Шрамы Малфоев

Сам себе Драко всегда напоминал неваляшку. Судьба то и дело ударяла его под дых, втаптывая в землю. Вот он — идеальный игрок в квиддич, его несет чуть ли не к звездам новейшая метла, которую подарил отец, в надежде, что сын оправдает все его ожидания на триумфальное будущее наследника. Но вот, прямо перед его носом, снитч перехватывает чертов Поттер. Мальчик-Который-Был-Пятым-Колесом. Чего ему не хватало в жизни? Хранилище в Гринготсе веками ломились от несметных богатств, Люциус занимал не последнюю должность в Министерстве, а мать безгранично любила Драко. Настолько сильно, что готова была швырнуть свое сердце на плаху, лишь бы сохранить жизнь сыну. Но череда погрешностей Люциуса в конечном итоге привела к тому, что семью Малфоев подняли на смех в кругах приближенных к Темному Лорду. И все ради чего? В шестнадцать лет его мир развалился на части, а поганое клеймо в виде татуировки теперь отравляет ему жизнь. Новую жизнь, которую он пытался построить из пепла. Но это не чертов феникс, и сейчас все его старания сыпались сквозь пальцы. Драко был красив, как бог. Невероятно умен. Богат. Женщины всегда крутились возле, но каждая была лишь жалкой бабочкой, которая по своей глупости сбилась с маршрута и замерзла в снежной буре. Его закаменевшее сердце смогла расшевелить лишь одна девушка. Но ее уже несколько лет, как нет рядом. Драко даже не знал, шагают ли ее изящные ступни по Земле или давно уже парят в лимбе. Вот к чему привела его ошибка на шестом курсе. Последние несколько месяцев она, наконец, перестала ему сниться. Ее звонкий смех, который мог заставить искры вылетать из груди, взрываясь салютом чувств. Ее золотистые кудри, что всегда были собраны в элегантный хвост с атласным бантом. Ее маленькие кисти, в которых она держала его тающее сердце. И глубокого цвета глаза, что были так созвучны с ее фамилией. Они пошли против всех, ведь Драко пророчили женитьбу с ее сестрой. Он осмелился разорвать помолвку, и уже готов был сбежать хоть на край света с Дафной Гринграсс. Но неизвестный недуг скосил девушку, как жухлую прошлогоднюю траву. Ее изумрудные глаза больше не сверкали, как драгоценные камни. Видеть, как жизнь по крупицам покидает твоего любимого человека все равно, что гореть заживо. И когда Гринграссы уехали в Вену, он сгорел дотла. Ни одного письма. Их семья будто растворилась в воздухе, словно вообще никогда не существовала. Лишь Астория осталась в Англии, но и той след простыл. Драко цеплялся за любые возможности найти Дафну. Он проводил сутки в Министерстве, якобы для повышения квалификации по легилименции. Драко щелкал чужие ментальные барьеры, как орешки, но путь к разуму любимой женщины был закрыт. Сам же он держался статно. Любая его вылазка с аврорами заканчивалась успехом. Он был безжалостен к тем отбросам прошлого, что превратили его жизнь в ад. Даже если это были друзья семьи, если эту корыстную связь ради статуса и богатства вообще можно было назвать этим словом. Он бежал от себя как можно дальше, но по факту он был похож на бельчонка в его маленьком жалком колесе. Драко распустил всю прислугу и оставил лишь Артура, потому что тот был верен и немногословен. Ему и не нужно было общество, потому что пару стаканов крепленого огневиски отлично справлялись с этой работой. Изредка к нему приезжала Пэнси. Он использовал ее, как и всегда, пока та терзала себя от годами неразделенных чувств. Но ему было плевать, раз им воспользовались и исчезли, оставив наедине с разбитым сердцем, почему его должны беспокоить чувства других? Ночи с ней были похожи одна на другую, как ничтожная суррогатная копия. Драко вгрызался в шею бывшей поцелуями, трахал ее, как последнюю шлюху. И все пытался представить, что вместо рук Паркинсон по его телу порхают совсем другие руки. Черные, как воронье крыло волосы, превращались в расплавленное золото, стоило ему только закрыть глаза. Но все это не то, черт возьми, не та. Он не позволял Пэнси оставаться у него и спать в одной кровати. Стоило ей отлипнуть, наконец, от его тела, после очередной волны наслаждения, то он вышвыривал ее, как обгрызенное яблоко. И в спальне