Воздух потоком мелких пузырьков покидал легкие, вода залила глаза, нос, уши, сдавила со всех сторон и пыталась удержать при себе. Такое уже случалось.
Со дня похорон матери прошло полгода, и сегодня они впервые с того времени позволили себе улыбнуться и даже рассмеяться. Бросив на берегу куртки, они в остальной одежде нырнули в ледяную воду озера, чтобы заново пробудить застывшие в них чувства. Они плескались на мелководье, и она надавила ему на плечи, чтобы с головой окунуть в воду. Он не остался в долгу и утянул ее вслед за собой. Не успев вдохнуть должным образом, она наблюдала, как пузырьки воздуха вьются над ее головой и убегают к сверкающей поверхности озера, в ушах неприятно звенело. Стоило сбить братца с ног, чтобы он снова оказался под водой. Но тот внезапно сам обхватил ее за плечи и как-то резко вытянул наружу. Она откашлялась, хотела успокоить его и сказать, что с ней все было в порядке, как вдруг увидела стоявших на берегу ведьм.
Самая старшая из них, стоявшая возле кромки воды, отчего подол ее длинного платья уже намок, оценивающе осмотрела их обоих. Наконец, она остановила взгляд на ней одной и неуместно торжественно проговорила:
– Ифада Что-С-Востока?
Их мать обладала необычным семейным именем, все представительницы ее древнего рода носили его с достоинством. Мэделин же взяла семейное имя супруга и забросила свое сомнительное наследие. Ее дочь отерла воду с лица, шмыгнула носом и не без гордости поправила ведьму:
– Ифада Овская.
– Ифада!
Кто-то выдернул ее из воды и тряс за плечи. Намокшие волосы и одежда тянули обратно вниз, возвращавшийся в легкие воздух резал ее изнутри, кашель раздирал горло. Ифада смотрела куда угодно, но только не на своего спасителя. Кругом стонали люди, звали друг друга и молили о помощи, барахтались на мелководье. Какие-то отдельные предметы плавали вперемешку с досками и канатами.
– Ифада! – повторил голос.
Человек прикоснулся к ее голове, шее, плечам, провел вниз по рукам и чуть сжал ребра, возился с ее рубашкой, пытаясь осмотреть то место, где, кажется, у нее была рана от чужого ножа. Ифада безразлично заметила, что может сидеть в воде, достигавшей в таком положении всего лишь до пояса. А она-то думала, что тонет. Судорожно шарящие по телу руки теперь обхватили ее лицо и заставили задрать голову.
– Ты меня слышишь? Ифада, вставай, дойдем до берега.
Сморгнув с ресниц воду, Ифада бездумно посмотрела на светловолосого человека, все еще державшего ее в своих руках. Что-то не сходилось; когда они падали, ее обнимал совсем другой. Глаза девушки расширились от понимания.
– Лесли, – прохрипела она и вцепилась в его руки, рулевой с облегчением выдохнул и помог ей встать. – Что?.. Где Сагали?
– Не знаю. Идем.
Он потащил ее на галечный пляж, и Ифада на каждом шагу крутила головой, высматривая заветную фигуру. Вокруг них пираты так же брели к берегу поодиночке или поддерживая друг друга, спотыкаясь на дрожащих ногах. Ифада почувствовала, как Лесли тянет ее куда-то в сторону, и опустила взгляд: они обходили плавающее на поверхности воды тело. Ифада замерла перед ним, не в силах двигаться дальше. Мертвец покачивался на волнах лицом вниз, и девушка, еще не до конца пришедшая в себя, никак не могла сообразить, подходил ли утонувший под черты Сагали, был ли он одет так же. Лесли взял ее под локоть, желая увести, но она сбросила его руку и опустилась перед мертвецом на колени, чувствуя, как часто бьется ее сердце. Лесли покорно наклонился вместе с ней, вдвоем они перевернули тело и одновременно вздрогнули.
Годфри, мастер швов, смотрел в небо стеклянными глазами. Он спас Ифаде жизнь, когда она истекала кровью, и не смог уберечь свою собственную. Вздохнув, Лесли закрыл глаза товарища и снова поднялся на ноги, увлекая Ифаду за собой.
