Мир, в котором нет тебя

Гарри медленно выплывал из липкой пустоты, здесь было тоскливо и тревожно, но покидать её почему-то было страшно. Хотя его мнение по этому поводу всё равно не учитывалось. Период относительного отдыха прошёл, и забытьё настойчиво выталкивало его обратно в реальность. Сначала пришли запахи. Пахло пылью и старыми тряпками, и даже близко не было ничего похожего на травы. Потом появились звуки: шум ветра, скрип рассохшихся досок, шелест старых, сваленных в развалившееся кресло газет. Гарри плотнее прикрыл глаза, боясь увидеть всё ту же заброшенную конуру, в которой за ночь абсолютно ничего не изменилось. Гермиона с двумя большими кружками горячего кофе появилась почти мгновенно, стоило только пошевелиться. Гарри отхлебнул горько-сладкую бурду, не ощутив её вкуса. Чувства стыда за вчерашнее почти не было, точнее было, но какое-то блёклое, размытое, словно он подсмотрел что-то неприличное, не предназначенное для чужих глаз, сделанное кем-то другим и оставившее на память, где-то глубоко внутри, дискомфорт от неуместности увиденного. — Как ты меня нашла? — ответ его не интересовал, спросил просто, чтобы не молчать. — Браслет, Гарри. Здесь не стоит никакой защиты, и он перенёс меня прямо к тебе. МакКошка рассказала, что ты был не в себе, когда ушёл. Поттер кивнул, не пытаясь вслушиваться в слова. Буквально всё в нём отказывалось принимать мысль, что Снейпа в этом мире нет и никогда не было. Он не готов был услышать подобную правду. И всё же где-то в глубине души признавался себе, что подозревал о чём-то подобном уже давно. Почему? Гарри и сам не знал. Может, потому что изо всех сил пытался не понять этого? И поэтому отчаянно цеплялся за воспоминания о Снейпе, за мысли о том, что его нет рядом, потому что жизнь сложилась по-другому. — Прости за вчерашнее. — раскаяния, как и стыда, Гарри не чувствовал, но извиниться всё-таки следовало. — Ничего, я всё понимаю. — Гермиона осторожно сжала его руку. — Это стресс, Гарри. Со мной было примерно так же, когда мои родители… Такое бывает, когда теряешь близких людей. Девушка умолкла. — Мы никогда с ним не были близки. Я его с первого курса ненавидел, как и он меня… — Нет. — Гермиона покачала головой. — Ты просто никогда не мог признать, насколько он тебе дорог. Гарри, почему ты продолжаешь упорствовать, называя свои чувства ненавистью? Ведь совершенно очевидно, что… — Грейнджер умолкла, осознав, что друг её слова совершенно не воспринимает. Поттер никогда не мог говорить о профессоре Снейпе спокойно: эмоции били ключом и не было ни единого шанса усомниться в его истинном отношении, но сам Гарри в этом вопросе страдал какой-то особо извращённой формой… эмоциональной слепоты?! Да нет, с эмоциями-то как раз всё в порядке — они в отношении Снейпа просто зашкаливают. Тогда что? «Тупость осознания?» — звучит как полный бред… Но дело ведь не в этом, не в том, как звучит! Дело в том, что это может значить?! Такое нежелание понять очевидное не поддавалось никакому разумному объяснению! Даже после такого сильного стресса было в этой искренней невозможности принять простой факт что-то неестественное. В девушке снова шевельнулись какие-то смутные подозрения. Но сейчас напирать с выяснениями точно не стоило. Лучше ещё понаблюдать и подумать, и может быть позже, когда друг немного придёт в себя… — Гарри. — Гермиона осторожно потрясла парня за плечо, выводя его из прострации, — Гарри, нам нужно решить, что делать дальше. Стены обшаривать будем? Поттер молча кивнул, он не понимал, почему Грейнджер не может просто поверить в его слова и пытается доискаться до второго дна. Спорить с подругой ему не хотелось, пусть думает, что права. Какой смысл объяснять ей, как глубоко и искренне он ненавидел этого человека. И как грела его эта ненависть, как поддерживала в самые трудные минуты жизни, не давая пасть духом, сломаться… Потому что он знал: даже если рядом больше никого не останется, любимый враг никуда не