Равнодушие

Том чувствовал, как темнота взирала на него. Горьковатый запах пыли давно не раздражал рецепторов, и даже посторонний шум отошел на второй план. Тишина явно была подругой темноты. Она мягко убаюкивала Тома, постепенно расслабляя. В какой-то момент ему начало казаться, что его не существует вовсе. Есть лишь глупый генотип и несколько тысяч атомов, сродни небесным телам, разбросанным в космосе. Раз. Затем появились звезды. Размышления про атомы показались Тому неразглашаемой истиной — интересно, какая она, астрономия людских тел? Звезды пели. Песни их отдавали чем-то неземным и далеким, манящим настолько, что хотелось забыться и ответить на их зов… — Том, ради Мерлина, вылези уже из-под кровати! Эльфы там все намыли! — послышался веселый голос Гарри Поттера откуда-то сверху. Риддл почувствовал, что вновь запирается на все замки. Они общались с Гарри запредельно много. Но Том все еще никак не мог свыкнуться с тем, что гриффиндорцы имели сверхъестественную способность незаметно проникать в его комнату. — Сгинь, — полузадушено ответил он, действительно покидая свое убежище, — ты спугнул мне звезды. — Оу, прости, — ничуть не раскаиваясь, пробормотал гриффиндорец, привольно развалившись на чужой кровати, — хочешь, я буду твоими звездами? Том отряхнул колени и выпрямился, кивая в ответ на приветствия Рона и Гермионы, занявших его стол. Не будь их в комнате, он бы согласился, даже не уточнив, что тот имеет в виду, но Грейнджер так серьезно посмотрела на товарища, что тот отмахнулся: — Ладно, не заморачивайся. — Как вы сюда вошли? — это интересовало Тома намного больше, чем то, что скрывалось в встревоженном взгляде Гермионы. — Я бы спросила, зачем мы сюда вошли, — плавно начала она, но была прервана: — Сначала как. А потом уже функция. Рон за столом старался не прикасаться к разложенным письменным принадлежностям, что не помешало Тому отметить про себя, что стол нужно будет протереть. К слову, Риддла нескончаемо обрадовало то, что гриффиндорцы не надели мантии, а предпочли вместо них простые неяркие свитера. Так баллы везения почти не уменьшались. — О, — Гарри поднял указательный палец, — сначала я вытряс из Малфоя пароль от Слизеринской гостиной. Сходил туда — тебя там не оказалось. Потом я пошел к Снейпу, который добровольно отдал тебя мне «на растерзание», сам понимаешь, ты ведь с этой комнатой буквально у него на шее, вот мы и пришли. Том не понял про растерзание, но общий смысл уловил. — Профессор сам отдал тебе пароль от моей комнаты? Мальчик почувствовал, что что-то внутри взбунтовалось против этих слов. — Он мне доверяет, хоть и говорит, что дышать со мной одним воздухом — то еще позорище. Том кивнул. Он не знал, насколько правдив факт про доверие Снейпа, но с профессором был согласен. — Кстати, про профессора Снейпа и про Малфоя, — вставила Гермиона, — профессор Макгонагалл рассказала старосте гриффиндора, которая рассказала мне, что профессор Снейп рассказал Макгонагалл, что Драко рассказал ему, что ты его бьешь, — девочка слегка запыхалась. — Кого бью? — Драко. Том сел на пол, сиротливо спиной прислоняясь к ножке кровати. — Он не врет. Гарри весело взвыл, но потом странно икнул, показывая странный знак Рону. — Это, между прочим, не окей… — протянул Поттер, но не встретив поддержки, замолчал, — вообще мы хотели сказать о том, что бить людей вовсе необязательно. Том был готов с этим поспорить. — Насилие — не выход, — назидательно произнесла Гермиона, — понимаю, тебе это сложно понять… — Мне НЕ сложно, — рявкнул Риддл к собственному удивлению, — я НЕ тупой. Гермиона побледнела и вздернула подбородок. — А я понимаю Тома, — вдруг заговорил Рон, — когда растешь рядом