– Годфри даже не хотел быть частью команды, знаешь ли, – пробормотал рулевой, – он был среди пленников королевского судна, которое захватил Росс, – Лесли запнулся, Ифада же молчала, едва понимая, о чем он говорит. Ее мысли были заняты тем, что бедняга Годфри дал ей еще один шанс увидеть Сагали живым. – Оказывается, он притворялся простым человеком, зарабатывал деньги честным трудом. Капитан с пленными не церемонился, но Годфри раскрыл свою сущность, и его пощадили и оставили на корабле. Сначала силой, потому что он порывался сбежать при любой возможности, а потом он сам присоединился к команде Сагали, когда тот начинал все заново. И вот…
Они добрались до берега, Лесли силой усадил ее на землю, не позволяя снова куда-нибудь идти. Задрожав от подступившего холода, она наблюдала, как рулевой мечется на мелководье, помогая идти другим, волоча на берег уцелевшие вещи, оттаскивая утонувших товарищей. Ифада внимательно следила за каждым его движением и, когда Лесли подходил к очередному мертвецу, вся сжималась и затем расправляла плечи так же, как это делал он сам. Он тоже проверял, чтобы никто из утонувших не оказался Сагали.
Капитан «Безымянного» появился в отдалении от остальной команды, он шел, вместе с Ладро подставив плечо ослабшему Плахе. Ифада, провожавшая взглядом Лесли, заметила его, только когда рулевой замер и широко улыбнулся, на мгновение обернувшись к девушке. Она проследила за его взглядом и вскочила на ноги, тут же опасно покачнувшись и раскинув руки для равновесия. Увидев ее, Сагали помог Ладро опустить Плаху на землю и побежал ей на встречу. Столкнувшись, они едва не упали, Сагали крепко сжал ее в объятьях и оторвал от земли. Ифада расплакалась, устав от накопившихся переживаний.
– Ты цела? Рана не открылась? – Сагали чуть отстранился, рассматривая ее лицо. – Я потерял тебя, потом увидел Плаху, и…
– Я в порядке, – выдавила Ифада и так же придирчиво оглядела пирата. – Лесли помог мне.
Капитан обернулся к рулевому, переминавшемуся с ноги на ногу в стороне от них. Он кивнул Лесли в знак благодарности, и тот, неловко взмахнув рукой, тут же сорвался с места, побежав к Плахе. Ифада с облегчением уткнулась лбом в плечо Сагали.
– Команда… – нерешительно произнес он.
– Иди. Я в порядке, – повторила девушка.
Он помог ей снова опуститься на гальку, пальцами коснулся ее щеки и развернулся к своим пиратам, говоря о временном лагере, кострах и пропитании.
«Иди, мы в порядке», – нечто подобное Ифада уже говорила. Они с Теркозом провожали отца в Звенящий, где он собирался продать отловленную за прошлый день дичь. В этот раз он не стал брать с собой кого-то из своих детей, но долго выпытывал у них, справятся ли они в одиночку день-другой, если он задержится. Овские убедили отца, что все-таки достаточно самостоятельны. Прошло полгода, и все это время они ни разу не оставались без своего родителя надолго. Пора было возвращаться к обычной жизни. К вечеру Теркоз предложил сестре сходить к озеру, чтобы развеяться, и тогда-то они встретили ведьм.
– Отец не вернется, – старшая из них обрушила на головы ребят горькую правду. – Он ушел за Желай-местом.
Дети Найджела Овского уже не раз убеждали отца, что искать какой-то источник чудес – напрасная затея, что Желай-место не вернет им Мэделин. Но тот хранил зыбкую мечту в голове, удерживаемый только беззащитным видом детей, оставшихся без материнской заботы.
– Он ушел в Звенящий и вернется уже завтра, – заспорил Теркоз. – Он бы не бросил нас.
Ведьмы посмотрели на него с таким сожалением, что Ифада поняла: отец все-таки бросил их. Даже матушка, заболевшая и отказавшаяся от колдовства, претившего ей и навязывающего другую жизнь, хотя оно могло помочь ей в исцелении, успела попрощаться со своими домочадцами.
– Благодарим за эти новости, – холодно произнесла Ифада и за рукав потянула Теркоза из воды, – если он и вправду ушел, надеюсь, он встретит новую госпожу Овскую, которая сможет заменить ему старую семью.
– Он встретит лишь одно, – проронила старшая ведьма.
