Кастинг

Рассветные лучи мягко покрывали мокрую от росы землю, наступал новый день. Было прохладно, дул свежий ветерок, путаясь в растрепанных волосах. Молодые люди все так же сидели в заброшенной оранжерее, которая, конечно же, при свете дня уже начала терять свой шарм, лишаясь определенной мистичности ночи. На земле у ноги в поношенном кеде стояла распитая бутылка абсента, Буратино пытался сфокусировать взгляд, но получалось плохо. Вот и последил, называется. Кто же знал, что Пьеро будет так щедр и так спокойно разделит с ним алкоголь. Светловолосый думал, что максимум сделает 4-5 глотков, но не тут-то было. Сам Пьеро полулежал на скамье, жмурился от света, потому что рассветные лучи сейчас попадали как назло именно ему на лицо. Грим, некогда украшавший его, сейчас скатался и смазался, оставляя на лице мима ни что иное, как грязное месиво, но, стоило признать, даже так черноволосый парень, в отличии от оранжереи, в которой находился, шарм свой не терял. Они не пили уже, наверное, около полутора часов, но чувство опьянения до сих пор не отпускало. Буратино вообще боялся, если он сейчас сменит положение, то очень сильно рискует показать миру вокруг содержимое своего желудка. А вот Пьеро, мерзавец такой, кажется, привык к такому состоянию, по крайней мере сейчас казалось, что его не интересует ничего кроме солнечных лучей, так красиво оставляющих блики на его иссиня-черных волосах. - Выключи ебанное солнце, умоляю тебя, - Пьеро скатился на скамью окончательно, пытаясь куда-то деть свои длинные ноги в огромной массивной обуви. Не найдя удобного положения (лежа, видимо, не особо удобно контролировать свое тело), черноволосый не нашел ничего лучше, чем положить ноги на Буратино, который так и остался сидеть, возможно, чуть более вальяжно, чем в начале их встречи. Буратино тупо уставился на ботинки, которые нашли приют на его коленях и которые стоили, наверное, как весь его дом, но ничего не сказал на это, лишь перевел взгляд на черноволосого мима. - Как я тебе его выключу, оно же высоко. Пьеро фыркнул, пошарил по карманам расстегнутого пиджака и вытащил смятую пачку. Сигарет осталось очень мало, когда они успели улететь? Прошлая ночь прошла как-то мимо его памяти, особенно часть после раскрытия трагичной тайны повязки на нос. Парень схватил сигарету губами и щелкнул колечком зажигалки. Вдох, сигарета затлела с характерным шипением и Пьеро выдохнул вверх облачко дыма. Хорошо. - Не знаю, ты такой странный, что вполне потянешь за главного героя какой-нибудь нелепой истории, типа, - Пьеро жестикулирует, обрисовывая рукой, держащей сигарету, какую-то известную только ему траекторию. – «пацан, который остановил солнце». Буратино тупо смотрит на него, не понимая вообще смысла его слов. Это он-то странный. - Ты несешь какую-то поэтическую фигню сейчас, ты в курсе? Пьеро улыбается, зная, что парень этого не видит. - Я всегда несу «поэтическую фигню», но спасибо, что заметил. Они замолчали на некоторое время, оранжерея окрасилась рыжими рассветными красками. Тишину, которая воцарилась в этом месте, сейчас нарушал только Пьеро, который докуривал сигарету. Буратино зацепился взглядом за какой-то конкретный росток, торчащий из земли и тихо произнес, смотря на него. - Эй, Пьеро. Черноволосый головы не поднял, рассматривая разбитые стекла в крыше, хоть почти ничерта, на самом деле, не видел. - Чего тебе? - Почему ты решил со мной затусить? – Буратино кидает на него взгляд исподлобья. - Ты сам решил, что я должен с тобой затусить, помнишь? – Пьеро усмехнулся. Действительно странный парень, преследует его второй день (так он вам и поверил, что это судьбоносная встреча, просто сталкер очередной), а теперь делает вид, что не при делах. – Ты же за мной увязался, будто я последняя