Кастинг

"Мой, твой мозг плавится в унисон, Я подозреваю, что это уже не сон."

Молодым людям пришлось пройти еще около трех кварталов, прежде чем огромная массивная дверь отворилась, и они попали в неоновый полумрак. Они оба промокли до нитки, дождь был настолько сильный, что всю их одежду можно было разве что пустить на тряпки (естественно, по мнению Пьеро, Буратино прекрасно знал, что достаточно ее просто постирать и высушить). Они шли по узкому коридору вслед за миловидной девушкой, которая, кажется, не обращает никакого внимания на их внешний вид и стекающие с одежды ручьи. Буратино с интересом смотрит по сторонам и пытается понять, что это за место. Пьеро выглядит расслабленным, видимо, действительно много раз здесь бывал. Что это? Клуб? Кабаре? Отель? Стены не несут никакой информации, лишь увешаны какими-то рекламными плакатами и картинами неизвестных художников. Неоновый свет делает коридор, по которому они идут, бесконечным, но вдруг девушка останавливается у дубовой двери, щелкает медным ключом в скважине и пропадает в темноте комнаты. Пьеро делает шаг следом и Буратино удивляется тому, что сейчас его темнота, кажется, уже абсолютно не пугает, как днем в театре. Щелкает выключатель и Буратино, наконец, может видеть место, в которое его привели. Это была небольшая комната, в приятных красных оттенках. Девушка склонилась над камином, разжигая огонь, Пьеро подходит и наклоняется к ее уху, после чего они перекидываются парой фраз. Девушка одобрительно кивает и удаляется, аккуратно прикрывая за собой дверь. Пьеро ужасно холодно и брезгливо, он садится перед камином на корточки и протягивает руки к едва взявшемуся огню - требуется время для того, чтобы пламя разгорелось полностью и начало давать тепло. Камином здесь пользовались редко, он скорее стоял тут для декора, однако сейчас пришелся как нельзя кстати. Помимо камина здесь стояло два внушительных кресла с абсолютно точно дорогой обивкой, стеклянный стол между ними, на котором стояла прозрачная ваза с фруктами, и стеллаж с огромными томами книг. Это чем-то напоминало более лайтовую версию обычной библиотеки, у Буратино была такая в школе. Он совершенно не понимал, почему из всего разнообразия мест в Голден Кей сейчас Пьеро выбрал именно это. Блондин все так и стоит почти у порога, понимая, что образовал под ногами на ковре огромное мокрое пятно. Пьеро оставляет бесполезные попытки отогреть руки, поднимается на ноги, сбрасывает с себя обувь и носки, оставляя их валяться на полу. Ледяные пальцы ног касаются ворсистого ковра и оставляют неприятное сырое ощущение. Пьеро стаскивает с себя пиджак, расстегивает мокрую рубашку. Буратино молча наблюдает, как брюнет кидает ее к ногам, еле освободив запястье, после чего тянется к застежке ремня на брюках. - Еще пара минут таких взглядов и я возьму с тебя плату за стриптиз, - Пьеро кидает фразу абсолютно обыденно, из-за чего Буратино приходит в себя, пусть и смущается самую малость. Брюнет как обычно шутит двусмысленно, то ли специально, то ли случайно у него это получается, блондин не знал, - Ты можешь, конечно, весь вечер проторчать в мокрой одежде, если хочешь, но сейчас нам принесут полотенца, поэтому рекомендовал бы тебе все-таки раздеться. Пьеро снимает брюки и остается в мокром белье, Буратино кивает и принимается снимать с себя мокрую одежду тоже. Рубашка неприятно липнет к коже, когда он пытается освободить руки от рукавов; девушка возвращается в тот самый момент, когда он расстегивает свои брюки. Она протягивает ему первому большое махровое полотенце c легкой улыбкой – он очень сильно стесняется собственных шрамов на теле, потому старается не смотреть на ее лицо, чтобы не видеть реакцию. Пьеро тоже хватает свое, укутывается в него так, будто это его единственное спасение, после чего заваливает на кресло, хватая по пути с вазы красное яблоко, после