От судьбы не уйдешь. Или первое впечатление всегда будет верным.

Деис стоял у окна своего нового директорского кабинета и тупо наблюдал, за медленно расползающимися и стекающими по стеклу каплями, недавно начавшегося дождя. Погода как нельзя лучше соответствовала его настроению. Плотные, без единого просвета серые тучи, затянувшие небо громоздким покрывалом, наверно тоже самое сделали и с его внутренним миром. Там равно, как и в небесном, царили сплошной мрак и безысходность.Только уже давно, с того самого дня… Если бы он только знал, что отец в тот день надумает умереть, он ни за что не отпустил его в эту блядскую, никому не нужную поездку. Черт, ну почему он тогда не прислушался к раздражающему нытью глупого мальчишки и не поехал сам? Возможно отец до сих пор был бы жив и преспокойно занимался своей любимой, так радующей его сердце, возней с малолеткой. Он бы все сейчас отдал, за шанс вернуть тот день обратно, но машину времени, к огромному сожалению, несмотря на невероятные научные и технические достижения, еще никто не додумался изобрести. А ведь омега чувствовал что-то — типа знал, что-то может произойти. Он никогда не видел, чтобы пацан жаловался и скулил, обычно он не учинял подобных истерик. А в тот день, он буквально превзошел сам себя, даже охранников, стоящих поблизости не постеснялся, устроив папе прямо при них, прямо-таки откровенные лобызания с языком. Черт, если бы он тогда, обратил на это внимание, или сам что-то почувствовал, засунув куда подальше свой эгоизм. Но кроме раздражения, злобы и обиды — он ничего в тот день не испытывал. Как же он хотел теперь вернуть все обратно, хоть на мгновение, по крайней мере для того, если нельзя было ничего изменить, чтобы сказать отцу, как он его на самом деле любит. Они же расстались на довольно прохладной волне. Он просто посадил своего любимого старика в самолет, и сказав скупое пока, просто уехал. Все. А потом ему позвонили. Неужели мальчишка любит его намного больше, чем родной сын? Почему именно какой-то левый омега предчувствовал нечто, а не он — тот, кто должен был? Ведь был шанс, но он не захотел ухватиться за него, не поддержал Корхема в его, как казалось тогда, капризах. Ему же достаточно было твердо сказать — поедет именно он и отцу ничего не осталось бы, как согласиться. Что помешало? Ревность? Тупая до безобразия, обыкновенная ревность? И к кому больше он ревновал? Подсознательно поймав в Корхеме, те мучительно-болезненные оттенки проведенной с отцом бурной ночи, узрев откровенный, непристойный поцелуй, подаренный родителю на прощание, и до сей поры не выходящий у него из головы — он же тогда, о ни о чем другом думать не мог. А яхта? Когда глава семейства заикнулся о свадебном путешествии, ему же окончательно башню снесло, хоть и удалось с большим трудом сдержаться. Дурак, какой он все-таки дурак… Узнав о несчастье, что он в первый момент мог думать?.. Что?.. Как?.. Да ничего, кроме того, что во всем виноват мальчишка. А кто же еще? Больше никто. Первое что возникло, в оглушенном сознании — он все-таки жестко ошибался, неосмотрительно позволив отцу пригреть ехидного змееныша. Что лживая лицемерная тварь наконец проявила свои падкие на деньги наклонности, только уже поздно, он — не успел спасти папу. Гаденыш, методично подсыпая Салиэнсу в еду или питье, неважно как и каким способом, непонятно какую дрянь, наконец добился своего — получил деньги, положение — и никто теперь не сможет помешать злобной скотине осуществить свои «коварные наполеоновские» планы. А мысли о произошедшей утром заварушке с выяснением отношений, еще более разогревали, и без того кипящий внутри котел негатива. Это потом уже, через какое-то время, когда здравый смысл немного проявился в его затуманенном болью уме, до него начала доходить нереальность его опрометчивых обвинительных гипотез. Вместо