Дети замерли, крепко взявшись за руки. Ведьма не договорила, но они каким-то внутренним чутьем поняли, что именно встретит отец в погоне за Желай-местом. Смерть.
– Пятеро мертвы, – отчитался Мартигинто перед Сагали и взялся за другие дела.
Чувствовали ли эти погибшие, что тоже столкнутся лишь с собственной смертью, а не с исполнением желаний? Ифада прикрыла глаза, стараясь не думать об этом. Сама она не видела в погоне за Желай-местом ничего, кроме затратного способа расстаться с жизнью. Перед ее внутреннем взором начали мелькать разлетающиеся всюду доски, канаты, бочки, треснувшие мачты, до смерти напуганные лица.
«В странное местечко мы попали», – бормотали проходившие мимо нее пираты. Ифада снова открыла глаза и окинула взглядом окрестности, про себя соглашаясь с членами команды. «Безымянный» рухнул с водопада, образовавшегося посреди моря, и девушка готова была к встрече с морским дном, или воронкой, или даже новым участком моря, корабль бы все равно не пережил никакое из столкновений. Но вместо этого их выбросило в краях, привычных ее взгляду.
Часть бесполезных обломков «Безымянного» плавала на мелководье реки, некоторые куски древесины и вещи унесло течением. Пираты разбили лагерь на галечном берегу этой реки, собирали для костров ветки в растущей тут же рощице. Только одно отличало пейзаж от обычного лесного вида: огромный водопад. Река брала начало из водопада, широкого, грохотавшего откуда-то сверху и поднимавшего в воздух облака водяной пыли. Сколько Ифада ни присматривалась, было видно только края водопада, очерченного острыми скалами по краям, начало водопада терялось где-то наверху и словно растворялось в небе. Это напомнило тоннель, которым иногда пользовались они с Теркозом в Раздольном лесу, и Ифада, ограничившись подходящим сравнением с увиденным, оставила разглядывание водопада.
Она вздрогнула, вспоминая, как ее непреодолимо тянуло вниз, как все кричали, как с ударом о воду она подскочила на месте и невольно разжала руки, теряя последнюю опору, а хватка Сагали ослабла, и их отбросило в разные стороны. Ифада не чувствовала никакой боли, но не сомневалась, что, едва спадет напряжение, до сих пор державшее ее в железных когтях, все тело отзовется ноющими синяками, что уже наливались по левой стороне, которой она ударилась о воду. Странно, как, казалось, глубокая река приняла целый корабль и тут же обмельчала, позволив всем выбраться на берег вброд, а не вплавь.
Новое воспоминание заставило Ифаду вскочить с земли. Они были у Врат Заблудших не одни. Пока «Безымянный» шел по белому течению, на берегу объявились Рудман и Тальк. Так далеко они смогли забраться наверняка благодаря не стараниям мужчины, а немного безумному коту, привязавшемуся одновременно и к Рудману, и к Ифаде. Она надеялась, что Тальк быстро сообразит, что к чему, и уговорит своего товарища спрыгнуть с водопада. С одной стороны, для них падение с такой высоты тоже грозило смертельной опасностью, но с другой, выбраться с островов они бы не смогли, отрезанные от остального мира. Пираты, выудившие из воды своих погибших товарищей, не говорили, что среди них был Рудман, да и кота никто не видел.
Ифада оглядела лагерь и нашла нужного ей пирата. Триглаз сосредоточенно копался в сложенном в кучу хламе, вытащенном на берег. При виде девушки он расплылся в улыбке и извлек из груды промокших вещей холщовый чехол, который протянул Овской. Та ахнула, узнав в нем лук, раздобытый пиратами в Тэй-Та специально для нее. Когда они готовились к падению, Ифада спрятала его в капитанской каюте, не рассчитывая, что оружие уцелеет. Раскрыв чехол и вытащив лук, она не без удовольствия отметила, что тот остался невредим.
– Его Годфри укреплял, ему ничего не станется, – пробормотал Триглаз и отвернулся, вспомнив мастера швов. Ифада закусила губу, в очередной раз не в состоянии отблагодарить умершего. – Ты хотела чего?
– Ах, да, Рудман, ты можешь… осмотреться и сказать, видишь ли его поблизости? Он и кот тоже могли прыгнуть с водопада.
