Шрамы Малфоев

Прошло уже явно больше часа, но угольно-черные буквы так же издевались над Драко, выстраиваясь словом за слово в газетный шрифт. Он пытался прогнать все удушающие мысли, но первая полоса «Ежедневного Пророка» словно вросла в него, отпечатываясь на внутренней стороне век. Малфой впервые в жизни чувствовал внутри себя такой неоднозначный коктейль чувств. Ярость бурлила в нем, кажется, с самого рождения. Он впитал ее с молоком матери, а после усердно взращивал, лелеял каждый ее лепесток. Но сейчас его сердце сочилось тревогой, которая вгоняла свои шипы все глубже и глубже — он и сам не верил, что способен уместить столько переживаний. Драко рывком смял газету, но этого показалось недостаточно. Она не должна увидеть сегодняшний выпуск, иначе ее шаткую эмоциональную дамбу прорвет, выплескивая в мир всю накопившуюся боль и отравляющий сознание страх. Он и сам, черт побери, боялся. Боялся так сильно, что ледяные мурашки с упоением облизывали его затылок, вгоняли в голову липкие мысли об опасности, которую он может не предотвратить. Гермиону Грейнджер найдут — это лишь вопрос времени. Но Драко уже твердо решил, что заплатит чем угодно, может даже и своей никчемной жизнью, но не выпустит Гермиону за порог Мэнора. Он распотрошит любого, кто посмеет покуситься на его план: Поттера, Уизли, да даже самого министра, если понадобится. Ему нужно немедленно взять себя в руки и готовиться к худшему. А еще заручиться помощью своего друга. Малфой криво улыбнулся, когда сравнил себя с разрушающим смерчем, который расколачивает в щепки все, что попадается у него на пути. Нотт не должен был быть втянут во все эти игрища с Пожирателями, но Драко знал, что Теодор не меньше него хотел поквитаться с этими кровожадными ублюдками, особенно после того, что они сделали с его семьей. Месть за близких распаляла праведный гнев лучше всего остального. Если раньше Драко хищником набрасывался на тех, кто посмел бы хоть мизинцем притронуться к семье, сейчас же он готов был стереть в порошок каждую мразь, которая яростно желала смерти Гермионе. Огонь пожирал свежий выпуск «Пророка», облизывая алыми языками пламени первую полосу. Сегодняшним утром Пожиратели перешли все границы дозволенного и действовали дерзко. Они уже не прятались, как вшивые крысы, а начали атаковать в открытую, заявив всему миру, что наращивают мощь. Теперь и маггловский Лондон утонул в крови жертв, когда на окраине города нашли гору из двадцати с лишним истерзанных трупов. И сейчас Драко действительно сходил с ума, потому что отчетливо слышал крики мертвецов из стремительно догорающей колдографии. Драко так и сидел бы перед камином, перемалывая мозг в фарш, если бы не Тео, который похлопал по задеревеневшему от страха плечу. — Эти твари заплатят за все, Драко, клянусь. Я лично об этом позабочусь. Иначе какой из меня чертов аристократ, если я не добьюсь отмщения за смерть отца? — Нотт прохрипел все это, неотрывно наблюдая за раскрасневшимися поленьями. Огонь в его темных глазах горел ярче, чем побуревшая бумага «Пророка». — Я понятия не имею, что нам делать, Тео. Они ведь найдут ее, — Драко уронил голову на колени, когда груз ответственности за жизнь Грейнджер массивной плитой придавил окончательно. Не было смысла скрывать от лучшего друга свое беспокойство о девчонке, которую они ненавидели просто за факт ее существования. Но они изменились, а Драко в частности. Ему осточертело прятаться за приросшей к лицу маске отчужденности. Его с детства надрессировали быть Малфоем, держаться уверенно, независимо от обстоятельств. Всю свою жизнь Драко Малфой гордился этим и с заботой полировал холодность, как свой первый снитч, что трофеем покоился за стеклом в кабинете отца. Гребаная гордость семьи, чтоб она была неладна. — Ты обещал рассказать мне о Грейнджер, дружище, но, видимо, у тебя вчера на вечер планы оказались более интересными, чем беседа с лучшим другом, — Тео по-мальчишески стукнул Драко кулаком в бок, расплываясь в самодовольной улыбке. — Придурок ты, Нотт, — Драко