того, чтобы бегом мчаться в аэропорт и ожидать возвращения самолета, он какого-то хера, что есть духу пригнался домой и чуть не прибил, не подозревающее ничего плохого дите. Совсем не задумываясь даже о том, что он в положении. И если бы не добросовестная экономка, то сидеть ему сейчас по уши в дерьме и позоре за тюремной решеткой, а не стоять возле окна своего крутого кабинета, в роли генерального директора. Да черт с той решеткой, ему насрать, что его могли посадить! Он же мог убить! Убить по-настоящему ни в чем не виноватого омегу и своего брата в придачу. Стыд и срам тебе, больше нечего сказать. А Берте Воцем следует памятник при жизни поставить, что не побоялась вмешаться. Он даже не помнил, каким образом он вообще овладел собой и в ярости не ударил еще и ее, когда она его пыталась оттащить от пацана. А ведь вполне мог. Он в тот момент ни хрена не соображал что творит. Пиздец… Под его бдительным контролем расследование велось самым найтщательнейшим образом, какой только можно представить. К работе, перепуганных грозным напором полицейских, придраться было решительно не в чем. К делу подключились одни из опытнейших детективов и медэкспертов. Но результаты огорошили не меньше, чем известие о самой смерти. Никаких ядов, следов подозрительных препаратов в крови не обнаружили — смерть отца оказалась естественной. Он просто не мог в это поверить — неужели мерзавец намного умнее, чем предполагалось. Не может быть, что паскудной суке еще и удастся отвертеться. Как он в тот момент жалел, что старушенция не позволила ему, совершить самосуд. Но она строго-настрого приказала не появляться у нее на глазах до тех пор, пока мальчишка не сможет говорить с полицией, иначе, она сама ее вызовет, если он снова попытается наброситься на малявку, с целью вытрясти из него все признания. Он нисколько не верил, что у Корхема мог случиться какой-то там шок, настаивая, чтобы паршивца отвезли в участок немедленно, наверняка он просто ломает очередную комедию. Но против Берты не попрешь. Даже с его напористым характером, это было нереально. До того, как женщина устроилась к ним в дом, она работала учительницей в специализированной школе, предназначенной только для альф, где заслужила репутацию «железной, ничем не прошибаемой леди», спорить с такой натурой абсолютно бесполезно. Куда ему тягаться своей хваленной силой убеждения против человека, способного управлять целым классом, безбашенных, не имеющих в голове ничего, кроме желания вставить свой страдающий от переизбытка бунтующих гормонов член, в какую-нибудь хорошенькую дырку, молоденьких подрастающих самцов. Можно благодарить только Бога, что он послал им именно такую экономку и не допустил натворить глупостей, о которых впоследствии он бы горько сожалел… Первое, что дало трещину в его горячих убеждениях — вопросы полицейских о том, есть ли какие-либо реальные доказательства, что мальчишка хорошо разбирается в химии или медикаментах, есть ли у него хоть какая-то возможность доступа к препаратам, приобрести которые он мог, только при наличии специальных разрешений. То что, омега не тупой, понятно, но действительно ли он разбирался в химии не хуже чем в своих танцах, вызывало сомнения, учитывая, как это «юное дарование» пролетело с навыками по домоводству. Может и по химии оно зарабатывало себе отличные отметки в койке с директором. А насчет медикаментов, вообще смешно. Откуда у него могли быть какие-то разрешения? Бревну станет ясно, ниоткуда. А возможность рискнуть воспользоваться каким-то таинственным цианидом по назначению, за спиной у всевидящей и всеслышащей миссис Воцем, еще более фантасмагорична, чем его приобретение. Но это до него дошло с таким опозданием. Окончательно — в пух и прах, его «гениальную» теорию вселенского заговора разбил друг, который сказал, что надо быть настоящим