чего вальяжно устраивает ноги на подлокотнике и прикрывает глаза. В комнате до сих пор не очень тепло и по обнаженной коже бегут мурашки. Буратино вытирает полотенцем в первую очередь свои волосы, хотя большая часть у него осталось сухой благодаря кепке, после чего завязывает полотенце на бедрах и садится на соседнее кресло. Повисает неловкая тишина, нарушаемая треском дров в камине. Буратино тишина не нравится, а вот Пьеро чувствует себя более чем комфортно. - Почему это место? – он долго не выдерживает. Пьеро приоткрывает один глаз, ощущая, что воздух комнаты немного нагревается. Была бы его возможность, он бы сейчас лег в огонь. - А ты подумай, - он говорит абсолютно спокойно, без этой своей вычурной интонации голоса, от которой думаешь, что ты ему что-то должен. Буратино по привычке чешет влажную после дождя повязку в области носа и ничего не может толком придумать. - Потому что тут есть камин? – он тупо смотрит на соулмейта, который подносит ко рту яблоко. - Не-а, - Пьеро лениво тянет слог, после чего откусывает от яблока небольшой кусок, - это же просто, гений. Яблоко сладкое, сочное, хрустящее. Пьеро ненавидит яблоки. Буратино не отвечает, потому приходится заканчивать мысль самостоятельно. - Меня будут искать по всем клубам в первую очередь, - он откусывает еще кусочек от фрукта, уже полностью смотря на соулмейта, - клубов в Голден Кей, поверь мне, не так уж и мало, поэтому я могу оказаться в любом из них. – Дверь в комнату с тихим стуком отворяется и все та же девушка ставит на стол три пыльные бутылки (кажется, Буратино даже знает их содержимое) и тарелку каких-то съедобных штук, - Спасибо, дорогая, - Пьеро спускает босые ноги на пол и тянется к одной из запыленных бутылок, не замечая, как полотенце спадает с его плеча, обнажая торс, - пока эти ребята будут в шторм прочесывать клуб за клубом, матеря меня и Артемона на чем белый свет стоит, - он немного возится с пробкой, но справляется, - мы с тобой, - Пьеро разливает медовую жидкость по бокалам, - отлично проведем время в компании лучшей в этом городе медовухи. Он берет бокал, салютует им в сторону Буратино и снова устраивается поудобнее. Буратино берет свой и делает глоток. Медовуха идет в горло мягко, действительно хорошего качества. Воздух в комнате постепенно нагревается, по крайней мере сейчас молодые люди перестали ощущать колкий воздух на собственной коже, его сменил более приятный и мягкий. - Было бы здорово, если бы этот гадский мир просто рухнул. – Пьеро произносит тост, салютуя бокалом в сторону блондина, но загадочно при этом смотря куда-то в потолок, но совершенно точно не на собеседника. - Ты знаешь, что ты порой через чур драматично высказываешься? – Буратино, однако, расслабляется все больше. Когда он сегодня выходил из комнаты, он явно не мог подумать о том, что сегодняшний вечер будет выглядеть как-то так. - Я актер драматического театра, чего ты от меня ждешь? - Мим хмыкает и делает глоток. Ощущение мокрой одежды, прилипающей к коже, не оставляет, это откладывается где-то на подкорке. Пьеро холодно сейчас, ему всегда холодно. Буратино замечает это и не думая, бросает фразу, которая заставляет брюнета все-таки обратить на него свое внимание: - Осталось подождать совсем немного, - блондин рассматривает медную жидкость в бокале, - скоро будет теплее. Пьеро не отвечает, лишь в очередной раз удивляется тому, что кто-то настолько тонко способен подмечать абсолютно неуловимые детали. Они распивают первую бутылку в тишине, иногда прерываясь на тосты, которые раз за разом становятся все более абсурдными. Буратино подхватывает эту игру, отмечая, что под гримовой маской собеседника скрываются различные тени, но не понимает, что они значат. Пьеро задумчивее и молчаливее, чем обычно, и это выглядит почти постановочно в полумраке комнаты. В голове почему-то всплывают случайные слова