денется! Просто новость, что Снейпа здесь нет, его подкосила. Ни в чулане Дурслей, ни после смерти Сириуса, ни в лесу перед Волдемортом — нигде и никогда Гарри не чувствовал себя более одиноким, брошенным на произвол судьбы. — Начнём прямо отсюда? Парень снова кивнул, желая только, чтобы его оставили в покое. Вчерашний запал прошёл, и с каждой минутой он всё больше осознавал тщетность их усилий, но всё равно согласился. Тупая бесполезная работа дарила иллюзии, продлевая надежду непонятно на что. За полдня они простучали и обшарили каждую пядь, не оставив без внимания даже потолок, в котором мог оказаться люк на несуществующий чердак. * * * * * Апатия накрыла Гарри с головой. Ощущал он себя наподобие погруженной в анабиоз лягушки: вроде и жив, а ничто вокруг как реальность не воспринимается, так проходит за толщей мутного льда, то ли есть оно, то ли нет… Опустели даже его сны: лабиринты, переходы, коридоры, трясины — всё стояло пустым и безжизненным. Разнообразие вносил только время от времени доносящийся откуда-то звук — то ли стрекот, то ли тиканье. Суета, каждый день царившая вокруг, не затрагивала ни мысли, ни чувства, да и не было их… Как можно затронуть то, чего нет? Только сердце ныло… Хотя нет, кое-что всё-таки осталось: боль и стыд спрятались и прижились где-то в самой глубине его существа, исподволь жгли калёным железом, разъедали душу. Теперь он разрывался от непонятного, но острого и мучительного чувства вины и потери. Гарри не понимал, в чём виноват, может быть, это привычка быть ответственным за всё и вся… А может, дело в той ссоре, которую он почти уже и не помнит… Гарри знал, что они сцепились со Снейпом, так происходило уже не один десяток раз, но в этот раз вроде бы что-то пошло по-другому, почему-то не отпускало ощущение, что в этот раз он перегнул палку. Гарри не помнил, когда ещё настолько выходил из себя. В какой-то момент он, кажется, утратил контроль, полностью перестав соображать, что говорит. Его трясло от годами копившейся ненависти, которая наконец-то нашла выход, но какое это может иметь значение? Они не поладили с первого курса! Не могли находиться в одной комнате, чтобы в той или иной степени не довести дело до конфликта! Так происходило раз за разом, из года в год — это не могло иметь значения! Тогда что? Что терзало, что не давало забыться и хоть на минуту облегчить терзающую сердце боль? Почему за всё время пребывания здесь Гарри чётко помнил только одно, точнее только об одном — о Северусе Снейпе?! Кажется, подруга пару раз порывалась поговорить с ним. Гарри делал вид, что ничего не замечает. У Гермионы не было друзей, она потеряла семью, и всё равно это было не то. Как объяснить ей, что невыносимо больно потерять человека, которого всем сердцем ненавидишь?! Как объяснить, что ненависть, оказывается, может быть такой же сильной, всепоглощающей и живительной как… Как чувство, которое Северус Снейп не может вызвать в принципе. То самое чувство, которое он похоронил ещё в юности и над которым теперь может только глумиться. Единственное, чего хотелось, закрыться в комнате и сидеть, сжимая в руках альбом. Переворачивать плотные страницы с дарящими покой и чувство защищённости старыми колдографиями. Но альбома здесь не было… Был только думосбор и неугомонные члены Ордена. Гарри постоянно дёргали, требуя новых подробностей и ответов на вопросы. Какой чудесной и практичной штукой, оказывается, был думосбор! Вытащил палочкой воспоминания, слил в чашу и всё! Зачем что-то объяснять и пересказывать, если все можно просто показать?! Поттер выныривал из своего тумана, сливал очередные воспоминания и его оставляли в покое. После просмотра какого-то очередного эпизода, кажется, это было ограбление Гринготтса, даже Блэк заткнулся и почти перестал упражняться в оскорблениях в его адрес. Гарри было всё равно. Почему его должны были волновать нападки недоумка Блэка или то, что теперь Риддлу доподлинно стало известно, что Поттер