дебилом, чтобы считать, что на данный момент находящийся в полной абстракции пацан, способен отравить своего любимого благодетеля. Проведя тщательную и подробную оценку бесед полицейских с омегой, Рэм Сине, не только юрист, но и отличный психолог, пришел к единственному и неоспоримому выводу — мальчик никак не причастен к тому что случилось. Да, брехни в разговоре хватало и не мало, но она касалась лишь того, что омега зачем-то старательно прикрывал Его — Деисову задницу. На заданный полицейскими вопрос: Какие отношения у него с сыном господина Эратты? Корхем почему-то рассказывал — «Отношения вроде нормальные, можно сказать, дружеские. Что правда вначале им было сложновато понять друг друга, но последнее время это получалось…». Бред бредом. А следы на шее. Лепеча какие-то басни о несуществующей простуде, он даже не заикнулся, что альфа пытался его убить. А разве это не первое, что должен сделать на его месте, жаждущий денег нахалюга, раз таким все его считают. Ему даже изобретать ничего не надо было, а стоило только немного приспустить с шеи шарфик и, продемонстрировав копам откровенные доказательства насилия, рассказать, как альфа к нему на самом деле относится. И все. За такое, его — Деиса, моментально, в наручниках, загребли бы в участок и в адвокатских услугах уже нуждался бы он, а не мальчишка. Если учесть, что на Корхема никаких улик нет и не было. Почему — если омега такой уж скверный, он не воспользовался прекрасным шансом убрать и притом на очень долгий срок, своего главного противника с дороги? Либо парень — ну очень недалекий негодяй, но судя по всему в уме омеге не откажешь, или... Все-таки никакой он не негодяй. И весь крайне негативный образ, красочно обрисованный, очевидно пребывает только в его небедном воображении. А то что мальчик действительно страдает — никакая не выдумка. Смерть господина Салиэнса он переносит не в меньшей степени тяжело, чем сам Деис. Так может им обоим стоит поговорить на эту тему и поддержать друг друга? Может тогда они смогут найти для обоих, какое-то обоюдное решение, кто виноват больше. И вообще, может никто ни в чем не виноват?.. Если бы это не был его друг, он тогда точно его убил… Честно говоря, Деис уже сам подозревал — все обвинения ложны, но принять такое самостоятельно очень сложно, для поддержки требовалось мнение профессионала. Он его получил. Почти в буквальном смысле в лицо, благо, потом все-таки померились. Легче не стало, стало еще более противно и тяжело. Подтвердилось лишь то, что он просто сволочь последняя. Если кто и виноват в смерти отца, так это он сам. А с похоронами?.. Он со стариками появился почти тогда, когда Корхем их заметил и не успел застать полностью того момента, как омега прощался с родителем. Но рыдания над гробом — ничего более искреннего он никогда еще не видел. Такие правдивые слезы стоили намного больше, чем все убедительные красноречивые слова и тирады, произносимые в адрес папы, вместе взятые. А он то дурень вначале ничего не понял, почему омега так взъерепенился. Решив поначалу, что пацан просто играет на публику, пытается обратить на себя внимание, в котором его ограничили. Что он запретил ему быть на церемонии. Но ведь это он сделал по большей части из-за того, чтобы все те «доброжелательные» родственники не устроили какие-нибудь разборки прямо при отце. Не хватало еще и их, для большего «счастья», но обошлось без этого. Все были в шоке, увидев малолетку, но хотя бы в тихом. Обручальное кольцо. Какого старикам приспичило трогать его? Это желание самого Салиэнса, зачем понадобилось вмешиваться? Он потом себя просто идиотом чувствовал, когда хотел выгнать ребенка. Ему и в голову не могло прийти, что старики додумаются сотворить такое. Занятый устройством и организацией похорон, он как-то не догадался их проконтролировать. Неизвестно, как сам он повел