Желай-место

Они шли вдоль берега реки несколько дней. Запасы пыльцы, которой питалась Дара, постепенно закончились, но она не решалась говорить об этом Себастьяну. Раньше она считала, что с призраком, как и с любой другой сущностью, было бы интересно познакомиться, но таких, как ее спутник, стоило опасаться. Когда Себастьян хотел этого, он свободно проходил сквозь деревья и растения, а Дару же крепко держал в руках, будто бы сам состоял из плоти и крови, а не из тумана. Фея смотрела на меч в ножнах, висящий на его поясе, и представляла, что при столкновении с призраком его противник определенно пострадает в бою и не сможет нанести тому ни малейшего урона. Когда Дара все-таки решилась сообщить Себастьяну о том, что уже давно умирает с голоду, тот тяжело вздохнул, будто она жаловалась ему каждую минуту. – Я о стольких вещах забыл, – сказал он, – забыл, что когда-то ел, пил, спал, дышал. Я больше не нуждаюсь в отдыхе. Не рассчитывай, что я предложу тебе перекусить или сделать привал. Будешь молчать – я буду идти дни и ночи напролет без остановки. Дара послушно закивала. Призрак свернул с дороги в сторону мелькавшей среди деревьев цветочной полянки. Дара уже видела белые маргаритки и множество других цветков, которые так любила. С радостью взявшись за сбор пыльцы, едва Себастьян отпустил ее, она невольно задумалась над словами призрака. Пусть он и забыл, каково быть живым существом, но за эти пять лет наверняка повидал больше, чем знала о мире любая из фей. Он все время молчал, но, может, у нее получилось бы найти способ разговорить Себастьяна, чтобы он рассказывал ей о встреченных сущностях, о других краях. Возможно, беседы размягчили бы его сердце, а фея бы стала бояться его куда меньше. Да, определенно стоило взяться за поиск общих тем для разговора, как только они продолжат путь. Закончив со сбором пыльцы и наевшись, Дара присела передохнуть на покрытый мхом камень. Себастьян в это время безучастно рассматривал – если к его действиям можно было применить это слово – цветочную поляну. Он определенно видел то, что окружало его, но все ли он видел так же ясно, как фея? Не было ли перед его взором пелены тумана, заполнившего голову? Дара опасалась повернуться к призраку и понять, что мертвый взгляд направлен на нее. Фея вздохнула, ковыряя пальцами мох и оттягивая момент, когда Себастьян заберет ее. Призрак уже шагнул к Даре, но земля под ней вдруг пришла в движение и резко поднялась. Дара попыталась взлететь повыше, но Себастьян оказался гораздо проворнее, сам перехватил ее и отскочил в сторону. Часть полянки, до этого казавшаяся безобидной, повернулась к ним, и призрак с феей увидели маленькие горящие глазки, похожие на два красных огонька. А потом раскрылась огромная слюнявая пасть, в которой Дара успела разглядеть несколько рядов серых зубов. Чудовище, покрытое мхом, травой и цветами, заревело и бросилось на потревоживших его покой путников, роняя с загривка комья земли. Зверь рухнул на гвардейца, пролетев сквозь него. Призрак сжал в кулаке перепуганную Дару и кинулся к реке. Когда они втроем оказались на берегу, Дара смогла полностью рассмотреть напавшее на них существо. Оно было плоским и широким, стояло на четырех коротких искривленных лапах и размахивало хвостом, похожим на переплетение древесных корней. Свирепо рыча, оно медленно приближалось к Себастьяну с Дарой, клацало каменными зубами и оттесняло свою добычу к реке. Призрак забросил Дару за плечо и выхватил меч, направив его на существо. Фея, отчаянно работая крылышками, пыталась ухватиться за его камзол и просить о пощаде земляного зверя, которого они сами и растревожили, но ее руки только проскальзывали через призрачное тело. Дара, собрав все свои силы, закричала: – Помогите! Кто-нибудь! Рев чудовища полностью заглушил ее жалкий писк, но стоило зверю приблизиться к своим жертвам еще на шаг, как из леса раздался новый крик, сердитый и грозный. Услышав его, чудовище развернулось и оскалилось на деревья, из-за которых вышел маленький, сгорбленный старичок, замахавший на монстра поднятой тростью. Дара была уверена, что страшный зверь сейчас целиком проглотит этого человечка, но вместо этого он припал к земле и жалобно заскулил по-собачьи. – Глупое животное, кто кидается на всех подряд?! – бушевал