Житие несвятого Тубуса

Тубус резко сел. Сердце бешено колотилось, будто его и правда шарахнули молнией. Пытаясь дышать глубже, чтобы успокоиться, он огляделся. Лагерь паломников спал вповалку, кто где придётся. Потерявший-Штаны сладко посапывал, положив руки под голову, Рошешуар дрых рядом, обнимая его хвост как любимую игрушку. Тубус потряс его за плечо, отвесил пару пощёчин. Без толку, чем бы ни опоил их Арайнис, штука была забористая. Вот, кстати… Тубус выпрямился и осмотрелся ещё раз, уже повнимательнее. Ни Арайниса, ни Камеруна он не нашёл, только следы скоротечной борьбы. И, судя по тому, что оба куда-то исчезли, победил, скорее всего, не Камерун. Оставалось только понять, куда они направились. Выбор небольшой: либо под гору, либо на гору. А учитывая, что они, видимо, подобрались близко — скорее последнее. Тубус пошёл вверх по дороге, внимательно выискивая глазами следы, которые помогли бы определиться с направлением. И всё равно чуть не пропустил несколько капель крови на кусте трамы рядом с дорогой. Теперь, когда Тубус заинтересовался этим местом, он увидел едва заметную тропу, петляющую между валунами вверх по склону. Вот же Камерун, маленький пройдоха! Не оставь он подсказки, Тубус бы и вовсе её не заметил. Пришлось миновать два подъёма и спуска и здорово повилять по склону горы, прежде чем он совершенно неожиданно набрёл на то, что искал. Даже более того. Он нашел Дрелота. Тубус укрылся за каменным выступом и осторожно выглянул, оценивая обстановку. Вемин Дрелот обустроился на склоне горы, на широкой и относительно ровной площадке, которая обрывалась в пустоту. Судя по характерному дрожанию воздуха, внизу на поверхность выходила лава. Сложно было сказать, как давно он здесь окопался, однако он уже успел разжиться мантией в цветах Дома Дагот, а также притащить сюда пепельную статую. Куда большая размером, чем та, что изъял Тубус — эта была высотой со взрослого данмера. Тубус заметил ещё один проклятый артефакт — массивную раму и шесть черных узорчатых колоколов на ней: разного размера, располагающихся от большего к меньшему. И даже еретический тотем здесь был: длинная кривая палка с навершием в виде герба Проклятого Дома (рубин в нем загадочно поблескивал в такт дыханию) и перекладиной для подвешивания даров. Вместо даров Дрелот повесил на неё Камеруна. Тот был ещё жив, больше порадоваться было нечему. Дрелот раздел его до пояса, надел за связанные над головой руки на крестовину и теперь старательно вырезал у него что-то на груди ритуальным ножом, то и дело сверяясь с книгой. Что именно, не понять — всё заливала кровь — зато при свете дня получилось разглядеть тёмно-зелёные причудливые татуировки у босмера на руках, а так же то, что раньше было скрыто под одеждой. Небрежный широкий шрам на груди, аккурат напротив сердца. Такой же, какой носил и сам Тубус. Что ж, это многое объясняет. — Вынужден извиниться за неудобства, — тем временем произнёс Дрелот будничным тоном. — Я планировал обзавестись жертвенным алтарём, уже и присмотрел один в соседних развалинах, но вы пришли слишком рано. Пришлось импровизировать. — Ничего страшного, — с трудом ответил Камерун. — Зато вид открывается волшебный. — Вы со своим хозяином — ужасно назойливые создания, ты знаешь? — хмыкнул Дрелот. — И отвратительно упорные. Лезете и лезете, хотя вас просили в чужие дела не соваться. Вот ты, тупое ты животное, ты ведь даже не понимаешь, во что ввязался. Ну ничего, зато даже такой мусор с ушами может пригодиться — и стать частью грандиозной истории. Почти за честь. — Однажды я поссал с ветки грат-дуба, и струя протянулась до самой земли. Вот это было грандиозно. Дрелот отвесил ему оплеуху — голова так и мотнулась — и какое-то время работал в тишине. — Знаешь, — наконец не выдержал и выдал он. Видимо, не терпелось поговорить хоть с кем-то, пусть даже и с жертвенным рабом. — Когда мне было двенадцать лет, мои сверстники ходили в родовые гробницы и там чинно сидели на лавочках и мило общались с