Равнодушие

Эксцентричность, по мнению Тома, не лучшее качество человека. Он просто не видел смысла выставлять свою некую особенность у всех на виду, демонстрируя свое явное различие от масс. Да и вообще эта самая яркость зачастую оказывалась надуманной и показушной настолько, что вызывала желание лишь закатить глаза. Том сам старался не акцентировать внимание на своей особенности, не желая привлекать лишнего внимания к себе. Ему вообще было неприятно, что, только узнав о его диагнозе, люди начинали стыдливо отводить взгляд, а что бывало еще хуже — начинали с ним сюсюкаться, словно с умственно отсталым. Эксцентричность действительно была отталкивающим для Тома фактором. Но он не подозревал, что именно это качество может заинтересовать его. Профессор ЗОТИ Герберт Грин оказался очень ярким человеком. Нет, он не уподоблялся Дамблдору в носке несуразной одежды или не превращался в кошку, но было в нем что-то такое, что Том почувствовал в Гарри и в плохой-хорошей миссис Поттер. И это завораживало. Когда первокурсники вошли в класс, профессор уже сидел за столом, увлеченный чтением какой-то книги. Приглядевшись, Том узнал учебник Защиты для первого курса. Гарри слегка дернул Риддла за рукав, который был готов уже вновь занять последнюю парту, и молитвенно сложил руки: — Ну пожалуйста, — Том где-то читал, что друзья идут на уступки ради друг друга, поэтому ему ничего не оставалось, кроме того, чтобы согласиться и дать провести себя к первой парте. Профессор даже взгляда не отвел от книги. Риддл разложил вещи на столе, мысленно подмечая их порядковое расположение. 1. Пергамент должен лежать прямо по центру парты, но не слишком высоко, ведь не хватит места для учебника. 2. Карандаш должен быть справа от пергамента параллельно ему. 3. Учебник должен находиться над пергаментом, не перекрывая лист. 4. Листок для записи задания можно оставить в кармане до конца занятия. — Чудик, — выплюнул Драко, усаживаясь позади них. Из кладовки для метёл мальчики вышли сами. Магия Поттера спровоцировала выброс, который тот, как раз кстати, сумел преобразить в Люмос. К их общему облегчению в наплечной сумке Тома тогда обнаружился учебник Чар, в котором упоминалось заклятие, отпирающее двери — Алохомора. Риддл счел это заклинание крайне полезным, отчего решил провести эксперимент, правда, для этого пришлось отпустить руку Гарри, у которого, по подозрениям слизеринца, случился приступ клаустрофобии. В глубине души Том был даже слегка расстроен тем, что не смог сразу решить такую простую задачку. Когда класс расселся, профессор вновь не удостоил ребят внимания. Кто-то даже почувствовал вседозволенность, чем почти сразу же воспользовался, запустив в воздух фигурку-оригами. Наконец профессор отвел взгляд от книги и улыбнулся — от этой улыбки Гарри напрягся, а Том подумал, что им все-таки стоило сесть ближе к выходу. — Добрый день, класс. В этом году вы начинаете изучать такой важный в нашем жестоком и непредсказуемом мире предмет под названием Защита От Темных Искусств. Кто мне скажет, что это значит? В воздух в то же мгновение взметнулось несколько рук. — Да? — Грин указал на Гермиону. Та встала и незаметно расправила складки на мантии. — Это означает, что мы будем учиться защищать себя от темной магии. Профессор кивнул и сложил руки замком. — А посредством чего мы будем этому учиться? Класс молчал. Герберт встал и спокойным шагом направился вдоль парт. Он внимательно вглядывался в лица учеников. — Посредством изучения темных искусств, как таковых? — прошептал Том себе под нос, пытаясь прикрыть свой пергамент от Поттера, которому не терпелось черкануть еще на совсем чистом листе победное «лох». Профессор резко развернулся на пятках и наклонился к их парте. — Как ваше имя, молодой человек? Том попытался отодвинуться от профессора, но уперся спиной в стул и застыл, словно натянутая струна: — Том