выжил? Ему было абсолютно наплевать на наконец-то найденные остатки кольца Мраксов. Гарри не понимал, зачем Гермиона каждую свободную минуту роется в книгах, пытаясь выяснить хоть что-то о поразившем его проклятии?! Ну не видит он красный, да и Мордред с ним! Придумала трагедию! Только один раз, при очередном обсуждении крестражей, его накрыла злость, что гадёныш Дадли, умудрившийся со всеми тут испортить отношения, сорвал куш. Живёт теперь в мире, в котором Гарри сделал за него всю грязную работу, общается с его друзьями, наводит лыжню к Снейпу! Северусу же сейчас около сорока… И на Георге похож, и умный, и постарше… всё, как этот мелкий говнюк любит! И уж, конечно, своего шанса он не упустит и никакому Блендамеду его не отдаст! Намертво вцепится и не позволит забрать то, на что глаз положил, любому глотку перегрызёт… Это только он, Гарри, дурак сам всё просрал и от всего отказался! От чего-то стало жарко, потом холодно… Но даже эта волна злости была какой-то хиленькой: пришла, подержалась немного и схлынула, не оставив ничего взамен. Мысли показались странными, но к нему здесь очень часто приходили странные мысли. Неожиданные, пугающие и что-то затрагивающие глубоко внутри, так глубоко… * * * * * Все вокруг опять галдели о крестражах. Гарри даже не пытался сделать вид, что ему это интересно. У него не было ни сил, ни желания что бы то ни было разыскивать в мире, который ему не принадлежал. Какая разница, чего они все хотят и для чего им это нужно?! Главное — это не нужно Гарри, потому что он не хочет иметь к их миру никакого отношения. Он хочет… Мысль о том, что они обязательно должны разыскать и навестить Нереуса Флинта, пришла неожиданно и прочно укоренилась в сознании, стряхивая апатию и добавляя сил. Муть расступилась, и Гарри встряхнулся, чего он сидит? Чего ждёт? О чём только думает, когда нужно действовать?! Ведь Флинт также умён и талантлив, как Снейп! Да он вообще наполовину Снейпом и является, а значит, не откажет в помощи! Гермиона, обрадовавшаяся было, что друг снова начал подавать признаки жизни, его стремлений не разделила. И откуда в ней взялась тупая уверенность, что Флинт не только является Пожирателем смерти, но и непременно сдаст их Риддлу?! Странно, что подобные мысли её не волновали, когда она жаждала встретиться с Северусом Снейпом. В душе помимо воли опять зашебуршались какие-то неприятные подозрения и неясные страхи… Гарри встряхнулся. Со странными идеями Гермионы тоже стоило разобраться. Разумеется, он очень ценил и уважал подругу, но желания и опасения Гермионы не могли заставить его отказаться от своей идеи, у него появились новые планы! * * * * * Конечно, Поттер предпочёл бы задать интересующие его вопросы Шеклболту, но Кинга, как назло, не было, а откладывать разговор он не собирался. Пришлось обращаться к Ремусу, и хоть оборотень вызывал у парня не самые лучшие чувства, это было куда лучше, чем идти к МакКошке или Блэку. Для начала нужно выяснить о Флинте всё, что только удастся, и сразу же начинать действовать! — Гермиона считает, что все слизеринцы Пожиратели! — Гарри решил приступить к выполнению своего плана незамедлительно и «взял с места в карьер». — Ну, в общем-то, она права, — удручённо вздохнул Люпин. — Ряды Пожирателей смерти в течение года после возвращения Того-кого-нельзя-называть пополнились многократно. Все, кто не примкнул к Тёмному Лорду до его падения, поддержали его и пожелали получить метки, как только он возродился. Слизерин практически на сто процентов перешёл на его сторону. Почти все, вплоть до старших курсов школы, добровольно пошли в Пожиратели смерти. Гарри просто не мог в это поверить. Как такое могло произойти?! — Но почему? В моём… ну в общем у нас, из школьников только Драко, насколько мне известно, стал Пожирателем, и то, по большей части, потому что его принудили. Конечно, были и другие, старше, но точно не все, и даже не каждый десятый! — Видишь ли, Гарри, в основном, это