Желай-место

Ожидание затягивалось, превращаясь в пытку. Зная, что скоро появится остальная команда, Лесли более ни слова не говорил о Сагали, оставив Ифаде новые загадки. Ее дрожь пробивала от мысли, что, пытаясь заболтать призрака, она верно заявила о смерти Росса. Брат-близнец! Два Кина, один хуже другого. И Сагали был как-то связан со смертью брата? Услышав, что он убил гвардейца, пришедшего за ним в само Желай-место, Ифада словно впервые вспомнила, с кем связалась. Сейчас ей было страшно подумать, какие еще сюрпризы ей могло преподнести знакомство с капитаном «Безымянного». Видя смятение в ее глазах, Лесли отворачивался и принимался мерить шагами берег, уходил вниз по течению реки в направлении лагеря. Едва он, казалось, исчезал из виду, как вновь возвращался, напряженно рассматривал подступавший к реке лес, садился рядом с девушкой и молчал. Ифада искала в себе силы, чтобы задать главный вопрос о Сагали, но вместо этого чувствовала, как подступают к глазам слезы, губы начинали дрожать. Заметив это, Лесли опять поднимался и уходил навстречу своей команде, которая все никак не появлялась вдалеке. Невыносимо хотелось есть. Лист сердечной травы, омытый в бегущей воде и очистивший рассудок, голод никак бы не утолил. Обхватив себя руками, Ифада в который раз вспоминала Раздольный лес, как отец учил их с Теркозом расставлять охотничьи ловушки, как дни напролет обучал ее стрельбе из лука, а Теркоза – фехтовать, как они втроем часами пропадали на опушке леса, пока Мэделин не звала всю семью к столу или ради домашних дел. Чем больше Ифада хотела есть, тем мучительнее было оживлять в памяти старые счастливые дни. – Лесли. – Нет! И не проси меня. Он вскочил и торопливо зашагал вдоль берега, чтобы избежать новых уговоров рассказать все о Сагали. Он не видел, как Ифада, желавшая позвать его на охоту, закатила глаза. Лесли ни разу не обернулся, и Ифада, взвалив лук и стрелы на плечо, собралась идти в лес в одиночку. Девушка отпустила мысли, перестав волноваться, будет ли воображать, как мстит всей команде «Безымянного», мечтает о Лесли или одна добирается до Желай-места. Она была согласна на любую идею, которая позволит ей поддерживать силы, и больше не боялась возвращаться в лес с оружием в руках. Самым страшным, что с ней могло произойти, была новая возможная встреча с призраком. Из леса, выше по течению, к реке вышел молодой олень. Девушка затаила дыхание, пока животное, осторожно ступая по гальке, приближалось к воде и не обращало внимания на замершего рядом человека, с которым их разделяло всего несколько шагов. Ифада невольно подняла взгляд к небу. Наверху наверняка знали, что здесь сильные желания, спонтанно возникающие в мыслях, исполняются сами собой. Река из ниоткуда принесла Овской ее оружие, а теперь, в момент сильного голода, добыча сама шла ей в руки. Олень, поводя ушами, неторопливо пил воду. Его не испугали бродившие по лесу шумные пираты, не потревожил призрак, он не знал, как нужно вести себя с человеком. Глядя на него, Ифада впервые за долгое время не хотела навредить животному даже ради пропитания. Нечто запретное виделось ей в охоте в окрестностях Желай-места. Борясь с собой, Ифада всхлипнула. Олень вскинул голову, смотря на нее испытующе. Когда вернулся Лесли, сопровождаемый остатками команды, а вместе с ними и Рудманом с котом на руках, Ифада все так же сидела на берегу, заливаясь слезами, возле нее лежало еще теплое тело оленя. Она подняла заплаканные глаза на Лесли, и тот, устало вздохнув, помог ей встать. Кто-то из пиратов деловито подхватил добычу Овской, и вся процессия молча продолжила путь обратно к водопаду. Спустя некоторое время она наконец заметила, что пираты не переговариваются между собой, не слышно приказов и подбадриваний Сагали или Плахи. Она закрутила головой в поисках капитана, но вокруг были лишь угрюмые лица его людей. За прошедшую ночь что-то в них изменилось, и девушка никак не могла понять, что именно, пока не разглядела Плаху, державшего правую руку на перевязи. Кто-то хромал, кто-то морщился от неудачных движений, всюду на телах появились новые синяки и раны. Триглаз шел чуть впереди, низко опустив голову. Оставив Лесли, Ифада догнала Триглаза и коснулась его плеча. Пират резко обернулся к ней, и девушка невольно вскрикнула. От левой брови до носа тянулся свежий длинный шрам, пересекавший глаз мужчины, вернее, то, что от глаза осталось. Триглаз смотрел на нее в упор, пока Ифада, закрыв рот рукой, пятилась назад. Она натолкнулась на Лесли, и тот снова повел ее дальше, обойдя товарища стороной. Ком в горле мешал ей вслух задаться вопросом, что произошло в лагере. Очевидно, команде «Безымянного» сильно