Риддл, сэр. Грин покачал головой, отводя взгляд и хмыкнул: — Очень интересная и опасная в наше поствоенное время мысль, мистер Риддл. Но тем не менее, верная. Нельзя сражаться с тем, с чем ты не знаком, правда? Слизеринцу показалось, что это очень логично. Наконец профессор двинулся назад, но был прерван: — Прошу в следующий раз не нарушать мое личное пространство, профессор. Мне неприятно, — Том размышлял о том, что преподаватель продолжит так делать, если не узнает о его мнении об этом. Это было логично. Логика вообще-то не являлась основной чертой эксцентричных людей, но понадеяться на теорию следовало. Профессор ехидно изогнул брови, а Поттер осторожно вывел на пергаменте: «Ты точно не гриффиндорец?..Кстати, лох!» — Что же по-вашему является личным пространством? А, мистер Риддл? «Ты пробудил в нём второго Снейпа…» На самом деле Том был даже рад этому вопросу. — Это мое собственное пространство. Субъективное. Примерно вот такое, — мальчик вытянул перед собой руки и соединил их полукругом, — да, такое. Кто-то в классе засмеялся. — И что же, никто не должен его нарушать? — Том даже если бы и хотел, не смог распознать сарказма в чужом вопросе. — Никто. Ничье личное пространство нельзя нарушать. «Да он же шутит, Том, шутит.» — начеркал на пергаменте Гарри. Писал он неразборчиво и очень коряво. Профессор потер подбородок и кивнул. — Хорошо. Мистер Поттер, что вы там пишете? — Гарри дернулся в сторону от пергамента Тома, принимая непонимающий вид. — Ничего, сэр. — Отлично, — профессор оглядел класс, — мистер Малфой, откройте учебник на первой странице и прочитайте нам введение. Том не мог видеть лица Драко, но предположил, что тот улыбнулся. За их короткое знакомство Риддл убедился в том, что Драко нравилось внимание взрослых. — «Уважаемые первокурсники! В этом году вы начинаете изучать необходимый, в связи с чем обязательный, курс Защиты от Темных Искусств. Защита от Темных Искусств или ЗОТИ — сложнейшая наука, изучающая основные методы и методики защиты от любых воздействий темной магии на волшебника. В учебниках данного курса вы найдете информацию о темных существах, запретных заклинаниях, темной магии. Вы сможете обезопасить себя и предостеречь от беды своих близких. Изучая этот предмет тщательно, вы даете нашему миру надежду на светлое будущее и полное избавление от темных магов.» Драко закончил читать, а профессор Грин принялся похлопывать ладонью по столу — Том где-то читал, что это признак испытываемого стресса. — Как вы относитесь к прочитанному, мистер Малфой? — Я думаю, что авторы учебника правы, профессор. ЗОТИ — один из важнейших предметов в учебном плане Хогвартса, только благодаря нему мы сможем спастись в трудные времена. — В какие трудные времена? — растягивая гласные, проговорил профессор, опираясь на парту. Том толкнул Поттера, стремящегося наконец нарисовать на его пергаменте чью-то задницу, и вслушался в слова однокурсника. — Например, Магическая война с Геллертом Гриндевальдом, закончившаяся не так давно. Том посмотрел на Поттера. Улыбка с лица гриффиндорца пропала при упоминании этой войны. — Что за война? Что за Гриндевальд? Гарри покачал головой и тихо шикнул: — Потом расскажу. Смотри. Он пододвинул исписанный вдоль и поперек пергамент Риддла к себе и нарисовал карикатурно-смешного человечка, стоявшего среди пламени. Интересным Тому показалось то, что Гарри уделил внимание глазам человечка — один был совершенно черным, а второй Поттер решил не закрашивать. В конце гриффиндорец резко обвел палочку в руках волшебника, которая вызвала в Томе смутные ассоциации. — Это Гриндевальд, — Гарри что-то шепнул в лист, после чего рисунок вмиг зашевелился, — величайший темный волшебник. Он развязал крупнейшую войну, главной целью которой он считал превосходство волшебников над другими расами. Стремный дядька, папа рассказывал. Том внимательно смотрел на