вина других факультетов и чудовищная ошибка Дамблдора. — Вина других факультетов? Не надо валить на другие факультеты, если весь Слизерин подался к Тёмному Лорду! — разъярился парень. — Чем другие могли оказаться настолько виноваты и причём здесь Дамблдор?! — Гарри, дело в том, что после падения Тёмного Лорда практически сразу Гораций Слизнорт ушёл с поста декана Слизерина. Гораций хороший человек и неплохой преподаватель, но он несколько эгоистичен и трусоват. А Дамблдор… он не сделал ничего, чтобы найти слизеринцам декана, способного их поддержать и защитить. Люди, занимавшие этот пост после ухода Слизнорта, раз за разом оставляли своих подопечных самостоятельно решать проблемы. Директор никогда не объяснял причины своего решения, так что мне они не до конца ясны. Вероятно, Альбус думал, что слизеринцам лишнее давление пойдет на пользу, и они, пользуясь своей хитростью, будут идти на уступки и смягчать конфликты с другими факультетами, но получилось обратное. Дамблдор полукровка, а Слизерин факультет чистокровных, и он, как мне кажется, не понимал самой их сути. Все старые чистокровные семьи состоят в родстве. Вместо того, чтобы сдаться и уступить, они начали объединяться и противопоставили себя всей остальной школе. Это привело к запредельной травле Слизерина другими факультетами, а Дамблдор палец о палец не ударил, чтобы это предотвратить или прекратить. Понимаешь, Гарри, люди, которых постоянно подвергают остракизму, в конце концов либо ломаются, либо стараются защититься и найти тех, кто признает их равными или окажет помощь. В итоге, когда Тёмный Лорд вернулся, они почти все пополнили его ряды. Я думаю, этого можно было бы избежать, не будь Альбус так слеп. Если бы он только поддержал факультет или нашёл слизеринцам способного справиться с ситуацией декана, того, кто не позволил бы развиться травле в полной мере. — Слизерин травили все факультеты? — Да, все без исключения, даже Пуффендуйцы. — Но ведь школьники, учившиеся за те четырнадцать лет, которые прошли с падения Риддла, это ещё не весь Слизерин поголовно! Ремус выглядел удивлённым: — А как, по-твоему, должны были воспринимать ситуацию родственники, чьи дети и внуки подвергались в школе постоянному давлению и преследованию? Конечно, попечительский совет пытался повлиять на положение дел… Но сначала они осторожничали, боясь обвинений в возвеличивании чистокровных и сочувствию идеям Того-кого-нельзя-называть, а потом всё оказалось настолько запущенно, что они просто не справились с ситуацией. Гарри подумал, что в его реальности такого не могло быть даже в теории. Слизерин достаточно неплохо уживался с Когтевраном. На Пуффендуй змеи смотрели с брезгливой снисходительностью, и только с Гриффиндором действительно шла вражда. Разумеется, многие слизеринцев не любили и сторонились, но, в основном, о своей неприязни старались помалкивать в тряпочку, не доводя дело до конфликтов. А ещё непрошено пришла в голову аналогия со Снейпом и Мародёрами. Частный случай в той реальности, прекрасно иллюстрирующий картину в этой. Травля четырёх Мародёров и попытка защититься от них Снейпа, как раз и привела последнего в ряды Пожирателей. В этой реальности произошло всё то же самое, только в куда более катастрофических масштабах. В мире Гарри, сразу после ухода Слизнорта, его место занял Снейп, ставший опорой и защитой слизеринцев, позволивший им сохранять свою гордость и чувство превосходства. Здесь же, не имея поддержки, весь факультет повторил судьбу Северуса и его выбор. При мыслях о Снейпе что-то внутри снова кольнуло и болезненно сжалось, и Гарри поспешил отогнать от себя эти мысли, концентрируясь на вопросах, из-за которых и начал этот разговор. Ведь если всё получится, если он сумеет подобрать ключик к Флинту и добьётся его помощи, он сможет вернуться в свой мир, к друзьям, к оставшемуся таким же одиноким, как и он, сам Кричеру, к… Да, Мордред подери, к Снейпу! — Дамблдор слишком поздно осознал