досталось, пока их с Лесли не было рядом. Рулевой уже наверняка знал ответы, но даже не пытался ей что-то объяснить. А как ей самой придется объяснять свое отсутствие перед Сагали? Ифада снова принялась искать его взглядом. Ей казалось, что и без капитана она не может досчитаться кого-то из команды. – Сагали идет последним, – шепнул ей Лесли. Она повернулась к пирату, пристально смотря ему в глаза. Пока тот, сбитый с толку, не знал, что ему делать с перепадами настроения Ифады, та только думала, когда Лесли стал так проницателен, не был ли такой понимающий и чуткий человек еще одним сюрпризом от Желай-места, издалека угадывавшего, что ей требуется. Это было похоже на насмешку от источника желаний, мелкими подарками заставлявшему Ифаду отказаться от всех своих прошлых слов, что этого места не существует. Недоумение в глазах Лесли сменилось какой-то серьезностью, он открыл было рот, как вдруг на него и Ифаду налетел Ладро. Стиснув обоих в своих объятьях, пират потащил их дальше по берегу. – Ну, голубки? – весело спросил он. Его бодрость никак не вязалась с настроем остальной команды. – Ваша ночка, поди, была интереснее, чем у нас, а? – Нам было совсем не интересно, – процедила Ифада, пытаясь сбросить его руку. – Не поверю, – ухмыльнулся Ладро. – Берегись, Лесли, ей не по душе море и наша жизнь. Думаешь, она будет похожа на мою женушку, которая ждет меня в Иссе, если только уже не взяла в оборот другую команду? Коли мечтаешь о девице капитана, дотерпи до Желай-места, – он встряхнул Лесли за плечо, и тот сник. – Я не «девица капитана»! Сам о чем мечтаешь, Ладро? – Ифада сощурилась. – О домике в сердце Радталии, где-нибудь под Бесчестными горами, чтобы жена забыла, как выглядит проклятое море, – легко ответил тот. – А ты, значит, не девица капитана? Надо же, именно так он ундине и сказал. – Что?.. – Эх, хороший был план, – притворно вздохнул пират, – пока о нем знали я да Плаха. Когда вы побежали в лес, я подумал, что это отличный шанс все провернуть, потому что ты бы все испортила, девица. И все шло отлично, пока из-за вас, олухов, к нам не вылетел призрак. От веселья Ладро не осталось ни следа. Выпустив Ифаду и Лесли из своей хватки, он прошел вперед, нарочно задев рулевого плечом. – Рассказчик из тебя никудышный! – сердито бросила Овская ему в спину. – Может быть, ты расскажешь что-нибудь мне? Услышав Сагали, Ифада с готовностью повернулась к нему. Первым ее порывом было обнять капитана, но последние события удержали ее на месте. Лесли, поколебавшись, последовал за ушедшими вперед товарищами. Девушка, закусив губу, рассматривала Сагали, отмечая залегшие под глазами тени, потрепанный вид не лучше, чем у прочих членов команды. Теперь девушка знала наверняка, что его состояние было заслугой ее и Лесли. Сагали посмотрел на нее устало и кивнул головой, приглашая продолжить путь. – Каков был план? – осторожно спросила Ифада первой. – Поймать ундину и потребовать за ее жизнь пропуск через реку, – Сагали со вздохом потер глаза, и Овская увидела полумесяц следов зубов на тыльной стороне его ладони. – О таком вслух не заговоришь, – он ткнул пальцем в небо, намекая на небесный народ. – Значит, та ундина… – Русалки заманивают моряков, мы попытались заманить ундину. Твоя ревность была как нельзя кстати. Хотя я не ожидал, что ты поверишь в мой интерес к той девчонке. – Ты… «Ты пират!» – хотелось крикнуть Ифаде. Окрестности Желай-места продолжали влиять на нее, пусть она и избавилась от кого-то, паразитирующего на ее мыслях. Ее похитили, едва не бросили на острове с призраками-дикарями, чудом не убили, падением с водопада снова почти подвели к смерти, а она всю дорогу воспринимала как опасную авантюру и возможность заставить капитана пиратского корабля одуматься. Он так легко и спокойно говорил о том, что собирался угрожать жизни ундины, только чтобы попасть к Желай-месту. Поздно же Ифада стала осознавать, в какую трясину угодила и зарывалась все сильнее. Чего еще она не замечала или предпочитала не видеть, позволив вскружить себе голову? Вдруг Лесли был не прав, говоря, Росс Кин был куда злее Сагали? Не посвященный в планы капитана, молодой пират, наверное, тоже поверил, что ундина привлекла Сагали. Может быть, именно поэтому и рассказал Ифаде о его тьме, а не потому что девушке удалось случайно разбить чужие чары? – О, кому-то из вас можно полностью доверять? – проворчала она. – А тебе? – неожиданно для нее переспросил Сагали. – Вы ушли вдвоем, Ладро меня сразу разбудил. Вместо вас объявился призрак. Ундина уже была почти моей, а он выскочил из леса, размахивал мечом направо и налево, – капитан сжал кулаки. – Ему было плевать на меня, он хотел прикончить нас