отца, засевшие глубоко в мозгу: «ты живешь как живешь только благодаря мне». Пьеро не хотел видеть отца ни сейчас, ни завтра, ни через неделю, ведь все, что он услышит от него – это то, чего он менее всего хотел бы слышать. Стало так тяжело избавиться от маски, которая успела намертво прирости к собственному лицу. Буратино наблюдает за актером, задумчиво смотрящим на собственный бокал, максимально погруженный в совершенно чуждые ему мысли. В груди разливается тепло, только почему-то он уверен, что дело тут не только в медовухе. *** Тепло в комнате через несколько часов становится удушающим, несмотря на снятую одежду. Окон здесь не было, ни крупицы свежего воздуха, даже намёка на сквозняк. Они опустошили все три бутылки терпкой медовухи, которая по началу, казалось, прекрасно зашла. Если Буратино чувствовал себя снова просто пьяным до ужаса, развалившись на дорогущем кресле, то Пьеро в этот раз повезло немного меньше. Молодой человек свесился вниз с подлокотника, пытаясь получить хоть крупицу прохлады от кожаной поверхности, его мутило. Алкоголь, каким бы классным не было его действие, к сожалению, не всегда хорошо им переносился. С ним это случалось раньше, когда он перебирал в клубах, но в последние месяцы такое состояние стало давать о себе знать намного чаще. Его это не беспокоило. Мораль и правила поведения в обществе, семья, театр, собственное положение... в этом мире слишком многое загоняло его в определенные рамки, чтобы осталось хоть что-то, что его бы волновало. Лучше было пару раз в неделю перетерпеть адскую головную боль, рвоту и кровотечения из носа, которые обязательно пройдут, чем терпеть необходимость вести полноценную, правильную по меркам окружающего общества, социальную жизнь. Но блевать при любом раскладе Пьеро ненавидел. До дрожи в коленках. Интуиция обычно подсказывала ему вовремя, когда его организм будет атакован содержимым собственного желудка, потому достаточно было сделать легкий перерыв, но сегодня весь день с утра шёл на перекос. Потому все, что сейчас пьяный молодой человек смог сделать - это в прямом смысле сползти с кресла на пол, после чего сделать пару попыток подняться и устоять на ногах (спойлер: неудачных). Буратино лежал, запрокинув голову к потолку, который здесь был достаточно высоким, потому не видел всех этих со стороны явно комичных потугов. Мир кружился перед глазами, но это все ещё не было самогоном его приемного отца. Даже гордость брала за Карло в такие моменты. Пьеро, благодаря креслу, все-таки, на ноги поднялся, после чего отправился в сторону двери, по его расчетам абсолютно ровной походкой. Внимание Буратино привлекли только лишь шумные попытки брюнета открыть эту самую дверь. - Ты куда? - бросает Буратино, а Пьеро только лишь отмахивается от него, потому что сейчас открытие рта без важного повода чревато для всех реальными такими последствиями. Пьеро с дверью справляется, по стенке выбирается в неоновый коридор. Буратино резко поднимается, ловя на месте вертолеты, но оставаться в душной комнате не хочет, ведь из коридора тянет свежим прохладным воздухом. Он пьян не меньше, чем Пьеро, но его организм не убит психотропными веществами, поэтому вестибулярный аппарат к нему более чем милосерден. Он нагоняет брюнета, все ещё стремительно желающего куда-то попасть, уже через три минуты и зачем-то кладёт руку на его плечо. Пьеро, не смотря на своё состояние, дёргается как от огня. - Руку убрал или я наблюю тебе в карман рубашки, - Пьеро понимает, что это, наверное, такая себе угроза, и что на самом деле нужно было сказать что-то более угрожающее, по типу «руку оторву», но Буратино его сейчас беспокоит, на самом деле меньше всего на свете. «Почему именно в карман?», хочет спросить блондин, ведь, если подумать, рубашки на нем сейчас и в помине не было, но черноволосый вдруг виляет в сторону и скрывается за подсвеченной