ухмыльнулся в ответ. За столько лет тесной дружбы Теодор был единственным человеком кроме Нарциссы, который с легкостью мог читать Малфоя как открытую книгу. И сейчас страницы его мыслей сверху донизу исписаны одним именем. — Пэнси тебе башку оторвет, ты в курсе? — В пекло Паркинсон. Она наскучила мне, как старая пластинка. И все эти бессмысленные шлюхи. У них даже лица нет, все как одна гнилая масса, — Драко поморщился от воспоминаний о грязном рте Пэнси, который не гнушался вылизывать каждый миллиметр его тела, лишь бы он с треском не послал ее в очередной раз. Пэнс не была дурой, но в глазах Драко она была хуже, чем половая тряпка в каморке домовиков. — Странно, что я все еще сижу здесь, а не лечу по этажам ада, иначе как можно объяснить то, что земля не разверзлась от того, что Драко, мать его, Малфою, вдруг надоели шлюхи, — Тео театрально вскинул руку на лоб, но актер был из него никудышный. — И что же, дружище, ты теперь стал романтиком, который бьется за даму? Совсем крыша поехала, братец, от этой Грейнджер. — Мне насрать, что ты там себе надумал, Нотт. У нас ничего нет и быть не может, или ты перебрал вчера с огневиски настолько, что твоя неугомонная голова изрыгнула такую идею? — Драко вдруг стало мерзко от своих собственных слов. Он прятался от себя, как жалкий трус. Вчера он чуть на месте не умер от остановки сердца, когда ладони Грейнджер обнимали его с только ей возможной теплотой. А сегодня он неумело врет в глаза своему лучшему другу. Чтобы что? — Единственный придурок из нас двоих — это ты, Малфой. Что-то я не припомню, чтобы ты так пересрался за жизнь девушки, что аж перешагнул через свою малфоевскую гордость и обратился к другу, которого ты благополучно послал подальше почти полгода назад. Протри глаза, старик. Мы давно не в школе, чтобы плеваться ядом в гриффиндорцев. Если Грейнджер нравится тебе, то не будь дураком. А если ты думал, что я тебе буду читать нотации о том, что она стремная заучка, то ты точно больший идиот, чем я думал. Темные глаза Тео так глубоко заглядывали в душу Драко, что тому стало не по себе. Но одновременно с этим по телу прокатилась теплая волна благодарности. Он сам не мог разобраться с тем, что внезапно Гермиона Грейнджер стала значить что-то большее, чем просто несносная сокурсница. Драко боялся снова чувствовать что-то, особенно когда над твоей головой занесена блестящая гладь лезвия гильотины в лице Пожирателей Смерти. Все это было неправильно и совсем не вовремя. Он заколотил свое сердце в тот момент, когда Дафна уехала из страны. И еще приправил бы все сотней защитных заклинаний, но каким-то образом Гермиона разрушала его стены по кирпичику. Но теперь он был не один. Малфой до конца своих дней будет благодарен Тео за всю ту поддержку, которую он, определенно, не заслуживал. — Благодарности не услышишь, Теодор. А то опять будешь светиться, как сраное солнце. — Какая же ты все-таки заноза в моей заднице, Драко. Из всех людей я, как последний болван, выбрал именно тебя в качестве лучшего друга. А у тебя гордость настолько распирает грудь, что ты даже гребаное спасибо не можешь сказать, — Тео хотел бы проговорить эту тираду с должным возмущением, но вместо этого рассмеялся на весь зал. Но Драко хотя бы расслабился, лишь уголком губ сообразив подобие улыбки. — Сам ты задница, Нотт. Пошли уже завтракать, нам еще нужно проверить как там Грейнджер. Надеюсь, она не померла в моей постели, — Драко хотелось ударить себя по лбу от своей глупости, иначе как еще можно объяснить то, что он только что самолично сдал себя с потрохами. Молодчина, Драко. Ты отпирался как школьник, а теперь выложил, что Грейнджер спала в твоей спальне. На одной, драккл раздери, кровати. Тео самодовольно ухмыльнулся, но, слава Салазару, не стал выпытывать подробности прошлой ночи. В конце концов, ничего не случилось. Ну, по меркам Нотта, естественно, потому что тот пожелал бы узнать весь ассортимент поз и уровень громкости стонов. А для Драко произошла катастрофа, потому что он краснел как чертов