старик. Он затряс тростью над своей головой, и чудовище, оттолкнувшись передними лапами, встало на дыбы, на несколько мгновений скрыв старика от глаз призрака и феи, чтобы в следующую секунду выхватить из его рук трость и перекусить ее. Старичок разозлился еще больше и затопал ногами, отчего зверь весь съежился и снова заскулил, виновато выплюнув оставшиеся от трости щепки под ноги ее владельцу. – Пятая трость за неделю, бессовестный! Еще и путников напугал. Пошел прочь, домой! Сконфузившись, зверь оглянулся на Дару с Себастьяном и рыкнул в их сторону, словно перевел всю вину на них, и скрылся в лесу, волоча за собой хвост. Старик же только покачал головой и цокнул языком. Теперь, когда у нее была возможность выдохнуть c облегчением, Дара чуть отлетела в сторону, чтобы разглядеть их спасителя. Старичок, едва макушкой достававший Себастьяну до груди, так же рассматривал незадавшихся жертв чудовища, сощурив левый глаз. Он снял с головы помятую соломенную шляпу, обнажив лысину, прижал головной убор к груди и свободной рукой выудил из кармана рубахи цветастый платок. Протерев лицо и лысину, он спрятал платок на место, вновь надел шляпу и протянул Себастьяну руку для знакомства: – Блошинник Кюриосто к вашим услугам, – не дождавшись от Себастьяна ответного жеста, он спрятал руку за спину. – Прошу простить моего Берни за грубость, все никак не могу отучить его бросаться на каждого встречного. – Берни?! – переспросила ошеломленная Дара. – Вы называете Берни огромное свирепое чудовище, едва не съевшее нас за пару секунд?! – Берни – самое миролюбивое создание из всех, что я знаю! – обиженно ответил Блошинник Кюриосто. – Не вижу повода для возмущений. Он хотел только поиграть, пусть и делает это слишком энергично для вас, неженок. И вовсе не нужно было пугать его мечом. – Пугать его? Да мы чуть не умерли от страха, – Дара запорхала перед лицом старика, скрестив руки на груди. Дара сама поразилась своей смелости, обнаружившейся у нее после пережитого ужаса, но старик только рассмеялся, и фея вновь почувствовала себя слишком крошечной. – А ты, призрак, тоже чуть не умер от страха? Он вытер выступившие от смеха слезы. Из рукава рубахи Блошинник достал новую трость, оперся на нее и хитрыми глазами посмотрел на собеседников. Оба оскорбленные, те в ответ сверлили его взглядом. Дара почувствовала, что она и Себастьян впервые по-настоящему сплотились, пусть объединила их не дорога к Желай-месту, а всего лишь дряхлый хозяин земляного чудовища. Наконец, Блошинник первым отвернулся от них и заковылял обратно в лес, перешагивая через сломанные его питомцем ветки. – Не хотите ли поделиться своим рассказом да выслушать чужой, как подобает путникам? – бросил он через плечо, заметив, что Себастьян с Дарой остаются на месте. – Неужели вам не интересно, откуда у меня появился Берни? Я уже восемь лет никому не рассказывал эту историю. – Мне кажется, он очень одинок, – прошептала Дара, смотря в спину удаляющемуся в чащу леса старику. – А мне кажется, он не в своем уме, – пробормотал призрак. – Готов узнать байку про зверя, только чтобы он потом не пустил его за нами вдогонку. Держать при себе такое чудовище – уже ненормально, – продолжал ворчать он, последовав за Блошинником, – в Людском королевстве такого бы никто не допустил. – В землях Пяти Океанов другие нравы, – вздохнула Дара. Она уже полностью оправилась от испуга и про себя радовалась тому, что общество призрака так неожиданно было разбавлено чудаковатым стариком и его пугающе-игривым питомцем. – Здесь каждый сам себе хозяин. – Поэтому тут такой беспорядок, – заключил Себастьян. Они достигли добротного одноэтажного домика, сложенного из камня, с огромным загоном, как раз по размерам подходящим для Берни. Блошинник с кряхтеньем опустился в плетеное кресло возле двери дома и движением фокусника спрятал трость обратно в рукав рубахи. Себастьян опустился на траву перед домом, и Дара последовала его примеру, то и дело озираясь по сторонам в поисках земляного зверя. Словно по ее желанию, из-за деревьев раздался шум, треск, и на площадку перед домом выскочил заросший мхом Берни. Снова глухо зарычав на непрошеных гостей, зверь направился к своему загону, повалил забор, даже не попытавшись перешагнуть через него, и улегся на его обломках. – Вот