добрыми полупрозрачными старичками. Мне же являлись окровавленные, обезображенные незнакомцы. Они гневно кричали, хватали меня за руки, трясли за плечи и чего-то требовали — а я не мог понять ни слова. Мои родители всё перепробовали: приглашали магов, жрецов, даже эшлендерских шаманов. Без толку. Потом я увидел, как местный жрец на меня смотрит, и понял, что если не хочу загреметь в лечебницу, а то и в ординаторские застенки, то придётся скрывать свою… особенность. Но призраки приходить не перестали. И им было плевать на приличия, они находили меня даже дома. Я поседел в отрочестве. Панически боялся наступления ночи. Дремал украдкой днём, отговариваясь кропотливой учёбой. Дважды пытался покончить с жизнью — впрочем, неудачно. Когда пришло время выбирать стезю в жизни, я заявил, что хочу заниматься языками. Начал с кимериса — и наконец стал понимать, что именно они говорили мне всё это время. Они взывали к справедливости. Понимаешь? Да ни даэдрысы ты не понимаешь, это не твоя война, она — наша. И история наша с твоим хозяином. Потому что это его Дом в те горькие времена предал своего короля, а потом уничтожил мой Дом за то, что они остались ему верны. Вырвал с корнем без жалости, предал забвению само упоминание о нём, а то, что осталось — извратил до невозможности, свалив на него все свои прегрешения. Но знаешь что? Ложным богам следовало быть последовательными, им следовало убить всех — а они пощадили детей. Всего лишь раздали по другим Домам, заставив поверить в то, что убийцы их родных теперь — их родители. А кровь помнит. Кровь взывает. Нас таких: Даготов, проклятых, низверженных и восставших из пепла, много. Куда больше, чем вы можете себе представить. Время пришло. Спящий проснется. И всем воздастся по заслугам! Мы свершим праведный суд, восстановим справедливость и вернём своему Дому былую славу, а предатели падут! — Он вновь в который раз сверился с книгой, критически осмотрев результат своих трудов. — Да что за напасть, не видно ведь ничего. — Алтарь бы не помешал, — пожалел Камерун. — А то все искусство стекло мне в штаны. — Ты слишком болтлив для раба. Индорилы даже воспитать не могут нормально? — Хозяин ценит меня за другие навыки, — Камерун опустил голову, посмотрел на искромсанную грудь и грустно вздохнул. — Теперь уже не будет, наверное. — Не бойся, ты все равно сдохнешь до заката. И хозяин твой сдохнет. Насчет каравана я ещё не решил — посмотрим, как с вами пойдёт, — равнодушно ответил Дрелот. Пошевелил пальцами — и кровь на груди Камеруна пришла в движение, потянулась обратно. Собралась в порезах, осталась там, удерживаемая магией, и теперь вяло струилась по контуру изображения. Наконец-то Тубус смог его рассмотреть — впрочем, он давно догадался, что там было — жук-символ Дома Дагот. — Так-то лучше, — кивнул Дрелот, подошел вплотную к Камеруну, мазнул пальцем по одной из линий и принялся кровью выводить по краям рисунка даэдрические символы. Тубус силой отвёл от них взгляд и взял себя руки. Холодная голова сейчас нужна была как никогда. Нельзя просто выйти и покарать проклятого еретика. Вернее, можно, но будет крайне неосмотрительно. Дрелот уже делом доказал своё коварство, и цена ошибки слишком велика. Если Тубус проиграет, то он довершит заклятие и неизвестно, что ещё вытворит, а ловить его будет уже некому. К тому же Тубус так и не нашел Арайниса, и стоит ли рисковать, нападая, когда тот может ударить в спину… К его спине прижалось что-то острое, аккурат между пластинами брони. — Да, это двемерский арбалет, — услышал он голос Арайниса. — И да, я умею им пользоваться. Так что не дёргайся, если не хочешь поздороваться с болтом лицом к лицу. Тубус медленно выпрямился, мысленно проклиная свою неосмотрительность. Развесил уши и прохлопал врага в тылу! — Подними руки и топай вперёд — и давай без суеты, а то я голодный и нервный. Вот так «триумфально» он и встретился впервые с Дрелотом лицом к лицу. Ещё и пришлось по приказу Арайниса по пути избавиться от меча. На