторону, чтобы снова увидеть Гермиону. Он не мог оставить ее. Он не был уверен, что у него хватит сил уйти от нее, зная, что, возможно, никогда больше не увидит ее живой. — Драко, — снова начала Нарцисса, положив руку ему на плечо, как будто могла прочитать его мысли, — иди к своему сыну. Сын. Это такое простое слово, и все же, снова услышав его, Драко быстро вернулся к реальности и медленно кивнул. — Если вы не сможете… если вы ничего не сможете сделать, мне нужно… мне нужно попрощаться, — пробормотал Драко, чья нижняя губа дрожала. — Я позову тебя, — пообещала ему Нарцисса. Драко неохотно попятился из комнаты, только оторвав взгляд от Гермионы, когда услышал еще один тихий крик. И не успев понять своих действий, он уже бежал. Его сердце бешено колотилось, когда он пронесся через маленькую кухню и распахнул заднюю дверь. Он увидел стоявшую в нескольких ярдах Джинни, которая склонила голову над чем-то, что держала в руках. Пытаясь не напугать ее, Драко несколько замедлился. — Джинни? — позвал он, когда оказался всего в нескольких шагах. Его голос был таким тихим, что он был уверен, что она его не слышала. Но она услышала, и когда повернулась, то громко ахнула от удивления. — О, спасибо Мерлину, — сказала она, переводя взгляд с Драко на фигуру, которая последовала за ним на улицу. Драко сделал еще несколько шагов, сокращая оставшееся расстояние между ними. Он остановил взгляд на маленьком свертке, который Джинни крепко держала в руках. — Это мальчик, — с улыбкой сказала Джинни, проследив за взглядом Драко. — Вот, — продолжила она, и слеза скатилась по ее щеке, когда она жестом побудила Драко забрать у нее сына. — Он прекрасен. — Прекрасен, — рассеянно повторил Драко, держа на руках спеленутого младенца. Он с благоговением наблюдал, как его сын сморщил лицо, по-видимому, он расстроился из-за внезапной перемены обстановки, прежде чем зевнуть и быстро расслабиться в новом тепле. Мой сын. Наш сын. Драко был очарован. Он провел рукой по головке своего ребенка. Пальцы покалывало, когда они двигались по нескольким прядям мягких платиновых волос. — Прекрасен, совсем как его мать, — пробормотал он, не в силах отвести взгляд. Джинни подошла к Гарри, обхватила его руку своей, а другой вытерла глаза. — Он боец, — объявила она, так же увлеченно наблюдая за Драко с сыном, как и тогда, когда Гарри впервые взял на руки их детей. — Он брыкался и кричал, — объяснила она, разрываясь между очарованием ребёнком и ужасом от состояния Гермионы. — Дромеда была удивлена, что он мог дышать самостоятельно, но она не нашла ничего угрожающего его жизни, поэтому попросила меня забрать его. — Он такой маленький, — пробормотал Драко, чувствуя, как сердце забилось сильнее, когда маленький кулак внезапно сжал его палец. — Но сильный, — заверила его Джинни. — Думаю, он просто решил, что уже вырос, чтобы наконец-то появиться на свет. Сердце Драко все еще бешено колотилось, когда он смотрел, как его сын снова засыпает у него на руках. Его щеки были идеально круглыми и розовыми, как у его матери, но рот был слегка изогнут в естественной ухмылке, которая могла принадлежать только одному человеку. Возможность держать его в своих руках была невероятной, и все же… — Она выживет? — внезапно спросил Драко, глядя на Джинни со слезами на глазах. — Я не смогу… Джинни тяжело сглотнула. Она понятия не имела, как сказать ему о своих опасениях, о том, молилась всем богам, как увидела ее окровавленной на полу. — Этот паренек боец не только от твоих ген, — сказал Гарри и улыбнулся, когда панический взгляд Драко остановился на нем. — Она тоже боец. — Да, — согласился Драко. Он удивился, как легко поверил этим словам. Борись, он спроецировал слова в их связь. Борись ради нашего сына.***