Девушка с готовностью ухватилась за другую тему, не зная, нужно ли соболезновать каждому пирату, упоминавшему беднягу Годфри. Все очевидно жалели, что тот погиб в числе прочих, и даже выделяли его не то за способности, не то за славный характер, но в такие моменты Ифада чувствовала себя крайне неловко. Под недоуменным взглядом Триглаза она и вовсе смутилась. Вся команда «Безымянного» знала о Рудмане, его странной тяге гоняться за Сагали без объяснения причин и без выдвижения обвинений или же обрушении на голову капитана проклятий, которые ему со смехом передавали прочие капитаны встреченных судов. С появлением на корабле Ифады Рудман и вовсе прилип к ним, как слизняк к ботинку, и между ним и Овской можно было проследить некую связь, от которой Ифада готова была бы отказываться. Пират, стоящий напротив нее, никак не ожидал, что она попросит его разыскать этого беспокойного человека, но спорить не стал.
Триглаз нахмурился, обошел Ифаду стороной и приблизился к реке. Его взгляд начал блуждать по поверхности воды, по противоположному берегу, затем перешел на скалы по обе стороны водопада. Ифада затаила дыхание, следя, как он изучает окрестности, не зная, радоваться ей или нет, что Триглаз никого не может найти. Она уже хотела предложить ему забыть о своей просьбе, когда пират вдруг вскинул руку и указал на скалы на их стороне реки.
– Я вижу треклятого кота, – заявил смотрящий вдаль, – там, где растет дерево в камнях.
Ифада шумно выдохнула, счастливая узнать, что хотя бы Тальк точно пережил спуск с водопада. Она спешно поблагодарила Триглаза и, забрав лук, отправилась на поиски Сагали. Ей было необходимо убедиться, что со странной парочкой, на которую Овские натолкнулись в Раздольном лесу, все было в порядке. Она бы быстро добралась до обозначенного Триглазом места, но уход из лагеря едва ли остался бы незамеченным.
Капитан сидел вместе с Плахой и Ладро, о чем-то тихо переговариваясь. При виде Ифады они смолкли, и она села в их круг, настороженно осматривая лицо каждого. Сагали грустно улыбнулся ей.
– Глянц улетел от нас.
Золотая Птица оставалась рядом с кораблем, пока тот падал с водяного обрыва, и ей также удался переход в новое место. Глянцу доверили кусок карты, указывающий дальнейший путь к Желай-месту, и сипуха сжимала его в когтях, когда «Безымянный» несся навстречу гибели. Тогда Ифада видела его в последний раз, но сейчас с удивлением заметила в руках Плахи ту самую часть карты, которую вручали Глянцу.
– Бросил ее мне на голову и улетел, – добавил с кривой ухмылкой старик, – не обделил старых друзей.
– Значит, направление у вас есть? – осторожно уточнила Ифада.
– Будет, – Сагали задумчиво кивнул, – с обратной стороны карты Фустино есть стихотворение, оно тоже может быть полезным.
– Или его нужно разгадать, – вставил Ладро, – видел я одну такую карту. Одни строчки, и ни разу не имелось ввиду то, что было написано.
Ифада не стала говорить им, что уже читала стихотворение. По ее мнению, в нем не было никаких подсказок в дороге, только предупреждение, что путь будет не из простых. В один из редких часов, когда рядом с ней на корабле не было ни Сагали, ни назначенного ее стражем Лесли, она вместе с Глянцем изучила карту. Ей дорога к Желай-месту была безразлична, но сипухе с когтистыми лапами вместо рук было тяжело управляться с картой, и Овская помогла Глянцу изучить ее. Тогда же Ифада увидела вырезанные на столе имена, но Золотая Птица запретила девушке упоминать их при капитане и даже сама попыталась чем-нибудь прикрыть царапины.
Она отозвала Сагали в сторону и заявила ему, что хочет проверить Талька и Фельдзиса. Она приготовилась спорить с капитаном или доказывать ему, что ничего не собирается выдавать Рудману, лишь убедиться, что они с котом целы, но неожиданно для нее Сагали не стал возражать.
– Если он выжил, узнай, чего он хочет, – кивнул пират, безнадежно рассматривая скалы.
– Он хочет попасть в Желай-место, – Ифада непонимающе покосилась на капитана.