лице Камеруна при этом отразилась непередаваемая смесь эмоций из недоверия, разочарования и иронии. Зато Дрелот обернулся к Тубусу во всём блеске великолепия и театральности. — Индорил, — кривляясь, раскинул он руки в приветственном жесте. — Ты как раз вовремя! — Дрелот, — не поддержал его игру Тубус. — Дагот, — поправил Дрелот. — Прояви уважение! Я приложил столько сил, чтобы раздобыть эти древние артефакты! — Да насрать. Сдавайся — и я сохраню тебе жизнь. Нет — значит, здесь сдохнешь. Выбирай. — Ты скучный, — вздохнул Дрелот, потеряв всякий интерес к беседе. — Столько времени отравлял мне жизнь, мы наконец-то встретились лицом к лицу, и ты не придумал ничего лучше, чем изобразить тупого ординатора? Ну же, постарайся! — Раскаяние — или смерть на месте. Это всё, что я могу тебе предложить. — А как же ты собираешься убить меня, безоружный и на прицеле? — С божьей помощью, — не моргнув глазом, ответил Тубус. — Ты смешной. — И неубиваемый, как тварь, — Арайнис вышел у него из-за спины и встал рядом с Дрелотом, держа Тубуса на прицеле. Он тоже принарядился по случаю, сменив непритязательное тряпье паломника на щеголеватый старомодный наряд: черные брюки и камзол и алую рубашку. Родовые цвета ему удивительным образом шли, хотя подбирались для золотокожих кимеров. И даже цвет волос не портил гармонии. — Я влил в его чашку бычью дозу зелья, а он всё равно очнулся. — Зря ты соврал, — с сожалением произнёс Тубус, глядя на него без злобы. — Рядом с ним ты не найдешь ничего, кроме боли и смерти. — Слушай, хватит вот этого вот, — вскипел Арайнис. И правда нервный. — И тон свой покровительственный можешь себе в задницу засунуть. Я и без того заколебался пуську перед вами корчить. — В юности всегда кажется, что ты знаешь всё на свете. Но это не так. — Вероятность получить арбалетный болт в живот резко выросла, но Тубус прекрасно видел, как Камерун дёргает веревки на руках, и собирался дать ему столько времени на освобождение, сколько сможет. — Чтоб ты знал — это всё время был я. Я вычистил убежище Гильдии Воров. Не сам, конечно, а дурака одного подговорил, но уж с ним-то я разделался сам. Не стоило им брать эти ящики, не про их они были честь. Это я сбросил твоего дружка в пропасть, а тебя заманил в пещеры. Да, я следил за вами очень внимательно, когда вы всё-таки появились в Суране. И это я подбросил вам ту записку, чтобы вы пошли по ложному следу и нарвались на диких квам. Об усыплённом караване, думаю, говорить не стоит. Я сделал себе имя в Гильдии Воров меньше, чем за год после переезда с материка — и не тебе меня учить, дубина ординаторская, ведь всё это время ты смотрел мне в глаза и верил, что я всего лишь маленький, запутавшийся ребёнок. Так что завали хлебало, пока я тебе его не прострелил! — На. — Дрелот порылся в седельной сумке и протянул ему яблоко, Тубус с неудовольствием узнал сумку, её явно сняли с рошешуаровского гуара. — Успеешь ещё пострелять. Ладно, а теперь к делу. Смотри, Индорил, это будет занимательно. Пока Арайнис с каким-то ожесточением вгрызался в яблоко, Дрелот поднял книгу и принялся читать заклинание, иногда поглядывая на Тубуса. А тот смотрел на Камеруна, пытаясь понять, почему он все ещё висит послушным кулем на тотеме, ведь Тубус точно видел, как он освободил одну руку. И никто не следил, оба отвернулись, поглощены главным своим противником. Так почему?.. Земля под ногами подёрнулась потусторонней дымкой. Из неё высунулась полупрозрачная рука и вцепилась растопыренными пальцами в камень, подтягиваясь. Потом ещё и ещё одна. Скоро вся площадка заполнилась вылезающими из-под земли призраками: потрепанными, искалеченными, в броне времен короля Неревара. — Так и не пожрал перед боем, — пожаловался данмер с обгоревшим лицом товарищу, пытавшемуся приделать на место отрубленную руку. — Голодным сдохну. — Отцовский меч потерял, — невнятно пробормотал другой, соединяя вместе половинки головы. — Проклянёт теперь… — Ну, кто на меня, кто на меня?! — проорал воин, продолжая