радость в твоей жизни. Буратино нахмурился, какой все-таки самонадеянный черт, вы только поглядите. - Ты очень удивишься, когда узнаешь, что мир вокруг тебя не вертится. - Всенепременно жду, - парирует Пьеро. - Ты не ответил на вопрос. - И не обязан отвечать, - он улыбается, Буратино правда не знает, куда влез. Ему же будет лучше, если он отступит. - Почему ты не веришь в соулмейтов? – однако, блондин, кажется, все же был не из умных, - Ты не можешь отрицать, что что-то, но почувствовал при нашей встрече. - Раздражение? – Пьеро фыркает и делает последнюю затяжку, тушит бычок о низ скамьи, на которой лежит, - Слушай, нет в этом мире никакого волшебства и особенных людей. Бред это все. Он поднимается на локтях, чтобы была возможность видеть лицо этого наивного дебила с такими по-детски голубыми глазами. - Ты реально веришь, что твою душу при рождении разделило на две половины и одна досталась мне, потому что у тебя на ребре была высечена какая-то имбецильная фраза? – Он закатил глаза. – Ты посмотри на меня. И на себя посмотри. Мы с тобой из разных миров, ты весь такой… - Пьеро посмотрел на Буратино, будто видит его в первый раз, пытаясь подобрать эпитет, - блять, я не знаю как описать, нет такого слова. - Ничтожный? – Буратино улыбается, понимая, к чему он ведет. - Нет, дебил, - Пьеро закатывает глаза, - ты какой-то живой, мать твою, и не понимаешь этого. Ты зациклился на всей этой хуйне с соулмейтами, будто ты тебе реально нужен кто-то для того, чтобы стать полноценным. Нихера это не так. Буратино не понимает. Пьеро видит это в его глазах. Он убирает с него ноги, скатываясь с лавочки на землю, поднимется, чтобы отряхнуться. - Я не знаю, нахуя я тебе нужен, - он складывает руки на груди, - Найди себе девушку, устройся на работу, потрахайся наконец, заебись так, что будешь отрубаться, как только голова коснется подушки. Или как там это все у нормальных людей. – Пьеро вздыхает, понимая, что советует Буратино то, как на самом деле хотел бы жить сам, самым краешком своего сознания, - Ты совсем не знаешь меня. Ты же вроде нормальный парень, хоть и туповат временами, - Пьеро улыбается, - Давай не будем портить тебе жизнь. Буратино пропускает оскорбление мимо ушей. Может быть, потому что сам себя иногда ловит на этом. Поднимается, одергивает рубашку, за пару секунд бинтует нос, снова чувствуя себя в безопасности, разве что ощущает недовольный взгляд Пьеро на себе. Поднимает с пола свою любимую кепку, подходит к парню и, улыбаясь во все свои зубы, произносит абсолютно по-доброму, так, что у Пьеро скулы сводит от этого. - Так может быть мы встретились, потому что на самом деле это ты нуждаешься во мне? Пьеро не знает, что ответить, парень стучит ему по плечу пару раз, и, натянув кепку, кидает веселое «бывай!», после чего оставляет черноволосого одного в оранжерее, наедине со своими мыслями. Пьеро смотрит на свои опущенные руки, после чего ловит себя на том, что улыбается. - Вот же ж мудила. *** Пьеро сидел на крыльце «Золотого Ключика», прямо перед главным входом. Здесь располагалась своеобразная курилка, к сожалению, в самом театре курить было запрещено, но, естественно, если курить собираешься легально. Но на сегодняшний день погода была слишком замечательная, чтобы сидеть в четырех стенах, да и репетиция, на удивление, прошла без особых происшествий. Пьеро ловил лицом ветер, раскуривая сигарету, хотелось, конечно гулять, но на сегодня у него были еще кое-какие дела. Молодой человек закатал рукава яркой рубашки, стряхнул пепел и принялся рассматривать проходящую за оградой толпу. Люди спешили по своим делам, но хватало и обычных зевак, которые, естественно, не упускали возможности остановиться и попялиться на «живую куклу». Самое раздражающее в этом то, что