оставался лишь он и его верная подруга — рефлексия. Он так глубоко погряз в себе, что ему тошно было видеть свое отражение. Драко не мог вынырнуть из этой липкой черной массы отвращения к себе. За все его поступки судьба каждый раз подкидывала коробку разочарований. Он считал виноватым себя за болезнь Дафны, из-за которой она, вероятнее всего, уже схоронена под фамильной надгробной плитой. А сейчас в его руках умирал единственный человек, кто протянул ему руку помощи. Да, не по своей воле, но он видел детскую искренность в Грейнджер, в каждом ее движении и слове. Он словно смотрел сквозь нее, и жгучее чувство стыда шептало ему о том, как же он был неправ по отношению к ней с десяток лет. Он почти поверил в то, что Гермиона умерла. Но ее сердце еще билось, так тихо, как секрет, который прошептали, разоткровенничавшись глубокой ночью. Артур перехватил ее из рук Драко, когда заметил, что хозяин поместья вряд ли удержит Гермиону на руках, поддавшись шоковому состоянию. Драко же знал, к кому ему придется обратиться. Один из немногих людей, что не перестали с ним общаться, пусть он и вел себя по отношению к друзьям, как настоящая свинья. Последняя встреча за бутылкой односолодового огневиски закончилась мордобоем, где каждый из них поклялся больше никогда в жизни не общаться с другим. Но Драко был уверен, что друг вытащит его задницу и из этой передряги. В конце концов, за ним был должок, но об этом позже. Лучший друг почти безупречно справлялся с окклюменцией — его разработки были настолько ценными, что он скорее бы отправился со своими рукописями в могилу, чем позволил кому-то влезть в его мозг и стащить идею очередного незаконного артефакта. Оставался только камин у домовиков, который, кстати, Драко намеревался запечатать после рискованного путешествия Грейнджер. Хвала Салазару, что у него единственного осталась возможность аппарировать в стенах Мэнора и это позволило незамедлительно перенестись к нужному камину. Драко, Драко, ты выглядишь сейчас ничтожней, чем соплохвост. Сначала извиняешься перед Грейнджер, а теперь будешь вымаливать помощь друга, которого сам же благополучно выслал в пешее эротическое. И все чтобы спасти Гермиону. Кто услышал бы это, то первым делом же проверил бы тебя на использование оборотного зелья. Драко приблизился к камину и прочертил палочкой в воздухе несколько рун связи. Малфой был несказанно рад, что собеседник по ту сторону отозвался моментально, представ перед ним в элегантном домашнем халате и с гравированным бокалом в руке. — Чего тебе, Малфой? Решил снова напиться до беспамятства и сломать другу нос? — парень старался казаться отрешенным, но его глаза все же задорно улыбались. Теодор Нотт никогда не мог подолгу дуться на Драко, несмотря на все его выходки в отношении лучшего друга. — Я хотел сделать это позже, Тео. Как раз откупорил лучшую бутылку из отцовских запасов. Но сейчас вопрос жизни и смерти, поэтому тащи свою задницу сюда немедленно! — Воу, воу, Драко, ты не забываешься, случаем? Не ты ли орал мне в лицо фразы о том, чтобы моя, цитирую: «Тощая несносная задница больше никогда не появлялась на пороге Мэнора»? — Тео выжидающе смотрел на Драко. Он знал, что у Малфоя язык отсохнет скорее, чем тот попросит прощения за прошлую нелепую драку в поместье. — Теодор, мать твою, Нотт! Если ты так хочешь, я как провинившийся школьник испишу пергамент словом «Прости», только избавь меня от этого представления, когда у меня на руках умирает человек! — Драко сорвался на крик, хотя он понимал, что в такие моменты нужно руководствоваться дипломатией, а не выпускать наружу свой скверный характер. — И кого ты на этот раз решил угробить, Малфой? Очередной дружок наших родителей? Прикончи его, и дело с концом. У тебя есть полномочия для этого, дружище. Тео знал, что Драко иногда, совсем немного, но превышал свои должностные полномочия, если дело касалось Пожирателей Смерти. Он мог вести допросы часами в подземельях Мэнора, а если не добивался нужной информации, то просто убивал. После каждой такой встречи с бывшими соратниками, Драко звал друзей домой, и они просто молча сидели в тишине перед