Желай-место

Дара не знала, сколько времени провела вот так, крепко зажмурившись, закрыв лицо руками и сжавшись в комок. Полупрозрачные пальцы Себастьяна не укрывали ее от света, и фея, почти ослепленная, устало ждала, когда сможет наконец видеть. Она думала, что в ясный день солнце светит не так беспощадно, если смотреть на него в упор, и даже завидовала призраку, у которого глаз не было. Она чувствовала, как свечение, увлекшее их с Себастьяном за собой, продолжало тащить их сначала вверх, затем вбок, а теперь вниз. Призрак не объяснял, что происходит снаружи ее бесполезного укрытия, и Дара знала, что не осталась в одиночестве, только потому что продолжала ощущать холодное прикосновение его пальцев. Был ли свет достаточно сильным, чтобы сделать призрака совсем прозрачным? Стал ли он невидим, как бывало с ним в темноте? Фее так хотелось оглядеться, а еще посмотреть на своего спутника с укоризной, потому что он не послушал ее и заставил продолжить дорогу, но она не сомневалась: едва она хотя бы уберет руки с лица, зрение к ней никогда не вернется. Боясь уснуть и потерять бдительность, Дара размышляла о предупреждениях Джила Скерафика, про себя ругала Себастьяна, в очередной раз обошедшегося с ней грубо и совсем не по-дружески, даже проговорила в мыслях их возможную ссору, когда им удастся снова общаться без угрозы ослепнуть или сгореть. Поначалу она искренне радовалась, когда верно находила ориентиры, указывающие в первую очередь на дорогу к мосту, но чем ближе к цели они оказывались, тем больше сомнений селилось в ее сердце. Почему Себастьян так спокойно относился к тому, что фея преступала тысячелетнюю клятву? Если он прежде был гвардейцем человеческого короля, ему не должны были быть чужды долг и верность. Но, глядя на призрака, Дара скорее бы решила, что он жил разбоем и совсем не изменился характером после смерти. По крайней мере, человечность он определенно растерял задолго до встречи с феей. – Добро пожаловать, – раздался его как всегда недовольный голос. Призрак разжал пальцы, держа фею на раскрытой ладони, но та все еще прятала лицо. Себастьян стоял на месте, дав ей время, и это было на него совсем не похоже, впрочем, как и его последние слова о том, что он не бросит ее. Призрак стал меняться тогда же, когда Дара начала терять уверенность в своем выборе. Перемены в них обоих настораживали ее. – И что же? – Себастьян чуть встряхнул ее, показав, что он все тот же сварливый призрак, с которым ей не посчастливилось разделить путь. Дара, коротко вздохнув, медленно убрала руки с лица, а затем приоткрыла сначала один, а следом другой глаз. Перед взором поплыли черные круги, слившиеся в одно пятно, и Дара беспомощно заморгала. Она испугалась, что и в самом деле ослепла и теперь придется во всем полагаться на призрака, но уже спустя минуту обрела способность видеть. Как раз в этот момент у Себастьяна окончилось всякое терпение. – Дара, где мы? – сквозь зубы спросил он. Фея повела плечами, оглянулась на свои крылышки. Пока она сидела на раскрытой ладони гвардейца, крылья успели покрыться капельками воды, словно утренней росой. Но после режущего глаза света в новом месте, где они оказались, было слишком темно даже для возможных рассветных сумерек, росе было взяться неоткуда. Дара стряхнула с крыльев влагу и почувствовала густой солоноватый запах. Она завертела головой по сторонам, припоминая, что было обещано после моста. В воспоминаниях