Равнодушие

Том бежал. Бежал так быстро, что его бедное сердце так и норовило вырваться из груди, разбившись о каменный пол замка. Глупая славная змейка уползала от него все дальше, по-прежнему теряя все свои баллы привлекательности. Теперь Том оценивал Нагайну на девяносто восемь очков из десяти, и на месте змейки Риддл бы напрягся, ведь еще чуть-чуть, и баллов может и вовсе не остаться. Нагайна, ведомая неизвестным слизеринцу инстинктом, не по-детски быстро преодолевала огромные расстояния, чем вызывала зависть у «родителя». Огромный отрыв между ними Том предпочел списать на то, что неосознанно дал змейке фору. Так было легче. Школьная мантия сильно мешала при беге и путалась в ногах, отчего мальчик, поморщившись от мысли о том, что потом придется надевать пыльную и запачканную одежду, скинул её на бегу. Впереди, прямо перед собой, Том приметил темную и рыжую макушки, и, мысленно плюнув, вычел у себя один балл везения. Занятый вычислениями, он даже не сразу заметил, что Нагайна, повинуясь голосу, свернула со своего пути и скрылась за поворотом. — Я спешу, старейший! — пожаловалась кроха неизвестному. Железо в крови пело, а перед глазами появились противные желто-розовые круги. Том настолько увлекся погоней, что даже не подумал о том, что, должно быть, Гарри испугался. — Нагайна, стой! — задыхаясь, приказал Том и рванул еще быстрее. Гладкая чешуйка дочери мелькнула буквально под ногами и вновь устремилась вперед. Странный оклик за спиной не вызвал у Тома никакой реакции. Мальчик уже начинал задыхаться, когда наконец понял, откуда исходил странный голос. Шепот, окруживший его и глупую Нагайну, раздавался где-то внизу, но тем не менее, змея отчего-то уверенно вела его наверх. Том задумался о том, что в будущем с Нагайной следует заняться спортивным ориентированием. Во благо самой змеи, конечно. Кроха вновь вильнула, и внутри мальчика зародилось нехорошее опасение. Змея не сбегала. Она вела его. — Да стой же ты! — из последних сил выдохнул Том и сморщился от боли в боку. Кроха даже не обернулась. Риддл решил, что отцовские чувства важнее физических, и постарался пробудить второе дыхание, что, впрочем, у него получилось. Том думал, что после такого марафона звезды будут обязаны петь ему всю ночь. Наконец Нагайна сделала последний поворот и замерла перед дверью женского туалета. — Ты могла просто сказать, если тебе надо в уборную… — растерялся Том. Змея тем временем пощупала воздух языком и прошмыгнула в щель. — Мне тебя тут подождать? — совсем смутился мальчик. Ему совсем не хотелось нарушать подобное вето. Нет, конечно, он знал, что некоторые матери берут с собой сыновей в женскую уборную, но с тем, что бы дочери брали отцов туда, он не сталкивался. — Отец, там же старейший… — прозвучало из-за двери. Том в змеиных эмоциях не разбирался, но что-то подсказало ему, что в её интонациях промелькнуло что-то жалостливое. — Отец… — вновь позвала она, и гири на сердце мага звякнули. В конце концов он оценивал змею на девяносто восемь баллов из десяти, что в данной ситуации было довольно много. Том мысленно помолился звездам о том, чтобы в туалете никого не было. Иначе, чем ему оправдаться? Зашел помочь дочери поправить макияж? Каламбур был настолько плох, что хуже даже Гарри Поттер придумать не смог бы. Волшебник медленно приоткрыл дверь и юркнул в комнату, всеми силами стараясь себя заставить поверить в адекватность ситуации. Нет, конечно, на самом деле все было вполне себе нормально, но какие-то жестокие внутренние рамки заставили Риддла споткнуться на пороге и рухнуть на кафельный пол. —  Отец! — змейка тут же встревоженно принялась ощупывать воздух перед ним. Том потер колени и