– Узнай, чего от хочет
от меня, – исправился Сагали, – если он при первой встрече ничего тебе не объяснил, надеюсь, теперь он поделится с тобой своими секретами. Или же их успел разузнать кот, который выдаст их еще охотнее. Неужели в Звенящем ты погналась за мной просто так?
– Я думала, ты избегаешь Рудмана, потому что в чем-то виноват перед ним.
Сагали только криво улыбнулся на ее слова. В тот вечер Ифада действительно не задумывалась, почему Рудман так хотел достать капитана «Безымянного». Он отреагировал на появление пирата так бурно, что у нее не осталось сомнений: разбойника было необходимо поймать. В ней взыграл охотничий азарт, а после позорной драки в переулке, когда Сагали мог убить ее, но вместо этого нахально поцеловал, она и своим долгом считала пойти против пирата. Если бы она не осталась на борту корабля, что никак не входило в ее планы, Ифада бы помогла Теркозу навести на капитана какой-нибудь сглаз или устроила бы Рудману встречу с Кином. Ифада невольно улыбнулась несбывшимся планам. Сагали в любом случае занимал бы ее мысли.
– Даю тебе час на разговор и Лесли для защиты, – решил он.
– Зачем мне Лесли? – Ифада скрестила руки на груди. – Я не боюсь Рудмана. Я подстрелила его еще до того, как мы с ним познакомились. Ох, да я и Лесли смогла подстрелить на бегу, им самим не помешает защита. И Триглаз нашел мой лук.
– А стрелы к нему он нашел? – Сагали вдруг показался ей таким уставшим, что у нее пропало всякое желание шутить и возмущаться. – Я не сомневаюсь, что даже в неравном бою ты победишь и Рудмана, и Лесли. Но я не хочу больше рисковать твоим здоровьем. Не знаю, что или кто живет здесь… Один час, – строгим тоном повторил он.
Ифада на мгновение прильнула к нему и заторопилась прочь из лагеря, не дожидаясь, пока к ней присоединится Лесли.
***
Одинокое дерево, на которое ей указал Триглаз, на деле росло куда выше, чем она представляла, смотря на него издалека. Взбираясь по камням и оглядываясь на отстающего Лесли, отвыкшего от жизни на суше и далекого от любой природы, кроме морской, она воображала себе страшные картины, как Рудман и Тальк прыгают вниз с обрыва, но не попадают в водопад и затем в реку, а налетают на скалы. Ифада с тревогой вспомнила, как Триглаз лишь сказал, что видит кота, но не уточнил, жив ли тот. Отгоняя мрачные мысли, она продолжала карабкаться вверх. Боль от ушибов, которую ожидала девушка, начала подбираться к ней и постепенно сковывать все тело, заставляя замедляться, а дерево, к которому она стремилась, все так же росло где-то над их головами.
– Зачем они залезли так высоко? – ворчал Лесли. – И зачем мы лезем к ним?
Ифада задержалась на широком выступе, переводя дух и дожидаясь пирата.
В Раздольном лесу она отобрала у Рудмана лошадь, успев пересчитать деньги в его кошельке и рассудив, что на новую средств у него не хватит. Их общими планами найти Желай-место поделился Тальк, наивный и добродушный, переживающий за своего сомнительного друга, и Ифада подумала, что этой странной парочке поиски источника желаний ничего хорошего не принесут. Успев поверхностно познакомиться с Рудманом и оценив его способности и характер, она надеялась, что без лошади мужчина далеко не продвинется и отступится от Желай-места. С тех пор как ушел отец, его дети тяжело реагировали на любые упоминания о легендарном источнике, и Ифада не хотела видеть, как еще два существа отдают жизни в погоне за мечтами. Но Фельдзис и Тальк не только успешно продолжили свой путь, но и по настоянию кота связали дорогу с необходимостью выручить Ифаду. Теперь она чувствовала свою долю вины за то, где сейчас оказались эти двое. Потому она была обязана убедиться, что с ними все в порядке.
– Пока я буду разговаривать с Рудманом, сможешь осмотреться, – предложила Овская рулевому.
– С тобой должен был пойти Триглаз, – фыркнул тот.
– Но Сагали отрядил тебя, моего бессменного защитника, – Ифада развела руками.