в дневное время Пьеро приходилось быть заенькой-паенькой, в плане, нельзя даже было никому показать средний палец. Нарушение образов и дисциплины в дневное, «театральное» время каралось особенно строго со стороны Барабаса, что даже такой заядлый любитель испытывать терпении босса как Пьеро не решался этот режим нарушать. Он вздохнул, опрокидываясь назад на ступеньки, слегка касаясь рукой в белоснежных перчатках своих темных волос. Прикрывает глаза, подставляя лицо теплому солнцу. - Странное место для солнечных ванн, - раздается где-то сверху. Пьеро лениво открывает один глаз, осматривая нарушителя тишины и его спокойствия, хотя ему и не требовалось смотреть, потому что этот голос он уже хорошо знает. - Преследуешь меня даже дома? – Пьеро не зло кидает это вместо приветствия, рассматривая подошедшего к нему. Прошло три недели с того момента, когда они виделись в последний раз. Время беспощадно утекает сквозь пальцы, словно песок. Пьеро закрутило водоворотом событий, театром, выступлениями, тусовками, Буратино… а что он вообще делает, кстати? - Не поверишь, - светловолосому, кажется, не терпелось чем-то поделиться, - Меня позвали сюда. - Странный выбор места для свидания, но поздравляю тебя, - Пьеро поднял бровь, хитро улыбаясь сквозь грим. Буратино закатил глаза, поправил кепку, и выпалил на одном дыхании. - Меня позвали работать в театре! Пьеро делает максимально удивленное лицо, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. - Гонишь! - Готов кепку свою съесть, не вру! – Буратино плюхается на ступеньки рядом с Пьеро, и последний подмечает, что парнишка, кажется, максимально нервничает сейчас. – Мне вчера звонил этот, как его, главный ваш по пиздюлям… который с короткими волосами, – волнение в его голосе, казалось, достигло максимального уровня, - и сказал, что сегодня мне нужно быть здесь, потому что их заинтересовало мое выступление. Пьеро не выдерживает и хохочет. - О ну это, конечно, в духе Артемона, - черноволосый поднимается на ноги, поправляет жилетку и улыбаясь, декларирует, - Что ж, выходит я ждал тебя. Пойдем, покажешь, на что ты способен. Буратино кивает и улыбается, но Пьеро кажется, что на самом деле его тошнит. Черноволосый открывает массивную дверь, скрываясь внутри помещения, а Буратино боится сделать шаг вперед, потому что, кажется, что обратного пути у него больше не будет. Хочется струсить, как всегда, но ведь с ним рядом будет Пьеро? Казалось бы, такой незначительный факт, но ему было куда спокойнее в присутствии черноволосого мима, который выглядел, как обычно, с иголочки в своих ярких, идеально сидящих на нем вещах. Буратино вдруг почувствовал себя абсолютно вырванным из контекста в своем изрядно поношенном, но все еще лучшем пиджаке (да, Карло настоял на том, чтобы сын выглядел с иголочки, если это можно было так назвать). Он даже принял попытку прилизать его непослушные волосы, но средств для укладки у них не было, а вода, которой отчим зализал Буратино волосы назад, как только высохла, превратила кудрявые от природы волосы в настоящую катастрофу. - Ну и чего ты там застрял, забыл как пользоваться дверью? – раздался откуда-то изнутри недовольный голос Пьеро. Буратино вздрагивает, все-таки решается и заходит внутрь театра. Тяжелая дверь закрывается следом, оставляя фойе в приятном полумраке. *** Пьеро хоть казался раздолбаем большую часть времени, в театре весьма существенно преображался. Поэтому люди, которые не знали его достаточно близко, возможно, именно из-за этих метаморфоз частенько обжигались о его характер. Он гонял Буратино уже третий час, забив на запрет курить на сцене, Артемон все равно не сунется сюда в ближайшее время. Зал был абсолютно пуст и полностью в распоряжении молодых людей. Пьеро кидал в Буратино самые