сел на пол, лбом упираясь в одну из раковин. А ведь все из-за того, что он вычел непозволительно много баллов везения после встречи с Уизли! Стенания рвались из него, а Волдеморт пожимал плечами. Том теперь знал значение этого жеста — Волдеморту было все равно. У него не было гирь на сердце, ведь все достались Тому. — Всё в порядке, маленькая, — утешил питомицу слизеринец и посмотрел вверх, — что это? Нагайна задрала голову и уставилась на выгравированную змейку на внутренней стороне раковины. — Это сестра, — промелькнуло в ее интонациях осознание, — здравствуй, сестра. Стоило ей произнести эти слова, все вокруг вдруг пришло в движение. Раковина медленно отодвинулась в сторону, заставив Тома вскочить на ноги и поморщиться от звука. Вскоре на месте раковин образовался глубокий темный тоннель, ведущий, как показалось Тому, в никуда. Темнота впереди отчего-то не вызывала страха, но все равно действовала на нервы. — Что это? — заглянул Риддл в тоннель, прикидывая, чем бы в него запустить, чтобы измерить глубину. — Нам надо туда, — прошептала Нагайна, — Старейший там. «Ни за что» — решил Том, но мысли не озвучил. Первым его желанием стало отколоть кусок раковины, что стало бы чем-то довольно проблематичным, отчего было решено разбить квадратик плитки на полу. Мальчик занес палочку и прошептал заклинание — плитка перед ним в ту же секунду покрылась трещинами. Подняв особенно крупный осколок, Том подошел к темноте и осторожно разжал руку. Осколок исчез во мраке. Даже намека и на гул его падения Риддл не услышал. - Нам туда надо, — повторила змейка и подняла голову, медленно прикрывая веки. — Не думаю. — Нам туда надо. Том сел на колени перед тоннелем. Ему не нравилось то, что могло его там ожидать. - Отец… Маг отлично знал, что такое манипуляция. Нагайна клубочком свернулась на его коленях, отчего тот инстинктивно принялся поглаживать её по блестящей чешуе. Свободной рукой Том вновь подцепил оставшийся осколок плитки и запустил в пустоту. Снова никакого эха. Риддл не боялся пустоты, но что-то рациональное в нем говорило, что ведь его останки могут даже не найти. Змея ласково потерлась о его руку и позвала еще раз: — Отец… Том выдохнул и сжал кулаки. Все-таки Нагайна была его дочерью, а, соответственно, ничего иного от неё ожидать не следовало бы. — Тебе повезло, что я люблю тебя, — ответил он через некоторое время, поднимаясь на ноги. Змея кивнула и обвилась вокруг руки хозяина, тесно прижимаясь к коже. Том в последний раз посмотрел в пропасть, зажмурился и сиганул вниз. В полете он чувствовал себя Алисой в Стране Чудес, казалось, вот-вот из пустоты возникнут хитрые кошачьи глаза, и весь мир окажется непозволительно маленьким. Однако ощущение нереальности происходящего резко оборвалось болезненным ударом об пол. Том кувыркнулся вперед и едва подавил вздох — копчик запредельно сильно ныл. — Я в порядке, — оповестила змея и спокойно сползла с руки. Том тяжело поднялся и постарался осмотреться вокруг. Получалось скверно, ведь пульс в ушах напрочь отказывался утихать, а яркие пятна перед глазами сильно мешали обзору. Наконец, окончательно придя в себя, Риддл сумел сконцентрировать зрение на округлой двери, увенчанной золотыми змеями. — Смотри, еще твои сестры, — он указал змейке на дверь. Та в то же мгновение раскрылась, пропуская гостей, отчего Том сделал вывод, что змеям на ней в принципе безразлично, что скажет человек. Главное, чтобы сказанное хоть немного напоминало парселтанг. — Хорошие сестры, — подытожила Нагайна, проползая внутрь, — гостеприимные. Том подумал, что где-то глубоко внутри был сильно огорчен этим гостеприимством. Что-то подсказывало ему, что голос из стен теперь