Мир, в котором нет тебя

После того, как настолько глупо попался, приглядывать за Северусом внаглую Гарри больше не решался. Нет, он не отказался от своей затеи полностью, но пыл всё же поумерил, ненавязчиво подлавливая зельевара в местах, где он неизбежно должен был появляться в течение рабочего дня. Конечно, можно было и наплевать на предупреждение, ему совсем не было жаль факультетских баллов, — страшила мысль, что, нарушив запрет, он может испортить то немногое, чего удалось добиться. А кое-чего добиться всё-таки удалось! В Северусе всё меньше проглядывала та безысходность, которая так напугала Гарри сразу после возвращения! И это было замечательно! На уроках ЗОТИ Снейп не придирался и не язвил, но и не давал поводов понять окружающим, что их отношения хоть как-то изменились. Совсем по-другому дела обстояли на индивидуальных занятиях! Гарри всем нутром чувствовал какое-то исходящее от мужчины тепло. И ему очень хотелось верить, что он не обманывается! Труднее всего оказалось работать в группе. Как выяснилось, группа, в которую он так самонадеянно напросился, состояла всего из трёх человек, и Гарри искренне не понимал, зачем МакГонагалл навязала Снейпу ещё и эту обязанность?! Да, они собирались поступать в академию Зельеваров. И да, новый профессор зельеварения явно проигрывал обоим предыдущим преподавателям… Но почему это должно быть проблемой Северуса?! Конечно, по прежней реальности Гарри отлично помнил, чем чревато отсутствие достойных знаний у учащихся, но примириться с такой несправедливостью всё равно не получалось! Ещё сложнее оказалось выдержать психологический дискомфорт от того, насколько он проигрывает своим сверстникам в глазах Северуса. Чувствовать себя идиотом, старательно готовящим средненькие зелья, когда все вокруг заняты действительно сложными составами, было по меньшей мере неприятно! Единственное, что примиряло с ситуацией, — возможность дополнительные три часа в неделю находиться рядом с предметом своей страсти… * * * Работа шла вполне успешно, и регулярные подходы Северуса, контролирующего выполнение задания, поднимали настроение, правда, отвлекали от дела. В последний раз Гарри не сумел удержать лезущую на лицо дурацкую улыбку и тут же чуть не накосячил! Мерлин уберёг от глупости в последний момент! Но один из стоящих за соседним столом парней его промах всё же заметил и насмешливо скривился. Поттер осторожно огляделся: слизеринец и два когтевранца сосредоточенно трудились у своих котлов, но исподтишка за ним всё же наблюдали. Гарри просто физически чувствовал плывущие от них волны самодовольства и превосходства. Ну конечно… Должно быть приятно чувствовать себя круче «Победителя». Наконец-то и над ним можно вдоволь посмеяться! Тупица, возомнивший о себе невесть что и решивший, будто ему по силам заниматься с лучшими из лучших! Ведь наверняка каждый из этих мнит себя будущей звездой зельеварения! Гарри с трудом подавил поднимающуюся внутри злость. То, что думают эти воображалы, в общем-то имело мало значения. Но он был готов на что угодно, лишь бы сейчас, немедленно, не сходя с места, доказать Северусу своё право находиться здесь! — Мистер Поттер, могу я узнать, что вы сейчас сделали? Гарри непроизвольно вздрогнул. Ему давно уже казалось, что он воспринимает приближение Снейпа шестым чувством, и всё равно зельевар сумел приблизиться к нему абсолютно незаметно. — Я добавил лист бородавочника. — А разве он указан в рецепте? Поттер быстро пробежал глазами список ингредиентов. Бородавочника среди них не было! Как он мог так ошибиться?! Он думал о том, как хочет доказать Северусу, что не зря занимает здесь место и… сходил за этим хреновым бородавочником! Он почему-то был уверен, что добавлять его необходимо, и вот теперь… Парень перевёл взгляд на свой котёл, потом снова на описание в учебнике. Зелье выглядело идеальным! Это придало уверенности! — Нет, сэр. Его нет в рецепте, но мне показалось, что так будет правильно. Зельевар скользнул по парню задумчивым взглядом: — А почему вам так