невозможные ситуации, заставляя импровизировать здесь и сейчас. - «Золотой Ключик» - не просто театр, это стиль жизни. – Пьеро поставил ногу на подлокотник кресла, внимательно смотря на Буратино, как только они пришли в зал, - Ни один актер здесь не играет, он проживает эмоции, ситуации, - Пьеро складывает руки на груди, - Мы влюбляемся, умираем, страдаем, радуемся так, будто все здесь происходит на самом деле. Не игра, - Буратино кажется, что глаза Пьеро как-то заблестели, - настоящая вторая жизнь. Он спускает ногу и отступает назад, прекрасный даже в тусклом свете энергосберегающего режима ламп. - Если я тебе скажу умереть, – Пьеро пронзительно смотрит на Буратино, - то ты испытаешь животный страх от мысли, что скоро ты умрешь; если я скажу тебе «ненавидеть» - ты сделаешь так, что от твоего врага не останется мокрого места, - Он улыбается и в полумраке это выглядит жутко, - Если я скажу тебе «грустить», - интонация Пьеро меняется на максимальную печаль, - ты умрешь от разъедающей твое сердце боли, - гримаса на лице мима принимает до боли знакомое выражение – его амплуа по большей части всегда депрессивные герои. Буратино смотрит внимательно и понимает, что Пьеро, наверное, и представить не может, как он на самом деле хорош в актерской игре. Только забывает, кажется, что он – нет. Он ничего не понимает, но готов стараться, потому что такой шанс выпадает раз на миллион. Пьеро прогоняет абсолютно немыслимые сцены, у Буратино от напряга пот выступает на лбу. Пьеро нужно знать, что можно из него выжать. Где его слабые точки, что он умеет делать, но не использует. Пока Буратино тянет на мальчика для битья, но он может больше. Пьеро видел это там, в оранжерее, просто он еще не осознает своего потенциала. - Дальше, драка, - декларирует Пьеро, отчего его громкий голос эхом отскакивает от стен, - Поехали. Буратино не успевает перевести дух. Пьеро моментально меняется на глазах, уходит в агрессию, бросается на него с кулаками и горящими злостью глазами. Светловолосый по инерции отклоняется, Пьеро надрывно кричит на весь зал, так, что у Буратино бегут мурашки под одеждой. - Трусливая, презренная покорность! Я кровью должен смыть её позор! Почему бы и не вспомнить классику, такую как "Ромео и Джульетта"? Можно было, конечно, взять реквизит вместо кулаков, но это заняло бы слишком много времени. Конечно, надеется на то, что блондин знает хотя бы строчку – это была непозволительная роскошь, но сам Пьеро знал Шекспира наизусть с пеленок, поэтому все их взаимодействие сводилось, по сути, к разговору черноволосого с самим собой. Но, надо отдать Буратино должное, драку, хоть и притворную, ему изобразить удалось достаточно правдоподобно. Пьеро даже умилило с какой осторожностью Буратино контролировал силу своих «ударов», чтобы не нанести ему реального вреда, хотя перед «тренировкой» Пьеро сказал ему не сдерживаться в эмоциях. Собственно, сам-то он и не сдерживался, так что у Буратино, скорее всего, появится новое n-ное количество синяков после сегодняшнего прогона. Возможно, потом следует извиниться, но это только если он наконец-то покажет, на что способен. Пьеро привык получать тумаки на классических постановках от Арлекино, который, кажется, отрывался на представлениях абсолютно за все, не стесняясь от души огревать черноволосого клоуна настоящими и далеко не мягкими ударами. Пьеро, в свою очередь, отрывался над ним по-другому. - Чума возьми семейства ваши оба! – Пьеро держится за бок, изображая получение смертельной раны. Опускается на колени, так, что волосы спадают ему на лицо. Буратино уверен, будь бы это представление, многие из зрителей решили бы, что Пьеро реально умирает, настолько правдивыми были его эмоции. Это поражало. Пьеро меняет положение, шарится по