свою ошибку: это уже ничему не могло помочь. Полгода-год послабления и защиты не могут стереть из памяти полтора десятка лет преследований и издевательств. Для этого, как минимум, нынешние первокурсники должны окончить Хогвартс, чтобы им на смену пришли новые ученики, не встречавшиеся в своей жизни с подобным отношением и не познавшими его последствия на своём опыте. Если бы у Альбуса было больше времени… — А почему крайними сделали слизеринцев? Люпин пожал плечами: — Вероятно, потому что почти весь ближний круг Того-кого-нельзя-называть составляют именно они. Среди обычных Пожирателей хватает и представителей других факультетов, но, на самом деле, это мало кого интересует. В первой магической в Пожиратели вступил даже не каждый двадцатый выпускник Слизерина, остальные же никакого отношения к сторонникам Того-кого-нельзя-называть не имели. Но обывателям нет до этого дела: лучше сгрести всех под одну гребенку и назначить козлами отпущения, так проще. Гарри задумался. Получается, в его реальности Дамблдор, то ли наученный историей со Снейпом, то ли исходя из каких-то своих соображений, не дал довести ситуацию до патовой. Здесь же всё вышло из-под контроля, и если вражда и не провоцировалась намеренно, то во всяком случае, никто не пытался её как-то загасить. — Мордред! — прошипел Гарри. — Да ведь и у нас её тоже никто загасить не пытался! — Вспомнился Дамблдор, загадочно поблёскивающий стёклами очков половинок и бубнящий банальности со своего места за преподавательским столом, ограничивающийся самыми общими фразами о взаимной поддержке, выручке, дружбе между факультетами… И ни одного реального действия, чтобы изменить ситуацию в лучшую сторону и действительно прекратить существующую неприязнь! Никто не позаботился даже о такой мелочи, как не ставить совместные уроки Гриффиндор-Слизерин, чтобы не провоцировать новые склоки. Что стоило не сводить их вместе, чтобы ещё больше не накалять и без того напряжённые отношения?! Да что там, в огромном замке не нашлось места для одной общей гостиной! Те немногие, кто действительно умудрился подружиться, вынуждены были общаться, стоя в коридорах! Вероятно, единственная причина, по которой учащиеся боялись задирать слизеринцев в реальности Гарри — это декан Снейп, который всегда защищал своих змеек, и в школе не находилось учеников, пожелавших вступить с ним конфликт, потому что все знали — Снейп жизнь любого ученика может превратить в ад! И если вдуматься, Дамблдор никогда этому не препятствовал! Гарри не смог вспомнить ни одного случая, когда бы директор вмешался и защитил от придирок и наказаний Снейпа представителей других факультетов. Люпин тихо кашлянул, словно намекая, что они заболтались, и Гарри оторвался от размышлений, возвращаясь в действительность: — А какое всё это имеет отношение к Флинту? Гермиона уверена, что он тоже Пожиратель! — Флинт — одно из немногих исключений. Я никогда не разбирался в их чистокровных вывертах, но точно знаю, что он всегда был слишком независимым и самодостаточным. При талантах и способностях Нереуса ему нет нужды кого-то поддерживать, он будет ценен и востребован при любом правительстве. У него нет ни детей, ни племянников, которых бы третировали в школе. Кроме того, ходили слухи, что у него был роман. Девушка была полукровкой и погибла незадолго до падения Того-кого-нельзя-называть по вине Пожирателей. Можно сказать несчастный случай… — Она была его невестой?! — Нет, конечно! Принцы не допустили бы подобного мезальянса, их устраивал только чистокровный наследник. Но, как бы там ни было, за истекшие годы Нереус так и не женился и наследником не обзавёлся. — Откуда вы всё это знаете? — Гарри казалось странным, насколько осведомлённым оказался Люпин в делах одного конкретного слизеринца. — Насчёт романа Лили тяжело переживала эти слухи. А что до остального… Альбус очень долго не оставлял надежд переманить Нереуса на свою сторону, но шансов у него на это не было. Разговор