с кучей братьев, которые нормальных слов не понимают, сложно не начать драться. Малфой тоже птичка гордая…пока не пнешь, не полетит, — добавил он спустя мгновение, будто все объясняя. — Но не в ущерб же учебе! — Да понимает он все! — воскликнули одновременно Гарри и Гермиона. У Тома заболела голова. Он вскинул палочку и кинул легкое жалящее Поттеру в ногу. — Ауч! Я про то, что Малфоя можно заткнуть так, словами. Ты про сарказм вообще слышал? Том слышал. Но не понимал. — Шуточки? Шутеечки? Подколки? Что? Нет? Поттер ползком преодолел расстояние кровати и повис рядом. — Нет. — Как же много ты потерял! Записывай… Тому еще никогда не было так стыдно выходить в коридор. Он торопился на урок ЗОТИ, попутно встречаясь с гриффиндорцами. Увы, он не успел зажмуриться, из-за чего сразу же списал у себя четыре балла везения — три мантии и одна рыжая макушка. Это означало только одно — день предстоял тяжелый. Том не любил терпеть обиды. Если простишь одну — придется прощать и все остальные. В этом была проблема, поскольку, если ты что-то делаешь на постоянной основе, этого ждут от тебя как должного. Никакого авторитета. Том решил, что тратить остальные баллы везения бесполезно, поэтому спросил: — Можем ли мы пройти по менее многолюдному пути? На этот вопрос Гарри только фыркнул и свернул в какой-то один из наименее примечательных коридоров. Том уже рассчитывал на то, что они спокойно доберутся до класса, но, видимо, баллов везения осталось так мало, что Драко Малфой подобно финальному боссу в видеоигре появился из ниоткуда, напоминая Тому блеклого мотылька. — Трусишь, да, Риддл? Друзей привел? — в этот момент Гарри с Драко странно переглянулись. — Том, давай, — шепнул ему в ухо Рон, — покажи ему, что умеешь. Риддл выдохнул и посмотрел в пол. Вдохнул. За что ему такой позор? Может, Снейп действительно прав? — Да давай уже, — шикнул на него Гарри, — я тебе даже резервные варианты продиктовал. Риддл мысленно внес в список планов новый пункт: 5. Научиться более сильному жалящему. Наконец, собравшись с силами, он выдохнул: — В словаре рядом со словом «ОБОРЖАЦЦА» напечатано твое фото. Гарри тут же согнулся пополам от смеха, а Гермиона прикрыла лицо рукой. Драко сжал кулаки и тяжело посмотрел на Поттера. — Ты, смотрю, говорить научился, — пробурчал Малфой, прижимая кулаки к груди, — что, львятки на тебя плохо влияют? Том застыл в ступоре. Должен ли он что-то ответить? В списке Гарри подобных ответов не нашлось. — Зато ты так не научился быть нормальным человеком, Драко, — ответил Риддл, прикидывая, куда ударить сначала. Ему не было известно, что такого Гарри уловил в его взгляде, что заставило его взять слизеринца за рукав и деликатно потянуть в сторону. — Мы пойдем, Драко, встретимся на ЗОТИ. Стоило им немного отойти вдаль по коридору, Гарри тут же заявил: — У тебя опять это было. — Было что? Гермиона сделала несколько шагов вперед, шагая теперь лицом к лицу с Томом. — Ты вновь хотел ударить его. Ты хотел причинить Драко боль. Том не ответил. Он действительно этого хотел. Том Риддл не прощает обид. — Том, — вновь заговорил Гарри, — давай ты пообещаешь мне, что никогда не станешь причинять другим боль. Такого он пообещать не мог. Ему еще предстояло жить в приюте, а будучи связанным таким обещанием, он не сможет даже нормально поесть. — Прости, Гарри. Как ты понял, что я хочу его ударить? До класса ЗОТИ оставалось всего ничего. — Не знаю, — пожал плечами Поттер, — у тебя что-то во взгляде было. Глаза у тебя косые какие-то. Почему ты их, ну, не вправишь? — Давай тебе мозги вправим для начала, — вспомнил Том одну из подколок из Поттеровского списка. Гарри резко затормозил, смешно поморгал