карманам, закуривает. Буратино продолжает стоять и смотреть на этого удивительного для него человека сверху вниз, осознавая, что так высоко как Пьеро он никогда не окажется. Сколько бы не прыгал. Через минуту он позволяет себе опустится на корты, после чего садится прямиком на сцену. Бросает взгляд на зрительный зал. Со стороны актера все было совершенно по-другому, хотя Буратино был здесь всего лишь один раз, и то на зрительском сиденье. Пьеро бросает внимательный взгляд на него, молча протягивает в его сторону тлеющую сигарету. Буратино принимает ее, закуривает и выпускает тонкий дым из своего рта. - Совсем неплохо для дилетанта, знаешь, - Пьеро улыбается, - я бы смело поставил тебе троечку, если бы ты сдавал мне экзамен. Буратино хочет отреагировать адекватно, но не может сдержать улыбки. По его скромным подсчетам, он абсолютная бездарность и, если уж сам Пьеро говорит, что его способности «на троечку» - это совершенно что-то немыслимое. - Но Карабасу нужна минимально твердая четверка, - Буратино поникает, понимая, что все-таки не дотягивает. Пьеро забавляет Буратино, он похож на открытую книгу и все эмоции его такие настоящие. Именно этого сейчас не хватает в их театре, такого вот юного наивного парня без единого греха за душой. Не зря ведь Пьеро неделю капал Карабасу на мозги, маяча перед ним где только возможно, чтобы он позволил парню попытаться реабилитироваться после провального рэп-стендапа. Естественно, под личную ответственность Пьеро, со всеми рисками и возможными последствиями. И пока его все устраивало, но работы предстоит огромное количество. Но он знал, на что шел. - Осталось последнее, - Пьеро заговорчески ухмыляется, Буратино не улавливает подвоха, - Мы драматический театр, ты знаешь. Молодой человек переводит взгляд на черноволосого, внимательно его слушая, но не понимая, к чему он ведет. - Следующая ситуация, без которой не обходится ни одна пьеса, - Пьеро становится серьезным, таким же, как и во всех ситуациях, рассмотренных до этого, - это любовь. Глаза Буратино расширяются в недоумении. Любовь, это конечно, хорошо, но Пьеро что, серьезно? Как ему это изобразить? Как вообще возможно изобразить то, чего, по-честному, даже не понимаешь? Может быть ему стоит задать вопрос? Светловолосый начал изрядно нервничать, потому что абсолютно не знал, что ему делать, и Пьеро это видел. Не стоит забывать о том, что это – просто проверка. Игра. Что, снова поиграем в "Ромео и Джульетту"? - Как ты сюда пробрался? Для чего? Ограда высока и неприступна. – Пьеро меняется в лице, сейчас на нем смесь скрытого восхищения, страха, вперемешку с незнакомой Буратино эмоцией, - Тебе здесь неминуемая смерть, когда б тебя нашли мои родные. Буратино сглатывает, не зная, что ответить. Наверное, после репетиции он спросит у Пьеро, что он читает. Хотя, зачем, весь он сам читает в принципе очень плохо для его возраста. Кстати, наверное, не мешало бы об этом ему сказать тоже. Пьеро выдерживает паузу, хватает Буратино за теплую ладонь, хватка (в отличии от его хватки в жизни) робкая, несмелая, совсем девчачья. Когда Пьеро был маленьким, ему часто приходилось отыгрывать маленьких девочек, даже если ему это не нравилось. Отец сказал – он делает. Но наличие таких вот многогранных ролей в его портфолио дало Пьеро определенное преимущество в театре, сейчас он мог заменить кого угодно на репетиции, если была такая необходимость, и, если, естественно, сам не отсутствовал на ней. И это в целом говорило о наличии у черноволосого неограниченного актерского таланта, который признавал, на удивление, даже его отец. Пьеро пододвигается ближе, переплетает пальцы с пальцами Буратино, которого, кажется, совсем парализовало. Ну что с ним будешь делать… играй, дружок, весь мир – театр. - Моё