Мир, в котором нет тебя

Гарри со своим незнакомцем, держась за руки, стоял у белого, празднично украшенного шатра, похожего на тот, что он видел на свадьбе Уизли, а Гермиона смеялась и, кажется, благословляла их на что-то. Вокруг было ещё много каких-то рыжих, которые обиженно шипели и презрительно кривились, но Гарри было наплевать — он был счастлив! А потом они, не размыкая рук, оказались в каких-то подземельях, но там было совсем не мрачно и холодно, а тепло и уютно. И они… Поттер улыбнулся и смущенно покосился на подругу, пожалуй в следующий раз следует на ночь поставить «Муффлиато» — мало ли что ещё приснится! Сегодня ему удалось отлично выспаться. Сон немного смущал, но, наверное, это были просто последствия их вчерашнего разговора. * * * * * Вид встрёпанного, почти паникующего Люпина сильно озадачивал. Гарри вполуха слушал сбивчивые объяснения. Жалобы Ремуса на то, как он волновался, не имея возможности ощутить связь, должно быть Выручай-комната её блокировала, не произвели никакого впечатления. А уж оправдания, что фениксовцы просто не могли поверить, что директор скрыл от них такую важную информацию, и вовсе чуть не довели его до хохота. Они что, серьёзно до сих пор питали какие-то иллюзии насчёт своего лидера?! Ну взрослые же люди, а мыслят как пятилетки! Стало очевидно, что за время вынужденного затворничества ребята что-то упустили. Что-то достаточно серьёзное, что прижало хвост Ордену Феникса, настолько, что уже и пришлый парень не вызывал у них подозрений и бесценные реликвии не имели особого значения. Вопрос прояснился достаточно быстро. Стоило, пожалуй, хоть иногда читать газеты… Хотя… Кто же мог предположить такое?! Цензурными словами то, что ожидало волшебников в недалёком будущем, выразить, пожалуй, было сложновато! — Сейчас, насколько нам удалось узнать, новинка тестируется на заключённых Азкабана, — убитым голосом сообщил Люпин. — Заодно, через «Пророк», подготавливается «правильное» общественное мнение… Ребята ушам своим не верили. Ограничение магии каждого волшебника до уровня выбранного решением министерской комиссии! Плюс контроль за всеми действиями вплоть до пользования каминной сетью и трансгрессии, по подобию надзора за несовершеннолетними! — Теперь, когда почти всё готово, они постараются уложиться в кратчайшие сроки. Каждый отказавшийся подчиниться новым правилам будет считаться вне закона. — Волшебники не примут это! — Гарри даже предположить не мог, чтобы кто-то согласился на подобное добровольно. — Да у них, по большому счёту, и выбора-то нет! — хмыкнула Гермиона. — Понимаешь, Гарри, разработки в отделе Тайн начались ещё до падения Того-кого-нельзя-называть. Этим занимался Руквуд. А за последние годы население запугали достаточно, чтобы желающих противиться не нашлось. Мы должны остановить Того-кого-нельзя-называть, иначе волшебный мир ждёт крах! И нам нужна ваша помощь, — Люпин просительно посмотрел на парня. — Хорошо, мы согласны на встречу с Орденом. Ремус облегчённо выдохнул. Поттер внутренне ликовал. Всё-таки Гермиона была права и спешить не следовало. Теперь они могут идти на встречу на своих условиях, потому что в них заинтересованы! Всё складывалось удачно, по крайней мере настолько, насколько вообще было возможно в подобной ситуации. Люпин согласен на всё, и они могут потребовать повторно принести «Непреложный обет», прежде чем посвятить орденцев в детали. Гарри улыбнулся: предварительная договорённость достигнута, и теперь он хотел бы получить ответы на свои вопросы. — Герми, я хотел бы поговорить с Ремусом о своих родителях. В лице девушки что-то дрогнуло, и она ощутимо напряглась, но позволила отойти на тридцать ярдов, не сделав попытки увязаться следом. Даже Гарри стало зябко от злобного взгляда, которым она сверлила спину Люпина. Ремус понурился: — Не обижай её Гарри, Гермиона этого не заслуживает. Парень покраснел, вспомнив последние дни и постоянную злость на подругу: — Я и не обижаю, — ухмыльнулся он, чувствуя, как щёки покраснели ещё больше. — Просто раздражает её желание постоянно находиться рядом. Спасибо хоть в туалет меня не провожает. Почему здесь всё так… — он неопределённо повёл рукой. — В моём мире у вас были прекрасные отношения. Ремус долго молчал, ковыряя носком снег, перемешанный с прошлогодней листвой, и Гарри почему-то стало