точно нельзя было считать галлюцинацией. Вообще, по теории вероятности, конечно, можно было бы предположить, что Нагайне попросту передалась данная предрасположенность к галлюцинациям, однако в этой гипотезе возникало одно но: Нагайна, к сожалению их обоих, не была ему биологической дочерью. Только этот факт полностью крушил теорию Риддла. - Кто такой старейший? — нашелся с вопросом маг, осматривая огромный зал. Колонны, устремленные вверх, напоминали мальчику кобр. Рядом со входом лежало что-то огромное тонкое и продолговатое. — Это старейший. Он сам так себя назвал, — оживилась змея, пробуя воздух рядом с собой, — он сказал, что ты важен. От этих слов Риддлу сделалось совсем плохо: он совсем не желал встревать в неприятности. Что было еще хуже: встревать в неприятности без Поттера. В тот момент мальчик даже почувствовал легкий укол совести за то, что мысленно называл Гарри клещом. Будь он клещом, он не отстал бы от него и в этом приключении. Теперь же Тому предстояло справляться со всем в одиночку. Его мозг усиленно работал, стараясь наконец понять, во что он впутался. — Скажи, старейший, это маг? Он как я? — вдруг зародилась в нем догадка. Если этот старейший тоже говорит на парселтанге, он мог оказаться родственником Тома. Змея промолчала. Она повела хвостом и задрала голову вверх. — Нет, он не пахнет тобой. Он не пахнет матерью, — от этих слов Риддл вновь вспомнил Поттера, — не пахнет грустью или страхом. Он скорее пахнет мной. Пахнет голодом. Страх паутинкой оплёл сердце мальчика. Пахнет змеёй. Кто может пахнуть змеёй? Вариантов было крайне мало. Змея. — Не говори мне, что старейший — это гигантская змея, — приказал Том и присмотрелся к не распознанному ранее объекту. Сброшенная кожа. Сухие чешуйки размером с ладонь мага вяло поблескивали в свете Люмоса, заставляя задуматься о реальных размерах их обладателя. — Не буду, — согласилась Нагайна, — мы просто можем его позвать. Том посмотрел на пол. Семейство паучков шустро покидало подземелье. Риддл подумал о том, догадается ли Нагайна, если он тоже прикинется членистоногим и с визгом покинет комнату. Судя по всему, явно догадается. — Не нужно звать. Не нужно, — засопротивлялся маг, неосознанно переходя на английский. Он с трудом справлялся с крохотной змейкой, не говоря уже о гигантском монстре. — Старейший! Старейший! Говори с нами, — зашипела Нагайна, слегка приподнявшись на хвосте, - мы ждем тебя, Старейший! В тот же момент что-то в комнате изменилось. Том почти кожей почувствовал ауру силы и страха, что быстро приближалась к ним двоим. Зажмурив глаза, он замер и приготовился к худшему. Тихое дыхание ужаса уже опалило его щеки, когда… Кто-то рядом оглушительно завизжал. Испугавшись возгласа, Нагайна отскочила в сторону и зло зашипела: — Отчего мать кричит? Это невежливо. — Мать? Том потянулся к источнику крика и, ухватившись пальцами за мягкую ткань, стянул с визжащего Поттера мантию-невидимку. — Гарри? Весь растрепанный, всклокоченный, Поттер ошалелыми глазами смотрел на выползающего из расщелины змея. — Там чертов Василиск, Том! Риддл взял Поттера за руку, все еще не веря в свою удачу. Теперь он был не один, а значит, все проблемы были решаемы. — Что ты здесь делаешь, Гарри? Я рад тебе. Гарри еще сильнее выпучил глаза, но вдруг, словно опомнившись, опустил взгляд. — Том, там ВАСИЛИСК! Слизеринец обернулся. Гигантский змей покидал свое логово, придирчиво ведя мордой. Теперь Том понимал, почему завизжал Поттер. — Не смотри на него, Том! Ты же умрешь, — шепотом велел гриффиндорец, зажмурившись для верности. Слизеринец внимательно осмотрел Василиска и замер, встретившись с ним взглядом. Том не любил смотреть кому-нибудь