лицо спасает темнота, - он сокращает расстояние еще, свободной рукой касаясь, едва невесомо, пальцами предплечья молодого человека, - то б я, знаешь, со стыда сгорела, что ты узнал так много обо мне. – Он кидает на него томный взгляд из-под опущенных ресниц и Буратино несознательно ловит себя на мысли, что Пьеро очень идет такой вид. Рука с предплечья скользит выше, накрывает щеку, Буратино вздрагивает от холода чужих пальцев. Голос Пьеро снижается до шепота, так, что светловолосому приходится напрягать слух, чтобы хоть что-то услышать. Он несмело сжимая в ответ пальцы, держащие его руку. Пьеро пропускает озорной огонек в глазах. Бинго, кто-то перестал быть бревном. - Ты любишь ли меня? Я знаю, верю, что скажешь "да". – снова легкая грусть в голосе, Пьеро отлично умеет им управлять - Но ты не торопись. Он приближается к блондину ближе, почти так же, как в оранжерее. Буратино понимает, что зрачок серого глаза все еще расширен абсолютно неестественно. Снова что-то принимал? Или просто все еще не прошел эффект? Зачем ему это? Холодный палец касается его губ, взгляд пристально глаза в глаза. Буратино становится неуютно от такого вторжения в личное пространство. Он аккуратно берет черноволосого за запястье, убирая от лица руку, но не отпуская. Пьеро поворачивает голову на бок, нежно улыбается, но продолжает наступать. - Мне страшно, как мы скоро сговорились, - голос – сладкий мед, - Все слишком второпях и сгоряча… Он не заканчивает монолог Джульетты, подается вперед и в порыве накрывает губами губы Буратино, который, кажется, ожидал от него чего угодно, кроме этого. Пьеро, конечно, в принципе для него всегда был непредсказуем, но ЭТО. Разве это не слишком? Разве это не… Молодой человек прикрывает глаза, почему-то ничего не предпринимает. Наверное, стоило оттолкнуть от себя? Это было бы правильнее? На лице Пьеро – краска, блондин понимает, что невозможно будет не запачкаться. Мысли пропадают из головы, Буратино крепко сжимает чужие пальцы, надеется, что Пьеро воспримет это как знак протеста, а не как знак того, что ему вовсе не так и неприятны его губы, щедро перепачканные в помаде. Пьеро чувствует это робкое касание, однако принимает не за протест, а за ответ. Улыбается сквозь поцелуй, запускает свободную руку в мягкие волнистые волосы, получив своеобразное разрешение. Ну, либо, посчитав, что его получил. Пьеро не интересовали парни, девчонки были куда приятнее во всех своих смыслах, но Буратино с его дурацкой энергетикой солнца, бьющей из него – это что-то совсем иное. Через какое-то мгновение он ощущает все такой же несмелый ответ, на этот раз, кажется, осознанный. Блондин подается вперед, отвечая на поцелуй и перехватывая инициативу на себя («ого, он что, все-таки не бревно» - шутит Пьеро про себя). Вся ситуация, разворачивающаяся по центру сцены сейчас – это что-то незапланированное, спонтанное и очень интересное, Пьеро любит играть, а, Буратино, кажется, вообще не особо осознает, что происходит с ним. Он тоже запускает теплые пальцы в черные непослушные волосы, ощущая, что они намного мягче, чем на вид. Поцелуй затягивается, и он совершенно не похож на все поцелуи, которые у Буратино случались до этого. Воздуха становится мало, почти катастрофически. Пьеро улыбается, что же, интересно, его так веселит? Пьеро вдруг кусает Буратино за нижнюю губу, разрывая тем самым эту совершенно спонтанную близость. - Хорош, герой-любовник, - Пьеро отстраняется и заливается смехом, который Буратино слышал только раз, при их первой встрече, когда он сказал, что зачитал его отцу рэп. - Ты зачем это сделал? – обиженно бурчит Буратино, держась рукой за саднящую губу. Потом в принципе осознает, ЧТО только что произошло и заливается краской. Дебильная реакция на травмирующие