Лесли собрался ответить ей какой-нибудь колкостью, когда выше в камнях раздался протяжный вой. Оба прижались к скале и обменялись напряженными взглядами. Завывания продолжались еще несколько секунд, пока их не прервала человеческая ругань. Узнав голос Рудмана, Ифада расслабилась. И человек, и кот были живы.
– Тальк, опять орешь на всю округу, прекращай! – рявкнул Рудман.
В ответ Тальк снова завыл, словно чем-то испуганный. Чтобы не тревожить его еще сильнее неожиданным появлением, Ифада из своего укрытия позвала кота, привлекая к себе внимание. Взлохмаченная голова Талька тут же показалась над камнями. При виде добравшейся до него Овской, кот округлил глаза и опять громко мяукнул, но тут же смолк. Ифада призывно махнула рукой Лесли и полезла еще выше по скале.
Тальк сидел под одиноко растущим деревцем, как о нем и говорил Триглаз. Здесь же, на крохотной площадке за камнем устроился Рудман, поддерживающий огонь в костре, собранном из веток все того же дерева. При виде Ифады и Лесли мужчина ничуть не удивился, а кот попятился, безуспешно пытаясь спрятаться за тонким древесным стволом. Ифада присела возле него и протянула к зверю руку, которую тот опасливо понюхал, но из укрытия выходить не стал.
– Я знал, что у него с головой не все в порядке, но теперь он превратился в обычного дурного кота, – вместо приветствия бросил Рудман.
– Тальк, милый, что случилось? – ласково спросила Ифада, пропустив мимо ушей замечания человека.
– Эй, кот, в Звенящем ты не едва руку мне не отгрыз, а теперь трясешься? – усмехнулся Лесли.
Его слова на Талька повлияли. Выглянув из-за дерева, он пристально посмотрел сначала на девушку, вставшую перед ним на коленях, зачем на молодого человека за ее спиной, с ожиданием скрестившего руки на груди. Тальк, каким его успела узнать Овская, отличался словоохотливостью, но никак не подозрительностью, сейчас смутившей девушку.
– Ифада! – наконец откликнулся Тальк в своей протяжной манере, и та радостно закивала ему. – Это в самом деле ты? И это настоящий пират?
В его голосе звучала такая отчаянная надежда, что на глаза Ифады навернулись слезы, она сгребла кота в охапку и прижала к себе. Тальк не терял присутствия духа в любой ситуации, и Овская могла только гадать, что могло так сильно испугать кота.
– Мне здесь страшно, – жалобно сознался он, подтверждая ее мысли. – Родители научили меня не бояться, но у меня не получается.
– Мне тоже страшно, – доверительно прошептала Ифада, еще крепче обнимая кота, – я не переставала волноваться с тех пор, как мы попали сюда.
– Я видел человека с крыльями! – вдруг заявил Тальк и задрал голову, заглядывая ей в глаза. – Фельдзис спал, а человек спустился сверху и сказал, что никому из нас здесь не рады. И что скоро мы, просители, иссякнем. До чего грубо!
– И то правда, – улыбнулась ему Ифада, узнавая прежнего Талька. Она поспешно растерла слезы по щекам.
– Ага, – вставил Рудман, суетясь над своим костром. Видимо, история про крылатого человека его уже не впечатляла. Он окинул пришельцев хмурым взглядом и снова отвернулся. – Вам здесь делать нечего.
– Вам нужна помощь? – Ифада снова не обратила внимания на его слова. Она почесывала за ухом Талька, и тот благодарно урчал, отчего внутри у нее разливалось тепло. Как только этот мужчина и кот уживались друг с другом? – Почему вы остаетесь здесь? Вы могли бы пойти с нами…
– С твоим Шагали? – ядовито уточнил Рудман.
– Сагали, – в один голос поправили его Ифада, Тальк и Лесли.
– Ну, довольно!
Рудман встал, и Ифада увидела, как исказилось его лицо от боли, хотя он пытался это скрыть. Падение с водопада тоже не прошло для него бесследно, но скверный характер из него не выбило. Девушка тоже поднялась на ноги, все еще удерживая Талька, Лесли шагнул к ней, оторвавшись от предложенного ранее рассматривания окрестностей. Мужчина ожидал, что непрошенные гости уйдут, но те уставились на него в упор и не двигались с места. Расстроенный, Рудман сел обратно. Ифада корила себя за то, что в порыве увидеть его и Талька живыми не догадалась прихватить из лагеря какой-нибудь еды. Сытый, Рудман мог бы стать и сговорчивее.