потрескивающим камином, разглядывая янтарную жидкость в бокалах. Когда с твоей палочки вылетает непростительное, рано или поздно грань размывается, и ты сам не понимаешь, чем ты, блядь, лучше того подонка, которого прикончил Авадой час назад. — Нет, Тео, это не очередная пешка Пожирателей. Это Лекарь, которого направило ко мне Министерство. И сейчас она лежит в моем, черт возьми, доме на грани жизни и смерти. Ее прокляли, Теодор. И я не знал никого лучше тебя и Снейпа, кто был бы компетентен в вопросе темных искусств. — Драко опустил голову, чтобы скрыть бешеный страх в стальных глазах. Он уже с трудом контролировал свои руки, потому что те дрожали все сильнее с каждым словом. — Дело дрянь, дружище. Сейчас буду и считай мы квиты. По рукам? — Что бы такая задница, как я, делал без тебя, Тео? — Драко наконец улыбнулся другу, который уже успел с хлопком появиться в камине. Тео стряхнул с себя сажу и протянул руку старому другу. Малфой всегда ценил отходчивость Нотта, потому что сам себя в роли товарища он бы давно уже прикончил. — Давай уже, потом будешь в красках описывать, какой я классный, если тебя не упекут в Азкабан за смерть той несчастной. А кто она, кстати? И ты вообще ничего не хочешь мне рассказать, Драко? — Теодор сузил глаза и сложил руки на груди, пытаясь оценить состояние Драко. Но он видел перед собой не типично горделивого Малфоя, которого он знал все эти годы, а испуганного мальчишку. Видимо, дело совсем паршивое. — Сейчас сам все увидишь. Прошу, Тео, воздержись от комментариев, я потом тебе все объясню. По периметру Мэнора стоит хреново количество Авроров и если что-то пойдет не так, Министерство явится сюда незамедлительно. Поэтому, Салазара ради, сделай все, что сможешь, — Драко с щемящей в сердце надеждой взглянул на товарища, и, собравшись с духом, добавил: — Пожалуйста, Теодор. Нотт опешил. Он привык за десять с лишним лет дружбы к повелительному тону Малфоя, но сейчас он впервые в жизни слышал, чтобы тот искренне о чем-то просил. Надо будет выпытать у Драко все детали этой заварушки, во что бы то ни стало. Тео взял Драко за руку, чтобы аппарировать, но он отметил, что ладонь друга неистово тряслась. Это еще сильнее смутило парня и заставило вопросы выстроиться в бесконечные ряды, пока комната перед ними обрисовывалась мазками перемещения. — Салазарова мать, а она что тут делает? Малфой, какого хрена у тебя в поместье появилась Грейнджер? Совсем все плохо с женщинами, дружище? — Тео округленными глазами скакал взглядом с хозяина Мэнора на бледное тело Гермионы. Вопросов становилось все больше, в прямой пропорции с видимыми изменениями в поведении Драко. — Теодор, я же тебя просил воздержаться от комментариев. Грейнджер не единожды спасла мне жизнь за эти дни, а теперь ее кто-то проклял из-за меня. — С чего ты взял, что тут есть твоя вина, Драко? Эта сумасшедшая женщина стольким людям перешла дорогу своими амбициями, что я могу поклясться, желающих ее смерти десятки. — Потому что я проебался, Тео. Они охотятся на меня, я сам более чем уверен, что проклят, но черт побери, это не должно было касаться Грейнджер. Еще один раз я просто не вынесу… Драко оборвал фразу, потому что голос совсем перестал его слушаться. Животный страх за девушку проник в каждую клеточку тела, как сильнодействующий яд. Он не мог позволить хоть кому-то еще раз стать жертвой мести Пожирателей, которая должна быть направлена исключительно на него. Но эти уроды всегда давили на больное. Целые семьи дохли, как мухи от сильнейших проклятий. Кому-то везло больше и те были просто отравлены, падая замертво без каких-либо мучений. Но проклятия Пожирателей становились более изощренными, когда к ним в лапы попадались такие лакомые экземпляры как он сам. Тео просто промолчал и подошел к кожаному дивану, на который Артур уложил девушку. Она выглядела как труп, отчего Драко не мог смотреть на ее лицо. Он запомнил ее милый румянец, а видеть ее такой было выше его сил. Теперь то он понял, что имела в виду Гермиона, когда говорила утром, что действовала сгоряча, потому что беспокоилась. Драко давно окаменел в душе, но видеть знакомого годами человека