Она сомневалась, как и когда темнота уменьшилась, но постепенно к ней вернулись чувства. Сначала только звуки. Шепот, который она не могла разобрать. Шарканье ног по земле. Звон флаконов, когда их переставляли. Разговоры людей где-то за пределами комнаты. Плачущий ребенок. Голос, приказывающий ей бороться. Следующими были прикосновения. Теплые руки, обнимающие ее. Мягкие пальцы в ее волосах. Маленькая ладошка на ее щеке. Знакомое прикосновение к губам. Затем появились образы. Нависающая над ней Андромеда. Расхаживающая Нарцисса. Держащий что-то на руках и плачущий рядом с кроватью Драко. Стоящие в дверях Гарри и Джинни. Люциуса, чье лицо было в ужасных синяках. Но она все еще не могла пошевелиться, застряла в какой-то тюрьме, в которую попала, чтобы выжить, и не могла найти выход. Через некоторое время — возможно, прошло всего несколько часов, она не могла сказать — она просто смирилась с тем, что так все и будет. Что ей просто придется довольствоваться небольшими моментами просветления, небольшими отголосками жизни. Этого достаточно, подумала она, знать, что все остальные в порядке. И все же что-то внутри нее — раздражающе настойчивый зуд — кричало ей, что нет. Оно царапало ее кости, уговаривая подчиниться, пока шестеренки в мозгу снова не начали вращаться. Щелкнули выключатели, а затем ее охватил электрический ток, как будто все тело заряжалось для какой-то более важной цели. Гермиона попыталась открыть глаза, но что-то остановило ее. Что-то взывало к ней, призывало ее открыть свой разум немного дальше, ещё немного задержаться в новых ощущениях, и поэтому она ждала. А потом, как раз когда она собиралась вернуться, проиграв происходящую внутри битву нетерпению, в глазах вспыхнул свет, и ее затопили чьи-то воспоминания. Молодая девушка бежала через лес, ее вьющиеся волосы дико развевались позади нее при беге. Был яркий свет. А потом появилось… знание. И сила. Молодая девушка уже не была молодой. Ее лицо стало немного более изможденным, немного более морщинистым, но в глазах все еще светилось то же любопытство из детства. Она с улыбкой наблюдала за своим ребенком, который танцевал под дождем. Ребенок вырос и расхаживал около маленькой хижины. Воздух наполнился криком, и он рухнул на землю. По его телу пробежался странный ток. Он очнулся от протянутой руки. Она принадлежала его матери. Ее глаза были полны понимания. Это было небольшое собрание людей, как молодых, так и старых. Морщинистые лица тех, кто обладал силой, смешивались с лицами тех, кому они ее передали, и тех, кого она еще не коснулась. Они праздновали. На горизонте было еще одно рождение. Новый владелец скоро вступит в ряды. Группа росла, и вскоре не каждому ребенку было гарантировано членство в рядах. Некоторые линии вымирали. Другие рождались. Но когда сила уходила, это всегда было одно и то же. Рождение достойного ребенка всегда было и началом, и концом. Еще одно собрание. Прошло много времени. Больше знаний. Они спорили. Некоторые хотели перенести свою власть в новые земли. Другие — держать ее поближе к дому, где она была освящена. Встреча закончилась. Группа была расколота. И та половина, которая осталась, изменилась. Прошло еще немного времени. Теперь в группе было всего трое. Две женщины и один мужчина. Детей не было. Старейшин не было. Только они. А потом, совершенно неожиданно, остался только один. Только один. Гермиона распахнула глаза и вдохнула так быстро, что чуть не задохнулась от заполнившего легкие кислорода. Каждый дюйм тела гудел от неизвестной силы, и на секунду она могла поклясться, что слышала, как кто-то или что-то разговаривает с ней. Но Гермиона отбросила эти мысли в сторону. Воспоминания показали ей все, что ей нужно было знать. А потом она услышала крик. Значит, это произошло. — Эй? — прохрипела она, приподнимаясь на локтях. — Здесь есть кто-нибудь? Ей не пришлось долго ждать ответа. Дверь в ее комнату распахнулась, и она встретила взглядом пронзительные серые глаза и идеальную прическу. — Гермиона, — сказал он, тяжело дыша, пока смотрел на нее. Его глаза так пристально ее изучали, что она покраснела. — Драко, — прошептала она, пытаясь выбраться из кровати. Он оказался рядом с ней прежде, чем Гермиона успела моргнуть, и обнял ее за талию, чтобы она не упала на пол. — Ты жив, — пробормотала она, поднося руку к его лицу. — Как и ты, — ответил он, слабо улыбаясь, когда наклонился к ее прикосновению. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, не желая признаваться в том, что позволили себе вообразить. Об этом было слишком ужасно думать, не говоря уже о том, чтобы говорить, поэтому они молчали и наслаждались объятиями друг друга. А потом, поскольку словами это не выразить, они поцеловались. Их губы соединились с такой силой, что у обоих перехватило дыхание. Я люблю тебя, сказала ему Гермиона через их связь, проецируя все свои чувства через барьер, который не смог их сдержать. Я тоже тебя люблю, ответил Драко, задыхаясь, когда ее эмоции переплелись с его. Это было слишком — чувствовать все, что она чувствовала к нему. Если бы они не были настолько похожи, он бы, возможно, шокированно отстранялся. Но Драко углубил их поцелуй, притягивая Гермиону ближе к себе, пока между ними не осталось никакого пространства. Он никогда больше не отпустит ее. Вдруг, когда он понял, что завладел ее вниманием, Драко вспомнил, что в ней так же сильно, как и он, нуждался кое-кто ещё. У нас есть сын, сказал он ей, проецируя свои воспоминания об их ребенке в ее разум. Тихий всхлип вырвался из горла Гермионы, когда она сосредоточилась на образе маленького (и неудивительно блондинистого) ребенка, спящего на руках Драко. Он прекрасен. Да. Гермиона не хотела, чтобы их поцелуй заканчивался, и не хотела прекращать наблюдать за воспоминаниями об их сыне, но зуд в костях не давал ей забыть. И Драко должен знать. Ей нужно сказать ему, кто на самом деле. — Я знаю, чего он хотел, — сказала ему Гермиона, прижимаясь лбом к Драко, когда он зарылся руками в ее волосы. — Я знаю, почему он пришел за мной. Ей не нужно было уточнять, кто он; Драко знал, о ком она говорит. Однако он не знал, как она поняла, зачем он пришел за ней. Она балансировала на грани сознания почти два дня. Откуда она могла узнать? — Что?.. — начал он, в замешательстве нахмурив брови. — Мое наследие, — перебила Гермиона, предвосхищая его вопрос, прежде чем он смог закончить его. — Он хотел лишить меня наследия. — Я не понимаю, — ответил Драко, слегка отстраняясь, чтобы рассмотреть ее более внимательно. — Какое наследие? Гермиона закрыла глаза и глубоко вдохнула. — Норвежские маги — моя родословная, — начала она слегка дрожащим голосом. — Они не рождаются с силой. Они наследуют ее, — она сделала паузу, снова открывая глаза, чтобы посмотреть на реакцию Драко. — Я думала, что большая часть того, что я чувствовала последние несколько месяцев — головные боли, странное гудение — это просто нормальные побочные эффекты беременности. Но это не так. Мое тело пыталось подготовить меня к чему-то другому. Чему-то более… мощному. Гермиона снова остановилась, на этот раз протягивая руку. — Сила норвежских магов переходит от родителя к ребенку, когда ребенок сам становится родителем. Человек, который напал на нас — он владел этой силой. Но она больше не принадлежит ему, — сказала Гермиона, слегка поворачивая пальцы, пока вся ее рука не оказалась окутана мириадами маленьких, почти незаметных электрических зарядов. — Теперь она принадлежит мне. — Черт, — выдохнул Драко, когда свет от электричества заплясал в его глазах. — Подожди, — сказал он, и до него, наконец, дошли слова Гермионы. — Но это значит… Гермиона тяжело сглотнула. Именно это откровение ранило больше всего. — Да, — сказала она, чувствуя бешеное биение сердца в груди. — Человек, который пытается убить меня, — мой отец.