вертеться на месте с копьем наперевес и не замечая, что у него самого грудь рассечена надвое. — Всех положу! Один из бойцов деловито развернул полупрозрачный стяг и поставил его в центре, над разрозненной толпой призраков. На нем с трудом, но можно было различить герб… Дома Редоран. Тубус моргнул и присмотрелся к близстоящим призракам повнимательнее. Ну точно, и броня характерная, редоранская. Дрелот тоже это понял, судя по тому, как вытянулось его лицо, до того выражавшее триумф. — Что ты сделал? — он резко развернулся и посмотрел на Камеруна, стиснув кулаки. — Что ты сделал?! — Поправил твой рисунок, господин, — кротко сказал тот. — Ты немного ошибся, когда рисовал герб. Тубус восхищенно присвистнул. Вот же жук, всем жукам жук! Камерун, пользуясь тем, что на него никто не смотрит, собственной кровью дорисовал гербу Дома Дагот лапки с обеих сторон, закрасил середину, а пару символов и вовсе замазал, корявенько выведя другие. И призраки появились, но не те, на которых рассчитывал Дрелот. Тубус понял, что пауза вечно не продлится, и зычно крикнул: — Наших бьют! Дави Даготов! Кто здесь «наш» понять было трудно, да и незачем, а вот Даготов легко было отличить даже в толпе. Взбудораженные насильственной смертью призраки, не разбираясь, с рёвом кинулись на врагов, потрясая обломками оружия и даже собственными конечностями. Арайнис успел только возмущенно пискнуть — свистнул арбалетный болт, без вреда пройдя сквозь призрачную плоть — и его повалили на землю. Дрелот ощерился, зажигая огнем обе руки, но и его задавили числом. Тубус быстро прошел вперед, к тотему, подхватил с земли ритуальный нож, перерезал веревки сначала на ногах, потом на руках, подхватил упавшего на него Камеруна и поставил на землю. — Какого даэдрота ты не сбежал? — Они бы тебя убили, — буркнул тот, пытаясь растереть затёкшие запястья. — А тебе не всё ли равно? — Тубус пресёк эти жалкие попытки, разминая ему руки сам. Запястья у босмера были ужасно тонкие, а татуировки на них — все исцарапаны веревкой. — Нет. Я не привык бросать товарищей в беде, — с каким-то даже вызовом заявил Камерун, пытаясь стоять прямо и не шататься. Тубус не успел ему ничего ответить. — Так. Всё. Хватит! — прорычал из кучи призраков Дрелот. Тубус нутром почувствовал, что за спиной творится сильная волшба, и инстинктивно прижал Камеруна к себе, обнимая и закрывая телом. От разлетевшейся во все стороны волны магии Тубус пошатнулся, но на ногах устоял. На их счастье, Дрелот не стал рисковать напарником и не ударил огненной волной или чем-то таким же фатальным, а использовал обычное развоплощение… если можно назвать обычным заклинание, одним махом отправившее обратно на тот свет полсотни призраков. Мир резко дернулся. Тубус не сразу понял, почему напрямую смотрит в ошарашенные глаза Камеруна, ведь у них большая разница в росте — потом опустил взгляд и понял, что по колено увяз в земле. Дрелот, злорадно улыбаясь, вытащил руки, до того по локоть утопленные в базальт, и поднялся, отряхивая ладони. — Почему ты ещё жив? — удивился он, глядя на Камеруна. — Твою душу должно было разорвать на части… Ладно, не важно — новый план. — Он вернулся к своей книжке и принялся листать страницы. — Посмотрим, что ещё можно с вами сделать. Камерун вдруг толкнул Тубуса в грудь — с такой силой, что он откинулся назад, и устоял, только опершись на руку. Прямо перед носом просвистел арбалетный болт. Сам Камерун отпрыгнул в другую сторону. Потрёпанный и грязный Арайнис — камзол распахнулся, и теперь хорошо было видно, что рубашка у него залатана на боку — щелчком взвёл зарядный механизм (клятые двемеры делали оружие на совесть!) и вложил новый болт. С каменным лицом он навел арбалет на Камеруна и выстрелил снова. Тот отпрыгнул, перекатился по земле и поднялся, внимательно наблюдая за противником. Новый болт. Арайнис лениво поводил арбалетом из стороны в сторону, забавляясь и будто решая, слева или справа подловить босмера в прыжке. А потом неожиданно