показалось? — Он… он… — Гарри лихорадочно старался припомнить свойства растения. — Он должен смягчить едкость сока бубонтюбера. Это уменьшит риск, что при добавлении желчи броненосца зелье свернётся! Поттер напряжённо вглядывался во внимательно изучающие его чёрные глаза и готов был поклясться, что в них светится интерес! — Я думал, что так будет правильно, сэр. — Вы правы, мистер Поттер. Это решение действительно удачное. Могу я узнать, как оно пришло в вашу голову? — Ну, сок бубонтюбера очень едкий, а бородавочник… он… имеет свойство… — Гарри вдруг разозлился на себя, что вместо того, чтобы пользоваться шансом, снова мямлит и постарался изложить крутящиеся в голове обрывочные мысли максимально сжато и точно. Снейп слушал молча, не издевался и не ехидничал. — Совершенно правильно, мистер Поттер. — парень облегчённо перевёл дух, внутренне ликуя, что удалось произвести хорошее впечатление! — Но впредь, я попросил бы вас, на наших занятиях не экспериментировать и не заниматься отсебятиной. Если вас вновь посетит гениальная идея, — Гарри съёжился, ожидая разгромной отповеди, — я настаиваю, чтобы вы, прежде чем что-то менять в рецепте, обсудили это со мной. — Да, сэр! — Поттер безуспешно старался подавить расползающуюся по лицу счастливую улыбку. Плюс ещё одна маленькая победа! Северус не только не обругал его инициативу, не поднял на смех, не приказал уничтожить зелье и начинать всё заново — в его взгляде совершенно точно горело жгучее любопытство! А любопытство — значит интерес! Интерес к нему, к Гарри! * * * * * В пятый раз оказавшись рядом с Поттером, Северус постарался убедить себя, что делает это с целью контроля и безопасности. Ведь пять раз за час — это не так уж много! Очутившись рядом с Гарри в шестой раз, мужчина сказал себе, что этот раз последний! Средней сложности зелье за четвёртый курс, и мальчишка с ним и без его помощи явно справляется… Вновь обнаружив себя стоящим перед котлом несносного гриффиндорца и выискивающим причины, чтобы задержаться, Северус вынужден был признать, что ни обучение, ни безопасность здесь ни при чём. Он просто хочет находиться рядом! Северус удивлялся сам себе! Меньше чем полтора месяца назад Поттер бросил ему в лицо самые ужасные обвинения, заставив корчиться от боли и сожалеть о каждой минуте своей никчёмной жизни, но как ни странно теперь именно рядом с ним Северус чувствовал, что оживает! Только рядом с Гарри его душу переставали разрывать невыносимые боль и отчаяние, прочно поселившиеся там со злополучного Хеллоуина! Наблюдая, как Гарри неуверенно возит черпаком в котле, неимоверно захотелось взять его за руку и самому направить движение. Мальчишка поднял глаза и одарил Северуса такой сияющей улыбкой, что тот невольно попятился. Поспешно ретировавшись и устроившись за своим столом, мужчина приказал себе не подходить к Поттеру до конца занятия. Две трети задания уже выполнено. Впереди самый сложный этап, но именно с ним Гарри должен справиться самостоятельно. Вот и пусть справляется! Делая вид, что поглощён проверкой сданных работ, Снейп просто титаническими усилиями заставлял себя не смотреть на мальчишку чаще, чем раз в две минуты. Сердце стучало где-то в ушах и ему бесполезно было объяснять, что непосредственно к Северусу Снейпу та улыбка не имела никакого отношения! Конечно же, это была радость от успешно выполняемого задания!.. Не прошло и пяти минут, как сосредоточенно пыхтящий Поттер направился к шкафу с ингредиентами. Этого ещё не хватало! Всё нужное он взял в начале занятия, Северус лично в этом убедился! Подойдя к котлу Гарри, зельевар испытал что-то близкое к шоку — бородавочник?! Выслушав сбивчивые объяснения и вновь устроившись за своим столом, Северус принялся задумчиво водить пальцем по губам — дурацкая привычка, оставшаяся ещё со школы, от которой так и не удалось избавиться… Только что Гарри на его глазах сделал невероятное! Он легко и изящно подправил рецепт зелья так же, как на четвёртом курсе это сделал сам Северус! С одной стороны, решение было очень простым! С другой