с Люпином не только укрепил в Гарри в решении встретиться с пресловутым Флинтом-Принцем, но и озадачил. Во-первых, его неприятно удивила новость, что слизеринец встречался с какой-то девушкой. Во-вторых, Поттер впервые задумался, почему вот так просто заподозрил Снейпа в связи с мужчиной? И главное, почему воспринял этот вывод, как что-то естественное, словно для него прежнего ничего более обыденного, чем роман между двумя мужчинами, и быть не могло. Кроме этих двух не особо важных вопросов беседа только добавила паскудства в мировосприятие и, по сути, ничего не прояснила. Ни с какой стороны удобнее сблизиться с Флинтом, ни что конкретно Гарри ожидает от встречи с ним Поттер так и не решил. Единственным и самым лучшим, на текущий момент, способом добраться до самого Нереуса оставался по-прежнему Слизнорт. К огромному облегчению Гарри Гермиона уверила его, что МакГонагалл хватило ума стереть старому зельевару воспоминания об их визите. В способностях МакКошки Поттер не сомневался, а значит ни то с какой стороны ждать подвоха, ни то, что он однажды уже наступил на эти грабли, Слизнорт не вспомнит. Гермиона была категорически против данной затеи, но её мнение в данном случае, в расчёт не принималось. Для Гарри было важно встретиться с этим человеком, а значит он сделает это, с помощью подруги или без неё. * * * * * Вторжение к Слизнорту снова прошло как по нотам, даже не понадобилась помощь отирающейся за забором на подстраховке Гермионы. Всего то и потребовалась доставленная совой, заказанная и оплаченная по почте, коробка засахаренных ананасов. Пока бывший декан Слизерина приоткрыв окно щурясь со сна и довольно улыбаясь, отвязывал коробку от птичьей лапки, Поттер без малейших колебаний чуть не ткнул ему в ухо волшебную палочку накладывая очередной «Империус». То, что Слизнорт был тем ещё лежебокой и любил поваляться в кровати подольше, Гарри помнил ещё со школы. То, что он никогда не пожертвует удовольствием ради дела, тоже сомнений не вызывало. Поэтому Поттер постарался выбрать оптимальное время: достаточно позднее, чтобы Слизнорту не пришло в голову, что на него пытаются напасть, но достаточно раннее, чтобы вместе с мозгами не успела проснуться и подозрительность. В два счёта выяснив когда и где назначена встреча с именинником, Гарри милостиво разрешил Слизнорту заниматься своими делами. Дела у старого жука были не сказать, что сильно спешные и нужные: еще раз проверить нарядную мантию, убедиться, что бант на упаковке с подарком не помялся и засесть за поедание любимых ананасов. А потому в уютном коттедже царила полная идиллия. Старый зельевар поблескивая глазами и лысиной с упоением уничтожал сахарные ломтики, а Поттер в последний раз обдумывал, что именно он собирается сказать Нереусу Флинту. * * * * * Гарри так долго размышлял, планировал, подбирал слова, решая, как лучше всё объяснить. Как убедить оказать помощь человека, у которого нет ни одной причины ему поверить! Ничего не потребовалось! Два коротких взмаха палочки и тело Поттера полностью лишилось подвижности. Мантию-невидимку бесцеремонно сдёрнули, а в голове замелькали яркие воспоминания из его короткой, но насыщенной жизни. Некоторые пролетали едва замеченными, некоторые словно притормаживались и разворачивались в полноценные, обстоятельные картины. Гарри ненавидел уроки окклюменции со Снейпом! Серьёзно?! Он правда считал, что это было ужасно?! Северус Снейп был нежен и заботлив по сравнению с человеком, копавшимся сейчас в его мозгах. У Нереуса Флинта не было ни намерения, ни желания хоть сколько-нибудь пощадить самолюбие или самочувствие Поттера. Сознание гриффиндорца потрошили долго и тщательно, препарируя и разбирая на составляющие отдельные эпизоды. У Гарри было чувство, что с него сняли не только одежду и кожу, но слой за слоем содрали все составляющие вплоть до спинного мозга. И это он ещё подозревал, что с ним работали относительно бережно… Какова в таком случае была