бесстыдник! – снова стал возмущаться его хозяин. – Ну и пусть, его никак не перевоспитать, как бы я ни старался. – Хорошо, – перебил его Себастьян, – вы хотели услышать рассказ? Я несколько лет назад стал призраком, не так давно встретил цветочную фею. Наши конечные цели совпали, и с тех пор мы путешествовали вместе без приключений и встреч, пока на нас не выскочила ваша зверюга. – Ты знаешь, что для пути нужна дорожная фея, а не цветочная? – Блошинник с полуулыбкой смотрел то на призрака, то на Дару. – Я не сказал, что она указывает мне дорогу, – Себастьян скрестил руки на груди. Старик кивнул ему, снова снял шляпу и принялся обмахиваться ею, все еще смотря на своих гостей так, будто и не собирался верить истории призрака. – Вы обещали рассказать о происхождении Берни, – напомнила Дара, возвращая ему улыбку. Она почувствовала на себе хмурый взгляд Себастьяна, но не стала поворачиваться в его сторону. Испуг перед земляным чудовищем окончательно прошел, и фея пыталась убедить себя в том, что Блошинник был всего лишь одиноким, заскучавшим стариком, чью рутину разбавляли только атаки Берни на случайных путников. Дара сомневалась, что хозяин зверя может поделиться с кем-то историей, как фея ведет призрака к Желай-месту. Кому он мог поведать об этом? Берни? Но все же стоило отвлечь старика рассказом о его собственном питомце. – Берни очень... необычный, – добавила Дара, про себя признавая, что на ум ей приходят совсем другие описания. – Необычный, – опять кивнул Блошинник и на несколько мгновений замолчал. Даре показалось, что он забыл, о чем говорил, когда он так же невозмутимо продолжил. – В свое время, лет шестьдесят назад, я управлял бродячим представлением. Разные сущности работали на меня и развлекали неискушенных зрителей. Мы побывали во всех королевствах, окружающих наши земли с востока на юг, я показывал простым людям, что другие сущности – не страшны и опасны, не необъяснимое чудо, пусть и имеют отличия от людского рода. Но безобидность сущностей их не впечатляла, и предприятие мое быстро зачахло. И тут-то мне повезло, я смог поймать дорожную фею, которая членом труппы становиться никак не хотела. Дара тихо ахнула, запоздало догадавшись, что бродячие артисты Блошинника участвовали в его представлении вовсе не по своей воле. Старик подмигнул ей, ничуть не смутившись. – Свободолюбивая фея предложила мне сделку, – говорил дальше он, – я отпущу ее, а она взамен покажет мне путь к Желай-месту. И я согласился. Фея подавила возмущение, растущее в груди. Подруги говорили ей, что дорога к Желай-месту для них – запретный маршрут, который они не выдают ни под каким предлогом. Но Дара не знала, как бы поступила сама, окажись она в руках такого тщеславного человека. Да и она отступилась от правил, пойдя на поводу у своих желаний и требований Себастьяна, стоило ли осуждать других фей? – У меня было одно желание: прославиться, я хотел, чтобы меня узнавали. Желай-место исполнило мою мечту, тем самым наказав меня вот этим, – Блошинник махнул рукой в сторону засыпавшего Берни. Зверь был похож на мерно колыхавшийся холм, из которого вырывался утробный рокот. – Он за неделю вымахал до этих размеров, хорошо, что перестал расти. Я думал, он станет символом моего успеха, созданием, ради которого все будут стекаться ко мне с деньгами. «Берн, Дитя Земли». Какое имя, какая загадка! Вместо этого он сорвался с цепи перед началом первого выступления и больше месяца наводил страх на все окрестные деревни и два города, пугая местных одним своим видом, крушил ограды и сараи, деревья повалил. А сколько кур утащил! Все знали, что это – чудовище того самого Блошинника Кюриосто. Меня не хотели нигде видеть, даже если его со мной не было. Так я и прославился. Понимаете теперь, как опасно иногда мечтать? – Не припомню, чтобы мечтал о славе, – бросил Себастьян. – Но о чем-то же ты мечтаешь? – усмехнулся старик. Призрак неопределенно повел плечом. Поглядывая на него, Дара впервые была рада тому, как вызывающее дрожь отсутствие глаз у Себастьяна еще и не позволяло понять, что тот чувствовал. Злился ли он, удивлялся ли чему-то, пытался ли что-то утаить – по выражению его лица невозможно было определить, испытывал ли он хоть какие-то эмоции. – А фея? – не удержалась Дара. – Вы отпустили ее? – Все