Равнодушие

Том знал, при любом упоминании любви в разговоре следует стыдливо опускать взгляд и замирать в нелепой позе. Многие из его сверстников стеснялись не только говорить, но и думать об этом чувстве. Но Риддл знал точно, он был уверен в том, заглядывая в змеиные глаза-бусинки, что любит это создание до дрожи и визга. Молодая Нагайна с любопытством склонила голову и слегка шевельнула раздвоенным языком. —  Отец? Том мысленно завизжал. Змейка ловко отползла от только что сброшенной скорлупы и застыла в ожидании. — Можно и так сказать. Но мне двенадцать, и стать отцом я технически не могу, поэтому зови меня просто Томом. Нагайна кивнула и повернулась к двум яйцам в коробке. — Сестры? Тома охватило чувство стыда от того, что он до сих пор не вернул черепашку Рона. — Нет, это чужие детёныши, но ты не должна их обижать, — пояснил он, всё еще желая, но, боясь, стиснуть змейку в объятьях, - хочешь, я возьму тебя на руки? Змея согласно зашипела, и Риддл, дорвавшись, протянул ладонь к ней, чувствуя холод чужого тельца на пальцах. — Тёплый… — похоже, Нагайна была довольна, — Я слышу шаги, кто-то к тебе идет, отец. Напрягшись, Том сунул змею за пазуху и встал. Теперь и он слышал те шаги. — Томми! Как дела? — раздался совсем рядом бодрый поттеровский голос, — Мы безнадежны! Только он умел преподносить плохие новости в розовом цвете. Том подумал, что любит это его качество. — Гермиона тоже ничего не нашла. Хотя я не думаю, что она ну очень активно искала… знаешь, все эти их девичьи секреты. Гарри наконец вошел в комнату и уставился на коробку. — Только не говори, что… — его глаза комично округлились, — у нас появился серийный вор? Тома позабавил его вопрос. Он, всё еще не произнеся ни слова, достал Нагайну и протянул её Поттеру, тыкая почти в лицо. — Ух ты! Уже вылупилась! Красавица, — одобрительно произнес Гарри, с покровительством поглядывая на коробку, — скоро и мой совёнок вылупится.  — Пара? — мгновенно оживилась змея. — Пара? — переспросил Том на парселтанге под восторженным взглядом гриффиндорца. — Мать, — объяснила она. Пришла пора Тома удивляться. Видимо, удовлетворившись его молчанием, змея вновь повернулась к Поттеру. —  Хорошая пара, говорливая… Риддл был рад тому, что они хотя бы друг другу понравились. — Слушай, а что она тебе там шипит? — поинтересовался Поттер, не подозревая, что неожиданно стал змеиной матерью. — Ничего. Она еще маленькая, — легко соврал Том. Гриффиндорец понятливо агакнул. — Что нам делать-то? — вдруг заговорил он, — Рон уже волнуется, что мы его на пушечный выстрел к коробке не подпускаем. Даже думает на нее свой пароль поставить. Точно. Пароль. Вот что укрывалось от Тома всё это время. Двери в его комнату ведь тоже стоял пароль. Его, насколько знал слизеринец, знали всего четверо: он и чудаковатое трио. Или… — Гарри. Поттер встрепенулся. Том редко произносил его имя. — Скажи мне: ты кому-нибудь говорил про пароль в комнату? Черепаху ведь украли отсюда. Поттер побледнел, позеленел (плюс балл везения) и мучительно покраснел. — Возможно я говорил слишком громко… и некоторые маги, некоторый маг, то есть, один волшебник услышал его… Жар продолжил распространяться по его щекам, придавая вид нашкодившего щенка. Том подумал, что, наверное, он любил такой вид у Поттера. — И этим магом оказался Драко Малфой? Гарри нервно хихикнул. — Не убивай! — взвизгнул он и глупо замер. — Почему пара испугалась? — опомнилась Нагайна и шевельнула раздвоенным язычком. — Все боятся смерти… Том заставил взять себя в руки. Гири на сердце больно сдавили грудь, и Волдеморт уже тихо начал