Достигнуть цели

      Прошло больше года. На смену дождливой осени пришли морозные дни. Снег толстым слоем лежал в Питере уже неделю. Яркое солнце светило всего несколько часов в сутки и вовсе не согревало. На улице было по-настоящему холодно. Проходящие мимо люди выдыхали густые струи пара.       Как же много изменилось без нее. Мне больше не с кем ходить по ночным улицам Питера, некого держать за руку и не с кем обмолвиться словом. Поэтому я хожу один.       Дорога не просто знакома. Она вызубрена наизусть. Кажется, что я знаю здесь каждый листик, который сейчас накрыт снегом. Воздух разрезается дыханием. Роняю взгляд на букет ромашек, который покоится в руке. Лепестки увядают от холода, но я все равно несу их для нее.       Цветы сочетаются с белой пеленой возле могилы. Слишком долго смотрю на них, внутри из раза в раз все сжимается. «В один день ее не станет и все по твоей вине», — вспоминаю слова Даниила. И паршивое чувство съедает мое ненастоящее человеческое сердце еще больше.       Даниил оказался прав: в ее смерти виноват только я. Не смог удержать ту, которая внесла в мою демоническую серую жизнь краски. В моих руках великая сила, так почему же я допустил такой огромный промах, оставив ее в лапах злосчастной судьбы?       Позади слышатся негромкие шаги.       — Столько времени прошло, не ожидал, что встречу тебя, — раздается слегка хриплый голос, разрушая тишину.       Голос и шаги принадлежат Даниилу. Разворачиваюсь, молча смотрю на него. Он недолго держит со мной зрительный контакт, после чего отворачивается. В глазах нет укора, лишь сочувствие. Но мне кажется, что лучше бы он меня осуждал.       — Скажи мне, — тихо говорит Терентьев, — она была счастлива?       Он снова разворачивается лицом ко мне и смотрит в глаза, будто знает, что прочитает в них правду, каким бы не был ответ.       — Да, — так же тихо отвечаю ему и вижу в ответ еле заметную улыбку, напоминающую мне Леру.       Висит тишина. Он не смотрит на меня, я не смотрю на него. Парень чего-то выжидает, чувствую это по напряжению, которое висит в воздухе. Хочу спросить, но он опережает.       — Она оставила это тебе, — спокойно произносит, подходит ко мне, протягивая сложенный пополам белый листок, после чего молча уходит.       Недолго смотрю ему вслед, после чего перевожу взгляд на дрожащий лист. Понимаю, что он дрожит не от ветра, а от моих рук. Медленно разворачиваю его.       «Ты был моим счастьем, Себастьян», — гласит написанная неровным почерком фраза.       На снег падает засохшая ромашка. Я тяну к ней руку, чтобы поймать до соприкосновения с холодным покрывалом, но падаю быстрее. Все еще дрожащими пальцами поднимаю ромашку и аккуратно прижимаю к себе.       Это последнее, что остается у меня.