рисунок. Выглядело странно. — Молодые люди, я слушаю вас уже две минуты, позвольте же взглянуть на ваше творчество. Право, нам очень интересно, — профессор выдернул пергамент из их рук и поднес к лицу, — да, кто бы это ни нарисовал, художником ему не стать. Том ожидал, что, увидев рисунок, все ребята в классе засмеются, но ничего не произошло. В классе господствовала тишина. — Возвращаясь к вашему ответу, мистер Малфой, могу сказать, что война окончена, Гриндевальд в тюрьме, — профессор смял пергамент и швырнул его в урну, — и что, теперь нам перестать изучать ЗОТИ? В оглавлении вашего учебника слово «темные» и прочие его вариации употребляются семь раз и всего-то в четырех абзацах. Но там нет главного. Кто мне скажет, что такое Темные Искусства? Честно говоря, Том сам не мог дать точного определения. Видимо, весь класс считал так же. — Никто не знает? Что ж, запишите: Темные Искусства — это раздел магии, используя которую, волшебник может причинить вред другим. Ключевое слово в данном определении «может». Кто скажет, почему? Первой заговорила Гермиона: — Потому что может и не причинять, сэр? Профессор кивнул. — Верно. Даже Авада Кедавра, — при упоминании заклинания часть учеников вздрогнула, — даже она когда-то служила в мирных целях. Кто-нибудь знает в каких? Руку вновь подняла Гермиона. — Раньше с её помощью облегчали мучения смертельно больных. Например, если человек бился в агонии, его безболезненно умертвляли. — Отлично, — Профессор жестом приказал записывать, — Я хочу, чтобы вы поняли, что никакой темной магии не существует. Да и светлой тоже. Есть только намеренья. Только они определяют деяния и самого волшебника. Даже самое темное заклинание можно использовать в мирных целях, так же, как и светлое может принести человеку непоправимый вред. Том подумал о том, что из-за выходки Поттера ему придется переписывать конспект позже. — Теперь я хочу, чтобы вы сделали кое-что для меня, — хмыкнул профессор, наблюдая за заинтересованными лицами детей, — возьмите каждый свой учебник и вырвите страницу с введением, хорошенько её сомните и бросьте в урну. Кажется, Гермиона схватилась за сердце. Гарри же оказался одним из первых, кто выполнил указание профессора и теперь дожидался, когда пущенная по классу урна подлетит к нему. — Круто, — шепнул он Тому, — всегда мечтал порвать учебник. Внутри Риддла что-то все же противилось этому действию, поэтому Поттер вырвал страницу из его учебника сам, прикрыв однокурснику лицо своим пергаментом. Когда наконец все в классе избавились от введения, отправив страницу в урну, маг взмахнул палочкой, после чего все ее содержимое запылало голубым пламенем. — Вау… — протянул Гарри, — почти файершоу. Профессор удовлетворенно кивнул. — Я считаю, что для первого занятия нам достаточно. Пятнадцать баллов Слизерину за интересную дискуссию и столько же Гриффиндору за четкость ответов, — Драко и Гермиона довольно зарделись, — и минус по пять баллов с обоих факультетов за непристойные рисунки. Пришла пора краснеть Гарри. Том не чувствовал себя виноватым и даже хотел сказать об этом, но в тишине класса раздался звонок, и профессор скрылся в своем кабинете, встревоженно посматривая на часы. — Ну он и правда странный, — хихикнул Поттер, после того, как все вышли в коридор, — он даже шокировал Снейпа. — Профессора Снейпа, Гарри, — вставила Гермиона, — я нахожу его методы преподавания довольно самобытными, но интересными. Где бы мы, например, узнали про Аваду Кедавру? Она посмотрела на свой лист с расписанием. Следующим и последним на тот день занятием стала История Магии. — Но ты же и так про нее знала… — решил поспорить Рон, — вообще откуда ты столько всего знаешь? Мне казалось, что ты из семьи магглов. — А мне казалось, что в тебе побольше такта, Рон Уизли, — Грейнджер хотела уже было убежать, но все-таки повернулась к Тому, — Том, то что ты