выпускать стенания из его горла. — Ты идиот. Лицо Поттера просветлело. — Прощаешь? Не простить такого Гарри было невозможно, ведь его виноватое лицо так и просило пожалеть глупого гриффиндорца. — Прощаю, — отозвался Том, внимательно следя за действиями друга. Поттер стащил с себя очки и потер уставшие глаза пальцами. Раньше Риддл никогда не видел Гарри без очков, поэтому тот факт, что глаза мальчика могли оказаться такими выразительными без стекляшек перед ними, стал настоящим сюрпризом для него. — Том? Ты чего? — удивился гриффиндорец, когда Риддл вдруг стиснул его лицо в ладонях и притянул к себе для лучшего обзора. — Молчи, — приказал он и всмотрелся в зелень чужих глаз. Звезды в них казались Тому еще ярче сейчас, а легкие веснушки на щеках действительно оправдывали свое прозвище поцелуев солнца. Поттер напротив него изумленно замер. Продолжая одной рукой придерживать лицо гриффиндорца рядом с собой, Том пригладил чужие кудри, убирая их подальше от глаз. — Ты — мои звезды, не забыл? — тихо сказал он и отдалился. Подросток удивленно проморгался и вновь надел очки. — Помню я всё. Что с Малфоем делать будем? На это плана Том не имел. Он думал, что будет лучше оглушить Драко его же действиями. — Не знаю, — честно ответил он. — Тогда я пойду и поговорю с ним, — твердо решил Поттер и двинулся к двери. — Стой, — велел Том и поднялся. — разве мы не можем… украсть? Украсть украденное. Гарри хихикнул. — Ты не Робин Гуд, Томми. Да и сам подумай, украв, ты станешь таким же, как он. Опустишься на его уровень. Я думаю, мы сильнее только пока находимся выше, чем он. Ну, по моральной норме, разумеется. Тому такая философия не понравилась, но и противиться он ей не стал. Всё-таки Драко Малфой был не его другом. Гарри придержал для Риддла дверь, словно чувствуя себя все еще виноватым, и поспешил по коридору. Том едва успевал за ним, время от времени теряя из поля зрения его лохматую макушку. Мерлин, какой он хороший. К счастью, комнаты остальных слизеринцев располагались довольно далеко от комнаты Тома, что позволило ему сочинить достойную речь на похороны Малфоя, если Поттер всё же растеряет свой пацифичный настрой. Чего Тому очень хотелось на самом деле. Надо сказать, что по меркам слизеринца Гарри в ярости — что-то между раненной Хвосторогой и обиженным пикси. Разумеется, в плане опасности и шкодливости, а не размеров, Моргана упаси. Тому в целом очень нравилось, когда на Поттеровском лице отражались его эмоции. Они были столь яркими и даже слегка карикатурными, что даже Риддлу удавалось их распознать. Будь то грусть — насупленные брови и оттопыренная губа, радость — широченная улыбка и легкие морщинки у глаз, всё это Том помнил настолько отчетливо, что ему порой становилось страшно: а вдруг однажды утром вместо своего лица в отражении он увидит поттеровское? Впрочем, Риддл бы не сильно расстроился, ведь лицо Гарри он помнил даже лучше, чем свое. Да и обзавестись такими же поттеровскими звездами в глазах было у Тома в приоритете. Пока он размышлял, Поттер впереди уже подобрался к дверям слизеринской гостиной. Он пару раз попытался назвать пароль и, не получив никакого результата, беспомощно уставился на друга. — Ты же слизеринец. Ты знаешь пароль? — спросил он пытливо с таким одухотворенным выражением лица, что Том был готов начать придумывать этот проклятый пароль. Однако благоразумие взяло над ним верх. — Нет. Я туда не хожу, не ищу себе неприятностей. Гарри разочарованно вздохнул и вновь отвернулся к двери. Том с легким любопытством наблюдал за его действиями. Поттер набрал в легкие побольше