глазами, молитвенно сложил руки и поклонился: — Вы превзошли меня, о, Том-сенсей! Откуда вы такой взялись, о, мой мастер шуточек и шутеек? Гермиона наклонилась к слизеринцу и тихо шепнула: — Он шутит. Том благодарно кивнул и повернулся к Гарри: — Самому бы узнать. Поттер серьезно посмотрел на него и кивнул. В этот момент Тому показалось, что перед ним стоит взрослый и озадаченный Поттер, а никакого мальчишки Гарри и вовсе никогда не существовало. Два. Риддл подумал, что ничем хорошим это не кончится. Когда все ученики собрались в классе Защиты, а Поттер уже привычно потрусил к первой парте, профессор Грин оторвался от чтения учебника и окинул класс внимательным взглядом. — Все сели? — спросил он, — А теперь встаем! Ученики непонимающе загалдели, а Том просто сделал вывод о том, что профессор не успел дочитать нужную главу учебника. Профессор жестом поманил первокурсников за собой, устремившись из кабинета по коридорам. — Он че, с ума сошел? — восторженно воскликнул Гарри, наспех собирая сумку. — Между прочим, подобные нетипичные уроки — это норма, — вставила Гермиона, — я же тебе рассказывала про свою старую школу, ты что, забыл? Гарри ойкнул и кивнул: — Забыл, я же не всепомнящий и всезнающий, подумаешь. — Да потому что у вас с Роном головы, словно черные дыры! Информация в них поступает и не возвращается! Том хотел сказать, что Стивен Хокинг давно доказал, что информация из черных дыр очень даже возвращается, но не стал ввязываться в конфликт. Тем более, что профессор Грин уже остановился у дверей Трофейного Зала. — Перед тем, как мы войдем, я хочу, чтобы вы поняли, для чего я это все вам показываю, — мрачно начал Герберт, — я хочу, чтобы стало понятно, каких вершин можно достигнуть, изучая Темные искусства и науку борьбы с ними. Профессор очень тщательно подбирал слова, понял Том. Это его насторожило. Но, к сожалению, только его одного. Гарри же спокойно мучал и сгибал в разные стороны пергамент и время от времени выглядывал в окно: — Том, смотри, там снег! Скоро же Рождество! — эти слова заставили мальчика вздрогнуть. — Мистер Поттер! — одернул его профессор, — Будьте внимательнее, пожалуйста. Гарри кивнул, но от пергамента не оторвался. Профессор продолжил свой рассказ, а гриффиндорец вдруг вновь повернулся к Тому, демонстрируя фигурку-оригами в виде змеи. — Зацени, красивая же? — Это очень красивая змейка, Гарри, — тихо согласился Том, не понимая, почему его собеседник резко побледнел. Поттер медленно кивнул, будто что-то запоминая, а самому же Риддлу померещилось, что змейка в ответ прогудела: «Благодарю, говорящий.» Поттер вновь принялся вертеть головой, слушая речь профессора вполуха. — Смотри, Том, видишь тот кубок? — он указал на полку в центре, — Это кубок моего отца. Кубок Джеймса Поттера действительно был довольно внушительным. — Да, мистер Поттер, это кубок вашего отца, — вновь оторвался от повествования профессор, — а вот там, — он указал куда-то ввысь, — кубок и орден Альбуса Дамблдора, за победу над Геллертом Гриндевальдом. — Профессор! — подняла руку Гермиона, — вы не могли бы рассказать о них побольше? В учебниках так мало информации! Профессор с секунду поколебался, но все же начал рассказ: — Гриндевальд и наш уважаемый директор были довольно близки. Они были ближе, чем братья, — на лбу профессора промелькнули усталые морщинки, — они учились и познавали магию во всех ее проявлениях. Тому было сложно представить, что такой мудрый, пусть и местами странноватый, седовласый директор когда-то был мальчишкой. Три. — Вот только когда их рвение дошло до темных искусств, мнения двух юношей изменились. Альбус еще не понимал, что сила — есть сила, зато Гриндевальд решился