в глаза. — Вроде не умер, — так же шепотом ответил Риддл, уже готовясь утащить Поттера прочь из подземелья. Голова мальчика начинала ныть, а пятна перед глазами никак не пропадали. — Наследник… — прошипел змей, игнорируя вьющуюся рядом Нагайну, — вижу, ты привел мне добычу… Василиск медленно подполз ближе, незамысловатым движением захватывая мальчиков в кольцо. — Обалдеть, — выдохнул Гарри, отвернувшись от змея, — ты чертов психопат. Что он вообще говорит? Том хотел ответить, что ничего хорошего от гигантского змея ожидать не стоит, но маленькая Нагайна бодро приподнялась на хвосте. — Мать — не добыча! Мать — самец отца, — зашипела она, а Риддл окончательно потерял логику пресмыкающихся. Змеиный шепот в его голове превращался в оглушающий свист, отчего Том с трудом мог разобрать окружающие звуки. — Мальчишка не твоя мать, мальчишка — еда, — оспорил Василиск, примериваясь, как бы проглотить Поттера, — спроси у Наследника. Хозяин обещал, что вернется ко мне, и так и случилось. Один из детей Салазара вновь открыл Тайную комнату. Он должен накормить меня. Том понял, что его мозги начали закипать. Темнота вокруг давила, а змеиный спор действовал на нервы. Гарри вдруг как-то понял, что говорят о нем и боязливо ссутулился. — Том, они ведь не делят меня? Умереть от укуса Нагайны как-то стыдно, — он покосился на кроху, — я имею в виду не стыдно, а… несолидно. Она ведь такая малышка. Слизеринец не ответил. Он просто сжал чужую ладонь в своей, невольно поглаживая большим пальцем тонкую кожу. — Наследник, — наконец обратился к нему Василиск, — эта добыча для меня? Том не знал, что сказать. Одна мысль о том, чтобы скормить змею Поттера, заставляла гири на сердце мальчика громко звякнуть. — О чем они говорят? — в третий раз спросил Гарри, и теперь дикий ужас в его голосе был для Риддла очевиден. Тому не хотелось пугать Поттера еще сильнее. Страх в глазах гриффиндорца болезненно давил на его несчастное сердце. — Планируют, кого съесть, — слегка приврал мальчик, скрестив пальцы за спиной. Так ложь ложью не считалась. — О, — оживился Поттер, — предлагаю скормить им Локонса. Или Снейпа. Они давно напрашиваются. Слизеринец не одобрял такой высокой кухни, но ответить не решился. Гарри, милый Гарри даже не подозревал о творящихся вокруг ужасах. Том лихорадочно придумывал планы побега, однако все сводилось к нулю. Пути у них не было. — Это не твоя добыча, — неожиданно сам для себя зашипел Риддл на Василиска, — этот мальчишка принадлежит мне. Змей слегка склонил морду, будто осмысливая услышанное. — Чушь. Люди не едят людей. Том надеялся на то, что эрудиции монстра не хватит на разоблачение его трюка, однако вековой опыт змея дал о себе знать. — Едят. Не знал? — Риддл решил, врать так врать. Нагайна рядом сжалась в комочек и добавила: — Едят! Том собрался с силами и потер виски. Боль только усилилась. — Не веришь? В голове слизеринца зародилась одна очень перспективная идея, которая, по его мнению, могла спасти Поттеру жизнь. Риддл нащупал мантию-невидимку, которую сам же скинул на пол и тихо проговорил: — Ничему не удивляйся. Гарри кивнул, но взгляд от пола не отвел. Василиск выжидающе замер, нетерпеливо помахивая кончиком хвоста. Его раздражение передалось и Риддлу, отчего тот слегка топнул ногой. — Смотри, — Том медленно приблизился к лицу Поттера, резким движением кусая его за щеку и в тот же момент накидывая на него мантию-невидимку. Слизеринец не знал, насколько хорошо видел змей, но надеялся на, как минимум, сильно минусовое зрение. — Это невозможно, — отрезал Василиск, — здесь все еще его запах. Нагайна сердито стрельнула языком. Тому показалось, что она поняла его фокус, поэтому не