сделал… обычно делать не рекомендуется. — Что из? — Риддл принялся мысленно перебирать все произошедшее за пару дней. — Ты начал дерзить профессору Грину, Том. Ученики не должны дерзить учителям, — Гермиона многозначительно подняла указательный палец. Том понял, что ничего не понял. Он действительно не понимал, где же пряталась дерзость в его словах. Все сказанное им, показалось ему действительно логичным. Как профессор мог узнать о том, что ему неприятно, если этого не сказать? — Я не дерзил ему. Я сказал, что мне некомфортно. Задача школы — понятно и комфортно донести до ученика необходимую информацию. Девочка удивленно открыла рот, но тут же закрыла, видимо, не найдя слов против. — И-и-и счет один-ноль в пользу Тома Риддла гип-гип-ура! — закружился Рон, порываясь схватить товарища за руки, но заставляя себя этого не делать. Том посчитал свои баллы везения, которых оказалось достаточно для того, чтобы посмотреть прямо на гриффиндорцев и спросить: — Так что это за война? Радостный вопль Рона мигом сменился испуганным шепотом: — Он не знает? Он не знает! Как можно не знать? — Потому он только недавно в магическом мире, гений. Люди не обязаны знать все на свете, — вступилась Гермиона. — Ну ты-то знаешь… — Рон понизил голос, — двенадцать лет назад Альбус Дамблдор одержал победу в дуэли над темным магом Гриндевальдом. До этого война шла несколько лет. Методы Гриндевальда были очень резкими, так родители говорили, он боролся за верховенство чистой магической крови. Вот, больше я тебе сказать не могу. Не знаю. — А кто знает? — задал закономерный, очень даже логичный вопрос Том. Рон прижал палец к губам и едва слышно произнес: — Дамблдор. — Профессор Дамблдор, Рон, — вновь поправила Гермиона, — говорят, что Геллерт Гриндевальд владел какой-то необычной палочкой. — Бузинной! — вставил Гарри, — Одной из Даров Смерти! Том наконец вспомнил, что ему напоминала нарисованная Гарри палочка. Именно эту палочку держал в руках Альбус Дамблдор, когда пришел за ним в приют. Значит, директор решил оставить палочку врага себе. На что-то логичное это не походило. — Гарри, скажи мне, — тихо обратился Риддл, — а разве люди оставляют вещи на память о людях, которых они ненавидели? Иного Том придумать не смог. От шума и гула переругиваний Поттера и Уизли на тему того, существуют ли действительно Дары, у слизеринца начинала гудеть голова, ему казалось, что еще чуть-чуть и стенания сами прорвутся из него непрекращающимся потоком. — Э, нет, — ответил Поттер, — вроде бы нет. Том мог бы предположить, что палочка являлась победным трофеем, но то, как осторожно и даже ласково обращался с палочкой волшебник, эту теорию рушило на корню. — О, смотри, Малфои… И правда, за поворотом Том увидел Драко, который в лицах пересказывал произошедшее за день Абраксасу. Громкое восклицание Рона не осталось незамеченным. Братья совершенно синхронно повернулись к гриффиндорцам. — Том, какая встреча! — слишком громко и как-то неестественно-весело поприветствовал его Абраксас, — Мы как раз о тебе и говорили. Знаешь, мы терпели то, что ты лишаешь баллов собственный факультет, но то, что ты прибился к львятам, мы стерпеть не можем. Учти, Том, что твои однокурсники не слишком-то и рады этим двум фактам, поэтому рекомендую тебе не ждать чего-то хорошего от них. — Без проблем, — ответил Риддл, постукивая пальцами по стене. Раз-два-три. Раз-два-три. В космосе нет Малфоев. Раз-два-три. Абраксас демонстративно потянулся и зевнул: — Кстати, тебя вызывал директор. Опять. Драко засмеялся, заискивающе заглядывая в лицо брату и наклонился к Риддлу, шикнув: — Тебе все прощают, только потому что ты чокнутый… — Том резво ударил блондина под дых и устремился в кабинет директора, размышляя о том, что прощать обиды — не его удел. Конспекты, решил слизеринец, он перепишет позже. На этот раз путь дался мальчику проще. Он уже знал, когда нужно