Уизли от одного лишь нахождения Грейнджер в своих руках. Обычно девушки приходили в его спальню совсем не для этого, но и Гермиона, раз уж на то пошло, оказалась там не по своей воле. А только лишь потому, что он был зол и хотел следить за каждым ее шагом в поместье. Но и это было очередной тошнотворной порцией самообмана. Драко просто хотел, чтобы она была рядом, но все произошло совсем уж быстро. Драко Малфой угодил в свою же собственную ловушку, и его перехитрила одна из умнейших ведьм в истории. Серые глаза сверкнули хитростью, когда он стал планировать ответный ход. Раз уж она решилась поиграть с ним, то Малфой был настроен только лишь на победу, иначе никак. Сегодняшний завтрак был великолепен. Эльфы уже наизусть знали вкусы молодого хозяина, и поэтому стол ломился от десертов. Посмаковав очередной тарталеткой, Драко откинулся в кресле и напоминал до отвала сытого кота. Тео со времен школы, кажется, совсем не изменился, потому что запихивал за щеку огромный кусок сочного стейка. Черт, Драко так раскаивался в своем необдуманном поступке, когда завязал нелепую пьяную потасовку со своим лучшим другом. За эти полгода у каждого столько всего произошло, что последний час до краев наполнил смехом просторный зал. Живот болел уже не пойми от чего: то ли от количества съеденных блюд, то ли от непрекращающегося хохота. Если бы не Грейнджер, Малфой просто умер бы несколько дней назад, опустошенный и сломленный. А теперь он вернул расположение самого близкого человека, ну и не только это. Прямо сейчас в холодной малахитовой спальне спит невероятная девушка, которая по своей глупости смогла разглядеть почти незримую доброту Драко. Трапеза подошла к концу, и домовики уже собирали посуду и остатки еды. Драко попросил Альфи проверить Гермиону и отнести ей завтрак. Правда он совсем не знал, что она любит, но, положившись на удачу, сложил на фарфоровую тарелку несколько круассанов и немного спелой клубники. Вчера она пила кофе, значит, определенно любит этот напиток по утрам. Почему-то Драко сильно волновался, отчего уже несколько раз обтер влажные ладони о вельветовые домашние брюки. Не то чтобы он хотел произвести впечатление заботливого парня, но сейчас до жути хотелось влезть в ее кучерявую голову и выудить оттуда все ее предпочтения. Да, этот ход был бы истинно слизеринским, но куда приятнее грела мысль, что он сам сможет добиться ее расположения, и тогда Гермиона сама выложит ему все свои потаенные секреты. Альфи вернулся быстро, но эти несколько минут ожидания колотили Малфоя волнами беспокойства. Он все сделал так, как сказал Тео. Периодически будил Гермиону и заставлял ее выпить очередной бутылек зелья. Сначала она пыталась оттолкнуть его и переворачивалась на другой бок, создавая защитную стену из своей объемной шевелюры, но Драко был непреклонен. В такие моменты он вспоминал, почему Грейнджер его страшно раздражала. Не потому, что она была грязнокровкой, и не потому, что была правой рукой Поттера. Девчонка была строптивой до скрипа зубов, а ведь больше всего в другом человеке бесят свои же собственные пороки. А ведь они с Грейнджер были больше похожи, чем он думал. — Мисс Грейнджер еще спит, хозяин. Но я думаю, что она в порядке. Выглядит лучше, чем вчера, — эльф запнулся и с грустью посмотрел своими большими блестящими глазами на Драко. Не один ты переживаешь за нее, приятель, не ты один. — Спасибо, Альфи, можешь идти. Если Гермиона проснется, сразу извести меня, в этот же момент, ты понял? — Конечно, сэр. Но Альфи хотел сказать, что к мистеру Малфою посетители, сэр, — Драко вскинул бровь с удивлением. Он точно не ждал кого-то сегодня. Если в Мэнор наведался Кингсли, то жди беды. Кулаки непроизвольно сжались, будто в ожидании необъявленной опасности, и интуиция в этот раз не подвела. — Мистер Гарри Поттер ждет у двери, сэр. Авроры впустили его, когда он показал им министерский пропуск, Альфи не смог остановить мистера Поттера. Он очень зол. Какого черта тут забыл гребаный Поттер? Ему что, жить совсем надоело? Додумался