сами разбежались, – Блошинник махнул рукой, этим жестом прогоняя тех, кто уже давно покинул его. – Один Берни остался мне предан. Признаться, я и сейчас иногда подумываю, не вернуться ли к представлениям. Он без тени прежней улыбки уставился на Дару, его взгляд потяжелел, и фея почувствовала себя на месте той несчастной, что выкупала свою свободу ценой знаний, доверенных ее предкам Создателями Желай-места. Даре захотелось бежать прочь от этих колючих глаз, оценивающих ее в качестве диковинки, выставленной напоказ, но ее ноги словно приросли к земле, крылья не двигались. Берни за их спинами проснулся и заворочался в загоне, и его рев вывел фею из оцепенения. Дара оглянулась на зверя, стоявшего на границе своего загона и с подозрением тянувшего шею в сторону гостей хозяина. Себастьян тут же подхватил ее с земли и встал, Блошинник наблюдал за ними исподлобья. – Нам пора, – бросил Себастьян старику. – Мы бы сработались, – добавил Блошинник. Он потянулся в своем кресле, а затем так резво вскочил на ноги, что Дара невольно подивилась переменам, происходившим в этом человеке. Внешне оставаясь дряхлым, он то всем своим видом демонстрировал прожитые года, то будто сбрасывал с плеч многие десятилетия. – Я бы с вами дел вести не стал, – отрезал Себастьян. – Счастливо оставаться. И держите Берни на привязи. Придется меньше его ругать. Громко хмыкнув, Блошинник Кюриосто упер руки в бока. Пока он провожал своих гостей взглядом, Себастьян и Дара то и дело оборачивались на него и Берни. Дара понимала, что под защитой призрака ей нечего опасаться, но что-то ее тревожило, что-то не позволяло ей легко оставить позади странного старика и его земляного зверя. Прежде чем они ушли под защиту деревьев, она в последний раз окинула взглядом дом Блошинника и вдруг поняла. Вокруг не было ни намека на то, как Блошинник ухаживает за Берни, чем его кормит. Не было курятника, запруды или загона для скота, сарая, не было ничего, кроме самого стариковского домика. – Как ты думаешь, Берни?.. – дрожащим голосом начала Дара. – Берни пожирает все и всех подряд, – закончил за нее призрак, ускоряя шаг. – А если с добычей не повезет, всегда можно оправдаться игривостью своей зверюшки. О, как же мне осточертели ваши Пять Океанов! – неожиданно добавил он ядовитым тоном, и Дара вздрогнула. Она все время чувствовала неодобрение Себастьяна, в котором копилось недовольство всем, что окружало его. Когда они только встретились, призрак уже был озлобленным на свое положение, но до сих пор он ни разу не говорил вслух, что ему что-то не нравится. Тем более Дара не была готова к тому, что Себастьяну не нравятся все земли Пяти Океанов. Фея осторожно взглянула на своего мрачного спутника. Гвардеец шагал вперед, поджав губы, но это выражение лица ничем не отличалось от его привычного. Высказавшись, Себастьян более ничего не произнес, вложив в единственную фразу всю собравшуюся ненависть, и теперь снова молчал. Было слышно только отдалявшееся рычание Берни, оставшегося без добычи. *** – Ты теперь от меня без разрешения ни на шаг не сдвинешься, – решил Себастьян. – Достаточно риска, не хватало, чтобы тебя проглотили или разорвали. – Ничего со мной не случится, – заявила Дара. – Разве ты не защитишь меня, как защитил от Берни? Себастьян только фыркнул в ответ. Он не мог лишиться феи, его единственного способа дойти до Желай-места. Она была столь мала, что ее легко можно было упустить из виду, даже ее собственное мерцание не всегда было заметно. Любое существо могло навредить ей, даже случайно наступив, но Дара относилась к этому, как к возможному нелепому происшествию. Поэтому Себастьян был просто вынужден охранять ее и следить за каждым ее шагом. Странно, как никогда не покидавшая дома Дара вела его вперед, подмечая какие-то свои ориентиры. Они обходили стороной все поселения, выбирая для дороги самые трудные пути, так что их никто даже не видел. Исключения составляли только неожиданные встречи вроде столкновения с Берни и его тщеславным хозяином или пересечения путей с охотниками, путешественниками и разумными животными. Никто более не мешал им в пути, но Себастьян чувствовал, что что-то должно было произойти вновь, и его опасения оправдались в скором времени. Дара в замешательстве летала над поляной, утверждая, что