дверью с табличкой WC. Буратино ждёт секунду и заходит следом. Туалет представлял собой небольшую комнату с тремя кабинками, неоновую, под стать общему дизайну заведения. Он находит в полумраке Пьеро, который почему-то похож на слепого котёнка, до Буратино не сразу доходит, что у него реально закрыты глаза и он движется на ощупь сквозь темноту в сторону раковин. После того, как он нащупывает мраморную раковину, он зачем-то сбрасывает с себя все ещё влажное полотенце и все так же вслепую пытается накрыть зеркало, висящее над раковиной. - Что ты делаешь? - Буратино реально интересно, но вместо ответа брюнет склоняется над раковиной и издаёт характерный нелицеприятный звук выворачивающегося желудка. - Хочешь помочь, - через секунду парень морщится от отвращения к самому себе, все так же с закрытыми глазами пытаясь нащупать кран с водой, - накрой зеркало рядом. Буратино решает, что это прикол какой-то и хочет пошутить о том, что Пьеро даже не смотря на легкое недомогание и видавший виды грим, все ещё выглядит более чем симпатично, но тембр голоса, раздавшийся через мгновение сквозь шум воды, отрезвляет его. - Зеркало... пожалуйста. Буратино в первый раз в жизни слышит такой его голос. Брюнет опять склоняется над раковиной в позе вопросительного знака и его выворачивает снова. - Ненавижу, - кряхтит Пьеро, после того, как тошнота отступает на мгновение и у него появляется немного времени на передышку. Буратино все так же наблюдает, пытаясь понять, сможет ли вообще здесь хоть чем-нибудь помочь. - Зеркало, - мученически повторяет Пьеро и Буратино только сейчас понимает, что все это время он ни разу не открывал глаза. Он убирает полотенце с собственных бёдер и подходит ближе, занавешивая соседнее кристально чистое зеркало. - Ты в норме? - он поворачивает голову в сторону брюнета. - Лучше всех, - сарказмирует Пьеро и Буратино отмечает, что это значит положительный ответ, не смотря на комичность ситуации. Через мгновение он неаккуратно опускается на колени на холодный пол, пытаясь справиться с головокружением, но все ещё держится за раковину так, что белеют костяшки. Блондин подходит и присаживается рядом на корточки, думаю о том, что лучше сделать первым: промыть ему желудок, позвать администратора, вызвать скорую или от всей души вдарить по черноволосой макушке за то, что доводит себя до такого состояния. Но он ничего не делает, только едва слышно пропускает воздух сквозь собственные ноздри. - Ты вообще когда-нибудь просыхаешь? Пьеро отвечать не хочет, сам прекрасно знает, что это прозвучит как минимум жалко. Буратино не получает ответа, чешет свою шею и опускается на пол, прислоняясь обнаженной спиной к холодной кафельной плитке. Полумрак успокаивал, шум воды, льющейся из раковины напоминал водопад, хоть Буратино никогда его не видел. - Мой отец убухивался до смерти сколько себя помню, - Пьеро не ожидает такого откровения и даже делает попытку посмотреть мутным взглядом на говорящего, - а потом он представлял себя богом этого мира и избивал меня до полусмерти. Буратино на парня не смотрит, но чувствует, что заинтересовал его. - Я не очень люблю алкоголь, вызывает плохие ассоциации, - он говорит достаточно тихо, не так как обычно. Пьеро приходится прилагать усилия для того, чтобы различить его речь на фоне шумящей воды.