хоть прийти сюда без этого рыжего недоразумения Уизли, от того бы точно мокрого места не осталось. Тупорылый женишок Грейнджер! — Скажи Поттеру, что я встречу его через несколько минут. — Хорошо, хозяин, Альфи передаст мистеру Поттеру ваш ответ, сэр, — Альфи с хлопком аппарировал. Гнев бурлил в Драко, как вскипевший бульон. Из-за всей этой суматохи он совсем забыл, что вчера Уизел отправил ему свой сраный патронус. Его всегда злил Поттер, но когда им пришлось работать в министерстве, вся эта школьная обида подтерлась, ведь они вдвоем уже взрослые люди и нужно искать компромисс хотя бы в рабочих вопросах. Но как этот шрамоголовый смог пустить все на самотек? Почему он не ринулся на поиски Грейнджер в первый же день? Может, у него очки совсем запотели от его полыхающего эго, что он разучился читать новости, особенно учитывая нынешнее положение дел. Даже с его хваленой охраной Гермиона ускользнула из-под поттеровского носа, и хвала Мерлину, что она попала в Мэнор, а не в логово Пожирателей, чтобы пополнить списки убитых жертв. Драко даже был рад, что Тео ушел в библиотеку, потому что склочности Нотту было не занимать. Последнее, чего хотелось, так устроить драку на территории поместья со святым Поттером, которого бы Кингсли, без сомнений, отмазал бы. А Малфой отправился бы первым же рейсом в Азкабан. Его допустили к работе лишь с условием, что тот будет служить на благо Министерства и попытается отмыться от грехов семьи. Но условный срок все же не отменили формально, поэтому нужно держать себя в руках и не расквасить Поттеру нос в первые же минуты. Он нацепил свою фирменную маску крайней неприязни и вышел за входную дверь. Перед ним стоял Гарри Поттер, у которого разве что пар еще из ушей не пошел. Тот не доверял Драко, хоть и натягивал фальшивую улыбочку каждый раз, когда их вместе отправляли на задание. Поттер всегда имел привычку строить множество бредовых теорий, в которых он, конечно, ни на йоту не сомневался. Он привык, что Золотого Мальчика поддерживало огромное количество высокопоставленных людей, отчего у Гарри был своего рода карт-бланш на уверенность в своих силах и домыслах. А Драко Малфой навсегда останется в его глазах бывшим Пожирателем Смерти. Наверняка Поттер уже надумал себе в голове образы Гермионы, что была подвешена на цепях в темницах Мэнора. Спокойно, Малфой. Просто представь его лицо, когда он узнает, что его обожаемая подруга сама попросила лечь с ней в одну постель. Думай об этом и говори непринужденно с этим очкариком. Естественно, Драко не собирался выкладывать Поттеру такие подробности. Ему было абсолютно плевать, если тот решит вколотить Драко лицом в дверь, а потом изобьет до полусмерти. Случись такая ситуация в Хогвартсе, Малфой бы с удовольствием похвастался перед Поттером этими новостями, чтобы поддеть его раздутое донельзя эго, но сейчас в этом не было никакого смысла. К тому же он в одночасье лишится той шаткой поддержки Грейнджер, за которую стал цепляться как утопающий за соломинку. — А тебя не учили вежливости, Поттер? Разве в приличном обществе не полагается написать перед тем, как заявиться к кому-то домой? — Драко со скучающим видом оперся на мраморную колонну и возвышался над Гарри, как коршун. Нужно было показать, что он хозяин дома, который не шибко был рад его появлению. Что, собственно, было правдой. — Да знаешь, как-то не нашлось времени, Малфой. Особенно когда пропадает твоя подруга и оказывается здесь, — Поттер провел ладонью в воздухе, очерчивая контуры поместья. — Я понятия не имею, что ты задумал, Малфой, но будь уверен, что я разберусь. Не забывай, что авроры на территории Мэнора подчиняются мне, так что проблем с этим не возникнет, — Гарри почти вплотную подошел к Драко, вжимаясь грудью в его плечо и прошипел: — Если с ее головы хоть волосок упадет, ты тут же отправишься в Азкабан. Лимит терпения Малфоя подходил к концу. Ему хотелось испепелить Поттера на месте. Этот придурок так и не научился избавляться от предрассудков и посмел обвинить Драко в