выстрелил. Камеруну удалось угадать с направлением, хотя видно было, что уворачиваться ему тяжело: раны на груди кровоточили, и весь его хаотичный путь был отмечен каплями крови. Арайнис выстрелил, не целясь, едва заложив болт, и Камерун едва успел отпрыгнуть. Тубусу показалось, что он мечется не от страха, а с какой-то целью. К сожалению, Арайнис тоже это понял, и в следующий раз специально выстрелил туда, заставляя Камеруна шарахнуться в обратном направлении. Дрелот, не отрывая взгляда от книги, взмахнул рукой — и огненная стрела сбила Камеруна в прыжке, позволив только чудом разминуться с болтом. Камерун со стоном рухнул вниз, бессильно ударил кулаком по земле, но подняться больше не смог. — Не увлекайся. Разве не видишь, что он считает? — произнёс Дрелот. — Ещё пара выстрелов, и он вцепится тебе в глотку. — Уже не успеет. — Арайнис подошел ближе, с бесстрастным лицом наставил на босмера арбалет. С такого расстояния уж точно не промахнётся. Камерун поднял голову, встретился с ним взглядом. Страха в его глазах не было, только спокойное достоинство — даже сквозь понимание, что это конец. — Хватит! — не выдержал Тубус. Все это время он пытался хоть чуть-чуть расшатать свою ловушку, но базальт держал крепко, не вырваться. — Я твой враг — со мной и разбирайся. — И до тебя очередь дойдёт, — ответил Дрелот, перелистывая страницы. — Он тебе дорог? Ну, ему же хуже. — Когда я в прошлый раз сбросил этого салиачи в пропасть, храмовник взбесился, — сообщил Арайнис. Он чуть склонил голову набок, потом коротко размахнулся и пнул Камеруна, целясь в голову. Удар пришёлся по касательной, но этого хватило: тот завалился набок и затих. Тубус сжал кулаки, сгорбился, тяжело дыша. Бессилие выводило его из себя. Самодовольные лица врагов — даже Дрелот отвлекся от своей книжки, чтобы с любопытством посмотреть, что будет — выводили его из себя. Скованные ноги без возможности шевельнуться выводили его из себя. И то, что этот сопливый самозванец посмел так обращаться с его другом, стало последней каплей. Нет, нет, нет, только не сейчас! Боевое безумие — худшее, что может случиться. Сдохнуть, не приходя в себя, как бешеная никс-гончая, подвести Камеруна, который рисковал своей жизнью ради успеха, товарищей, которые спят сейчас в лагере, и Лорда Вивека, дав его исконному врагу свершить задуманное. Тубус в ужасе почувствовал, что сознание накрывает знакомая пелена, и начал читать молитву. Только не сейчас, только бы достало сил прийти в себя. Он старался смотреть на Камеруна, сосредоточиться на его неподвижном, перемазанном в крови и пепле теле. Нельзя поддаваться, иначе всё это было зря. В молитве он просил о стойкости и ясности ума, которые дадут ему возможность свершить правосудие. Он не знал, божественное это было вмешательство или триумф силы воли, но приступ безумия внезапно отступил, оставив сознание кристально ясным, куда восприимчивее, чем прежде. Тубус выпрямился и медленно разжал кулаки. С презрением посмотрел на Дрелота. — Хочешь предстать перед предками, как подобает — отпусти меня, сразимся честно. Нет — я отправлю тебя на тот свет в таком виде, что потомки будут стыдиться вызывать тебя для беседы. — На бешенство не похоже, — заключил Дрелот. — Скорее на обычный шеогоратов поцелуй… А, вот. Есть у меня одно пророчество, старая шаманка напела. «В день, когда чистокровный потомок древнего рода и чужеземец с огненными волосами вернутся в первозданное пламя, прозвенит колокол — и возвестит этот звон о начале конца и конце начала». Всегда считал его бредом, но! Вот Индорил похож на потомка рода нужной древности. Как ты там, Индорил, достаточно чист? — Как котовы яйки, — ухмыльнулся Тубус, прекрасно помня, как подкупал архивиста, чтобы тот «нашёл» упоминание о причастности его рода к Дому Индорил. Хотя бы пророчество запорет ему напоследок, чем не польза? — Прекрасно. А вот это животное, на мой взгляд, приличного рыжего окраса. Если оно, конечно, ещё живое. — Дрелот с сомнением посмотрел на неподвижного