тоскливо. — Я… Мы все, я имею в виду Орден Феникса, несколько виноваты перед ней, — наконец вздохнул Люпин. — Дамблдор умер внезапно… Мы были растерянны, не знали, что делать дальше, и вас обоих забрали в штаб Ордена… На самом деле в этом не было необходимости, сейчас даже не вспомню, кому в голову пришла мысль, что Альбус мог оставить вам какое-то тайное задание, глупость, конечно, но это была наша последняя надежда… Вы сразу сказали, что ничего не знаете, но вас задержали на собрании на несколько часов. Люпин ещё раз вздохнул, и Гарри почувствовал, как что-то в его желудке завязывается в тугой противный узел. — Когда Гермиону вернули домой… Мне жаль, что она увидела это… — Её родители? — Гарри смотрел на Люпина с ужасом, надеясь, что он опровергнет его подозрения, но тот только кивнул. — «Авада»? — голос не слушался. — Их смерть не была лёгкой, — Люпин отвёл глаза. — Пришедшие в дом, вероятно, очень хотели узнать, где их дочь. «Аваду» должно быть, посчитали слишком милосердной для таких упрямых магглов. — Но если бы Гермиона осталась там, её тоже убили бы или похитили! — Шансы на спасение были не велики, но она могла попытаться позвать на помощь Орден, и, возможно, мы успели бы вмешаться. Она не может простить ни нам, ни себе, что не смогла даже попытаться защитить своих родителей или погибнуть вместе с ними. Забирая Гермиону из дома, нам и в голову не пришло оставить хоть кого-нибудь, чтобы присмотреть за её родителями. Мы были неправы, но этого уже не исправить. Пожалуйста, будь с ней терпеливее. Гермиона панически боится потерять Дадли. Он, ну то есть теперь ты, единственный, кто у неё остался. Гарри с трудом сглотнул: вид грязных листьев вперемешку со снегом вызывал тошноту. На душе было мерзко. Только попав сюда, он был поражен тем, как мало знал о своей подруге. Ничего не изменилось. За, без малого, три месяца он ни разу не задался вопросом: «Почему имеющая дом и семью девушка третий год бомжует в маггловской палатке, промышляя воровством и продажей незаконных ингредиентов?» Решил, что здесь всё также и она успела подстраховаться? Но он имел уже тысячу возможностей убедиться, что этот мир совсем другой! Получается, что и здесь жизнь человека, готового пожертвовать для него всем, интересует Гарри ничуть не больше чем раньше?! — Так о чём ты хотел поговорить? — голос Люпина донёсся из дальнего далёка, не сразу достигнув сознания. О чём что? Поговорить? Они говорили о родителях Гермионы… А, да, — родители… Этот вопрос уже не казался таким важным. — Мои родители… — Гарри встряхнулся. — Почему ты сказал, что мама плохо знала волшебный мир? Она с детства общалась с Северусом Снейпом и знала о волшебниках более чем достаточно! Люпин только пожал плечами: — Гарри, тебе, наверное, неприятно и даже больно будет это услышать, но никому из нас не было до твоей мамы никакого дела. Я понятия не имею, с кем она дружила в детстве и почему так мало знала. Возможно, тебе лучше было бы поговорить с Минервой. В конце концов она была деканом нашего факультета. — Ты сказал, что у неё не было никаких способностей, но она была очень талантлива в зельеварении! — Лили, насколько я помню, интересовалась зельями, но они ей не очень-то давались. Она могла быть хорошим исполнителем, если находился тот, кто подробно объяснял ей тему. Слизнорт не считал нужным тратить на неё время, он больше интересовался подбором перспективной молодёжи и очень снисходительно относился к учащимся. Последствия чего мы сейчас и имеем. — Я не понимаю… — Зелья, Гарри. В Англии почти нет хороших зельеваров. Ты не представляешь, сколько людей за время войны погибло только из-за того, что «Кроветворное», «Восстанавливающее» или «Костерост» были ненадлежащего качества и плохо справлялись со своей задачей. Сердце Гарри ёкнуло, а как же Снейп?! — Не может быть, чтобы во всей стране не было специалиста, способного сварить пристойное зелье, — Поттер подобрался, пора было начинать прощупывать почву на предмет сотрудничества Снейпа с Орденом. — Нет, конечно! Варят, правда, не лучшего качества. И люди их покупают, просто потому что не знают, каков должен быть эталон. А раз волшебники раскупают и это низкосортное пойло, зачем стараться повысить его уровень?! Тех, кто способен изготовить не просто посредственное варево, а зелье, способное спасти