всех, потому что кто-то якобы пытался его провести. И все ундины были тут как тут! Я не мог понять, радоваться ли мне, что тебя с нами не было. Мы искали вас. Очень хочется узнать, где и чем вы занимались с Лесли все это время. – Ифада переживала за Рудмана, и я вызвался пойти с ней в лес и проверить, не натворил ли наш друг дел, – девушка подняла глаза и увидела вернувшегося к ним Лесли. – Он хотел выкрасть фею из-под носа призрака. Но вместо Рудмана призрак нашел нас. – Лесли спас мне жизнь, – тихо вставила Ифада. – На той стороне реки творится какая-то чертовщина, – Лесли указал на противоположный берег. – Мы слышали чужие голоса у себя в голове. – И я видела новую дорогу к Желай-месту! – выпалила Ифада. Оба пирата покосились на нее, и девушка, боясь, что Сагали начнет задавать ей вопросы о голосах или вовсе скажет, что она подозрительно сменяет тему, попыталась принять свой обычный скептический вид. Лесли что-то согласно промычал и, поймав холодный взгляд Сагали, поспешил снова присоединиться к остальной команде. Разволновавшись, Ифада не могла понять, каким образом раньше одним грозным взглядом могла нагнать страху или заставить себя слушать. Чем дольше она пребывала с командой «Безымянного», тем больше она терялась в собственных чувствах и меньше походила на саму себя. Ей захотелось зажмуриться и, вновь открыв глаза, увидеть себя дома, с Теркозом, с облегчением узнать, что все прожитое было лишь долгим тревожным сном. Но девушка быстро отогнала эту мысль. Она не знала, могло ли Желай-место по собственной воле переместить ее обратно в Раздольный лес или наслать на разум последнее наваждение, в котором она всегда будет считать себя живущей с братом неподалеку от Звенящего города, хотя в настоящей жизни пиратам достанется обезумевшая девица. – Сагали, ты не все говоришь мне, я не все говорю тебе. Мы оба от этого страдаем и, наверное, получаем по заслугам, – капитан вопросительно поднял бровь, но Ифада покачала головой, прося выслушать ее. – Я не могу теперь отрицать, что Желай-место существует, но я бы с радостью отказалась от него в любое мгновение. Если бы я знала, чем обернется эта ночь, я бы ни за что не ушла из лагеря. Я виновата. Но все то время, что меня не было рядом, я искала способ вернуться к тебе и рассказать о том, что я увидела. Тот, кто пробрался ко мне в голову, невольно показал мне дорогу. Ты помнишь «пристанище для вора» из стихов на карте? Мне кажется, я видела его в ельнике на той стороне реки. Может быть, крест на карте означал не брод, где нужно перейти реку, а место, куда не стоит соваться? Дорога будет трудной, но я постараюсь вывести вас… Сагали обхватил ее лицо ладонями, и Ифада смолкла. Она не верила, что поможет пройти до самого Желай-места стольким людям, не проведя над ними утреннего обряда. Она боялась в «пристанище для вора» повстречать ту самую, что нашептывала ей на ухо темные идеи. Она пришла к выводу, что не чувствовала себя виноватой за уход из лагеря, в то время как Сагали без ее ведома строил планы, включавшие заигрывания с ундиной. Она лишь хотела попасть домой живой и здоровой, но не могла сделать этого сама, не хотела подвергать брата опасности в попытке дойти до Желай-места и забрать ее в Раздольный лес. «Вот чего я буду желать, слышишь? – решила она. – Я буду думать о доме, а коли ты не можешь обойтись без подачек, сделай так, чтобы мне удалось выбраться отсюда». Капитан поцеловал ее и притянул к себе. «Почему ты только вчера вспомнила, что он убийца, грабитель, пират? – ругала она себя. – Что случилось с Россом?». Ифада не заговорит вслух о Россе Кине, не выдаст Лесли. Лгунья, сказала она себе с отвращением и обняла Сагали в ответ.

***

Остатки команды, Ифада и державшиеся чуть в стороне Рудман с Тальком стояли у самой кромки воды, рассматривая соседний берег, ничем не отличавшийся от этого. Лесли успел в красках описать пиратам, как жуткий голос приказывал ему напасть на Ифаду и бросить товарищей, он предупредил о том чувстве близкого сумасшествия, что сковывало его, пока девица не нашла способа избавиться от чужака. Пираты с подозрением поглядывали на Овскую, пока рулевой рассказывал, как она отыскала на берегу какое-то растение, смочила его листья в речной воде и приказала съесть их, что тут же прочистило ему мозги. Ифада не знала, благодарить ли его за историю, в которой было опущено использование крови, или же просить замолчать, пока к ней не выстроилась очередь из тех, кто не пожелает делить свой рассудок с кем-нибудь еще. – Никак не пойму, ведьма ты или нет, – протянул Ладро, – продолжаешь удивлять нас, девица. – Ифада живет в лесу, ее брат – настоящий колдун, – подал голос Тальк. – Я