при смерти ему, пожалуй, не доводилось до сегодняшнего дня. Нотт вытянул палочку над Гермионой, прикрыв глаза. Он читал какое-то неизвестное ему заклинание, но по обрывкам фраз, что доносились до Драко, тот мог догадаться, что он Тео пытается обнаружить характер проклятья. — Мерлинова борода, кто же с ней так? Ну, Грейнджер, ты в своем репертуаре. Не могла же эта заучка не притянуть к себе подобное дерьмо! — О чем ты говоришь, Теодор? Что с ней сделали? — Драко побледнел от его слов. Нотт годами занимался темными артефактами и довольно преуспел помимо этого в зельеварении и изучение темных искусств. Он научился как ищейка находить след темной магии, если та заблаговременно не была скрыта чарами. Драко знал, что из всех знакомых людей Тео сможет найти подсказку во всем этом ужасе, но из-за своей глупой обиды и гордыни он не додумался обратиться к нему сразу. Когда Метка только начинала отзываться истошной болью. Драко просто потерял несколько месяцев, а теперь подверг риску человека, на чью долю и так выпало уже достаточно злоключений. Вскипающая волна ненависти к самому себе медленно заполняла каждый отсек его сознания. Мало того, что Малфой на отлично справлялся с саморазрушением многие годы, так еще и первоклассно втягивал людей в свои беды. — Малфой, создай защитные чары на любой ткани, живее! Нужно снять с нее эту дрянь. — Нотт указал рукой на изумрудный гребень в кучерявых волосах. Сердце Драко застучало с такой скоростью, что готово было проломить ребра насквозь. Это было фамильным украшением Малфоев, но его никто не видел многие годы. Откуда, драккл раздери, оно оказалось у Грейнджер, если даже Нарцисса опустила руки, когда не смогла найти его? Артур, в который раз, протянул свой платок. Драко вывел несколько сияющих рун на шелковой поверхности и передал тот Теодору. Шатен, полностью накрыв платком гребень, аккуратно вытянул украшение из волос Гермионы. Грудь девушки приподнялась от глубокого вдоха и вновь опустилась. Кровь начинала приливать к лицу. Казалось, что кто-то рисовал пурпурно-персиковой акварелью по щекам, возвращая им более здоровый и, самое главное, живой вид. Тео произнес несколько заклинаний над грудной клеткой Гермионы, отчего та отозвалась легким золотистым свечением. Сам же Нотт опустился на пол рядом с диваном и переводил сбившееся дыхание — такие восстановительные манипуляции отнимают огромное количество магических сил. — Все будет в порядке, дружище. Мне нужно будет проверить запасы твоих зелий, а потом опрокинуть пару-тройку стаканов огневиски, пока ты расскажешь мне обо всей этой чертовщине. — Хорошо, Теодор. Но для начала я хочу выяснить, как пропавшее десятки лет назад фамильное украшение вообще оказалось у Грейнджер. Артур, я думаю тебе есть, чем с нами поделиться, — Драко смотрел на побелевшее лицо его самого верного слуги, который сам, кажется, был в большем шоке, чем остальные. Малфой просто не мог допустить мысли, что человек, которому он в последние годы доверял больше, чем самому себе, мог быть способен на такое. Артур прокашлялся, прочищая горло, и начал рассказ: — Сэр, я бы никогда не допустил, чтобы такое произошло с мисс Грейнджер. Она чудесная девушка, и я даже не могу поверить, что кто-то желал ее гибели. — Тогда откуда, скажи на милость, в ее вещах оказался этот гребень? Нарцисса провела годы в поисках потерянной реликвии, а сейчас она внезапно оказывается у Гермионы. Тебе не кажется это подозрительным? К тому же, насколько я понял, покупкой всей одежды и прочего занимался именно ты, Артур. — Драко понимал, что слишком сильно гнет свою линию. Со стороны могло показаться, что он уже все решил и готов был повесить все обвинения на своего дворецкого. Но он привык вести допросы и четко следовал сценарию в своей голове. Драко всем сердцем желал, чтобы Артур оказался не виновен в проклятии. — Когда я отлучался из поместья, лорд Малфой, я отправился в «Горбин и Бэркес» по приглашению, которое они выслали за день до этого. В письме говорилось, что заказ для вас, мистер Малфой, уже готов и ожидает, когда за ним явятся. Я подумал, что это могло быть старое обращение госпожи