жизнь, в Англии меньше, чем пальцев на руке. Да и берут они столько, что оплатить их работу мало кому по карману. Ну что же, похоже, в этой жизни Снейп не бедствует. Гарри ухмыльнулся: «На шампунь себе точно заработал!» Разговор о зельях был, конечно, познавательный, но вопросы о родителях и Снейпе хотелось всё же прояснить. — Значит, мама всё же интересовалась зельями?! Ремус улыбнулся: — Скорее зельеваром. — Снейпом? Лицо Люпина выразило недоумение. — Мама интересовалась Северусом Снейпом? — не выдержал Гарри. — Нет. Она была влюблена в Нереуса Флинта. — Флинта?! — Гарри вспомнил игрока сборной Слизерина. Не могла же его мама влюбиться в тролля?! — Да. Я понимаю твоё удивление, — Люпин его реакцию истолковал по-своему. — Вряд ли бы это произошло, если бы Лили была хотя бы полукровкой. — Почему? — о такой постановке вопроса Гарри и не задумывался. — Она даже близко не представляла, какая пропасть их разделяет. Лили просто в силу своего воспитания не могла понять, что у магглорожденной гриффиндорки никогда не может быть будущего с чистокровным слизеринцем. — Какие у них были отношения? — Отношения? Не было там никаких отношений и быть не могло. Нереус — сильный волшебник, выдающийся зельевар, а Лили не блистала ни происхождением, ни талантами. Лили пыталась привлечь его внимание, но только выставляла себя на посмешище. У неё не было шансов. Слизеринцы всегда держались своего круга, а Нереус к тому же не был особо общительным и уж точно не считал нужным уделять внимание какой-то Эванс. — А каким он был, я имею в виду, Нереус? — Гарри и сам не знал, зачем задал этот вопрос. — Примерно, как твой отец. Худощавый, темноглазый и черноволосый. Мне кажется, именно этот тип мужчин привлекал твою маму. Поттер мог поклясться, что знает ещё одного человека, в точности подходящего под такое описание. Наверное, Снейп, обиженный невниманием Лили, увлекшейся другим талантливым зельеваром, разругался с ней ещё раньше. Или, Гарри даже дыхание задержал, предположения Гермионы верны и в детстве они так и не подружились?! Тогда отклонения в этом мире начались гораздо раньше, чем они с подругой предполагали! На данный момент, вопросы о Северусе Снейпе были самыми насущными, и Гарри решил для начала прояснить всё остальное, оставив их напоследок. — Кстати, об отце. Я правильно понял, что они с Сириусом были любовниками? — Гарри впился взглядом в Люпина. Тот не то, что не покраснел — даже глаз не отвёл. — Да, они были очень близки. — Тогда при чём тут девушка, из-за беременности которой так страдал мой отец? — О, это очень давняя история, — похоже Люпин всё же смутился. — Они все «давняя история», — зло отрезал Гарри, удивившись резкости собственного тона. — Понимаешь, она дружила с парнем, к которому твой отец испытывал сильную неприязнь. Гарри насторожился: — Насколько сильную? — Ну, на самом деле, можно сказать, что они были врагами. Гарри расслабился — было всё же в этой жизни хоть что-то неизменное: — Ну и с кем на этот раз дружил Снейп? — почему-то Гарри казалось очень важным узнать, кто стал заменой его матери. — Гарри, ты о ком сейчас говоришь? — О любимом враге, переданном по наследству. Это же был Северус Снейп, я угадал? — Поттер всё ещё мечтательно улыбался. — Нет, я имел в виду Амита Патила. — Кого? — Гарри почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. — Амит Патил. Они с Джеймсом стали врагами буквально с первой поездки в Хогвартс. — Из-за чего? — голос плохо слушался, но ответ для Гарри был важен. Он хорошо помнил то, что видел в воспоминаниях Снейпа, и если в этой жизни он, возможно, не был ни другом матери, ни врагом отца, то какие отношения их вообще связывали? — Сложно сказать, с чего на самом деле всё началось… Я познакомился с Джеймсом и Сириусом после распределения, к тому времени они уже успели схлестнуться с Патилом. Наверное, он просто показался им странным. Нечёсаный, смуглый, тощий заморыш в странной одежде, говорящий с заметным акцентом, из-за чего речь была не вполне внятной. У Гарри перед глазами тут же встал другой тощий заморыш в нелепой одежде с неопрятными волосами. Только вместо смуглой, его кожа была недопустимо бледной, а раздражающий акцент заменил выдающийся нос и острый, как бритва, язык. Оставалось непонятным только, какие претензии Джеймс мог иметь к причёскам