бы на вашем месте не удивлялся, что она разбирается в травах. Девушка наградила кота теплым взглядом. Кот был непривычно тихим весь день, и его единственные произнесенные слова оказались достаточными для пиратов. Фыркая, они отворачивались от Ифады и раздумывали уже о том, сколько еще препятствий их поджидало на пути к Желай-месту. Рудман, потрепанный меньше остальных, во время привала сам рассказал ей о том, как присоединился к команде «Безымянного». Они и в самом деле шли к призраку, за вечер Рудман успел передумать об охоте на фею и намеревался только предложить мертвому гвардейцу союз. Тальку, увлеченному своей целью, он ничего не сказал, опасаясь, что новые идеи отвлекут кота или задержат их на одном месте, а призрак успеет уйти за реку. В лесу они натолкнулись на Золотую Птицу. Вездесущая сипуха столь внезапно появилась у них на пути, что сосредоточенный на охоте Тальк своим воем выдал их положение всей округе, следом неожиданно для них закричала Ифада. Глянца, убеждавшего их, что к призраку не стоит идти, парочка уже не слушала. Рудман быстро смекнул, что в пиратском лагере у них будет больше шансов на спасение от меча призрака, схватил Талька и рванул через лес к броду ундин, еще не зная, что мертвец в ту минуту гнался за Ифадой и Лесли. Рудман заплутал, чутье и ему, и перепуганному Тальку подсказывало, что они ходят кругами, фея и призрак забылись. Именно крики и шум драки вывели их к берегу, где они очутились в центре стычки между пиратами, ундинами и призраком. Повинуясь благородному порыву, Рудман сражался плечом к плечу с командой «Безымянного» и после договорился с Сагали, что они вместе дойдут до Желай-места. – В самом деле, вы помирились? – всплеснула руками Ифада. – Нет, – Рудман скривился. – Как только мы дойдем до Желай-места, я ни на кого из вас не посмотрю. И даже на тебя, – добавил он, ткнув в Талька пальцем. – А я снова говорил с феей, – доверительно сообщил кот, пропустив обещания товарища мимо ушей, – я нашел ее рядом со своим укрытием. Она сказала, что призрак дойдет до Желай-места любой ценой и что нам не стоит злить его. Он начал исправляться и хотел стать хорошим, но увидел Сагали, страшно разозлился и стал прежним жутким призраком. – Ундины призывали его пересечь реку, пока они отвлекают пиратов, – мужчина усмехнулся, – а он только прошел сквозь них, даже головы не повернул. Я слышал, он тоже был бы рад отомстить твоему капитану. – Не «тоже», – пробормотала Ифада, озираясь по сторонам, – ты обознался, Фельдзис, прими это и оставь Сагали в покое. – Есть еще один Сагали? – ахнул Тальк. Ифада невольно оказалась на месте Лесли, не способного найти подходящий ответ. В любой момент их разговор мог услышать кто-то из членов команды, и тогда Овской было бы несдобровать. Зов Сагали вовремя спас ее от ненужного обмана или молчания, и Ифада, даже не оглянувшись на человека и кота, поспешила к капитану. Они добрались до брода, по которому ночью Ифада и Лесли убегали от призрака. Накрученные рассказами Лесли, все успели вообразить себе всевозможное зло, пропитавшее самый воздух от кромки бегущей воды и до Желай-места. – Перейдем реку – держите голову на плечах, – приказал всем Сагали. – Если в ваших мозгах появится новый собеседник, поздоровайтесь и пошлите его к чертям, понятно? Если вам будут подсказывать убить своих приятелей, с которыми вы бок о бок проводили лучшие разбойные годы своей жизни, Мартигинто, не забывайте, что им будут подсказывать то же самое. Вы пришли за Желай-местом, так дойдите до него. Воодушевленные его речью и уверенные, что познания и прошлая удача Ифады уберегут их от вмешательств в разум, пираты взревели, демонстрируя боевой настрой. Сагали первым без промедления шагнул в воду, и остальные последовали за ним, не боясь более ни ундин, ни призрака, ни небесного народа. Пропуская их вперед, Ифада смотрела на вечернее небо и только надеялась, что ей не придется снова бороться с девичьим голосом в своей голове. Чем ближе пираты подходили к другому берегу, тем настороженнее они становились, явно прислушиваясь к собственным мыслям и проверяя, в порядке ли их рассудок. Один за другим они выбирались из воды, ждали с минуту и самодовольно хмыкали, решив, что никто не будет их атаковать. Оказавшись на этой стороне реки, Ифада тут же свернула к прибрежным зарослям, где утром отыскала сердечную траву. Она рассчитывала, что листья сами по себе смогут облегчить борьбу с любым голосом, когда тот появится в голове. Девушка не верила, что таинственные злодеи, донимавшие их с Лесли, отступили с приходом такого количества людей. Она бы не удивилась, если бы оказалось, что для каждого пирата, для Рудмана и даже для