себя на месте омеги. Наследство... Это ж надо, чтобы папочка, всегда такой щепетильный и дальновидный, не подумал хотя бы о личном счете для своего благоверного, не говоря уже о наследстве для будущего ребенка. И его сыну, которому и так все упало, как кирпич на голову, пришлось разгребать все дерьмо. Он совсем не был против, чтобы Корхем побыстрее получил свою часть денег и свалил куда подальше с его глаз. Поэтому решил не затягивать дело с наследством. Но и тут блядь без сюрпризов не обошлось. Оказывается — оно, еще как малолетнее, нуждается в опекуне, (Как он вообще мог упустить это из виду?) и мало того — осталось с носом. И все, вместо того, чтобы просто обсудить этот вопрос на общем семейном совете, за его спиной быстренько организовали ему приют и наверняка не самый элитный, совершенно не задумываясь — а что потом станет с ребенком. А ведь это же их внук, какой ни есть, внук. И никуда его не денешь. Неужели только он должен обо всем этом думать? И еще этот сраный гандон Гордон со своими разборками, воспользовался подходящей ситуацией. Его папаша потом очень долго извинялся, рассказывая о каких-то недоразумениях и нечаянных оплошностях. Гадать не надо, милые дедушки были прекрасно осведомлены — никакого наследства нет и в помине, и бедного нотариуса в общем обвинять не в чем, ему пришлось плясать под их дудку, удерживая информацию. Но зачем его надо было так грубо выставлять каким-то болваном и позволять сыну играть в свои оскорбительные игры, переступив через давнюю дружбу? Вот этого, он до сих пор не мог простить. Извинения конечно были приняты и сотрудничество продолжилось. Но гадкий осадок внутри все равно остался. Он сам оказался не легче. Он так в душе завидовал своему старику, что омега только ему улыбается красивой и нежной улыбкой. И неосознанно мечтал, что когда-нибудь все-таки тоже получит ее. И что вышло? Когда он ее наконец дождался, он совсем не был готов к такому событию. Он испугался! Он — самый смелый и находчивый альфа на свете, растерялся от обыкновенного лучистого взгляда благодарности и той кроткой приветливой улыбки, о которой так много думал. Не зная что ответить на теплое Спасибо, он просто не нашел более умного ответа, как вновь обхамить мальчишку. Ну и получил по заслугам, теперь он точно, уже никогда ничего кроме ответного хамства, из него не вытянет. Еще и затронул святое. Как у него язык мог ляпнуть какие-то намеки, что может забрать у него дите, если тот будет себя плохо вести? Да что он на хрен с этим детенышем делать будет? Он детей то вблизи видел только на картинках, да по телику! Ну и кто он после этого?! Может действительно отец был прав, проблема, что он до сей поры без пары, находится только в нем самом и состоит в неумении нормально вести себя с партнером? — Босс, можно войти? Вы не заняты? — отвлекая от плавного хода невеселых мыслей, в дверь кабинета ломился его личный секретарь Лео. — Да, Лео, заходи. Какого тебе понадобилось от меня? — ответил раздраженно Деис и, наблюдая на входящим низеньким секретарем, несущим в своих крошечных омежьих ручках огромную кипу документов, почувствовал как предел его раздражения начинает зашкаливать выше положенной нормы, — Только не говори, что это все нужно изучить и подписать сегодня. Не мог себе половину забрать? — И я вас рад видеть. С меня хватило напечатать это все. Так что будьте добры, — ответил, солнечно улыбаясь светловолосый омега и бахнул всю кипу папок на директорский стол. — Вы смотрю решили поменять должность и заделаться метеорологом. Пытаетесь предугадать действие негативного циклона на нервную систему в ближайшие несколько дней, наблюдая за природой? Это говорит о том, у вас больше свободного времени… — Слыш, отвянь— Деис отошел от окна, и усевшись за свое рабочее место, принялся разглядывать первую попавшуюся папку, — Но вот это, ты