стал беспокоиться. Поттер рядом закопошился и сжал руку Тома. «Я в порядке» — сказал он. - Конечно, тут его запах. Отец ведь СЪЕЛ его. Разумеется, он будет им пахнуть, — шикнула Нагайна. Том испытал огромное чувство гордости за кроху. Он пообещал себе, что отловит для малютки самых крупных мышей после возвращения из подземелья. Змей глубоко задумался. Его яркие желтые глаза неотрывно следили за всеми движениями мальчика. —  Похоже, что это так, — согласился он, — но кого мне тогда есть? Я должен подняться в замок. Там много добычи. Риддл подумал о сотнях детей наверху, и сердце его кольнуло страхом. — Нет, — оспорил Том, — я тебе запрещаю. Собственная наглость поразила мальчика, однако затаивший дыхание Поттер рядом того стоил. — Запрещаешь? — удивился Василиск. Его клыки опасно блеснули, - Ты съел мою добычу, а теперь запрещаешь? Я ждал веками, а ты… — он замолчал, - Я чувствую. Чувствую грязную кровь в твоих жилах, Наследник. Нагайна быстро обвилась вокруг ноги Тома. Она явно жалела о том, что приняла приглашение Старейшего. — И что? — не понял Риддл. Он едва стоял на ногах. Гарри осторожно дернул его за рукав рубашки. — Продержись еще пару минут, — загадочно попросил он, а Том подумал, что совершит подвиг, если у него это получится. Тошнота подкатила к горлу, и Риддл ощутил подступающие стенания. Каждая секунда действовала на него губительно. — А то, что я был создан для борьбы с грязной кровью, — выплюнул змей и раскрыл пасть. Ноги подвели Тома, отчего тот шмякнулся на пол, а предатели-глаза закрылись сами по себе. Где-то закричали петухи. Когда Том пришел в себя, над ним нависали сразу две знакомые макушки. Первая из них — лохматая и спящая — лежала на его подушке, занимая собой добрую половину всего пространства. А вторая, та, что была покрыта чешуей, с любопытством щупала воздух вокруг. — Отец! — обрадовалась Нагайна, — Ты проснулся. Мать сильно беспокоился о тебе. Еще сюда приходил черный человек и старый маг. Они заперли Старейшего и долго говорили о нас. Том кивнул. Потолок Больничного Крыла показался ему в тот момент небом со звездами. Никогда еще Риддл не был так рад тому, что почти не помнил произошедшего. Поттер рядом завозился, отчего Том неосознанно вплел пальцы в его смоляные кудри и принялся массировать кожу головы. — Знаешь, — вдруг заговорил все еще сонный Поттер, потираясь щекой о чужую руку, — я бы не сильно расстроился, если бы Василиск захотел съесть меня… — он замялся, — Но я был в ярости, когда понял, что эта тварюга пыталась тебя проглотить. Слизеринец неосознанно фыркнул. Своими речами Поттер напоминал ему Ницше. Кажется, тот писал что-то похожее. — Что произошло? Поттер по-хозяйски закинул руку мальчику на плечо и прижался теснее. Том обрадовался тому, что одеяло, натянутое до носа, скрывало его румянец. — Я увязался за тобой сразу же, как только увидел тебя, несущегося за Нагайной. Мантию я взял с собой еще на разборки с Малфоем. Сам понимаешь. Я побежал за тобой, а Рона послал к профессору Дамблдору, — он зевнул, — Петушиный крик — гибель для Василиска, я читал о нем в семейной библиотеке. Нам нужно было лишь дождаться до утра. А там профессора спохватились, — объяснил Гарри лениво, вдыхая воздух рядом с ухом Тома, — ты, вообще-то укусил меня. Не хочешь рассказать мне об этом? — Я тебя съел. Том посмотрел на нежные звезды в зеленых глазах. Плюс два балла везения. — Я не против, — улыбнулся Гарри, — а теперь можно поспать, а? Он завозился, утыкаясь носом слизеринцу в шею, и вскоре засопел. Нагайна свернулась клубочком на его груди. И только Том не мог уснуть, старательно знакомясь с ранее неведомым чувством в сердце. Волдеморт был недоволен.