воздуха и сжал руки в кулаки. — МАЛФОЙ! МАЛФОЙ! ИДИ СЮДА, СЛЫШИШЬ, МАЛФОЙ, АУ! — гриффиндорец завизжал так пронзительно, что у Тома заложило уши. Гарри заколотил кулаками в дверь и еще громче завопил: — МАЛФОЙ, МАНДРАГОРУ ТЕБЕ В БАБУШКИ! ВЫХОДИ СЕЙЧАС ЖЕ! За дверью раздался всплеск хохота, и спустя полминуты двери в гостиную распахнулись, а на пороге показался Малфой. Но не тот. — Что за отношение к старосте, Поттер? — Абраксас потер ладонью алеющие щеки. Ему явно было стыдно перед однокурсниками. — А я не тебя звал, — показал в ответ язык Гарри, — Позови Драко, у нас к нему дело. Абраксас поднял светлую бровь. (Что за отвратительный жест). — Что за дело? — спросил он так, словно был богом, спустившимся к смертным, — Дай угадаю, вы опять решили обменяться питомцами? Том решил, что Абраксас очень устал. Под его глазами расположились темные круги, а выражение лица выдавало желание зевнуть. — Нет. Стоп, — испугался Поттер, — что значит опять? Малфой потер глаза и тряхнул головой. Теперь Том знал, что так Абраксас выражает раздражение. — Мой братец и кто-то из твоих дружков решили обменяться: Драко отдает павлина и получает черепаху, верно? Поттер совсем опешил. — Неверно, — вступился Том, — черепаха Рона пропала ночью. Никакого павлина мы не получили. Кажется, его заявление стряхнуло с Малфоя остатки сна. Его бесцветные глаза смешно расширились. — Поклянись, — приказал он. Казалось, он серьезен в своей просьбе. Гири у Риддла на сердце тревожно звякнули. — Клянусь, — деликатно ответил Том и для верности показал руки. Нечто мягкое и теплое оплело его запястье и тут же погасло. — Это че, магическая клятва? — восхитился Поттер, — Ну вы даете! Абраксас кашлянул. — То, что ты до сих пор жив, означает только одно: мой брат отличный лжец и, как я понимаю, вор. — Да, у вас в семье плутов хватает, — крякнул Поттер. Малфой даже не оскорбился. Он лишь вздернул нос и поправил галстук. — Плуты — да, но не воровать же у нищих! Мальчишка с черепахой — это же Рон Уизли, да? Не думаю, что у них есть достаточно денег для покупки такого питомца… — он задумался, а Риддл испытал желание дать ему в нос за жеманство, — но опуститься до воровства? Мерзость. Абраксас скрылся за дверями, через пару секунд вернувшись, волоча за руку Драко. Одного его взгляда на однокурсников хватило, чтобы понять — гореть Тому в Аду долго и парко. Младший Малфой поморщился от боли и выдернул ладонь из захвата брата. — Да что опять?! Зачем ты меня притащил к ним? — воскликнул он так, словно разговаривал с низшим сортом людей. Поттер подмигнул Тому. От этого на душе потеплело. — Я по поводу обмена, Драко, — почти пропел гриффиндорец, наблюдая весь спектр эмоций на лице оппонента, — мы передумали, возвращай черепаху. Она ведь уже вылупилась, да? Драко попытался юркнуть обратно в гостиную, но крепкие руки брата удержали его на месте. — Обмен, говоришь? Я правильно понимаю, Драко? — спросил он так грозно, что Тому показалось, что Малфою точно несдобровать. — Правильно, — буркнул тот, вновь предпринимая попытки вырваться, — Пусти. Абраксас медленно наклонился к младшему и прошипел: — Что случилось с твоим павлином, что ты решил обокрасть нищего? Том видел, как дернулся Поттер, чтобы поправить Абраксаса, но вовремя остановился. — Отвянь, предатель, — Драко помрачнел и отвернулся. Абраксас не уступал ему по мрачности. — Своим поведением ты позоришь род Малфой перед родом Поттеров, это ты предатель. Ты хоть знаешь, что у Уизли семеро детей, Драко? Ты видишь, как они одеваются? Я знаю, видишь. И думаешь, что за них некому вступиться. Но это не