стороны, волшебники были настолько консервативны, что за сто пятьдесят лет существования этого зелья никто так и не догадался изменить такую малость, чтобы существенно облегчить процесс приготовления! Попытки самого Снейпа настоять на изменениях в учебниках ничего не дали. Британской ассоциации зельеваров было не до таких мелочей, а доказывать свою правоту на международных симпозиумах у него не было ни сил, ни времени. И вот теперь совершенно бесталанный в зельях Поттер додумался до того, до чего за полтора века не додумались именитые зельевары! Очень интересно! Узнать о разработках самого Северуса он не мог никоим образом, но и подсказывать мальчишке было некому! К списку загадок прибавилась ещё одна… * * * * * Жизнь потихоньку входила в свою колею. Постепенно до Гарри дошло, как наивно было надеяться, что, вернув прежний мир, он автоматически вернёт и свою жизнь. Никакое знание не проходит даром, и теперь Поттер каждый день убеждался в справедливости этого утверждения! Слишком многое он узнал и слишком сильно его и «Дадли» мировосприятие переплелись, чтобы остаться собой. Прежнее отношение к знакомым людям так и не вернулось. Особенно заметно это было по тому, как теперь воспринимались МакГонагалл и Уизли. Может быть, узнав, чем обернулось равнодушие МакКошки в другом мире, Гарри не мог относиться к ней с прежней теплотой, а, может, просто не хотел… Гарри по-прежнему искренне сочувствовал потерявшему брата Деннису Криви, но больше не собирался изводить себя бесполезными сожалениями. Он не подвисал на мысли, что шебутной Колин сейчас должен был жить с ним в одной комнате, бесконечно щёлкать фотоаппаратом, стараясь поймать удачный кадр, возиться с колдографиями, носиться по гостиной, всем и каждому демонстрируя свои новые шедевры. На место бесполезным терзаниям, так изводившим после победы, пришло холодное осознание — каждый сделал свой выбор сам. Каждый, кроме него… За него всё решили, пока Гарри ещё лежал в колыбели, и всё остальное время только направляли, не позволяя даже мысли допустить, что можно свернуть с «правильного» пути. Колин, как и все, ввязался в войну, в которой дети вообще не должны были участвовать, и не сумел выбраться из этой мясорубки. Криви было очень жалко, но ни вины, ни ответственности за его смерть Гарри больше не чувствовал. Только теперь, узнав, каково это на самом деле стать причиной чьей-то смерти, он по-настоящему перестал винить себя за всё подряд. Сказывалась ли здесь натура Дадли или его собственное мировосприятие изменилось, но Поттер, наконец-то, осознал, что он никому ничего не должен! Никто в этой жизни, кроме Снейпа и Гермионы, не делал ничего ради него самого! Он был знамением, символом и надеждой! Люди отдавали свои жизни, но вовсе не за него, а за возможность сохранить свою семью и уберечь от беды близких! Сам по себе мальчик Гарри не был кому-то нужен! Нужна была только вера, что благодаря «избранному» они смогут победить и никто не виноват, что этим «избранным» оказался именно Гарри Поттер. Осознание этих простых истин тоже принесло свой результат. Временами Гарри попросту тошнило от окружавших его людей. Вдвойне тошнило от тех, кого все вокруг по инерции продолжали относить к его близким друзьям. Про хеллоуиновский скандал уже почти забыли и многие недоумевали, что за низл пробежал между Поттером и Уизли? В отношении Снейпа рыжие притихли, гадости делали редко и исподтишка, и Гарри искренне не понимал, зачем? Было очевидно, что на зельевара их потуги производят впечатления не больше, чем кружение надоедливого комара: вроде бы и раздражает, а руку поднять, чтобы прихлопнуть, лень. Зато их поведение неимоверно бесило самого Гарри, что периодически прорывалось грубостью и вспышками раздражительности. Томас, с подачи Рона, похоже, искренне считал, что герой зазнался и теперь нос воротит и от лучшего друга, и от несостоявшейся невесты. Впрочем здесь вопрос решился быстро… Стоило Гарри лишь раз спросить, отчего бы Дину самому не возобновить отношения с «милашкой» Джинни и не повести