его психику ситуации. Вопрос звучит двояко, Пьеро перестает смеяться и тянется за сигаретой. - Да так, просто захотелось, - щелкает зажигалкой, с удовольствием делая затяжку,- Кстати, целуешься как школьник. Был бы я девушкой, постарел бы, ожидая, когда ты возьмешь инициативу в свои руки и позволишь себе что-то большее, чем трогать мои волосы. - Ох, просто заткнись, пожалуйста, - Буратино группируется и прячет красное лицо в собственных коленях. Поцелуй – это еще куда не шло, но работа над ошибками после… этот человек может быть еще хуже? Пьеро пожимает плечами и выпускает из носа дым. - Я думаю, что на сегодня хватит, - Буратино показывает голубой глаз, прикрытый челкой, с интересом наблюдая за Пьеро, - Не скажу, что ты гуру театрального искусства или золотой самородок, но думаю место для тебя здесь найдется. Буратино не верит своим ушам. Смущение пропадает, и он выпрямляется, с щенячьим восторгом смотря на парня, который спокойно продолжал курить. - Ты сейчас серьезно? - Ага, - очередная затяжка, - я тебя заметил еще в первую встречу, но из-за лица. Буратино удивленно посмотрел на Пьеро. Он как-то слишком часто за их редкие встречи делал ему странные комплименты. В плане, уж кто, а Буратино точно мало походил на кого-то, кто обладал интересным лицом, учитывая, что большую часть времени люди видели только его глаза и рот из-за повязки. Да и при желании, он бы замотал всего себя. - Но сегодня ты показал, что вполне обучаем, - Пьеро докуривает и тушит бычок прямо о сцену, - Не сырое тесто, конечно, и меня многое бесит, но в целом, если постараться… - он зевнул, так, что блондину тоже захотелось зевнуть. Но в отличии от Буратино у Пьеро сегодня – третий день на скоростях и бессонница из-за этого. Пьеро встает со сцены и потягивается, потом бросает ему через плечо. - У нас репетиции каждый день, часов с 10 утра и до обеда. Или до вечера, если кто-то особенно умный начинает выебываться и портить мне жизнь, - он поправляет жилетку, а Буратино внимательно его слушает. – Я скажу отцу о своем решении, но по итогу все равно все решает он, так что без обид. - Понял, - Буратино кивает. Это было более чем естественно, что решения здесь принимает большой босс. - Если тебя примут, будет лучше, чтобы ты переехал в театр, комната выделяется не самая плохая, - черноволосый кинул взгляд на Буратино, - Но а пока – можешь валить на все четыре стороны. Я пока еще не твой начальник и тебя за сегодня слишком много для одного маленького меня. Пьеро салютует ему рукой, спрыгивает со сцены, приземляясь весьма плавно, сразу видно – делает так не в первый раз. Буратино следит за удаляющейся фигурой, которая исчезает куда-то вверх по лестнице, как только оказывается в фойе. Молодой человек снимает кепку, лохматит свои непослушные волосы и, наконец-то, дает волю своим эмоциям. К щекам снова приливает краска, смущение, радость и вдохновение, неописуемое, захватывает его с головой. Он получил приглашение из «Золотого Ключика» и не облажался. Пьеро сказал, что у него есть хоть какой-то, но талант. Пьеро сказал, что обратил на него внимание в их первую встречу. Пьеро сказал, что он сможет жить в его доме. Он целовался с…. Так, подождите. Это тут еще при чем. Буратино трясет головой, пытаясь успокоить бьющееся сердце. Слишком много разных эмоций за сегодня. Да какой там, за всю его никчемную жизнь! Пьеро заваливается в собственную комнату, не потрудившись даже скинуть обувь, и сразу же падает на кровать. Он определенно был доволен сегодняшним прогоном. И естественно, он соврал, что все здесь решает Карабас. Точнее, приукрасил, потому что разрешение на внесение этого чудака в красной кепке в список актеров он получил еще на прошлой неделе. Но кому нужна жизнь, если в ней нет интриги.