так. Так что случилось с твоим павлином, Драко? На лице мальчишки показались слезы. Он быстро смахнул их кулаком и не аристократично сгорбился, пытаясь отдалиться от проницательного брата. — Гойл разбил яйцо с птенцом еще в первый день. Я, — он совсем замялся, — я не знал, что предпринять. Старая кошка сказала, что от этих яиц будут зависеть наши оценки, я не хотел, чтобы грязнокровка меня обогнала. Если бы Тому позволяла ситуация, он бы кинул в Драко жалящее. — Сначала я хотел приказать Гойлу отдать мне своего питомца, но тот отказался, а Крэбб, Крэбб, он его поддержал, понятно тебе?! Он встал на его сторону, а не на мою! Действительно, Том в последнее время совсем не видел Драко вместе с его телохранителями. Так вот в чем было дело. — И ты решил украсть животное у них? Драко опустил голову и замолчал. Абраксас похлопал его по спине. — Отдай им черепаху, Драко. Я куплю тебе птенца. Все равно профессор наверняка неспроста выдала каждому определенное животное. Младший недоверчиво выглянул на него, словно проверяя его слова на истинность. — И отцу не расскажешь? Тут Том направил все свое внимание исключительно на эту фразу. Что-то подсказывало ему, что с подобным он еще встретится. В этот момент между братьями промелькнуло какое-то очень странное взаимное понимание. Они переглянулись. — Не расскажу, — пообещал старший и поторопил: — ну же, я жду. Он подтолкнул Драко, отчего тот почти влетел в гостиную и вернулся через пару минут. Все это время, как отметил Том, Абраксас с Поттером осматривали друг друга с непередаваемыми выражениями лиц. Впрочем, почти все выражения лиц были для Тома непередаваемыми. — Вот, забирайте, — фыркнул Драко уже больше смущенно, нежели зло, — и извиняться я не буду. Сказав это, он всучил Тому в руки черепаху и вновь скрылся в гостиной. Риддл с интересом осмотрел животное, которое, воспользовавшись заминкой, ловко цапнуло второкурсника за палец. Что же, теперь слизеринец понял причину больных рук у Малфоев. — Всё? — коротко спросил Абраксас, — Доброй ночи. И… — он помедлил, — десять баллов с Гриффиндора. Гарри задохнулся от возмущения, а Малфой шустро захлопнул перед мальчиками дверь. — Вот жуки навозные! Том впервые был с ним согласен. Черепахе было плевать. Она медленно покусывала пальцы Риддла, явно получая от этого моральное удовлетворение. Стоило слизеринцу начать тыкать пальцами черепахе в лоб, она тут же пряталась в свой панцирь, норовя утащить за собой половину кисти мальчика. — Ух ты! Настоящая Хвосторога! — восхитился Поттер, протягивая руки к рептилии, за что вскоре был укушен, — Ауч! А может, нам не стоило её забирать, поручили бы это Рону, его же черепаха, а мы бы уж как-нибудь оправдались за то дежурство. При упоминании дежурства скорость распространения румянца на щеках Риддла опережала скорость распространения света. Волдеморт же был к этому равнодушен. — Нужно было украсть украденное, — подвел итог в их общем неприятном осадке Том. — Нужно было украсть украденное, — неожиданно согласился Поттер. Тому нравилось, когда Гарри соглашался с ним в чем-то. Вот бы он соглашался во всём. К сожалению, это лишь утопия. Поттер останется Поттером, хоть назови его Снейпом. Таким же хулиганистым и задорным, со звездами в глазах. Том, наверное, никогда там ни на кого не смотрел, как на него. По его подсчетам, Риддлу почти удалось смотреть ему в глаза целых семнадцать секунд, не отрываясь. Рядом с ним гири на сердце превращались в облака. — Пошли обрадуем Рона, объявим его отцом! — прервал его поток мыслей Гарри и поспешил к выходу из подземелий, — Вот он будет