босмера. Сделал движение рукой, с его пальцев сорвалась молния и ударила прямо в Камеруна. Тот вскинулся, хватая ртом воздух. — Жив. Прекрасно. Вставай, попробуем доставить тебя к первозданному пламени. Думаю, лава сойдет за таковое. Камерун ошалело помотал головой, пытаясь прийти в себя. Встать он то ли не мог, то ли попросту не слышал, что ему говорили. — Давай, малыш. Будь умницей и прыгни с обрыва. Постарайся не промахнуться мимо лавы — впрочем, это сложно будет сделать, там её предостаточно. — Ты не соблюдаешь условие пророчества, — произнёс Тубус. — В нем потомок древнего рода идет первым. Запорешь всё как последний дилетант. — Хорошая попытка, но нет. Я не стану выпускать вас обоих. Слышал, рыжий? И мне не надо тащить тебя к обрыву. Ты прыгнешь сам. Камерун, слегка пошатываясь, поднялся. Обвёл взглядом всех присутствующих — Арайниса, стоящего поодаль и не сводящего с него арбалета, Тубуса, заключенного в камень, выжидающе глядящего Дрелота. — Почему вы, данмеры, постоянно пытаетесь сбросить меня в пропасть? — вздохнул он. — Не тяни, — Дрелот поднял руку, на ладони начало разгораться пламя. — Либо ты прыгнешь сам, либо я тебя заставлю. В доказательство своих слов он ударил огненной стрелой в землю, вынуждая Камеруна отскочить назад. Тубус смотрел на него: полуголого, истекающего кровью и безоружного, но при этом подобравшегося, упрямого, все ещё ищущего выход — и понимал, что он его не найдёт. На Дрелота ему не напасть, тот отобьет атаку огнем, а если и промахнётся, то не промахнется Арайнис, не сводящий с жертвы арбалета. Дрелот шагал вперед, пламя в обеих руках горело ярко, Камерун отступал, выторговывая каждый момент промедления у судьбы. А Тубус вспомнил свои слова и подумал, что в этот раз он бы не стоял в стороне, но ему приходится. Приходится смотреть, как Камерун движется к страшной смерти, и он ничего не может сделать. Камерун шагнул назад, край обрыва посыпался под его ногой, он пошатнулся, но устоял. На лице застыла какая-то уж совсем отчаянная решимость. Дрелот повел рукой, подгоняя его. Хотя почему же ничего? — Арайнис, вам же нужны две живые жертвы, верно? — тот сосредоточенно кивнул, не отвлекаясь от происходящего. — Отлично. Святой знак вышел гладко, как на тренировке. Дрелот подавился воздухом, пламя в его руках погасло. Он обернулся, с яростью и непониманием глядя на Тубуса — зря, Камерун тут же прыгнул вперед, как взведенная пружина, и они с Дрелотом покатились по земле. — Ах ты!.. — Арайнис не смог понять, как в этом клубке попасть именно в босмера, и потому набросился на Тубуса. Тубус прекрасно понимал, как рискует, и всё же молодость и вспыльчивость противника играли ему на руку — и тот не подвёл. Вместо того чтобы просто прийти на помощь товарищу, Арайнис налетел на Тубуса, даже не бросив арбалета. Перехватил оружие на манер дубины, намереваясь с размаху отбить у противника всё желание колдовать вместе с головой, но Тубус резко сел, а заодно ухватил Арайниса за бедро и развернул, придавая ему дополнительное ускорение. Арбалет просвистел над головой, Арайнис в растерянности крутанулся вокруг своей оси, и Тубус дёрнул его на себя, заставляя шлёпнуться на колени. — Ну привет, — оскалился он, перехватил руки противника за запястья и завёл за спину, вынуждая Арайниса прижаться к себе вплотную. Хотел ударить его лбом в лицо, но тот мотнул головой, увернулся и теперь гневно пыхтел Тубусу в шею, яростно выворачиваясь, пока тот, в свою очередь, пытался заставить его бросить арбалет. В пылу борьбы они едва услышали, как тренькнула тетива, а потом… БАММММММ! Тубус вжал голову в плечи, зажмурился и открыл рот, инстинктивно пытаясь избежать гула, жестоко терзающего уши. Кажется, он даже ослабил хватку, но и Арайнис перестал сопротивляться, придавленный и оглушенный. Колокольный звон, густой и тяжелый, заполонил собой всё. Тубус мог поклясться, что почувствовал вибрацию звуковых волн под землёй, и мог поспорить, что этот звон услышала вся Красная Гора, а то