- Но я понимаю, что он бил меня не из ненависти, просто алкоголь помогал ему забыть о том, какой он неудачник на самом деле, и он просто чувствовал своё превосходство хоть где-то. Пусть и над пацаном пяти лет. Вот она сторона Буратино, которую он никому не показывает. Мир в его глазах отличается от обычного, картинка в голове Пьеро собирается по частичкам в один паззл. Вот откуда все эти шрамы. Глупо было полагать, что все кончилось только носом, почему он сразу об этом не подумал? Мысли зашуршали в черепной коробке и Пьеро даже забыл о том, что его все еще немного мутит. Хоть блевать он не любил, нельзя было не признать, что это реально помогает в таких случаях. Куда лучше, чем сто часов ловить вертолеты и подкатывающую к горлу тошноту. Вывернулся и все. Пьеро даже не думает комментировать ситуацию, Буратино продолжает. - Он и сейчас не просыхает, - брюнету кажется, что он улавливает в голове нотки сожаления. - И тебе его жалко? – Пьеро вступает в диалог, наконец-то отпуская раковину и располагаясь на полу уже в более удобной позе. - Нет, - он снова натягивает на лицо свою красивую улыбку, но Пьеро знает, что она на этот раз притворная. - Не наебешь. Буратино с удивлением смотрит на собеседника. Было странно понимать, что ему, кажется, не все равно, хотя со стороны Буратино, наверное, было немного эгоистично поднимать такие темы в том состоянии, в которой они находились сейчас. - Он сам это выбрал, - блондин наклоняет голову на бок, рассматривая ту часть лица собеседника, на которой из-за дождя и последней встречи с водой больше не осталось краски. Это все равно выглядело красиво, будто некогда цельная маска дала трещину. – Но он мой отец. Я не могу его ненавидеть. Пьеро закатывает глаза, понимая, что, на самом деле, парень прав. Но ему трудно принять такие отношения. Отец никогда не поднимал на него руку. Он бил морально. - Мы ничего не знаем друг о друге, - бросает Буратино и до Пьеро не сразу доходит, что он перевел тему. - Логично, чел, мы знакомы меньше полугода, - он не знает, что Буратино хочет сказать, но что-то подсказывает, что ничего из того, что ему понравится, - чтобы меня узнать, нужно что-то покруче слезливой истории про отца-тирана. - Почему ты употребляешь? Буратино через чур смелый и даже слегка наглый под воздействием медовухи. Желание вызвать администратора проходит моментально, склоняя чащу весов к оплеухе. Как можно вообще забывать о том, что характер Пьеро представляет из себя ЭТО. Брюнет закатывает глаза и вытягивает ноги на полу, упираясь руками в пол за спиной, после чего с вызовом поднимает взгляд на собеседника. В психолога поиграть захотелось? В лучшего друга? Нахуй иди. - Потому что быть наркоманом ахуенно. - Зачем ты это делаешь? – Буратино не ожидает другого ответа, слишком уж проблемным оказался его соулмейт. Но Пьеро не знает одного – Буратино плевать на мнение окружающих, когда речь заходит о чем-то совершенно важном для него. Он никогда не отступает. - Чищу окружение, - Пьеро едко ухмыляется, - мало кто захочет тусить с торчком. - Тебе не составляет труда посылать не нужных людей нахуй, - Буратино прекрасно понимает, что парень мастер в укорачиваниях от прямого ответа. – Детская отмаза. - Люблю кайф? - Пьеро поднимает бровь, выдавая очередной вариант. А он настырный. - Уже правдоподобнее. Пьеро закатывает глаза в ответ. - Ты не любишь зеркала, – блондин скачет от темы к теме, стараясь вывалить максимум из тех, на которые более всего хотелось бы знать ответы, - почему? - Мы на ток-шоу «доеби Пьеро» или я путаю и это всего лишь «топ-сто ебнутых вопросов от деревянного мальчика?» - Я просто хочу узнать тебя лучше, - Буратино щурит свои голубые глаза, прекрасно понимая, что ходит по грани. - Ну ахуенно тебе, Шерлок. - Как дела у Шарлотты? – Буратино спрашивает без какой-либо издевки, но не понимает, что только что достал и начал махать красной тряпкой перед быком. - Ты!! – мгновенная вспышка ярости отрезвляет так, как не отрезвляло еще ничего до этого, Пьеро сам не понимает, как получается так, что он набрасывается на блондина и впечатывает кулак в его скулу. Буратино удаляется головой о кафельную стену от неожиданности и перед глазами мутнеет на мгновение, но он достаточно быстро приходит в себя, чтобы помешать следующему занесенному над ним кулаку тем, что вовремя уклоняется; брюнет, успевший сесть на него, потерял равновесие и ударил часть раковины и воздух, прежде