говорилось о пути, ведущем под водой и через воду. Фея подняла взгляд к небу и вместо него увидела двигавшуюся массу, похожую на речную поверхность. Себастьян тоже задрал голову и протянул свободную руку к подобию потолка. Сверху сорвались и зависли в воздухе несколько капель. Призрак сделал глубокий вдох. Дара прежде не замечала, чтобы он обращал внимание на запахи, он вообще не дышал, даже по человеческой привычке. Но сейчас он застыл, позабыв о фее, и только его грудь мерно двигалась в такт его дыханию. – Я помню, – пробормотал вдруг Себастьян, все еще смотря в сторону водяного потолка. – Так пахло в Чайном городе. Это море. – Море? – пискнула Дара. – О таком ты не знала? – беззлобно фыркнул призрак, на мгновение повернувшись к ней и снова уставившись наверх. Дара не стала отвечать, так же рассматривая колыхавшееся над ними море. Над их головой оно было темным, почти черным, но чем дольше она вглядывалась в мелкую рябь, пробегавшую по поверхности, тем яснее она видела, что за сплошной, казалось бы, тьмой мелькают белые всполохи света, мягкого и не такого резкого, как тот, что вытянул сюда призрака с феей. Дара прежде никогда не видела море и не думала, что в первый раз придется смотреть на него под таким странным углом. Пока она стояла, очарованная открывшимся ей видом на морской простор, ее крылья снова намокли и потяжелели, как в тумане. С трудом оторвав взгляд от моря над собой, она опустилась на колени и посмотрела вниз, так и не покинув руки Себастьяна. Тот стоял ногами в песке, чистом, белом и вязком, поднимавшемся и плавно опускавшемся от каждого малейшего движения гвардейца. Сглотнув, Дара подняла голову, теперь смотря по сторонам и зажала себе рот рукой, чтобы не закричать от понимания. Вокруг было так темно, потому что море не только нависало над ними, но и подступало со всех сторон. Свет только пятнами пробивался сверху и дрожал за спиной Себастьяна, с той стороны, с которой они, очевидно, попали сюда с моста. – Мы под морем, – прошептала Дара, – мы в пузыре воздуха, и нас раздавит водой, если что-нибудь случится, если этот пузырь лопнет, если… – Дара, – остановил ее Себастьян усталым голосом. Она осторожно посмотрела на него и даже не вздрогнула от вида его пустых глазниц, слишком занятая паникой из-за морской угрозы. – Я призрак. Меня нельзя раздавить водой. А тебя, – громче добавил он, чтобы не дать ни слова ей сказать, – я укрою. Не бойся. Мы не в пузыре воздуха, иначе твой маршрут, на который ты опиралась все время, обрывался бы здесь. Не похоже, чтобы мы дошли до Желай-места. Я хочу стать человеком! – крикнул он и замер, прислушиваясь к возможному ответу. В пугающе тихом тоннеле ничего не происходило, и Дара скрестила руки на груди, не оценив издевательского тона призрака. – Подумай, куда мы должны идти дальше. Мне нужна здравомыслящая фея. – Тебе всегда что-то нужно, – прошептала Дара, надеясь, что призрак ее не расслышит. Она повернулась к нему спиной, продолжая стоять на его раскрытой ладони. Она боялась подлетать к морским стенам или опускаться на песок, боялась нарушить очерченные вокруг них границы. Путь под водой и через воду, конечно! Дара вгляделась в черноту перед собой и с облегчением признала, что та не была очередной морской стеной. Тьма уходила вглубь коридора, пролегавшего по морскому дну. – У нас есть только один путь, – она махнула рукой в темноту. Себастьян молча пересадил ее на плечо и двинулся вперед.