Нарциссы. Я отправился в Лютный переулок, а когда вышел из лавки, то ничего не помнил. Тогда я списал это на стресс, ну и на свой возраст. Знаете, я становлюсь очень забывчивым в последнее время, мистер Малфой, прошу простить старика за такую оплошность. — Артур опустил глаза в пол, и скупая слеза прокатилась по морщинистой коже. За все годы службы в Мэноре он ни разу не оплошал, но сейчас дело принимало критический оборот. Драко переглянулся с Тео, но они и без всяких слов все поняли. Значит, это было спланировано. Но вот только кем и для каких целей? Может адресатом был сам Драко, но волей несчастного случая проклятое украшение попало к Грейнджер? Все было слишком запутано, а конца и края в этой загадочной истории не отыскать на данный момент. Но Драко вспомнил тот кошмар. Он видел все со стороны, находясь по ту сторону защитного щита. Они не должны были его увидеть, так ведь? Но если он попался, то Пожиратели в курсе его странной ментальной связи с Грейнджер. Если это так, то они оба в смертельной опасности, а оставлять ее одну ни в коем случае нельзя, тем более выпускать за пределы поместья. Малфой уронил свое тело в ближайшее кресло, не в силах больше стоять на ногах от всего стресса, что он перенес сегодня. Если бы не Тео, то Гермиона была бы мертва. Теперь уж он точно глаз с нее не спустит и не позволит этим ублюдкам хоть пальцем тронуть девушку. Драко был так зол на себя, что единственным желанием сейчас оставалось лишь напиться, чтобы хоть как-то развеять эту давящую атмосферу. Нужно было рассказать все Нотту, друг точно поможет разобраться со всей этой кашей, которую он заварил, ввязавшись в вендетту с Пожирателями. Но главным приоритетом было скорее поставить Гермиону на ноги, потому что он помнил, что после проклятья Кэти Белл та провела в стенах Мунго несколько месяцев. Этого времени у них определенно не было, действовать нужно как можно скорее. Пока Драко размышлял над дальнейшими планами, Тео уже позаботился о поиске нужных зелий в запасах Мэнора. Он влил, по скромных подсчетам, около восьми бутыльков в рот Гермионы, но та так и не пришла в себя. Нотт заметил обеспокоенное лицо друга. Он не мог понять, почему он так трясется за эту девушку, которую он презирал всю сознательную жизнь? Но в глазах Драко отчетливо читался ответ на все вопросы Тео. Только дураку бы не стало понятно, что она что-то стала значить для его друга, а вот это уже другая история для обсуждений. — Дай ей время на восстановление, дружище, ей хорошо досталось. Я вообще удивлен, как она не померла сразу после того, как надела эту дрянь на себя. Обычно такие проклятья действуют незамедлительно, но каким-то чудом Грейнджер удалось своими силами бороться, пока она совсем не ослабла. Или не своими силами. Я вообще не уверен в своих догадках, нужно будет проверить информацию, — Тео водрузил на стол стеклянный графин с огневиски и разлил янтарный напиток в три граненых бокала. Старине Артуру тоже нужно выпить, иначе он свалится еще одним полутрупом от низкого давления. — О чем ты говоришь, Теодор? Что значит не своими силами? — Драко вопросительно вскинул бровь, взглянув на друга, который растекся по креслу и цедил свою порцию горячительного. — Все потом, Драко. Я не могу быть уверен в своих словах, поэтому обнадеживать не буду. Если мои догадки подтвердятся, то я сразу дам тебе знать. А теперь будь так добр, Малфой, объясни, какого черта Грейнджер делает у тебя в поместье? Если бы она не была похожа на труп, то я бы счел ее горячей штучкой, — Теодор подмигнул Драко, пустив смешок. Как будто они вдвоем снова оказались в гостиной Слизерина и делились своими победами над охмурением очередной красотки. Драко поперхнулся огневиски, выплевывая содержимое бокала себе на брюки. Поганец Нотт, этот прохвост никогда не перестанет облизываться на девчонок. А теперь и он, видимо, ударился головой, раз считает Гермиону горячей штучкой. — Эта не та история, на которую ты рассчитываешь, дубина. Грейнджер оказалась здесь по долгу службы, потому что я чуть не откинулся несколько дней назад из-за своей Метки. Артур притащил меня в Мунго, а там за каким-то