Талька найдется по своему незнакомцу-смутьяну. С невеселыми мыслями Овская перебирала стебли, ища сердечную траву. Она точно знала, что та растет левее куста шиповника, на который она обратила внимание утром, но сейчас на этом же месте не было ни намека на нужное ей растение. Ифада узнавала этот клочок растительности, не сомневалась, что обрезала листья именно здесь, даже обычные сорняки оставались примятыми в том месте, где в начале дня девушка опускалась на колени. Но спасительной сердечной травы больше не было. Ифада для верности поднесла к глазами руку, порезанную о саблю Лесли: шрам оставался на пальце, подтверждая, что обряд ей не мерещился. – Она злится, что ты вернулась. Ифада вздрогнула от мяуканья Талька за спиной. Кот сидел возле нее, повернув мордочку к лесу и шевелил ушами, к чему-то прислушиваясь. Подняв взгляд, девушка увидела, что все до единого пристально смотрят на нее, и только Лесли нервно крутит головой, не слыша того же, что остальные. – Она говорит, что ты не спасешь его, – продолжил Тальк. Его голос звучал приглушенно, ровно, без обычных тягучих интонаций. То, что Тальк упоминает вещи, о которых Ифада никому не рассказывала, звучало чересчур зловеще. – Она ждет тебя. – Нас всех ждут, – прервал его Сагали. Капитан бросил озлобленный взгляд на Лесли, но рулевой, не замечая этого, продолжал смотреть на испуганную словами Талька девушку. Они заговорили одновременно со всеми, и Ифада могла лишь догадываться, что именно голоса только что рассказали Сагали: выдали Лесли, приукрасили произошедшее или придумали то, чего не было и быть не могло. Ничего не делая, Ифада и Лесли на глазах теряли доверие всей команды. – О, скоро я приду! – выкрикнула Ифада в сторону леса. – Приду и разберусь с тобой, слышишь? Сагали, – она торопливо повернулась к нему, – вернемся на свой берег, там вы их не услышите, за рекой у них меньше сил. Если они и дальше будут лезть вам в голову, мы не сможем здесь заночевать. – Мы пойдем сейчас, – сказал капитан. – Но… – Ифада огляделась в поисках причины никуда не идти. – Мы весь день на ногах, всем нужен отдых. Снова будем рассчитывать на чудесное появление Глянца, который отведет от нас беду? – Глянц нашел Желай-место в первый же день, – Сагали пожал плечами, – не решился идти туда в одиночку и поэтому вернулся. Он видел несколько дорог, на любой из них мы будем на верном пути. Он будет ждать нас у Желай-места. – Мне кажется, Ифада, – Тальк медленно повернул к ней голову, заговорив привычным протяжным тоном, – мы не заметим, как долго нам придется двигаться. – Когда же ты начнешь молчать, – проворчал слушавший их Рудман. – Отлично! – бросила Ифада. – Пойдем к Желай-месту сейчас! Дайте мне карту. Я покажу вам дорогу, а дальше вы вольны сражаться с голосами всю ночь напролет. Эта дрянь уничтожила мой шанс помочь вам, – она указала на растения вокруг себя, но пираты только недоуменно посмотрели на нее. – Хотите идти по ночному лесу и слушать бредни у себя в голове? Не сомневаюсь, по пути мы обязательно встретим того, кто нашептывает вам на ухо. Смотри, Сагали, здесь призрак ушел через брод ундин по дороге вдоль мертвых деревьев. Они ограничивают остальной лес от части, где живут голоса. Мы здесь. Нам придется пройти через весь ельник и развалины дома, – она ткнула пальцем в зеленое пятно, которое было похоже на случайно пролитые на карту чернила, – а уже от него мы выйдем на пустошь. Здесь ваше Желай-место. – Недалеко, – пробормотал Ладро, тоже изучавший карту. – Держитесь на расстоянии друг от друга. Я хочу, чтобы вы видели спину идущего впереди, но не могли до него дотянуться. Плаха, расставь их. Кот, пойдешь впереди с Ифадой, Рудман в середине, Лесли пойдет последним. Ты их не слышишь, – добавил он Ифаде, – и не будешь отвлекаться от дороги. – Что она говорит тебе? – шепотом спросила девушка. – Что тебе нужна правда обо мне, чтобы я сам стал не нужен. Что стоило оставить тебя на Ао-Э, как я и планировал. Я хочу, чтобы она ошиблась, Ифада. Сагали кивнул ей на темнеющий лес, и Ифада, снова приготовив оружие, ступила под деревья, разозленная, что Сагали мгновенно поддался созданному голосом настроению, хотя был предупрежден о его влиянии. Почему Лесли до последнего сопротивлялся голосу, а его капитан наоборот прислушивался к его словам? Она сказала Сагали то, чего он не должен был знать. «Я с тобой еще побеседую», – пообещала Овская. О том, что в лесу когда-то проходила дорога, подсказывали только идущие двумя ровными рядами ели, за которыми остальные деревья росли свободно. Ифада почти не видела, куда идет, но свернуть с приготовленной для искателей Желай-места тропы было бы непросто. Казалось только, что