обоих. Какими бы неопрятными ни были волосы Снейпа и Патила, уж точно не Джеймсу Поттеру было высказывать претензии, имея на голове воронье гнездо. У Гарри почти не осталось сомнений, что его отец перманентно ненавидел тех, кому меньше его повезло в жизни и кто имел несчастье недостаточно восхищаться «его сиятельством Джеймсом Поттером». — Мери училась с нами на одном факультете, и Джеймс пытался ухаживать… Конечно, мы были идиотами, задирая Патила, но то, что они враждовали с Джеймсом и ему так нравилась Мери… — Патил попал в Слизерин? Люпин удивлённо моргнул. — Нет, в Когтевран. Может, если бы он был в Слизерине, всё бы обошлось. На шестом курсе произошла очень неприятная история… Просто Джеймсу очень хотелось, чтобы Мери с ним встречалась. Мы были неправы. После школы Патил и Мери МакДональд поженились. А потом Джеймс узнал, что они ждут ребёнка. Я знаю, что он разговаривал с Мери, это его подкосило. Джеймс понял, что все шансы для него потеряны… Если бы не эта вражда, и то, что Мери его отвергла, предпочла ему… — Ремус, прекратите мямлить! — не выдержала Гермиона. Гарри и не заметил, когда она успела подобраться настолько близко, но прогонять её не хотелось. — Скажите уже честно, что вся ценность этой девушки для вашего друга заключалась в том, что она была возлюбленной его врага! И он просто хотел отнять её, чтобы причинить ему боль! Люпин, не выдержав настойчивого взгляда Гарри, отвёл глаза: — Наверное, по большей части так и было, но вы должны понять… Джеймс, он рос балованным ребёнком, ни в чём не знавшем отказа, и привык думать, что всё должно быть так, как он хочет… — Он просто не мог примириться с мыслью, что ему предпочли другого. Тем более человека, которого он ненавидел, — зло усмехнулся Гарри. — Вся правда сводится именно к этому, я ведь прав Ремус? — Гарри, ты должен понять — твой отец не был плохим человеком. Его просто так воспитали. Конечно, он не во всём был прав… — Ни хрена я никому не должен! — злость и разочарование затопили Гарри полностью. Нестерпимо хотелось уйти, но оставался ещё один, самый важный вопрос, и осторожничать он больше был не намерен. — Расскажите мне о Северусе Снейпе. Как его найти? — Я не знаю… — Вы не знаете, что с ним стало после Хогвартса? Вы ничего о нём не слышали? — Нет, Гарри, не знаю, о ком ты говоришь. — То есть как это не знаете? Как вы не можете не знать, если семь лет всей компанией отравляли ему жизнь? — Гарри чувствовал, как в голове нарастает шум, словно морской прибой бьётся о прибрежные скалы, а внутри что-то до отказа сжимается в тугую, готовую вот-вот сорваться пружину. Потом всё замедлилось, и Гарри накрыла какая-то странная тишина. Исчезли шум ветра и скрип снега, он видел, что Ремус всё ещё продолжает что-то говорить, но звук до Гарри не доходил, словно на него наложили заклинание. В груди разливался холод, будто он проглотил целую тонну льда. Слова, всё же достигшие сознания, прозвучали как приговор: — Гарри, я клянусь, что никогда в жизни не знал человека по имени Северус Снейп. Озадаченный, вопрошающий взгляд Люпина резал без ножа, попытки Ремуса что-то объяснить и выяснить звучали в голове невнятным тихим бормотанием: Северус Снейп… Кто этот человек и чем он так важен?! Гарри хотелось громко расхохотаться и крикнуть прямо в лицо недоумевающему оборотню: «Всем! Всем важен! И очень, очень нужен! Сейчас для Гарри нет человека важнее, необходимее, чем Северус Снейп! Он всё может! Он всегда рядом! Он… » Но какая от этого была польза?! На его вопрос ответили предельно ясно, и, что бы ещё ни сказал Люпин, всё в конечном итоге сводилось к одному: он знать не знает ни самого Северуса Снейпа, ни то, где его искать! Сказать, что эта новость была ужасна — значило бы ничего не сказать! Гарри сам не представлял, как он рассчитывал на то, что профессор Снейп где-то рядом! С каждой секундой в Гарри всё сильнее поднималось чувство протеста. Он не хочет, не хочет, не хочет!!! Не хочет думать о том, что сделали с родителями Гермионы! Не хочет знать, какими на самом деле были его собственные родители! Но больше всего он не хочет видеть Люпина, не знающего, кто такой Северус Снейп! Он не хочет, чтобы человека, который ему жизненно необходим, не было рядом! Он не желает быть там, где нет его любимого врага! ОН НЕ ЖЕЛАЕТ ЗДЕСЬ НАХОДИТЬСЯ!!!