чем больно рухнуть и удариться в этот раз уже собственной головой о неприветливый каменный пол. Они путаются в длинных ногах друг друга, одновременно предпринимая попытку принять более-менее устойчивое положение тела, но оба терпят поражение. Буратино хватается за саднящую скулу, хотя голова сейчас болела куда сильнее, Пьеро шипит и, кажется, совершенно не собирается останавливать свою агрессию к блондину. - Ты совсем спятил? – Буратино пресекает абсолютно смешную попытку Пьеро врезать ему снова (он целился куда-то в сторону его предплечья), просто перехватывая его руку за запястье. - Завали ебальник и не смей НИЧЕГО говорить про Шарлотту! – Пьеро пытается выдернуть свою руку, но хватка блондина оказалась более крепкой, чем казалось на первый взгляд. Пьеро успокаивается, но продолжает сверлить Буратино взглядом, - Руку отдай, ублюдок. - Я просто спросил, как твоя сестра, ненормальный, - Буратино руку не отдает, в ответ сверлит брюнета взглядом тоже. - Лотти лучше всех сейчас, - блондин щурит глаза, потому что такого сарказма от Пьеро он никогда не слышал. Повисает мертвая тишина между ними, нарушаемая лишь только внешним шумом; вода в раковине так и продолжает литься в никуда. Буратино понимает, что здесь что-то не чисто, но Пьеро его перебивает. - Как ты вообще узнал о том, что у меня есть сестра? Я тебе не говорил. Буратино отпускает чужую руку, понимая, что опасность, кажется, миновала. Только его поджатые губы говорили о том, что ему очень неприятна данная тема. Пьеро снова шевелится, пытаясь вытащить из-под коленки Буратино хотя бы одну ногу, но через какое-то время забивает и опускается спиной на холодный пол. У блондина появляется возможность рассмотреть место на его ребре, то самое, где раньше была накарябана татуировка-метка, напоминающая о том, что они – соулмейты, а не просто чужие друг другу люди. Он отмечает, что Пьеро помимо всего обладатель абсолютно очаровательной родинки на животе. - В театре сказали, что у тебя есть сестра, но никто ее не видел никогда, потому что она уехала, - он не отрывает взгляд от выпирающих ребер своего соулмейта и от его грудной клетки, которая неровно вздымается в такт его дыханию, - Так же говорят, что она очень красивая, в чем я не сомневаюсь вообще ни разу, - «еще бы сомневался, что ты, что сэр Карабас будто сошли с обложек модных журналов», - Я стараюсь особо не обращать внимания на сплетни, потому что тогда я ничем не буду от них отличаться. Но это лучше, чем не знать о своем соулмейте совсем ничего. Буратино отводит взгляд, ощущая, что, кажется, Пьеро как минимум перестал злостно на него смотреть. Уже сдвиг с мертвой фазы. - Ты бы поаккуратнее в театре, - Пьеро нарушает тишину, но говорит совсем не то, что Буратино ожидал от него услышать, - Люди здесь могут быть добры к тебе на первый взгляд, но глубоко в душе они обязательно затевают что-то хуевое. Мы же живые куклы, у нас нет чувств. Он обязательно закроет все мерзкие рты, которые распространяют слухи. Но не сейчас. У них с отцом очень много времени ушло на то, чтобы Голден Кей сжевал эту новость и оставил попытки выяснить детали такого скорого отъезда старшей дочери из отчего дома, который она никогда не покидала. Пьеро наклоняет голову в сторону блондина, ощущая, что алкоголь снова, после выброса адреналина, накрывает его с головой и он тонет где-то в холоде каменного пола. - Это что, забота? – Буратино удивленно смотрит в его лицо, отмечая, что черты его лица стали более мягче, ушла злость в глазах. - Ты появляешься в самый хуевый период моей жизни, хотя я о тебе ничего не знаю, - уголки его губ поднимаются в едва уловимой улыбке, - врываешься в мою жизнь, типо дохуя заинтересованный, нарушаешь все личные границы, которые только можно нарушить, - он вдруг приподнимается на локтях, оказываясь ближе. Взгляд плохо фокусируется вблизи, но Пьеро