дорога постепенно сужалась, а ели подступали все ближе, пока Ифада не начала замечать, что их темные колючие ветви цепляются за одежду и царапают кожу. Словно они шли не через ельник, а пробирались сквозь терновые заросли, норовившие удержать их на месте. Позади слышалось ворчание пиратов, иногда кто-нибудь вскрикивал с требованием замолчать, и остальные члены команды тут же напоминали бедняге, что голоса ему только мерещатся. Тальк разговаривал сам с собой без остановки. Но он перешел на кошачью речь, и Ифада слышала только мурлыканье и мяуканье, убаюкивающее ее сознание. Кот, отчасти живущий в своем воображении, будто и не испытывал никаких неудобств от того, что она вдруг заговорила с ним. Он выглядел настороженным, иногда держался у ног Ифады и шел вперед на полусогнутых лапах, прижав уши, иногда наоборот поднимал хвост трубой и выбегал вперед, но неизменно продолжал мяукать о чем-то своем. – Это уже слишком! – вдруг на ходу воскликнул он, вернувшись к человеческой речи. – В древние времена духи не знали об учтивом отношении к собеседнику? Все трое ведут себя возмутительно. – Трое? Духи? – Древнейшие духи, – уточнил Тальк. – Говорили со мной по очереди, будто бы от этого изменилось мое отношение к ним. Я рассчитывал убедить их не мешать нашему пути. В конечном счете, мы могли бы извиниться за возможные оскорбления и примириться. Но Тар-Эри сказала, что они скучали и намерены и дальше играть с нами. Я полагаю, что в играх простых сущностей и духов слабая сторона неумолимо близка к проигрышу. Ифада оглянулась на Сагали, проверяя, слышит ли он слова кота. Капитан шел, скрестив руки на груди и смотря в землю, но весь его вид показывал, как ему не нравится рассказ Талька. Девушка подумала, не предложить ли коту заболтать древних духов до смерти, если ему не составляло труда вести с ними разговор, но отказалась от этой мысли. Тальку не стоило поучать сущность, обитавшую здесь веками до прихода пиратской команды, да и сама она теперь подозревала, что слишком опрометчиво бросала незнакомцам угрозы. Ей нечего было поставить против силы древних духов. – Я спросил, охраняют ли они Желай-место. Тар-Эри сказала, что эта земля – их тюрьма и их угодья, – продолжил Тальк. – А Тар-Тан пообещал, что если мы зайдем в их дом, то уже не выйдем из него. – Плевать, – подал голос Сагали. – Ифада видела эту дорогу, здесь пролетал Глянц, эти места упоминаются в стихах. Мне достаточно этого. Кто-то без конца говорит мне, что я скоро умру. Что прикажешь делать, если меня то и дело пытаются запугать? – Я бы обеспокоился о незавершенных делах, – серьезно ответил Тальк, – если духи обещают тебе смерть, лучше встретить ее с честью и не возвращаться на землю, как тот призрак с мечом. В темноте леса Сагали не видел, как испуганно Ифада смотрит на него. Пусть она успела за короткий срок несколько раз пересмотреть свои взгляды, она никак не хотела, чтобы Сагали все-таки настигло проклятье матери или месть призрака. «Я собиралась защитить его. Я помогу ему, а как мы будем относиться друг к другу, тебя не касается, – процедила она про себя. – Эти люди нужны мне, а я – им, ясно, Тар-Эри? Не мешай, прошу». Ей показалось, что она слышит вдалеке заливистый девичий смех. Сагали ничего не заметил, но Тальк застыл на мгновение, а затем помчался вперед. Ифада без колебаний последовала за ним, несмотря на окрики капитана за спиной. Она бежала, а лес начал светлеть, установился яркий солнечный день, ели снова расступились, освободив дорогу. Их старые, давно опавшие иголки мягко пружинили под ногами, они фонтаном взметались из-под лап несущегося впереди Талька. Сидящая на дороге птица вспорхнула с земли, но взлетала она медленно, плавно расправляя крылья, словно во сне. Тальк все бежал и бежал к ней, и Ифаде почудилось, что они с котом движутся на одном месте. Ноги стали утопать в иголках все глубже с каждой секундой. Ифаде пришлось перейти на шаг, она едва могла переставлять ноги, в то время как от Талька на виду остался только хвост. Девушка продолжала пробираться сквозь хвойное море, отмахивалась от тянувшихся к ней веток, которые в опустившихся сумерках ей не удавалось вовремя разглядеть. Холодный свет луны никак не помогал. Еловые иголки сыпались ей на голову, царапая лицо и шею. Кто-то подхватил ее под руки и оторвал от земли, выдернув из хвойной трясины. Несколько мгновений Ифада беспомощно перебирала ногами в воздухе, этот «полет» не был похож на парение над лесом из видения, кто-то нес девушку через лес так быстро, что деревья вокруг слились в одно пятно. Миг, и ее снова бросили на землю, жесткую и выжженную, красными всполохами светящуюся изнутри. Не успев осознать, как сильно