точно мог сам подписать… — У меня подпись некрасивая. А твою, я еще не так научился хорошо подделывать, — омежка еще раз улыбнулся. Лео — его личный секретарь, отличный парень и истинная пара его бывшего любовника — в одном флаконе. Своей позитивностью он всегда мог повысить настроение, как бы хреново не было. — Пора бы уже научиться. Ты уже два года здесь работаешь… — А у меня есть время учиться? Да и вообще, нужно было придумать себе подпись попроще, а не одни сплошные заковырки, да загогульки… — Сам ты загогулина, и притом неправильная. Я нормально расписываюсь, — альфа сам не заметил, как тоже улыбнулся, — А со свободным временем? Кто бы жаловался? У тебя скоро передоз будет от перерывов с чаем и тортиками. Вот вместо них и учился… — Ну это настоящий поклеп. У меня перерывов ровно столько, сколько положено по уставу. Так что не надо. А тортики помогают продуктивности умственной деятельности, тем более они не влияют на мою фигуру, — Лео с гордостью похлопал себя по несуществующему животу. — Да уж. Это точно. Всегда удивлялся, куда вам омегам столько сладкого влазит. Если бы я такое количество тортов лопал, так пришлось наверно офис в спортзал перевести. И наверно все равно не помогло, — Деис достаточно долго думал, когда Ян Верони — его любовник в прошлом, а в настоящем — лучший друг, попросил устроить своего омегу к нему в офис на работу. У Лео хорошее бухгалтерское образование, отличные способности и абсолютно никакого опыта. А о связях, с помощью которых можно найти что-нибудь стоящее для своих умелостей, так и говорить нечего. Студент из простого люда, как впрочем и Ян. Но Ян художник, талантливый, ему вообще иногда побоку — есть у него работа, или нет. Есть че пожрать дома, или шаром покати. Когда у него случаются неорганизованные приступы вдохновения, приходиться брать над ним шефство, чтобы он в буквальном смысле не сдох с голоду. И Деис очень обрадовался, когда это чудо, по ошибке природы ставшее альфой, нашло каким-то образом пару. По крайней мере теперь за ним присматривает кто-то толковый. Но было очень много но. Первое — отец был от этого не в восторге, рассказывающий, что когда дружба смешивается с работой, то отношения по обыкновению всегда портятся. Так что вполне вероятно, устроив на работу Лео, он в будущем может остаться без своего друга Яна. И он в общем прав. Как жесткий руководитель, Деис не делал никому поблажек, даже друзьям. А друзья, если что не так, всегда обижаются больше, чем обычные работники. Но все-таки Яну не хотелось отказывать, да и омега оказался неплохим, в процессе знакомства он тоже с ним хорошо сдружился. И средства для совместной жизни вообще-то требовались. Ведь в конечном итоге, надо чтобы хоть кто-то в семье имел стабильный заработок. Чтобы помочь парнишке и не стать его начальником, он подумывал устроить омежку в какой-нибудь другой офис. Но вопрос разрешился сам собой. Как раз вовремя с громким треском вылетает с работы его бывший секретарь, учинивший бешеную ревнивую истерику прямо на собрании директоров. Но тут и думать-гадать нечего, он взял на испытательный срок Лео. И за эти два рекордных года, что у него смог продержаться на своей должности один и тот же секретарь, он ни разу не пожалел о своем решении. Не все сразу получалось. И ошибок делалось много, за которые бедный парень огребал не меньше, чем все остальные трудящиеся, может быть даже больше. Но он оказался действительно способным и терпеливым учеником, и буквально через месяца четыре, у Деиса уже был готов к употреблению почти идеальный помощник, который благодаря своей, на удивление, натуральной блондинистой внешности, очень эффектно и респектабельно смотрелся в его приемной. Хоть и не являлся прямо уж таким писанным красавцем. Но кроме отличной успевательности и коммуникабельности, Деису нравилось то, что Лео имел