***

– Расскажи мне о Желай-месте. Задремавшая фея встрепенулась и сонно потерла глаза, пытаясь привести мысли в порядок. Свечение над головой теперь проходило белой полосой строго поверх их дороги, полностью освещая тоннель. Толку от этого было мало, тоннель был все таким же прямым, в меру широким и высоким и казался бесконечным, каким представился им в самом начале. Помимо этого, сквозь толщу воды не проникали никакие звуки, песок не отзывался на шаги призрака, и потому, произнеся вслух просьбу, он заставил Дару вздрогнуть от неожиданности. – Как давно ты идешь… вперед? Фея потянулась к сумке, неизменно висевшей через плечо, и тяжело вздохнула. Оставалось совсем немного цветочной пыльцы, и без того смятой призраком в очередной попытке удержать Дару и напомнить, что она не может от него сбежать. – Давно, – неопределенно ответил ей Себастьян, – я не могу понять, как изменяется время снаружи, не вижу ни солнца, ни звезд, только этот странный свет. – Мы в тоннеле небесного народа, – задумчиво протянула Дара, – уже во втором из них. Думаю, мост на самом деле тоже был своеобразным тоннелем. – Вот как, – призрак, не останавливаясь, некоторое время шел, задрав голову к морскому потолку, – я слышал о тоннелях, но ни разу не попадал в них. – Обычно они замаскированы, – фея пожала плечами, – наша община пользуется одним, чтобы быстрее попадать к соседям. Упоминание дома вызвало в Даре очередную волну вины и стыда за то, что она бросила названных сестер и отступилась от клятвы своей сущности. Низко опустив голову, фея задумалась над тем, сколько времени ей придется потратить, чтобы вернуться домой, когда она станет наконец свободна от Себастьяна. Не помешает придумать и какие-нибудь оправдания для своего побега или же подготовить речь, в которой она во всем сознается. – Ты что, опять думаешь о своих поступках? – строгий голос призрака прогремел над ее головой снова так неожиданно, что она едва не упала с его плеча. – О, у меня же все равно нет выбора, идти дальше или нет, – всплеснула руками Дара. Стоило ей договорить, как в голову пришла новая мысль. Она приведет Себастьяна к Желай-месту, как он этого и хочет, но не пойдет исполнять свое желание. Останется той, кем была всегда – цветочной феей, которой природой не дано мечтать о чем-либо. Дара улыбнулась этому решению, невольно удивляясь тому, как легко оно ей только что далось. Незачем будет сопротивляться воле призрака, дорожной феей она не была, лишь… сопровождала товарища в дороге, о чем они говорили каждому встречному, верно? Прежде она считала, что от желания невозможно так легко отказаться, но жизнь может заставить изменить решение, поставить новые цели. Ей не придется извиняться перед общиной, если она останется верна сущности. – Я просил рассказать тебя о Желай-месте, – сменил Себастьян тему. – Как оно появилось? Дара тихо фыркнула. Прежде призрак ни разу не спрашивал ее о происхождении Желай-места, его волновало только направление, в котором им следовало двигаться. Но раз она заметила, что гвардеец меняется, чуть новый Себастьян мог и искренне поинтересоваться об источнике желаний, ей ни к чему было отказывать ему в истории. Да и давящую тишину коридора стоило разбавить хотя бы звуком собственного голоса. Фея прикрыла глаза, думая о том, что прежде слышала от подружек, но теперь взывала в собственной памяти с поразительной легкостью и бόльшими подробностями. Не нужно было быть феей или знающим из Дальних гор, чтобы с уверенностью сказать: Желай-место основали в те времена, когда еще не существовало границ между королевствами и землями Пяти Океанов. Тогда не было ни самих Пяти Океанов, какими их знали сейчас, ни государств, сжимавших их по краям. Великие города, стоявшие на местах силы, только начинали строиться, и в них все сущности жили бок о бок, люди и прочие относились друг к другу на равных. – Похоже на сказку, – недоверчиво заметил Себастьян. – На легенду, – поправила его Дара. Она даже готова была терпеть все его замечания, чувствуя, что они впервые разговаривают по-настоящему. Ей не хотелось словом или делом разрушить это хрупкое ощущение покоя, даже если оно продлится недолго. Убедившись, что призрак не станет больше ничего говорить, фея продолжила свой рассказ. В то далекое время жила исполнительница желаний, носившая множество имен. Легкая, Добрая, Светлая – ее звали так, какой ее хотели видеть, призывая