– О, хотя бы раз в своей дурацкой жизни расскажи, чего ты хочешь от моего капитана, и мы уйдем, – внезапно сказал Лесли нетерпеливо.
Ифада до сих пор отказывалась до конца верить, что Сагали, как и его команда, не знает, чем капитан насолил этому человеку. Она всегда думала, что пираты лукавят, делая вид, что им на ум не приходит ни одного злодеяния, но сейчас, услышав рулевого, она готова была сама вытрясти из Рудмана всю правду. Тальк смотрел на него с неменьшим интересом, и вспыхнувшая на мгновение надежда, что историю можно будет выманить у кота, обратилась прахом. Ифада вытаращила на Фельдзиса глаза, требуя объяснений.
Насупившись, Рудман исподлобья смотрел на них какое-то время, а затем вдруг заговорил, да так много, что даже Тальк замер, ловя каждое его слово. Ифада так и стояла с котом на руках, боясь пошевелиться и спугнуть настрой Рудмана, Лесли едва дышал, выглядывая из-за ее плеча.
Рудман начал издалека, с гвардейской службы у короля Акжета, когда состоял на защите крупного портового города. Город, через который проходили груженые торговые суда, привлекал многих морских разбойников, в основном радталийских, но здесь бывали стычки и с выходцами из королевств. Во время одного такого сражения Рудмана серьезно ранили, он был при смерти несколько дней, долго и мучительно восстанавливал здоровье, а едва встав на ноги, подал в отставку, после чего перебрался в Чайный город. Здесь он ожил, освоился и увлекся рассказами о чудесах, которыми можно было поживиться в землях Пяти Океанов. Охота на магические сокровища казалась ему справедливой после грабежей, которых он вдоволь насмотрелся на службе. Но как однажды из-за пиратов рассыпалась его карьера, так и на этот раз его планам путешествовать помешали чужаки. Пять лет назад, во время нападения на Чайный город, Рудман снова здорово пострадал и был теперь сломлен не столько физически, сколько духовно. Словно непреодолимые силы извне не позволяли ему заглянуть в будущее и поставить какую-нибудь цель.
Через полгода после атаки на Чайный Рудману удалось узнать о капитане «Безымянного», с которым он столкнулся в злополучную ночь лично, – о Сагали Кине. С тех пор он проклинал пирата и искал личной встречи с ним. Несколько раз им даже почти удалось пересечься, но удача сопутствовала только Сагали, ускользавшему от Рудмана.
Ифада подумала, что, даже приведи она Рудмана за руку прямо к Сагали, все закончилось бы побегом первого и смехом второго. Фельдзис умел хорохориться, но никак не был похож на грозного воителя, хотя именно гнев и жажда мести поддерживали в нем жизнь и силы двигаться дальше.
– Ох, Фельдзис, вам бы помириться, нельзя столько лет копить обиды, это вредно для здоровья, – участливо заметил Тальк.
Овская, искавшая предлог, чтобы уговорить Рудмана спуститься в пиратский лагерь, решила, что кот мог бы куда быстрее справиться с примирением сторон, чем она. Ифада никак не одобряла пиратское занятие, никто не должен был страдать от рук разбойников, даже брюзжащий Рудман, но нехотя признала, что нечего было удивляться, что Сагали не знает этого человека лично. Со сколькими он мог сразиться за свою жизнь? Едва ли он знакомился с каждым противником.
Лесли неожиданно издал звук, средний между удивлением, пониманием и готовностью задохнуться. Тальк, встопорщив шерсть, спрыгнул с рук Ифады и отскочил к Рудману, ища защиты от неспокойного пирата, а девушка осторожно обернулась к рулевому.
– Какой же ты идиот, Рудман! – воскликнул он. – Ты дрался не с Сагали. Тогда не он был капитаном «Безымянного».
– Я прекрасно запомнил его самодовольную физиономию, – огрызнулся мужчина.
– Это был не Сагали, – заупрямился Лесли.
– Кто же? – спросила Ифада, уперев руки в бока. – Из-за кого Фельдзис гонится за Сагали через все земли Пяти Океанов?