и дальние соседи тоже. Не иначе, в самый большой колокол из шести попал. Потом Тубус с запозданием понял, что может пошевелить ногами, и опустил взгляд: по земле, вокруг его колен, расползалась сетка трещин. Арайнис тоже это заметил. Как завороженные, они некоторое время пронаблюдали, как она ширится на глазах, потом посмотрели друг на друга. В глазах Арайниса уже плескался ужас понимания. — Камерун! Вемин! — одновременно начали звать они. Арайнис оттолкнулся рукой от его груди и вскочил на ноги, Тубусу понадобилось некоторое время, чтобы выбраться из каменного плена. Земля под ногами задрожала явственнее, не оставляя сомнений в том, что происходит. Тубус с тревогой нашел глазами Камеруна. Перед лицом новой опасности они с Дрелотом, не сговариваясь, прекратили драться и расцепились. Камерун оказался на ногах первым, да и бегал он быстрее хромоногого противника. Арайнис метался по краю ширящейся трещины, а Тубус отступил на шаг: часть скалы начала с грохотом проседать, на глазах раскалываясь на части. Взметнулась черная пыль. Тубус ногой попробовал на прочность край скола, потом упёрся в него, наклонился вперёд и поймал отчаянно прыгнувшего ему навстречу Камеруна, отбежал вместе с ним подальше, пережидая обвал. Когда все стихло, Тубус осторожно усадил Камеруна на землю — тот не особо сопротивлялся, кажется, он и в сознании оставался благодаря одной силе воли — подошёл к свежему обрыву. И к лежащему там Арайнису. Так как лежал он на животе и к тому же свешивался с края пропасти головой вперёд, Тубус догадывался, кого ещё там найдёт. Арайнис, издав невнятный писк, начал медленно сползать вниз. Тубус наступил ему ногой на поясницу, придерживая, и наклонился вперёд, заглядывая за край обрыва. Так и есть — Дрелот все ещё был жив. Висел над лениво поглощающей остатки склона лавой, и от смерти его отделяли только руки Арайниса, за которые он отчаянно цеплялся. Заклинание немоты все ещё действовала, и говорить Дрелот не мог, но зато взгляд его был весьма красноречив. Чистая ярость. Даже сейчас. — Помоги мне! — в отчаянии крикнул Арайнис. — Вытащим его — и мы сдадимся, клянусь! — Нет, — коротко ответил Тубус. — Не сдадитесь. — Прошу тебя! — всхлипнул Арайнис. Былую напыщенность как ветром сдуло, остался только испуганный мальчишка. — Пожалуйста… — Я Индорил, Арайнис. А вы назвались Даготами. И ты знаешь, что это значит, — Тубус смотрел на Дрелота. Дрелот смотрел на него, безмолвно обещая найти даже после смерти. Он-то как раз всё знал и всё понимал. — Твой друг умрёт. А потом мы с тобой поедем в Залы Справедливости, и там ты всё расскажешь. Тебе ведь есть, что рассказать? Дрелот начал сползать, его глаза расширились. Потом его лицо приняло очень упрямое выражение, он крепче вцепился в Арайниса, изогнулся и оттолкнулся ногами от обрыва. С испуганным возгласом Арайнис соскользнул вслед за ним. Тубус потерял равновесие и едва успел схватить его за ногу, но в руке остался только сапог. Он безмолвно смотрел, как эти двое падают, обнявшись в последний раз так, будто это поможет им укрыться от смерти. Только когда они вспыхнули, пожираемые жадной лавой, Тубус выпрямился и с досадой отбросил сапог. Что ж, зато сами они живы и у них остался дневник Дрелота. Земля под ногами опять задрожала — в этот раз куда ощутимей, и успокаиваться она не собиралась. Дрожь зарождалась глубоко внутри горы и проходила по ней волнами, отдаваясь в позвоночнике. Тубус увидел, как над вершиной вулкана взметнулось облако пепла, и понял, что счёт идет на секунды. — Мы уходим, — Он подхватил Камеруна на руки и побежал к знакомой тропке. — Книга… — зашевелился тот. — Мы. Уходим. — Тубус успел подняться на холм, после чего грянул взрыв. Он не смог удержаться на ногах, постарался только упасть на бок, чтобы не придавить Камеруна. Из жерла вулкана во все стороны разлетелись раскаленные глыбы, одна из них, размером с дом, рухнула совсем близко, прокатилась по склону, сметая всё на своем пути — в том числе и остатки площадки