её к алтарю, как у Томаса тут же пропала охота лезть в чужие дела и пытаться усовестить Героя. Зато теперь Гарри в полной мере понял, какую глупость совершил, потакая поползновениям рыжей! Он сам знал, что никогда не только не заходил дальше редких невинных поцелуйчиков, но даже не собирался этого делать. Единственный поцелуй, претендующий на право называться серьёзным, состоялся в Норе полтора года назад! Но другим это было неведомо! По школе ползали грязные слухи, что глупый национальный герой наконец-то прозрел и понял, что чуть не связал свою жизнь со шлюхой, из-за чего Молли и Джинни решили, что репутацию последней нужно срочно спасать. Для себя поведение Гарри они, видимо, объяснили ревностью и обидой и не оставляли надежд успокоить задетую геройскую гордость. Их тупую, наглую уверенность, что Поттер просто обязан жениться на Джиневре, Гарри и Гермиона не могли объяснить ничем кроме того, что о проведённых Дамблдором коррекциях Уизли были прекрасно осведомлены. Если и не обо всех, то тех, что казались его будущего — наверняка! И сделано это было, если уж не по их просьбе, то совершенно точно с их согласия. Джинни довольно быстро уяснила, что ни её гневные взгляды, ни обиженно надутые губки, ни дрожащие на ресницах слёзы на Гарри больше не действуют, и резко сменила тактику, предпочтя попыткам надавить на чувство вины и долга бодрую настойчивость. Чем больше Гарри давал понять, что между ними нет и не будет никаких отношений, тем активнее напирала рыжая, пока однажды впрямую не заявила, что встречаться с нею его долг! С какого дива Джинни решила, что он ей что-то должен, Гарри так и не понял, но объяснять и выяснять больше ничего не стал, просто резко и в доходчивой форме заявил, что им не по пути, и в дальнейшем жёстко пресекал все поползновения в свою сторону. Джинни ненадолго приуныла, но не прошло и недели, как она снова взялась за своё, только действовала теперь не так явно, исподволь. Похоже, она решила, что раз с наскока не получилось, нужный результат принесёт длительная осада. Узнавать всё новые и новые подробности о похождениях своей несостоявшейся невесты было противно. Гарри не знал, как умудрился не замечать и не слышать всего этого раньше. То ли при нём тактично помалкивали, то ли он сам успешно переключал внимание на что-то другое, а может быть, вмешательство Дамблдора так же, как и в случае с Северусом, не позволяло разглядеть очевидное. Отношения с Роном были разрушены окончательно. Нельзя сказать, что Гарри испытывал от этого какой-то сильный дискомфорт, за прошедшие месяцы он привык общаться только с Гермионой и Нереусом, и теперь вообще не понимал, с какого перепугу решил дать рыжему второй шанс?! Глядя, как пышет злостью Рон, он не мог с уверенностью сказать, на что тот злится больше: на пренебрежение своей сестрой или на то, что его бывший друг решил проявить интерес к учёбе. Глупо было отрицать, что когда-то им вместе с Роном действительно было хорошо… У Гарри появился человек, с которым можно было лезть во всякие авантюры и бесконечно валять дурака, ни о чём не задумываясь! Они вместе развлекались, вместе пережили не одно приключение и опасность… А что ещё?.. Рон никогда не хотел учиться, только нудил всё время, как он бедность ненавидит, как мечтает выйти в люди, но абсолютно ничего не делал, чтобы хотя бы попытаться что-то изменить! Если бы Гарри вдруг взялся за ум и начал учиться, их пути неизбежно бы разошлись! Сейчас Поттер со всей ясностью понимал, что не попади он в другой мир и ему оставалось бы либо из года в год деградировать рядом с Уизли, либо при любой попытке взяться за ум разрыв стал бы практически неизбежен. Стремление наверстать упущенное за школьные годы и отказ от идеи стать аврором привели рыжего в бешенство. Уверения, что Национального Героя и так, без всяких экзаменов, зачислят в школу авроров, не помогли, Гарри с гиппогрифьим упорством попытался восполнить пробелы в своих знаниях, и на его фоне постоянно валяющий дурака Рон Уизли смотрелся, мягко говоря, жалко. Поняв, что