том, чего он никогда бы не сделал в своей новой жизни. Он изо всех сил старался избавиться от оставшихся Пожирателей, но тупоголовый Поттер почему-то решил, что у Драко съехала крыша, раз он, по его мнению, мог примкнуть к этой швали и выписать себе билет в один конец. — А ты не меняешься, Поттер. Если ты решил, что я творю эти бесчинства на стороне Пожирателей, то ты полный кретин. Гермиона спасла мне жизнь несколько дней назад, а ты думаешь, что я ее тут в качестве пленника держу? Открой глаза пошире, Поттер, раз даже очки тебе не помогают увидеть истину, — Драко постучал пальцем по круглой оправе, отчего зеленые глаза Гарри еще сильнее вспыхнули злостью. — Твой многоуважаемый Кингсли отправил Грейнджер сюда лишь для того, чтобы она помогла мне не сдохнуть от проклятия, которое, вероятнее всего, и наслали Пожиратели Смерти. А знаешь почему, Поттер? Потому что я вершу свою вендетту, и моя рука не дрожит, когда я выпускаю Аваду в очередного мерзавца. Мы с тобой уже давно в одной лодке, а ты все живешь прошлым, где ты — надежда всего человечества, а я — грязный Пожиратель. Времена меняются, мой шрамоголовый друг, пора это принять. Если с Грейнджер что-то случится, я избавлю тебя от возможности меня прикончить и сам это сделаю. — Какое еще проклятье, Малфой? И почему это Кингсли отправил ее, а не колдомедика, который специализируется на избавлении от темной магии? Ты явно что-то недоговариваешь. — Глаза Поттера округлились и теперь шныряли по лицу Драко, словно тот хотел зацепиться хоть за одну эмоцию слизеринца и вывести его на чистую воду. Но ни один мускул на лице Драко не дернулся. Только в глазах заиграл проблеск издевки. Поттер оказался куда более непрошибаемым, чем он думал. — Я задаю себе те же вопросы, Поттер. Видимо, у министра совсем крыша поехала, раз он решил отправить самую лакомую жертву в стены моего дома. Но он защищен со всех сторон, и не думаю, что хоть одна душа проникнет сюда. К тому же твои хваленые бойцы помогут с этим, ведь так, Поттер? — Драко криво ухмыльнулся. Он специально подчеркнул последнее предложение и сейчас наслаждался картиной багровеющего лица Гарри. Годы идут, а привычки не меняются. Он — Малфой, и перестать быть докучающей язвой все равно, что отказаться от фамилии. — Не сомневайся, Малфой, — процедил Гарри, попутно сжимая и разжимая кулаки. Если поджечь спичку между этими двумя, то Малфой Мэнор разнесет на мили после взрыва. — Лучше ответь себе на вопрос, Поттер: почему же Кингсли отправил именно ее? Она ведь только приступила к практике, ты и сам понимаешь, что это нелогично и безрассудно. Не знаю, что там творится в Министерстве, но вокруг происходит полный пиздец, Поттер. Насколько ты помнишь, Пожиратели и раньше без труда вклинивались в доверие министерских крыс, так почему сейчас твоя бриллиантовая голова не допускает мысли, что это просто какой-то хитросплетенный план? — Драко окинул Поттера неодобрительным взглядом. По крайней мере брюнет начал шевелить мозгами и наконец попридержал свои беспочвенные обвинения. Драко пощелкал перед его лицом пальцами, потому что Гарри слишком уж усердно размышлял над его словами. — Ты хочешь сказать, что Кингсли подстроил все это, Малфой? Ты понимаешь, что тебе грозит за обвинения министра магии в таком преступлении? Или ты совсем потерял страх? — Дорогой Поттер, единственное, о чем я сейчас тревожусь, это уж точно не задница уважаемого мистера Бруствера. Я тебя сейчас шокирую, но как бы я себя не любил, я и за свою задницу перестал бояться. Меня подбрасывает лишь от мысли, что с Гермионой что-то может случиться, пока ее тупоголовые друзья вместо того, чтобы сразу ее отыскать и помочь разобраться, готовы безосновательно клеветать на меня, человека, который жизнь готов отдать за ее безопасность, — Малфой, наконец, оторвал спину от холодной глади колонны и засунул руки в карманы, чтобы Поттер не увидел, как его руки начали трястись от страха. Еще чего, показывать это перед ним, вот уж обойдется. — А с каких это пор ты стал так беспокоиться