доволен! Том застегнулся на все молнии внутри себя и послушно побрел следом, не обращая внимания на приставания черепахи. Вся в мать, решил он, то есть в Малфоя. Вот уж его Нагайна, по мнению Тома, являлась лучшим созданием на земле. Где-то на уровне миссис Поттер. Змея была кроткой и по-детски любопытной, она все щупала своим язычком и рассказывала о впечатлениях: «Эта девочка пахнет тёмными зернами. Она плохо спала?» — старательно выговаривала Нагайна, смотря на Гермиону. «Этот мальчик похож на солнце. Он греет?» — знакомилась она с Роном. «Я почти не вижу физической оболочки, но он пахнет горем» — поведала Нагайна Тому как-то о Драко. Драко пах горем, и это не давало Риддлу покоя. Порой ему казалось, что его тощий слабый хребет скоро треснет под натиском того, что же Том упускает из внимания. Грустно было от того, что Том не мог забыть всё незначительное, а важное сохранить. Проще было все записывать, но Риддлу не хотелось марать страницы подаренного Гарри ежедневника своей болью. Раз за разом боль и непонимание копились на кончике пера, так и не смея упасть на белый лист темной некрасивой каплей. Однако, Том считал, что это нормально — не разбираться в себе. О Гарри Нагайна отзывалась так же нежно, как и о самом Томе. Называя его матерью, змея клялась никогда не обижать и даже защищать Поттера, во что бы то ни стало. Слизеринец очень гордился своей «дочерью», у нее определенно был отличный вкус. Том оценивал Нагайну на сто очков из десяти. — Ты держишь её? — бодро спросил Поттер откуда-то из-за поворота, — Я, кажется, вижу Рона. Том неприязненно посмотрел на черепаху. Та ответила ему тем же. — Стой тут. Я позову, — объявил Гарри и бросился вперед, — Ро-он, Какой же ты счастливый! Я прямо завидую! Ну, отец, принимай первенца! Поттер поманил Тома рукой, отчего тот, держа черепаху, словно младенца, вышел из-за поворота. — Ваша дочь. Или сын. Мы не знаем, — отрапортовал Риддл и отдал рептилию до смерти напуганному Уизли. Рон схватил животное перед собой и поднял на уровень глаз. — Ого… — всё, что смог выдавить он. Шок в его лице был для Тома очевидным. Черепаха, недолго думая, потянулась вперед и цепко схватила «отца» за нос. Рон завизжал и попытался отодрать от себя черепаху, но та оказалась намного сильнее, и вскоре веснушчатый нос Уизли был полностью алым. Том вычел у себя балл везения. — Это, конечно, круто, но как она вылупилась? Типа, взяла, хрусть и всё? Поттер быстро закивал с видом эксперта. Тому показалось это забавным. — Взяла, хрусть и всё. Все правильно. Мы даже сначала не заметили, верно, Том? Риддл не ответил, впрочем, этого и не требовалось. Черепаха вновь почувствовала себя хозяйкой и предприняла попытку вцепиться Рону в подбородок, но на этот раз рыжий оказался хитрее: он вытащил из кармана мантии большой носовой платок и осторожно укутал в него животное. В этот момент Том подумал о том, что его бедная умненькая Нагайна наверняка мерзла в этот момент, свернувшись клубочком на его подушке. — Я за Нагайной, — коротко сказал он и пошел. Совсем недавно Том открыл для себя тот факт, что друзьям нужно сообщать, если ты куда-то хочешь уйти. Иначе они могут оскорбиться или не понять. Когда Риддл вернулся в комнату, Нагайну в постели он не обнаружил. Обычно змея искала там тепло, но в этот момент она жалась в какой-то щелке в стене и громко (для малютки-змеи) звала: — Старейший, Я слышу тебя, старейший! Змея наполовину пролезла в щелку. — Нагайна, стой, — приказал Том, однако змея ослушалась и целиком пропала в щели. Ладно, девяносто девять очков из десяти. Том бросился бежать.