ни на каких условиях заманить героя в аврорат не получается, в школе решили, что и Уизли обойдётся без поблажек. То, что рыжий, похоже, затаил злобу, было плохо, но не смертельно. Зато безмерно радовало, что самого Гарри наконец-то оставили в покое, позволив заниматься тем, что он сам выбрал. Всерьёз взявшись за обучение, он до определённой степени понял, почему магглорожденным и полукровкам многие волшебные профессии не предлагались. Та же Ритуалистика была исключена из школьной программы стараниями Дамблдора ещё в бытность Армандо Диппета директором школы. Изучать её самостоятельно, не будучи чистокровным, владеющим достойной библиотекой, было очень проблематично. Благодаря министерству и всё тому же Дамблдору выбор книг по этому предмету в магазинах ни качеством, ни разнообразием не отличался. Может быть, поэтому все, кто с удовольствием планировал «правильное» геройское будущее, так быстро отступились — надежд, что непоседливый Поттер самостоятельно справится со сложной подготовкой, почти не было! Только желание покорить Снейпа, помощь Гермионы и библиотека Блэков, единственное, что не давало опустить руки. Впрочем успехи, приносимые упорными занятиями, тоже позволяли надеяться, что старания не пройдут даром. Гермиона по-прежнему оставалась единственной отдушиной, человеком, которому можно рассказать если и не всё, то очень, очень многое. Гарри был уверен, что ни Невилл, ни Луна тоже не отказали бы ему в поддержке, но у Лавгуд был слишком особенный взгляд на мир, а Невилл… Навязывать свои проблемы человеку, которого годами почти не замечал, было попросту стыдно. Единственное, что отравляло радость общения с подругой — её настойчивость в вопросе передачи воспоминаний! Каждый очередной разговор на эту тему только подливал масла в тлеющий внутри огонь беспокойства. За радостью возвращения, облегчения от объяснения с подругой, ревности к Хиксу и попытками сблизиться с Северусом Гарри всё время старался отодвинуть мысли о тяжёлой обязанности подальше. В то же время он ни на минуту не забывал ни предупреждение Нереуса, что наладить отношения со Снейпом необходимо, ни его же предостережение, что невыполненное обещание может выйти боком. Поддавшись искушению отложить трудное объяснение, Гарри убедил себя, что сейчас не время, и, когда подвернётся подходящий случай, он непременно всё сделает! Что греха таить — желанный самообман дался легко, ведь страшно было представлять, к чему могут привести последствия подобного разговора. Так хотелось оттянуть неизбежное и не задумываться над тем, во что эта затяжка может вылиться позже. Просто немножко перевести дух и не думать… не думать о последствиях хотя бы сейчас… Как бы ни раздражала его временами совершенно неуёмная деловитость подруги, Гарри понимал, что разрыв отношений с человеком, с которым она собиралась связать свою жизнь, и постепенно сползающие, благодаря его рассказам, «розовые очки» не могли пройти даром. Герми требовались новые сильные эмоции, чтобы компенсировать шок от новых знаний и удержать в равновесии пошатнувшееся мировосприятие. Каждый день Гарри с замиранием сердца ожидал, что она вот-вот попросит рассказать об их с Флинтом отношениях, и тогда… Вдруг Невилл всё же ошибся и у Гермионы с Северусом есть шанс?! От таких мыслей становилось ещё больше не по себе, и Гарри был готов отдать что угодно, лишь бы Рождественские каникулы наступили немедленно! Сообщение, что на зимних каникулах Гарри собирается в Болгарию, Гермиону поначалу не обрадовало. Девушка, начавшая было сердито шипеть о том, как много ему придётся навёрстывать в учёбе, мило порозовела и приятно разволновалась, как только друг сообщил ей, что отправил письмо Краму и просит её составить компанию на встрече с бывшим дурмстрангским чемпионом. Такой реакции Гарри только мысленно улыбнулся и поздравил себя с удачей, кажется, в своих расчётах он не ошибся! Может, это было и неправильно по отношению к подруге, но его план делился на две части, и о второй его составляющей Гермионе лучше было не знать!