к себе. Стоило кому-то сказать заветное «я хочу», и исполнительница желаний появлялась, преподнося просителю все, чего он жаждал. Она была пленницей собственных сил и хотела сбросить с себя эту ношу, хотела свободы и осуществления собственных желаний. Побывав во многих краях, она завела друзей из самых разных сущностей, и те согласились вместе осуществить план, требовавший от них больших усилий и, возможно, даже жертв. Исполнительница желаний и ее друзья сотворили Желай-место, пережившее не только их самих, но и саму память о Создателях. – Но ты помнишь о них. Ты рассказываешь о них мне прямо сейчас, – нахмурился Себастьян. Дара покачала головой. Мало было помнить о самих Создателях. Никто не смог бы назвать их имен, хотя те должны были быть увековечены в истории земель Пяти Океанов, никто не смог бы с уверенностью сказать, как они жили до объединения и чем закончилась их жизнь после. Дара могла только перечислить их сущности. Исполнительница любых желаний. Сильная ведьма, изобретавшая собственные заклинания. Ее возлюбленный, первый мастер, создававший предметы из любого материала и в сущности своей ничем не ограниченный. Человек, буквально знавший все о каждом разумном существе, живущем с ним в одно время. Судья с каменным сердцем, чьи приговоры исполнялись мгновенно. Его спутница, воровка, обладавшая даром убеждения. Небесный человек, первым спустившийся на землю ради любимой, а не из-за целей своего народа. Та, что поцелуем дарила жизнь мертвому. Четверть-барс и четверть-пес, вместе выслеживающие нужные сущности. Простой человек, пошедший за исполнительницей желаний из чувства долга. Два облика, обязанных жизнью всем остальным. Каждому из них была отведена роль в создании Желай-места, и роли эти к концу работы оказались скорбными, ставшими отчасти причиной, почему Создатели более никогда не встречались и почему сами норовили исчезнуть из истории. – Что же они такого сделали? – удивился Себастьян. – Их творение многим помогло, что в этом плохого? – Я не знаю, – грустно вздохнула Дара, – ради Желай-места они совершили нечто страшное, из-за чего самих себя придали забвенью. Но дело не только в их поступке. Когда они собрались вместе в последний раз, явился пророк, открывший будущее их сущностей. И будущее это тоже не было светлым. – Никогда не слышал о пророках, – заметил призрак. – Я не много знаю о землях Пяти Океанов, но о такой сущности никто ни разу не упоминал. – Он был тауром, эту сущность во все времена встречали редко. И таур, так вышло, был первым и последним пророком, его боялись, как огня, потому что чаще всего он приносил дурные предзнаменования. Настроение Дары на несколько мгновений испортилось, будто и ей самой только что предсказали что-то мрачное. В груди зародился липкий страх, поднявшийся из древних времен, когда столкновение с пророком было возможным и сулящим несчастье. – А как в этой истории появились вы? – Фей нашли четверть-барс и четверть-пес, – Дара с радостью заговорила о своих предках, избавившись от мыслей о пророке. Историю своей сущности Даре тоже пришлось узнавать от дорожных фей, рассказывавших ей о Желай-месте: при жизни цветочные феи не отвлекались даже на лишние мысли, не связанные с их занятиями, всегда чувствуя, что их личное время подходит к концу. Оглядываясь на свое неуемное любопытство и желания, Дара невольно задавалась вопросом, верно ли принадлежала цветочным феям. Возможно, потому Себастьян, не различавший особенностей видов ее сущности, никак не мог взять в толк, почему Дара переживала, что все сделанное ею было неправильным. Четверть-звери, обладавшие тонким нюхом, как и обычные животные, выследили самый крошечный разумный народ, обитавший на земле. Феи тогда не делили себя на дорожных, цветочных, могильных и каких-либо еще, были заняты своими делами и не проявляли ни малейшего интереса к миру вокруг них. Они жили в краях вокруг Желай-места и, поскольку земли те были практически не заселены, постепенно заполонили все окрестности, в ссорах деля территорию и придуманные ими же самими обязанности. Создатели были впечатлены тем, что не смогли сами обнаружить фей, хотя вокруг их было великое множество. Они не просто обязали миниатюрный народ хранить знание о Желай-месте, но и предложили феям помочь рассеяться по свету, чтобы между ними не было более разногласий. – Может быть, небесный человек построил этот тоннель, чтобы вывести фей к Раздольному лесу и всем восточным краям, – Дара окинула взглядом сдавившее тоннель море. – Догадался же он спрятать дорогу под водой! От птиц я слышала, что небесным людям все равно, где прокладывать свои пути, поэтому на них можно натолкнуться в любом месте Пяти Океанов, а можно искать намеренно и не найти. Себастьян вдруг издал какой-то сдавленный звук, и Дара с непониманием покосилась на призрака. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что тот едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. – Себастьян? – пролепетала фея. – Что, если вечный призрак и его воробей всю тысячу лет неправильно несли свою службу? – сказал он, и Дара представила, как сверкали бы сейчас весельем его глаза. – Создатели наказали им стеречь мост, потому что его и в самом деле черта с два найдешь без чужой помощи, а они вообразили себя сторожевыми псами, которые никого не пускают на порог. Он все-таки захохотал, и Дара почувствовала себя в его компании еще неуютнее, чем обычно. Если бы Себастьян оказался неожиданно прав насчет Джила Скерафика, не было бы ничего смешного в том, что два существа целое тысячелетие назад неверно истолковали свое предназначение и стольких людей прогнали напрасно. – Как же я рад, что мне потребовался всего день, чтобы разочароваться в своей службе, – не унимался призрак, продолжая широко улыбаться. – И что же так повлияло на тебя? – спросила Дара, и улыбка сразу же исчезла с лица призрака. Фея почувствовала, что зыбкое миролюбивое настроение, возникшее между ними, начинается испаряться. – Во-первых, я встретил говорящих котов, которые заставили меня смотреть на мир несколько иначе. А во-вторых, меня убили. Дара пробормотала что-то неразборчивое, не зная, как выразить Себастьяну свои сожаления. Он уже говорил, что его убил пират, но ни разу еще не упоминал, что это произошло в первый же день на службе. Фея попыталась украдкой рассмотреть лицо гвардейца, как прежде живого человека. Ей не доводилось видеть много людей, потому она не разбиралась в них должным образом, но подозревала, что Себастьян был еще молод. Дара, чьи мысли временно освободились от наблюдения за правильно выбранной дорогой, заново задумалась о своем спутнике. Она вдруг поняла, почему он так спешил к Желай-месту – дело было не во внутреннем чувстве, подстегивающем даже Дару. Себастьян не успел пожить, как человек, обратился в призрака, чему не был рад, привык к новой сущности, но не смирился. Потому ему не были интересны встречи и разговоры с чужаками, которые Дара воспринимала как возможность узнать об окружающем мире чуть больше. Потому и собеседник из него был никудышний. Он хотел восстановить прежнюю жизнь, чтобы начать с того места, где остановился, хотел вернуться домой. Он не обращал внимания на земли Пяти Океанов, стремясь только назад в свое королевство. – Я бы тоже разочаровалась, если бы погибла в первый день службы, – тихо сказала фея. – Цветком бы придавило? – в голосе Себастьяна снова послышались насмешливые нотки. – Или птица бы унесла, – предположив такое, Дара поежилась. – А чем был занят ты? Защищал короля? – Защищал, – Себастьян поджал губы и рукой потянулся к своему лицу, но тут же одернул ее, – защищал простых людей от прочих сущностей. – Они… мы на вас нападаем? – прошептала Дара. Она не знала, какие сущности могут быть опасны для простых людей, но догадывалась, что не все они могут быть миролюбивыми. – Нет, – Себастьян вдруг пожал плечами, – там, где оказался я, никто ни на кого не нападал, пока не появились пираты. Пираты, в отличие от прочих сущностей, – такие же люди, как и мы, только зарабатывают грабежом и убийством. Они не должны были стать заботой моего отряда. Чайный вообще никого раньше не интересовал. Мы пришли в Чайный город из-за других сущностей, которым не место в королевствах. – Не понимаю, – удивилась фея, – разве в землях Пяти Океанов такие же простые люди не живут в мире с другими сущностями? – Здесь эти люди называют себя особенными, отделяют себя от тех, кто живет в королевствах. Здесь все по-другому, Дара. А в королевствах не приемлют чужаков. – И что с ними делают? – пискнула Дара, боясь услышать ответ. – Выгоняют. Выселяют за королевские границы. Отбирают у них все. Убивают, если дело примет такой оборот. – А ты?.. – А я умер в первый же день, – резко оборвал ее призрак. Дара посмотрела на него с прежним страхом.