она ударилась, Ифада поспешно встала, и земля потускнела под ногами, начала темнеть, и ее чернота стала обволакивать тело Овской. – Тар… Тар-Эри, остановись! – закричала она. «То не я. То Эр-Онир». Ифада попыталась обернуться, но ноги приросли к земле, поглощенные тьмой. Она едва удержалась, чтобы не упасть и не исчезнуть целиком в ползущем вверх мраке. – Пусть так, – девушка сделала глубокий вдох, паника комом поднималась по горлу, не позволяя говорить уверенно. – Эр-Онир, я могу сказать лишнее, оскорбить кого-то, не подумав, но я убедилась, что мои угрозы способны только рассмешить вас. Вы обладаете силой, которой я и представить не могла. Вы хотели сыграть с нашим разумом, проучить, вы в этом преуспели. «Тар-Тан напрасно советовал твоему другу убить тебя, – прошептала Тар-Эри на самое ухо. – Мы бы пропустили столько веселья». Раздался скрежещущий звук, и темноту прорезала узкая полоса света, убегавшая далеко вверх к небу, но поддававшаяся темноте. Сощурившись, Ифада наконец смогла сделать несколько шагов, приблизившись к источнику света. Перед ней возвышались медные ворота, покрытые травяной патиной, сквозь щель между ними и пробивалось холодное свечение. Девушка огляделась по сторонам: дальше от щели половинки ворот растворялись в темноте, их краев не было видно. «Это и есть пристанище для вора?» – спросила она себя. «Мы не воры. Мы забирали лишь жизнь человека, но человек сам с легкостью крадет жизнь у другого, – пророкотал мужской голос. – Нас лишили бессмертия, оставив жизнь вечную». «Чтобы мы дождались своего конца», – добавил еще один незнакомец. «Мы открыли ворота, но не ушли. Мы откроем их для тебя», – голос Тар-Эри впервые показался Ифаде мелодичным и ласковым. Створки ворот начали бесшумно раскрываться навстречу девушке. Свечение за воротами постепенно теплело и сжималось, пока не превратилось в подобие городских огней. Ворота все больше открывали Ифаде вид на тихую улочку, вымощенную камнем. Девушка и не заметила, как ступила на нее, без колебаний миновав тяжелые ворота. Мягкий свет уличных фонарей и из окон домов согревал, принося успокоение, и Ифада шагала по дороге с наслаждением и ощущением, что бывала на этой улице не один раз, до того знакомой и родной она выглядела. – Что-то горит в стороне порта, – пробормотал Теркоз. Они стояли на перекрестке, вдалеке виднелось желтое зарево. В тот раз они ушли из Звенящего и только на следующий день узнали, что сгорел трактир «Пила до дна». Огонь не тронул ни одного другого здания, но кто-то погиб: ходили слухи, что умер пират с пришедшего в тот день корабля. Теркоз за руку потянул Ифаду налево – к городским воротам, чтобы скорее вернуться домой. Но его сестра осталась стоять на месте, продолжая смотреть в направлении разгоравшегося пожара. Рядом с ней кто-то судорожно вздохнул. Девушка оглянулась и увидела Лесли, обхватившего себя руками. Шмыгая носом, он безуспешно пытался выглядеть невозмутимым, но вновь и вновь едва не начинал плакать. – Паршивый был трактир, – попыталась пошутить Ифада, не понимая, почему горящее здание вызывает у Лесли такие чувства. – Ты все пропустила, – заявил он отрешенно. – Росс, глянь-ка! Сердце Ифады забилось чаще, когда она услышала знакомый голос. Сагали и Плаха сидели за столом трактира, Лесли стоял перед ними, взволнованно ожидая их решения. В дверном проеме появился еще один человек, как две капли воды похожий на Сагали. Росс Кин, капитан «Безымянного», неторопливо приблизился к своему брату, окинул Лесли презрительным взглядом, заинтересованно посмотрел на Ифаду. Она ощутила веющий от него могильный холод, словно пират даже в трактире уже был мертв и вел смерть за собою. И он тоже обратил на Овскую внимание. – Велке никуда не годится, – Сагали зевнул, – ни головы, ни рук, готов загнуться от любой простуды. А этот парень хочет стать нашим новым рулевым. Нам пора сменить пару лиц на борту. – Если он готов драить корабль день и ночь, милости просим, – фыркнул Росс, утратив к разговору всякий интерес и поворачиваясь в сторону затаившегося за стойкой трактирщика. – Я сказал, он хочет стать рулевым, – тихо повторил Сагали. Росс еще раз оглядел Лесли, аккуратного, тихого юношу, старавшегося не показывать своего страха перед грозным капитаном. Глубоко вздохнув, Росс двинулся к стойке и перегнулся через нее, выбирая выпивку из хранившихся у трактирщика запасов. Хозяин заведения стоял ни жив ни мертв. Росс взвесил в руке сосуд из темно-зеленого стекла, вернулся к столу, где сидел его брат. Он в раздумьях посмотрел на бутылку, а затем неожиданно разбил ее о голову Сагали. Ифада вскрикнула и отскочила в сторону, в то время как ошарашенный Лесли застыл на