четкое понятие о субординации. Если, естественно еще до смерти отца, когда они с веселой компанией отжигали в каком-нибудь клубе и омежка, чтобы малость позлить своего ненаглядного мог спокойно, совершенно не испытывая каких-либо комплексов, усесться к нему на колени, и воровать еду из его тарелки, или пить со своим начальником в обнимку на брудершафт, то отношения в офисе представляли собой чисто деловой характер. Чего-то типа: «Эй привет гуляка! Как дела? Башка не трещит?...» — абсолютно не было. В присутствии посторонних на работе все говорилось только «на вы и шепотом», даже по телефону. И за все время работы у парня с этим вопросом, не случилось ни одного прокола. Деис даже иногда поражался, как он вот так исправно умеет переключаться? Последнее время, когда их никто не слышал, секретарь позволял себе немного больше в общении, но альфа прекрасно понял, что Лео так делает, чтобы немного его взбодрить и повеселить, а не от того, что он расслабился. И был очень благодарен, что хоть кто-то пытается его отвлечь от кипы всего дерьма, что свалилась на него после смерти родителя. Но самый жирный и наверное важный плюс, такого секретаря состоял в том, что любимый лучшего друга никогда не окажется в твоей постели. Кого бы он ни брал на эту должность: омегу, девушку, бету, (ну разве что с альфами и пенсионерами не пробовал, но это уже как-то слишком) — рано или поздно завязывался служебный роман. И если он заканчивался обычными слезами и по-тихому, то это было очень хорошо. Но обычно все происходило очень даже громко и слезы текли целыми реками. И тогда огребал уже он — от папы и по полной программе, за надругательство над моральным обликом целой компании. Когда появился Лео, поначалу недовольный отец, потом все же признал, что ошибался и на самом деле польза от омеги оказалась просто неоценимой. — Ну этому не надо удивляться, нам омегам думать приходиться и все мегакалории уходят в мысли. А вам альфам куда их девать? Только на спортзал, да на драки, — съехидничал мальчишка. — Так, не нарывайся, от ваших мыслей все равно нет никакого проку. Одна нервотрепка и геморрой в голове, — альфа принялся зло перебирать документы. — Это ты про что? — омега был весь во внимании, наблюдая за начальником. — Да ни про что. Забудь. Если ты все, то шуруй работать, а не опять на перерыв с телефоном, Яном и тортиком, — теперь Деис ехидно глянул на помощника, — Я все слышал, как ты минут двадцать распалялся ему про торт с клубничками, и про — как и где ты будешь его размазывать, а про клубничку,так вообще страшн… — Бооосс — Лео смутился и покраснел, как первоклассник, — Вы что подслушиваете? — Нет конечно, ты сам просто дверь до конца не закрыл, когда выходил. Мне что, нужно было уши заткнуть? — Ну надо было сказать… — А зачем? Мне было тоже интересно, — Деис скалился уже во всю ширь своей красивой улыбки. — Ну ладно, если тебе это подняло настроение, то я рад. Да кстати о тортиках, раз пошла тема, — Лео немного напряженно глянул на альфу, но видя, что тот вроде уже более-менее расслабился, продолжил менять направление разговора, — Ты говорил, чтобы я сообщал и напоминал о всех датах и событиях?... — Ну да. А что? Причем тут тортики?... У тебя же не сегодня день рождения, я вроде ни про чей не забыл, — Деис удивленно глянул на омегу, и вдруг начал подозревать, что на нервной почве у него действительно начал проявляться склероз в запущенной форме, — Неужели про чей-то забыл? — Может не забыл, просто может не знал. У Корхема сегодня шестнадцать лет, — секретарь выдохнул и сжался в маленький комок, представляя что сейчас может начаться… — И что с того, — Деис почувствовал, как при упоминании этого имени у него судорожно задергалось веко, а кисти рук начали непроизвольно делать резкие и отрывистые движения «Ну да, и правда забыл, сегодня же двадцать пятое…» — С