***

Призрак шел медленно, делая каждый шаг с предельной осторожностью. Дара, измотанная волнениями, снова забылась тревожным сном. Сквозь дремоту чувствуя, как изменилась походка призрака, она с трудом разлепила веки и села. – В чем дело? – пролепетала она. – Я уже давно слышу шум воды, – легко ответил Себастьян, будто между ними не было последнего непростого разговора. – Тоннель не может быть затоплен? – Это тоннель небесного народа, он существует… – Вне времени и пространства, – нетерпеливо закончил он за фею. – И все же? – Под водой и через воду, – напомнила самой себе Дара. – Возможно, в конце будет еще один мост? Себастьян только чуть склонил голову на бок, не желая ни гадать вместе с ней, ни спорить. Он продвигался вперед все так же настороженно, хотя теперь дорогу было видно отчетливо, как при свете дня. Окружавшее их море стало полностью белым, а над их головами наоборот висело огромное темное пятно, плывущее наравне с шедшим внизу призраком. Тот же не смотрел по сторонам, только вперед, не отворачиваясь от убегавшего вперед тоннеля. Оба не заметили, как уже привычно рябившее всюду море изменилось и больше не стояло на месте. Освоившийся в тоннеле Себастьян едва не наткнулся на стену воды, ниспадавшей прямо перед ним куда-то мимо тоннеля. Завороженные, он и Дара рассматривали бегущий поток, запечатывающий этот конец коридора. Призрак приблизился к воде еще на один крошечный шаг, и Дара глубоко вздохнула, чувствуя, как пересекла вместе с Себастьяном некую границу. После тишины тоннеля на них обрушился грохот падающей воды, тяжелый солоноватый воздух посвежел, зато вокруг снова стало темно, свечение осталось у них за спиной. Как перед мостом Скерафика, фея и призрак замерли, рассматривая стену воды и не решаясь пошевелиться. Дара лихорадочно разбирала воспоминания о пути к Желай-месту, ища подсказку, что их будет ждать по другую сторону этой преграды, но в голове засело лишь направление: под водой и через воду. Она не имела ни малейшего представления, может ли такой мощный поток навредить Себастьяну, сможет ли он уберечь ее. Теперь, когда она узнала, чем он должен был заниматься в своей прежней человеческой жизни, фее окончательно расхотелось доверять ему свою собственную, хотя прежде призрак не раз выручал ее, вырывал из когтей хищников и защищал. Пока они разглядывали падающую воду, похожую на бегущую сверху вниз реку, сквозь шум потока неожиданно прорвался рев, стон, жуткий треск, похожий на тот, который издают падающие деревья, а вместе с этими звуками послышались человеческие крики. Темное пятно, размерами походившее на то, что висело у них над головами, пролетело перед их взором за стеной воды. – Посреди моря не бывает водопадов, верно? – с сомнением протянул призрак. – Мы же не могли только что увидеть, как корабль или какое-то морское чудовище упало в пропасть? Не дожидаясь ее ответа, Себастьян снял Дару с плеча и собрался спрятать ее в замке из рук, как делал это в призрачном лесу. Фея протестующе раскинула руки в стороны. – Что ты задумал? – воскликнула она. – Пройти через воду, – он хмыкнул. – Ты сама об этом говорила. – Если это настоящий водопад, – Дара с содроганием оглянулась на него, – за ним ничего не будет, только воздух. Мы даже не слышали, как оно упало. И как ты сможешь пройти сквозь воду? – Вода мне ничем не грозит, я проверял, – заявил Себастьян. Он вдруг сжал фею в пальцах, не дав возможности выбраться наружу. Даре показалось, что ее всю окутали туманом. Паника захлестнула ее, когда она почувствовала, как Себастьян пошел вперед. Она не была готова, они ничего не обсудили, ничего не проверили. Оказаться в воде было куда страшнее и опаснее, чем в столбе ослепляющего света. Крошечная Дара едва ли могла пережить встречу с водопадом. Она выкрикнула имя Себастьяна в тщетной попытке остановить его, но было поздно. Шаг призрака, другой, а затем все ее нутро сжалось и подскочило куда-то к горлу, когда призрак ожидаемо не нашел под ногами опоры и полетел вниз в потоках воды.