– Я не могу сказать, – Лесли к, удивлению Ифады, покраснел.
– Лесли, сейчас идиотом выглядишь только ты, – разозлилась девушка. – Этот человек умер? Он был твоим отцом или братом? Ты поклялся молчать о нем?
– Поклялся, – с готовностью согласился рулевой.
Рудман в этот момент подхватил лежавшую за костром шпагу и с ней подпрыгнул к спорившим, прогоняя их со своей площадки. Ифада вскрикнула и отшатнулась в сторону, Лесли проворно вынырнул перед ней, закрыв собой от разъяренного Рудмана. Мелкие камни посыпались из-под их ног, и Овская решила, что они достаточно провели здесь времени. Под ругательства Фельдзиса и просьбы Талька не волноваться, они покинули площадку с одиноким деревом и начали не менее напряженный, чем был подъем, спуск со скалы.
Где-то рядом обиженно сопел Лесли, который сам себя привел к выдаче какой-то тайны, сверху раздавались адресованные пиратам проклятья и кошачий вой. Ифада всю дорогу вниз молчала, пытаясь склеить историю Рудмана, нечаянно оброненные Лесли слова, попытку Глянца сокрыть чьи-то имена, о которых ей не следовало знать. Даже Золотая Птица знала о чем-то больше нее! Овская думала, что ей с этим страшным секретом следует покончить как можно скорее, если недомолвки будут мешать и Сагали, и Рудману на пути к Желай-месту. Ей и без того не нравилось «приключение», в которое ее втянули против воли, не хотелось усложнять его враждой, если ее могло и не быть, хвати каждому духу во всем сознаться.
– Не спрашивай ни о чем Сагали, – Лесли схватил ее под локоть, когда они добрались до земли, – Рудман обознался и не хочет принимать ошибку.
– Однажды это может стоить жизни твоему капитану, – воскликнула девушка, вырываясь из его рук. – Я не хочу, чтобы кто-то пострадал.
– Мы ведем такую жизнь, – Лесли развел руками.
– Я тоже, – бросила Ифада.
***
Лагерь шумел, команда обступила капитана, и все галдели одновременно, как на птичьем базаре, что-то оживленно обсуждая. Пришедшие встали позади толпы, прислушиваясь к разговорам, из которых стало ясно, что Сагали во всеуслышание прочитал стихотворение с обратной стороны карты, что и взбудоражило так остальных пиратов. Ифаде, когда она читала его в первый раз, оно тоже не пришлось по вкусу.
Завидев ее за головами команды, Сагали протиснулся к девушке и обнял за плечи, спрашивая, как прошла встреча с Рудманом. Ифада оглянулась на Лесли, и тот сверкнул глазами, снова прося ее молчать.
– Рудман жив, – сообщила она слишком резко, словно совсем не была этому рада.
– Узнала что-нибудь новое?
– Вроде того. А вы? Читал всем стихи?
Тяжело вздохнув, Сагали протянул ей стихотворение. Ифада, уже видевшая его, послушно пробежалась глазами по строкам.
«Там, где ундина и с крылами
Встречают вместе свой рассвет,
Там, где пристанище для вора
Покой не знает сотни лет,
Проход не каждому возможен.
Сюда страшится зверь войти,
Оружие не видит ножен,
Живым иначе не уйти.
Сюда добраться очень тяжко,
За путь легко и жизнь отдать,
Уж будь ты лучше не отважен –
Сумеешь вовремя сбежать.»
– Если повезет, останемся живы, а? – пробормотала Ифада.
Она вспомнила, как Тальк говорил о крылатом человеке. В таком месте безобидные кошачьи безумства могли обрести форму и плоть, перекликаясь с написанным на карте. Девушка подозревала, что до кота снизошел небесный человек, щепетильный, как и все его сородичи, в вопросах вторжения в чужие владения и раскрытия хранимых ими тайн. А если эта сущность обитает здесь на пару с ундинами, то за каждым шагом команды будут следить и с суши, и с неба. Ифада поежилась, чувствуя, как эти земли становятся еще более враждебными с каждым мгновением.
Сагали объявил, что еще до первых лучей солнца они выдвинутся на восток. Туда, где ундина и с крылами встречают свой рассвет. Туда же, где на карте Фустино за изгибом реки был отмечен чернильный зеленый крест.