совершенно точно был бы не против сейчас откусить ему лицо. - А самое хуевое в этом то, что я, кажется, совершенно не против. И меня это бесит. Буратино пораженно застывает, не совсем понимая, что нужно делать и что нужно сказать. - Чего ты хочешь на самом деле? Какой ты на самом деле? – Пьеро сыпет вопросами, которые сидят в его голове уже несколько месяцев, - Ты не меняешь своего отношения к людям, но плывешь по течению, тебе все равно, что с тобой будет. Но мне кажется, что несмотря на все это ты – просто большой ребенок, который не может позаботиться сам о себе, - Он сам нарушает границы между ними и касается ледяными пальцами чужой шеи – …как и я. - Буратино тяжело сглатывает, пытаясь сделать вид, что это не его только что долбануло током от чужого прикосновения. - Я тебе нравлюсь? – блондин прекрасно знает, что это ловушка, даже короткого общения с Пьеро достаточно, чтобы понимать, что никогда, абсолютно никогда он не будет серьезен в таких вещах. Его приглушенный голос и взгляд из-под опущенных ресниц заставляют инстинкты Буратино орать об опасности, но что он может этому противопоставить? Абсолютное ничего. - Да, - Буратино хотел отшутиться, но не может врать самому себе. - И не важно насколько я хуевый человек? – Пьеро, кажется, даже не удивляется, хотя мог бы хотя бы вид сделать, если был в курсе, - Ты же заметил, я псих. - Нравишься мне любым, - блондин понимает, что самолично докопал себе могилу и со счастливой улыбкой только что прыгнул на ее дно. Хочется провалиться сквозь землю. Хочется спросить то же самое, но он точно знает, каким будет ответ. Проще, когда это не произносится вслух, а просто витает по воздуху, словно вирус. - Я даю тебе шанс отступить, пока не поздно. – Буратино не смотрит в чужое лицо, пытаясь игнорировать подушечки холодных пальцев, которые касаются его волос. - Что ты имеешь ввиду? – он все-таки поднимает глаза и через мгновение жалеет об этом, потому что встречается с абсолютно незнакомым ему взглядом разных глаз. - Приятно знать, что ты любишь меня насколько сильно, - Пьеро обхватывает чужое лицо двумя руками, приближаясь к чужим губам. – Я могу делать с тобой, что захочу. Буратино по инерции прикрывает глаза, ожидая поцелуя, но ничего не ощущает. Он приоткрывает один глаз и замечает, что Пьеро остановился в миллиметре от его губ. - Еще хоть раз сунешь нос в мое прошлое, - его голос удушающе мягкий, - я оторву тебе голову. Буратино не успевает ничего ответить, потому что Пьеро его, все-таки, целует. Он понимает, что этот невыносимый человек в короткий период времени научился вертеть им, как только пожелает, а он даже не заметил, как стал ему это позволять. Этот поцелуй был простым касанием губ, абсолютно пустым на эмоции, но блондин ощущал, что прямо сейчас его выпивают до капли, высасывают всю жизненную силу и остатки здравого смысла. Пьеро отстраняется первым, подушечками пальцев касаясь глубоких шрамов на плече и груди. - Смотреть, как ты боролся с этими чувствами было настолько прекрасно, что у меня перехватывало дыхание. «Все-таки знал». Буратино молчит, стараясь игнорировать совершенно безумный взгляд в свою сторону. Его мир был безопасен и спокоен, возможно, им не стоило вообще встречаться. Как там говорят? «Настоящая любовь подразумевает полную капитуляцию и принятие наказания». Коротко о мальчике, который никогда не хотел иметь ничего общего с кем-либо. - Зачем ты это делаешь? – у Буратино пересохло в горле, а те шрамы, которых касались ледяные пальцы, горели огнем. Пьеро смеется и отстраняется, снова ложась спиной на кафельный пол и теряя к нему интерес. Шум воды переплетается с негромкой мелодией, которую черноволосый начинает напевать себе под нос. Конечно же этот парень сделает вид, что ничего не произошло, и будет продолжать дальше жить успешной и обеспеченной жизнью, пока Буратино будет медленно умирать.