где-то поблизости должен находиться особый мост, когда призрак заметил в траве затаившегося кота. Фея его вовсе не видела, но сам кот не отрывал от нее взгляда и медленно пробирался к ней все ближе и ближе. Гвардеец не знал, воспринимает ли кот Дару как мышь или птицу, и подумал, что зверю нечего было здесь делать. – Эй, ты, иди отсюда, кыш! – прикрикнул он на кота, надеясь испугать. Дара теперь тоже заметила его и замерла на месте. Она перестала порхать и опустилась на землю, пытаясь казаться незаметнее. Кот же наоборот вылез из травы, с радостным видом засеменив к фее и призраку. Себастьян, желая прогнать кота, достал меч и воткнул его в землю прямо перед носом животного, не дав приблизиться к Даре. – Это же всего лишь кот, не то огромное чудовище! – воскликнула та, хотя кот несколько раз превосходил ее в размерах. – Прошу прощения, – вдруг проговорил кот, невозмутимо обходя меч и усаживаясь перед ним, – я не обращу внимания на ваше агрессивное поведение, так как намерения у меня совершенно миролюбивые. – Вот видишь, он не опасен, – улыбнулась Дара. – После встречи с тобой и с Берни любое другое знакомство уже не так страшит меня. Себастьян покосился на кота. Обрывки воспоминаний промелькнули в его голове, возвращая его в Чайный город, где столкновение с говорящими кошками ознаменовало новый сомнительный этап в его жизни. Одна кошка была полосатой, а другая – черно-белой, как этот донельзя вежливый кот. – А мы с другом идем в Желай-место, – снова заговорил их новый знакомый. – У нас даже направление есть. – Правда? – воскликнула Дара. – Но откуда вы можете его знать, если дорога известна только… – Идете в Желай-место? Отлично, тогда вернись к своему приятелю, не стоит отвлекаться от такого важного дела, – спохватился Себастьян. Кот, похоже, подметил, что призрак резко перебил фею, это было видно по его подозрительно сузившимся глазам. Он поднялся на лапы, не сводя глаз с призрака, а тот вытащил из земли меч и оперся на его рукоять. Дара с волнением глядела на них обоих. Кот же сперва сделал шаг назад, а потом вдруг подпрыгнул к Даре, схватил ее зубами, развернулся и бросился наутек. – Я так и знал! – проревел Себастьян и кинулся за ним следом. Даже когда земляной Берни теснил их к реке, Дара не кричала так громко, как она завизжала сейчас. Призрак не видел перед собой ничего, кроме похитителя феи, летевшего вперед и тоже истошно вопящего со своей добычей в зубах. Издалека раздался чей-то окрик, и кот свернул в его направлении. Себастьян уже видел впереди мужчину, зовущего кота, но тот пробежал мимо своего товарища и поскакал через сверкающий на солнце ручей, протекающий немного дальше. Мужчина оглянулся на убегавшего кота и, когда он повернулся к достигшему его призраку, тому показалось, что он уже видел этого человека. Не дав опомниться ни себе, ни ему, Себастьян на ходу размахнулся мечом, но мужчина, перепуганный не меньше кота, увернулся от удара и побежал за зверем. Вскочив на лошадь и догнав на ней кота, человек помчался вперед, унося и зверя, и Дару, чьих криков гвардеец уже не слышал. К его удивлению, кот вдруг выпустил Дару, и та оранжевым огоньком полетела на землю. На лету подхватив ее рукой, Себастьян остановился, позволив человеку и коту скрыться безнаказанными. Мужчина обернулся напоследок, убеждаясь, что их больше не преследуют. Дрожащая, покрытая кошачьей слюной и шерстью Дара шумно дышала, прижимая руки к груди, но Себастьян даже не смотрел в ее сторону. Он взглядом провожал того, кто пять лет назад в Чайном городе прогонял его из своего дома, не позволяя проводить обыски. Того, кто даже не догадывался, что под крышей его дома прячется семейство говорящих кошек. Того, кто сейчас тоже направлялся в Желай-место в компании выросшего котенка, чьими родителями наверняка были полосатая Сказка и черно-белый Свет. Себастьян впервые ощутил озноб – чувство, недоступное ему уже не один год. Появление Фельдзиса Рудмана было самым неожиданным совпадением в его жизни, совпадением более странным, чем столкновение с пиратами в Звенящем. Было в этой мимолетной встрече нечто зловещее, чего Себастьян пока не мог себе объяснить. – Нам стоит поторопиться, – бросил он приходящей в себя Даре и вернулся на поляну, откуда кот попытался утащить его спутницу.