дракклом оказался Бруствер. Эта министерская задница не придумала ничего лучше, чем отправить Грейнджер в Мэнор под подпиской о неразглашении. — Это все интересно, дружище, но ты, видимо, совсем слепой, если не заметил, что Грейнджер стала охренительно красивой, — Теодор плотоядно облизнул губы, отчего серебристые глаза Драко вспыхнули гневом. — Попридержи мысли при себе, братец. Хоть ты и неплохой окклюмент, но твои пошлые картины с Гермионой в главной роли я видеть не желаю. — Драко со стуком поставил бокал на стол, отчего Артур вздрогнул в соседнем кресле, и решил удалиться, припоминая, чем закончилась последняя подобная встреча. Воздух в комнате потрескивал от искр, которые исходили от Малфоя. Тео же вальяжно растянулся в кресле, пуская тихий смешок. Неужто Драко ревнует? — Остынь, старик. Я же не Забини, чтобы воровать девушку у лучшего друга, тем более это Грейнджер. Удивлен, Драко, что ты стал вдруг называть ее по имени. Не держи меня за придурка, друг. Я лишь однажды видел у тебя такую реакцию, поэтому свои оправдания можешь вписать в детскую книжонку, которую тебе читала мамочка перед сном. — Не напрашивайся, Нотт. Ты говоришь ерунду. Грейнджер спасла мне жизнь, теперь мы квиты, — Драко отпил еще глоток, который теплой волной спокойствия прокатился по пищеводу. Нужно срочно менять тему для разговора, иначе любопытный нос Теодора разобьется всмятку, как тухлое яйцо. Теодор уже приготовил новую фразу, которая в секунды бы сорвала чеку с Малфоя, но зал озарился голубовато-серебристым цветом. Патронус в виде лохматой собаки пронесся по комнате, в конечном итоге остановившись прямо перед лицом Драко. Послышался самый мерзкий голос, который Малфой терпеть не мог. Вот уж этого не хватало для «идеального» завершения этого бешеного дня. — Тебе пиздец, Малфой, я клянусь. Я узнаю, что ты сделал с Гермионой и тебе несдобровать. Жди приезда Гарри, ублюдок. И молись, чтобы на тебе хоть одно живое место осталось! Патронус Рона растворился в воздухе, оставив за собой след нечеловеческой ярости. Драко вскочил с места и перевернул столик, на котором стоял графин с огневиски, отчего хрусталь разлетелся в стороны на сотни осколков. — Это еще кто был, рыжий недоумок Уизли? — Тео подошел к другу, придерживая того чуть ниже плечей, чтобы Драко не начал крушить поместье. — Гребаный ты урод, Уизел, почему нужно вечно сунуть свой конопатый нос не в свое дело? Да они с Поттером два сапога пара! Их несколько дней не волновало, куда пропала их подруга, а теперь эти болваны очнулись? За мной что, блядь, следят? — Драко трясло от ярости. Если кто-то из этих двух недоумков явится сюда, то дело примет совершенно другие обороты. Чертов министерский лизоблюд Поттер тут же настучит своему обожаемому Кингсли, и Драко отправится под следствие. Оставалось лишь надеяться, что Грейнджер очнется к тому времени, и сама сможет разобраться со своими дружками. Но встанет ли она на сторону Драко? Человека, который превратил ее школьную жизнь в ад, племянника Пожирателя, который мучил ее в стенах Мэнора, и на другой чаше весов драгоценный Поттер, которому та была предана, как собака? Ну что ж, судьба в очередной раз разыграла Драко Малфоя. Теперь его жизнь напрямую зависела от девчонки, которую он сам чуть не убил, слава Мерлину, хоть не своими собственными руками. Остается уповать только на Гермиону, которая сейчас лежала в полусознании на диване, и обрывками слышала весь разговор парней. Она улыбнулась на том месте, где Тео выбивал из Драко признание в том, что девушка ему нравится. Все это было неправильно, неожиданно, противоестественно. Но Гермиона была теперь уж точно уверена, что встанет на сторону Драко. Он, черт возьми, прав. Ни одна душа из Норы не изъявила желания разыскать ее. Они все были погружены в работу, а в последние месяцы это было идеальным оправданием всему. Но зная себя, Гермиона бы всю Великобританию на уши подняла, если бы Рон или Гарри исчезли бесследно. Но они этого не сделали. Значит, пришло время менять приоритеты. Вот так за несколько дней ненавистный Драко Малфой показал себя с совершенно другой стороны. Пора вернуть ему должок.