какой радости я должен его поздравлять? Он мне никто. — Как никто? Ты его опекун и у него кроме тебя больше никого нет. — Лео это не твое дело. Спасибо конечно, что напомнил, но мне это не нужно, — улыбка с лица парня уже давно пропала, и настроение упало еще ниже той черты, чем оно было прежде, — Лучше иди работай… — Босс, можно обратиться на личную тему? — спросил Лео, прекрасно понимая, что нарывается и сегодня он может просто-напросто остаться без работы. Но друзья на то и друзья, чтобы помогать. Это важнее. — Ладно валяй, только недолго, — Деис внимательно воззрился на своего друга, но по взгляду было понятно, что принимать всерьез он ничего не собирается… — Деис, я конечно понимаю, у вас не лады и все сложно. Но если бы меня в шестнадцать никто не поздравил, то я бы точно пошел и повесился. А он еще и беременный, у них же нервы оголенные. А представь, если рядом никого нет… — Да не загибай ты. Оно, и чтобы повесилось! Скорее я пойду с крыши сброшусь… — Ну я серьезно. Чего тебе стоит? Поздравь хоть немного. Он же совсем один. Пусть твой подопечный и вредный, но мне его жаль. Тебя это ни к чему не обяжет. Зато сделаешь доброе дело. — Слушай, изыди. И вообще, с чего ты взял, что ему нужны мои поздравления? — Каждому нравится, когда его поздравляют, кем бы они не были. Тем более шестнадцать лет, это же пиздец как приятно! — Лео уже видел сомнения в глазах альфы и понял, что все-таки он на верном пути и увольнение скорее всего отменяется, — И маленькому нужны положительные эмоции, чтобы развиваться. А где он их возьмет? Когда вы там все время грызетесь… — А вот этого не надо! Нашел на что давить. Ладно, блять... — Деис, как не стыдно было это признать, на этот аргумент не нашел что ответить. «Может и правда стоит попробовать, будет повод загладить вину за прошлый разговор…» — Как думаешь, что лучше подарить? — Ну так бы и сразу! А то не надо, да не хочу. Я тут по сети прошвырнулся. Ты рассказывал, ему цветы нравятся, что Корхем типа весь дом ими заставил... — начал тараторить, сразу обрадовавшийся и расслабившийся секретарь. — Эй, Постой! Не так быстро. Ты что хочешь сказать, что уже заранее все продумал? — удивлению начальника не было предела, — А если бы я тебя на хуй послал с твоими предложениями?... — Да подожди ты... Ты меня не дослушал, так вот. В одну из цветочных оранжерей завезли три очень редкостных и красивеньких орхидешек. Ну действительно редких. Я правда в них не разбираюсь, но их бы уже не было, даже по той сумасшедшей цене. Но я попросил придержать одну для нашей фирмы. Думаю, если омеге нравятся цветы, он это оценит. И они вроде, как не очень прихотливые, если поливать вовремя, то вполне могут жить в наших условиях. Вот... — у Лео аж дух перехватило, как быстро он говорил, — Так мне оформить заказ? — Да уж... Оформляй! — Деис чувствовал себя, как будто его поженили без его согласия, — Только ты не ответил на мой вопрос. Если бы я не согласился? — Ну отменил бы все. Это не проблема. Но я тут подумал, что стоит попробовать. Ты же последнее время сам на себя не похож. Извини, если тебе это не понравилось, — Лео виновато потупил глазки, хотя наверняка никакой вины за собой не чувствовал. — Ладно, но в следующий раз, прежде лучше советуйся. — Так еще оформить доставку? — Не надо. Сам заберу. Не хватало мне по офису с цветами, как придурку таскаться, — Деис глянул на часы, было в общем рановато для конца рабочего дня. Он поднялся из-за стола, — Давай адрес. — Хорошо. А тортик? — Лео весь светился прямо как солнышко, записывая ему адрес оранжереи. — По дороге заеду, — злобно забрав бумажку, и посмотрев напоследок на омегу зверем, альфа решительно направился к выходу. — Подожди! Чуть не забыл. А отчеты? Их же сегодня надо сдать! — Ну вот и займись. Это была твоя идея! Так что разгребай. А меня сегодня нет, радуйтесь…