сворачивать, а когда продолжать держать путь прямо, не оглядываясь на тревожное состояние внутри. Исключить его так быстро не могли — это он уже понял, возможно, профессор просто разузнал о его драке с Малфоем и придумал соответствующее наказание. Ничего страшного. Однако царапины на предплечье считали иначе. Том назвал пароль горгулье и без стука вошел в директорский кабинет. Дамблдор оказался на месте. — О, мистер Риддл, войдите, не бойтесь! Понимаю, оказаться здесь дважды за столь короткий срок несколько неприятно, но все же не могу ничего поделать, — Альбус развел руками — Том запомнил этот жест, его часто использовал Рон. Том молча сел на стул, сложив при этом руки на коленях домиком. — Я вызвал вас поговорить о том, что я пообещал вам, мистер Риддл. О вашей комнате, — поспешил успокоить его директор, — насколько я понял, вам необходимо личное пространство, поэтому прямо сейчас домовики готовят для вас комнату в подземельях. Том хотел сказать, что больше по своей воле предпочел бы в подземелья не соваться, но промолчал. — Комната будет находиться рядом с кабинетом профессора Снейпа, таким образом, за вами всегда будет присматривать декан Слизерина. — Хорошо, спасибо, — пробормотал Том, будучи не в состоянии отойти от шока, — профессор? — Да, Том? — глаза директора, казалось, улыбались. — Как много преподавателей знают о… моей о-особенности? — Тому не нравилось произносить этого вслух. Аутизм для него был словно стеной, огромной и непробиваемой. — О, мистер Риддл… Боюсь, что об этом знаем только мы с вами, ваши друзья и Мадам Помфри, которая сможет оказать вам помощь, если на то будет необходимость. Если бы ему были доступны фразеологизмы, Риддл бы подумал, что у него камень с души свалился. Малфой солгал. — Можно сделать так, чтобы об этом никто больше не узнал, профессор? Дамблдор молча кивнул и улыбнулся так, что у мальчика внутри все потеплело. Приятно осознавать, что тебя понимают. Примерно такое же чувство он испытывал, когда Гарри брал его за рукав, не хватая за руки, показывая, насколько же для него важно чужое личное пространство. — Вы хотели спросить что-то ещё, мистер Риддл? — Да. Почему вы оставили себе палочку Гриндевальда? От его вопроса директор закашлялся, а феникс в клетке вытянул шею. — Понимаешь ли, Том, существуют такие вещи, от которых избавиться не так просто… Ага, Том знал про такие вещи. Простуда, лишай, клещи, Гарри Поттер. — Ты хранишь их потому что они очень ценны… — Риддл догадался, что его хотят запутать. Это было как две стороны монетки, — некоторые вещи ценны материально, а некоторые дороги тебе, как память… Больше Том не слушал. Он все понял. Палочка, будь она просто ценной вещью, лежала бы в застекленной витрине, но тут же она была памятью о чем-то таком, что было важно директору. Соответственно Геллерт Гриндевальд был важен директору. Все было просто как дважды два. Слизеринец думал о том, что ни за что бы не взял пусть и трижды волшебную палочку из рук того, кто ему не нравился. (порой люди говорили Тому, что он понимает все так, как ему хочется, но он их не слушал.) — Спасибо, профессор, я понял, — в конце монолога Дамблдора произнес Риддл и соскочил со стула, — я пойду, — и не дожидаясь ответа, покинул кабинет. На Историю Магии Том не пошел, он все равно не знал расположение кабинета, а отметив примерное местонахождение своей будущей комнаты, отправился в Большой Зал. Вскоре к нему присоединились Гарри, Гермиона и Рон. — Вот вы заметили, что почти все преподаватели Хогвартса старые и одинокие? — рассуждал Уизли, философски задирая голову вверх, — вот профессор Дамблдор — он же дедушка. Где его бабушка? А профессор Макгонагалл? Где ее дедушка? Вместо ответа Том прихлебнул тыквенного сока и подумал о том, что бабушка Гриндевальд звучит несерьезно. А профессор Макгонагалл в дедушках не нуждалась. Она все-таки была красавицей.