о Гермионе, Малфой? Не ты ли превратил ее школьные годы в ад на Земле, когда плевался словом «грязнокровка» каждый удобный раз? — Ты не только слепой, но и глухой, Поттер. Я тебе уже сказал, что Грейнджер спасла мне жизнь. Я хоть и мудак до кончиков пальцев, но я умею быть благодарным. Я прекрасно понимаю, что слушать и слышать это разные вещи, но сейчас ты не делаешь ни того, ни другого. И я как полный болван должен разжевывать очевидные вещи и класть тебе в ротик, пока ты ловишь мух. Либо ты помогаешь мне, Поттер, либо катись отсюда к черту и не трепи мне нервы. Хвала Мерлину, что Гермиона спит и не слышит всего этого, — Драко развернулся на каблуках и уже дернул за литую ручку, когда его позвал Гарри: — Постой, Малфой. Я не хотел бы признавать, но ты прав. С тех пор, как Гермиону отправили к тебе, Кингсли почти не появлялся в Министерстве. Он все дела переадресовывает секретарям. Я попробую выведать что-то, потому что вся эта ситуация мне абсолютно не нравится. Да и ты мне не нравишься, и ты сам об этом знаешь, но если ты готов обеспечивать Гермионе полную безопасность, то я буду с тобой работать. Но об этом не должен знать никто, Малфой. Иначе мы как винные пробки вылетим с работы и попадем под следствие в попытке подстрекательства. — Поттер, ты сейчас действительно печешься о работе? Открой свои зеленые глазки и посмотри вокруг. Намечается война, Поттер. Птички из старых источников нашептали мне, что Пожиратели щедро спонсируются, чтобы стянуть больше голов. Я лучше прикончу их всех до одного, чем буду носиться по Министерству, как ужаленный, чтобы мне проставили блядские печати! — Ну вот, Драко же обещал держать себя в руках, но его вывели окончательно, что он сорвался на крик. Он всегда знал, что стоит только попасть в Министерство Магии таким, как Поттер, и они уже вгрызаются в свое место всеми зубами. Ему было до фени на работу, когда в его доме могут расправиться с Грейнджер. — Предлагаю завершить этот разговор, пока мы не уничтожили друг друга раньше времени. Нужно закопать топор войны, Малфой, действительно, времена меняются. Поттер протянул свою руку, и Малфой уже не удержался от яркого проявления эмоций. Он смотрел на Гарри так, как будто у того выросла вторая шрамированная голова. Кому расскажешь, не поверят! Чертов Гарри Поттер перешагнул через свое огромное эго и засунул свое мнение в зад, а теперь предлагает Драко Малфою перемирие? Совсем мозги отшибло, если они вообще когда-то у него были. Драко покосился на ладонь Поттера и все же кратко пожал, чтобы Гарри не почувствовал дрожь. Нужно быть настоящим идиотом, чтобы отказаться от помощи Поттера, которому открыты все дороги в Министерстве. Ну и он все равно переживает за Грейнджер, как и сам Драко, а значит, пора действовать сообща. Идея о причастности Бруствера к этой странной командировке Гермионы уже крутилась в его голове, но после разговора с Золотым Мальчиком вдруг обрела почву под ногами. Они обязательно все выяснят, пока стало не слишком поздно. Гарри молча ушел, оставив пару распоряжений своим подчиненным. Драко наконец спокойно выдохнул, потому что этот разговор снова сделал из него неуравновешенного невротика. Он как будто откатился на несколько лет назад и снова стал несносным Драко Малфоем, который ненавидел большую часть людей. Небо над Уилтширом стало стремительно темнеть, когда тяжелые грозовые тучи начали сплетаться в свинцовое покрывало. Этот ноябрь выдался на отвращение холодным, а Драко вылетел из дома в одной лишь тонкой водолазке. Морозный воздух щекотал шею, намереваясь скользнуть вниз по телу, но Малфой был этому рад — так он смог бы охладить пылающее беспокойство о дальнейшем. За этим долгим трепом он совсем забыл о Гермионе, поэтому, одернув колючий воротник, отправился к черной двери с фамильным гербом. Взгляд мазнул по ближайшему окну, и Драко остановился на месте как вкопанный. На него с недоверием смотрели широко распахнутые шоколадные глаза Гермионы Грейнджер, которая в очередной раз оказалась не там, где следует.