легилименция от Волдеморта и подумать было страшно! Наконец, Гарри почувствовал, как Нереус мягко выскользнул из его сознания. Несколько минут он задумчиво рассматривал парня. — Ваши воспоминания несколько затуманены, но чрезвычайно объёмны и качественны. А вы, мистер Поттер, слишком примитивны, чтобы сотворить такую подделку. А посему, требуется прояснить некоторые вопросы. Флинт снял заклинание неподвижности, заменив его каким-то другим, не сковывавшим движения полностью и оставлявшим возможность говорить. Слизнорт, лишившийся руководства Гарри, но так и оставшийся под его «Империусом», не удостоился от лорда Принца даже взгляда. Полностью проигнорировав старого учителя, сосредоточенно пялившегося на потёртые корешки книг, Флинт удобно устроился в кресле, подлевитировав Гарри второе. Подвижности Поттера хватило ровно на то, чтобы опустить в него свой зад. — Даже спрашивать не буду, осознаёте ли вы, что если бы Гораций был приглашён ко мне домой, а не в лабораторию, вы, мистер Поттер, вывалились бы из камина горсткой фарша, который, благодаря вашей превосходной мантии, обнаружили бы только тогда, когда он начал бы вонять. Совершенно очевидно, что вы этого НЕ осознаёте. Ну, к делу… Насколько я понимаю, мистер Поттер, вот этот господин в чёрном, эээ… Северус Снейп, кажется, это некая вариация меня в вашей, так сказать, улучшенной версии бытия. Я прав? — Да. — хмуро кивнул Гарри. — Очаровательно! — ухмыльнулся Нериус. — Мистер Снейп годами плевал на себя и свои интересы. Постоянно ставил под угрозу свою собственную жизнь, спасая магов и магглов вообще, и вас в частности. Бессчетное количество раз рисковал собой и вытаскивал вас из драконьей задницы. То есть годами жил, выполняя «свой», а точнее, навязанный ему долг. Долг, с которым другим не хватило бы справиться ни храбрости, ни ума. Дамблдор нашёл гениального идиота и вынудил его служить себе в обстановке всеобщей ненависти и презрения. И всё, что этот идиот получил в конце в виде награды за свою нелегкую жизнь и труды, это возможность не попасть в Азкабан от благодарной общественности и проклятие от вас. Я ведь правильно понял, что вы настолько глупы и необразованы, что даже не поняли, что натворили? — Вы нам не поможете? — Гарри начал злиться, теряя нить рассуждений собеседника, и все его усилия держать себя в руках шли прахом. Этот недо-Снейп тоже считал его идиотом! — У меня нет причин поддерживать Тёмного Лорда, но и ввязываться с ним в конфронтацию я не собираюсь. — А как же другие люди, которые гибнут?! — Скажите, молодой человек, а почему людям, «которые гибнут», не позаботиться о себе самостоятельно? Почему все сидят на попе ровно, как стадо баранов, и ждут, когда и кого из них в следующий раз потащат на живодёрню? А чем занимался Дамблдор и почему все проблемы перевесил на мальчишку? Скажите, он хотя бы обучил вас? — Нет! Вы же всё видели и знаете ответы на свои вопросы! — А остальные? Остальные тоже знают эти ответы? Нет?! Так почему же никто ничего не делает, а вы приходите за спасением человечества ко мне?! — Это не так! Неправда, что «никто ничего не делает»! Существует Орден Феникса! — Да неужели? И чем же занят ваш «Орден»? — Он оказывает сопротивление! — А могу я узнать поподробнее? О существовании «Ордена Феникса» я знаю достаточно давно, как и большинство жителей Британии. Вот только о результатах их деятельности мне ничего неизвестно. Чем же таким занят этот Орден? — Он оказывает сопротивление! — повторил Гарри, не понимая, что ещё от него желает услышать человек, только что выпотрошивший его мозг и знающий о событиях, происходивших в обоих мирах больше, чем любой другой житель этой планеты. — Это я уже слышал, добавите ещё что-нибудь? Возможно, у вас сложности с восприятием английского языка. Я объясню свой вопрос поподробнее. Мне хотелось бы услышать о результатах этой самой «борьбы и сопротивления». Что они делают? Они обезвредили, поймали или убили кого-то из