вместе с доказательствами, проклятыми артефактами и следами развернувшегося противостояния. Во все стороны взметнулись горячие камни, брызги лавы и вездесущий пепел, едва-едва не накрыв Тубуса с Камеруном. Через край жерла начала с обманчивой ленцой переливаться яркая лава. Красная Гора проснулась. — Это же не из-за нас? — Камерун со словами: «Так удобнее», — забрался Тубусу на спину и теперь ехал на закорках. — Надеюсь. — На самом деле Тубуса всё-таки покусывало неприятное ощущение вины за случившееся. — Возможно, это из-за колокола. Очень мощный и древний магический артефакт, а мы ударили по нему со всей силы. — И что теперь будет? — Лучше подумать о том, как теперь отсюда выбираться. Караван остался в фояде. Ты ведь знаешь, что такое фояда? — Проклятье, — поморщился Камерун. — Надо думать, вряд ли нам повезёт, и лава проложит себе новую дорогу вместо того, чтобы пойти по старой. — И прошло ли действие сонного зелья. — Мысленно Тубус уже складывал бесчувственные тела на гуаров и вёл подсчет — хватит ли, если бросить все пожитки. Подсчёты выходили не очень утешительные, особенно учитывая то, что ему придётся быть единственным погонщиком. К счастью, расчёты не пригодились: когда Тубус добрался до лагеря, то обнаружил, что там уже вовсю хозяйничает отряд Вечной Стражи. Рыцари помогали паломникам собирать вещи и нагружать гуаров, раздавали зелье для бодрости духа. В одном из помощников Тубус узнал того, что накануне проверял у них документы. Колдунья приводила в чувство тех, кто заснул крепче остальных. — Давай в отключку, — шепнул он Камеруну, подходя к часовому. — Тубус Вантус, ординатор запаса, — представился он в ответ на настороженно-вопросительный взгляд. — Нахожусь на задании Лорда Вивека, особый уровень допуска. — А это кто? — кивнул часовой на послушно прикинувшегося трупиком Камеруна. — Жертва культистов. У вас тут еретики прямо под носом устроили скромную гулянку с призывом предков. Я их нейтрализовал, но без накладок не обошлось. — Это ваша «накладка»? — часовой указал на лаву, стекающую по склону. — Мы эвакуируем паломников. Присоединяйтесь к ним, а после мы проверим ваши документы. Или, если их нет, придется задержаться до установления личности. Если вы и правда те, за кого себя выдаете, волноваться не стоит. — Прекрасно, — согласился Тубус. — Тем более что я как раз путешествовал с этим караваном. А если доставите прямиком в Вивек, будет совсем замечательно. При мне информация крайней важности, и чем скорее она достигнет Храма, тем лучше. Тубус прошел вглубь лагеря, сказал подбежавшему к ним обеспокоенному Рошешуару: «Одеяло давай, живо!» — и выпустил Камеруна из рук только когда появилась возможность закутать его поплотнее. Последнее, что им сейчас нужно было, это чтобы кто-то увидел еретический знак во всю грудь, так и без босмера остаться недолго. — Всё, следи за ним, чтобы не обнажался и честных верующих не пугал, — скомандовал Тубус. Рошешуар аккуратно заглянул под одеяло и изменился в лице. — Что вы там делали?! — тихо возмутился он. — Сошлись в поединке двое на двое. — А выглядит так, будто втроем пинали одного, — критически оглядев целого и невредимого Тубуса, сообщил Рошешуар. Тубус не стал унижаться до оправданий, вместо этого подошел к Потерявшему-Штаны. — Всё в порядке? — Да, — кивнул тот. — Запах еды привлек алитов, но они не успели нанести особого вреда — Вечная стража подоспела раньше. Так, куснули кого-то пару раз. Я не знал, куда вы пропали и можно ли говорить об этом рыцарям, а самого меня на поиски не отпустили. Что произошло? — Арайнис оказался Даготом. Они с Дрелотом хотели принести в жертву сначала Камеруна, потом и меня заодно, но вместо этого вышло наоборот, — рассказывал он на ходу. — Миссию мы выполнили, хоть и не так, как хотели. Об остальном — потом. И Тубус присоединился к паломникам, сворачивающим лагерь. Красная Гора рокотала и исторгала из себя всё новые потоки лавы, подгоняя их. С неба сыпался бурый пепел, устилая все вокруг.