месте. – Сменить пару лиц? – проревел Росс. – Может, стоит что-то поменять в твоем для начала? Зажимая рану на голове, Сагали поднялся из-за стола, Плаха тенью последовал за ним и сделал знак Лесли, чтобы тот не приближался. Росс расплылся в довольной улыбке, и в тот же миг Сагали налетел на него, сбив с ног. Не в силах наблюдать за их дракой, Ифада отвернулась и зажала уши, пока братья кричали от боли и злобы, избивая друг друга. «Ты же хотела узнать всю правду, – Тар-Эри стояла у нее за спиной, но девушка даже не попыталась впервые увидеть, как выглядит обладательница вкрадчивого голоса. – Так почему ты не смотришь?». – Я смотрел на них, – сказал Плаха, встав рядом с Ифадой. – Я следил только за тем, чтобы Сагали остался жив. Я всегда следил, чтобы Сагали остался жив. Наступал момент, когда Росс бил не с такой яростью, и тогда можно было вырвать Сагали из его рук. Росс тем временем сам вывернулся из хватки брата и обрушил на спину встающего Сагали стул, от удара разлетевшийся на куски. Теперь Сагали растянулся на полу, и Росс воспользовался этим мгновением, чтобы со всей силы несколько раз пнуть его под ребра. Плаха дернулся в их сторону, но Сагали вытянул к нему дрожащую руку: – Назад! Прочь, вы все! Плаха без возражений сгреб Лесли за шиворот и потащил его к выходу. Глотая слезы, Ифада побежала за ними, по голосам не разбирая, кто из братьев кричит так надрывно. Выскочив на улицу, она сползла вдоль стены трактира, вцепившись себе в волосы. Вот о чем молчала вся команда, о чем не желал вспоминать Сагали, о чем боялся дознаться Глянц, в чем чувствовал вину Лесли. Бравый капитан «Безымянного» в безумной схватке убил собственного брата-близнеца. Человек, в которого она влюбилась, был проклят родной матерью за братоубийство. – Горит! – трактирщик выбежал из здания и заметался по улице, призывая кого-нибудь на помощь. «Он вот-вот прольет родную кровь, – в мужском голосе звучало наслаждение. – Он продолжит дело семьи, в которой все уничтожают родных одного за другим. Пройдет пять лет, и он захочет связать жизнь с тобой». – Нет! – вырвалось у Ифады сквозь рыдания. Лесли сидел рядом с ней и тоже задыхался от слез, уткнувшись головой в колени. Люди бегали вокруг трактира с ведрами воды, заскакивали внутрь и вылетали обратно на улицу, не желая попасть под горячую руку кого-то из Кинов, не замечавших, что вокруг них разгорается огонь. Плаха держался возле дверей, следя за братьями. – Я не смогу, – прошептал Лесли. – Как надо жить, чтобы докатиться до такого? – Все начинается с малого, – пробормотала Ифада. – С преступления, которое остальные и не воспримут всерьез. Скажем, сорвать украшение с девицы, что будет погружена в невеселые мысли и ничего не заметит. – Звучит дерзко, – невесело усмехнулся молодой человек, – едва ли я на такое решусь. – Лесли Лир Иасакт. Оба подскочили на месте. Сагали, пошатываясь, вышел из горящего трактира, словно и не заметил начавшегося пожара. Он растер по лицу бегущую из раны на голове кровь, сплюнул и пристально посмотрел на Лесли. Тот торопливо поднялся на ноги. – Добро пожаловать на борт без имени. – Без имени? – удивился следующий за ним Плаха. – Слыхал о корабле «Голова Акжета», на котором ходил Росс? – Сагали улыбнулся хищной, окровавленной улыбкой. – Говорят, корабль Сагали безымянный. Сможешь отыскать такой на море? «Скоро кара настигнет его», – пообещал голос. «Тар-Тан ждет, когда призрак совершит возмездие. Все ждут, когда призрак завершит круг, – Эр-Онир притворно вздохнул. – Рудман ждет шанса получить расплату за потерянные годы. Я жду твоих действий. Ты ничем не отличаешься от этих преступников. Ты обманщица, лесная разбойница, ненавидишь отца, не простила весь свой род. Ты так хороша в любом деле, Ифада Овская. Твое видение так удачно позволило тебе найти новую дорогу прямиком через наш дом. Как зла была на тебя Тар-Эри, в ее гневе невозможно было усомниться. И вот ты здесь, отныне все видишь и знаешь». «Ты не знаешь главного, – заговорил Тар-Тан. – Завтра ты убьешь». Ифада взвыла, не веря своим ушам, не желая верить шепоту древних духов, заточенных в доме-темнице, которую они превратили в пыточную для чужаков. Пытаясь избавиться от услышанного, она зажмурилась и принялась биться затылком о стену горящего трактира. Все было обманом, выдумкой и не могло существовать на самом деле ни сейчас, ни прежде, ни в будущем. Не могло! Девушка снова запрокинула голову назад и, не почувствовав за спиной опоры, упала на землю. Снова приняв сидячее положение, Овская размазала по щекам слезы и огляделась. Перед ней простиралась пустошь, еще державшаяся в тени, а за ней рос одинокий черный холм, уже освещенный рассветным солнцем.