сподвижников Тёмного Лорда? — Насколько мне известно — нет. — Они пытались уничтожить самого Тёмного Лорда? — Нет, вы же понимаете, что это невозможно! Флинт полностью проигнорировал возмущённый тон парня. — Может быть, они смогли уничтожить кого-то из его не очень сильных сторонников или хотя бы сократить их количество? — Насколько я знаю — нет! — Гарри становилось всё больше не по себе, над ним попросту издевались! — Так в чём же заключается деятельность «Ордена»?! — Они шпионят! — О, дивно! Они шпионят! И что?! Каковы результаты их шпионажа?! — Удалось спасти множество магглов, уменьшить последствия от некоторых терактов Пожирателей. — Замечательно! — Флинт неприятно улыбнулся. — То есть всё сводится к тому, что была спасена горстка магглов, что само по себе достаточно глупо. — Почему глупо? Вы называете спасение людей глупостью?! — Такое — да! Потому что это ничего по сути не даёт. Их спасли один раз, но ничто не мешает Пожирателям смерти прийти за ними во второй. Эти люди даже не смогут оказать никакого сопротивления. Более того, даже если и могли бы, то не стали бы этого делать. Я так понимаю, после спасения им всем заботливо стерли память, так что они даже не знают, что живут в опасности. Спасая горстку из нескольких, ваш Орден оставляет на растерзание всех остальных, даже не пытаясь ликвидировать источник зла. — Они не могут убить Риддла, и теперь вы знаете это! Убить его могу только я! — Так, возможно, вы пришли сюда с целью перепоручить эту миссию мне?! Гарри даже растерялся, не понимая, откуда Флинту могла прийти в голову столь дикая мысль. — Никому ничего я не собираюсь поручать! Я хочу, чтобы вы помогли мне всё вернуть, как было! Ну вот! Гарри сказал это! Парень осторожно посмотрел на Флинта. Тот, похоже, лишился дара речи, а затем его лицо исказилось от злости. — Наглый щенок! Тупостью и самовлюблённостью вы превзошли даже своего папашу! Вон отсюда! Убирайся немедленно, или я за себя не ручаюсь! — Гарри счёл за лучшее подчиниться, не вдаваясь в споры и размышления: зельевар выглядел так, что было очевидно, при малейшей задержке очередной «Авады» Поттеру не миновать. Гарри буквально вывалился из камина Слизнорта. От обиды и разочарования неимоверно хотелось разнести всё вокруг. Подхватив под руку основательно продрогшую у калитки Гермиону, он уже собирался трансгрессировать в штаб Ордена, когда, словно в насмешку над его плохим настроением, налетевший ветер протащил почти перед их носом целую связку отвратительных улыбающихся шаров-сердечек. Зло глядя вслед удаляющемуся тошнотно-розовому безобразию, Гарри разом вспомнил о том, что уже давно и прочно было погребено в глубинах памяти: вопящую открытку от Джинни, противное конфетти Локонса, ревущую в кафе Чжоу и жабу-Амбридж в её мерзкой розовой кофточке. Ах да, сегодня же день святого Валентина… Гарри всегда терпеть не мог этот праздник… Восприятие мира стало бесповоротно похоронным. Рухнув в кресло перед камином, Поттер внутренне кипел. Как ему, идиоту, только в голову могло прийти, что холёный, самодовольный лорд Принц пожертвует хоть крупицей своего благополучия ради горстки неудачников?! Это тебе не нахлебавшийся дерьма с детства полукровка Снейп, растративший свою жизнь на искупление мифической, навязанной ему вины! Постоянно рисковавший и жертвовавший собой даже не за красивое спасибо, а за плевки в спину. Снейп, не без помощи его родителей, совершивший в молодости ошибку, да, теперь Гарри готов был признать, что всё это было именно ошибкой! И в противовес ему высокомерный, уверенный в собственном превосходстве, холёный ублюдок, которому плевать с Астрономической башни на проблемы мечущихся под его ногами тараканов. Таракан — это, пожалуй, именно то, кем почувствовал себя Гарри в его присутствии. Как вообще можно было предположить, что между этими двумя может быть хоть что-то общее?! И что было бы с миром Гарри, если бы в нём жизнь Северуса Снейпа сложилась хоть чуть-чуть удачнее?