использовать все свои знания ради достижения своих целей. Риддлу не хотелось даже думать о том, что Темный Лорд стал Темным Лордом только потому, что его оскорбил юный Альбус. Все это было как-то сюрреалистично. Четыре. — Профессор, — не удержался Том, — а где ваш кубок? Вы учились в Хогвартсе? Грин побледнел, отчего Риддл вдруг подумал, что тот уже сильно пожалел о том, что начал этот урок. — Я не учился в Хогвартсе, мистер Риддл. Я окончил Дурмштранг. Вот тут-то Том понял, что-то с профессором совершенно не так, а Северус Снейп был бесконечно прав на его счет. Стоило уроку окончиться, слизеринец стремительно покинул Трофейный зал и поспешил в комнаты профессора Макгонагалл. На периферии сознания вертелась какая-то странная загадка, которую, как решил Том, он был просто обязан решить. А профессор-красавица была единственным человеком, кроме Дамблдора, который мог бы ему помочь. — Профессор, — начал Том, едва приметил женщину в дверях кабинета трансфигурации, — мне нужна ваша помощь. Это очень важно. Женщина на секунду замерла, но затем развернулась и проследовала к преподавательскому столу, жестом приказав Тому идти за собой. Риддл уже выучил этот жест. — Что вас беспокоит, мистер Риддл? — Минерва чуть наклонила голову, серьезно взирая на мальчика. — Я хотел бы узнать о Герберте Грине, профессор, — медленно проговорил Том, еще сам не совсем понимая, что именно хочет спросить. Макгонагалл покачала головой. — Я не могу разглашать информацию о профессорах без их согласия. — Но вы же заместитель директора? — не понял Том. У женщины был статус, а соответственно, была и власть. Минерва вдруг ласково улыбнулась и пододвинула к мальчику вазочку с печеньем: — Все равно. Моя должность не дает мне такого права. Помнится, один из профессоров поведал мне, что вы на его занятии рассуждали про личное пространство? Слизеринец кивнул, но печенье не взял. Его выворачивало от одной мысли о том, что этого печенья касались чужие пальцы. — Да, профессор. — Так вот, — продолжила женщина, — считайте, что персональная информация так же является частью личного пространства, хорошо? У Тома свело скулы. Он не мог сдаться, разгадка была так близко, он не мог ее упустить, потеряв столько баллов везения. — Хорошо, — разум мальчика начал подкидывать все больше и больше вариантов для продолжения беседы. Риддлу оставалось лишь выбрать один из них. В ушах зашумело. Том не мог допустить стенания прямо сейчас! — Мистер Риддл, все в порядке? Слизеринец подавил внутренний хаос и опустил взгляд в столешницу, надеясь на то, что его хватит еще хотя бы на десять минут. — Да. Профессор, а что, если мы не станем говорить о ком-то конкретном? Мальчик заводил пальцами по столу, прощупывая каждую царапинку на нем. — И как же это? — Очень просто. Давайте представим, что я, предположим, скажу, что один зеленый человек сказал мне, что окончил школу Дурмштранг. А вы должны мне ответить: есть ли этому доказательства? Кажется, профессор поняла ход его мыслей. Она напряженно выпрямила плечи. — Я скажу: их нет. Том возликовал — никакого кубка профессора Грина не существовало! Профессор никогда не оканчивал Дурмштранг, ведь сам Герберт Грин никогда не рождался. Пять. Все сошлось. — Вы мыслите очень возвышенно, мистер Риддл, — заметила профессор. — «Так что не забывайте смотреть вверх на звезды, а не на ноги», Стивен Хокинг, «Краткие ответы на большие вопросы», — процитировал Том и опомнился, — профессор? — Да, мистер Риддл? — Я хотел бы приобрести подарки на Рождество для моих друзей. Вы мне поможете? — Конечно, — слишком спокойно сказала Минерва. Слишком спокойно для человека, находящегося в одной школе с Геллертом Гриндевальдом.