От судьбы не уйдешь. Или первое впечатление всегда будет верным.

Толкнули так сильно, что мальчик не то, что просто отлетел в сторону от дороги, не удержав равновесие, он больно упал на колени… «Хоть не на живот…» — ошарашенно успел подумать ребенок. Мимо прошагал, увлеченно разговаривая по мобильнику, и даже не обернувшись на него, какой-то высокий, представительного вида, мужик — альфа. — Эй! Ты… уебище! Может извиниться стоит?! — вознегодовал вдогонку Корхем. Но козел проигнорировал его возмущения, продолжая так же громко о чем-то трепаться, целеустремленно спешил куда-то. Будто и вовсе не услышал его гневные замечания, и не заметил, что сбил кого-то с ног. «И вообще, откуда он взялся? Вокруг не было ни одной души…». Потом омега более внимательно вгляделся, в быстро удаляющуюся массивную фигуру — она показалась такой знакомой… «Майкл?! Точно он! Да ну! И голос? Ведь его был… Но как?! Почему?..». Майкл! Подожди! Зачем ты так со мной? — надрывно выкрикнул мальчишка, поднимаясь с колен и отряхивая их, но тот уже скрылся за углом здания, словно его и не было. — «Вот же скот! — гневно сокрушался омежка, — Какой в жизни мудило, таким и во сне оказался, ни капли не изменился. И на фиг он мне приснился?..». — Ненавижу тебя! Козел! — крикнул напоследок исчезнувшему директору Корхем и, потирая ушибленные коленки, хотя особо сильной боли в них он не ощущал, (но наверняка от такого падения должны синяки появиться), обернулся на дорогу, и в ужасе замер… Теперь она была не пустой. Автострада, да именно широченная автострада с шестирядным движением, а не обычная городская дорога, которой мальчику она поначалу представлялась, и ее можно было запросто перебежать даже без позволения зеленого света светофора, до отказа заполнена бесконечной вереницей автомобилей, мчавшихся по ней с невообразимой скоростью… «Что за на хер?! Откуда они все взялись? Не было их!..» — мальчик растерянно глянул на противоположную сторону крайне оживленной автомагистрали. Светофора там, где он раньше его видел не находилось, как и не было, нарисованной ранее на асфальте, пешеходной зебры. Шанс перебраться на ту сторону, каким-то заподлянским образом для него сгинул в небытие — разве что нужно искать где-то подземный переход. Но был ли он вообще? Неизвестно… Скорее всего нет. Троица дожидавшихся его людей, все еще так и стояла, где они по идее раньше и пребывали. Только из-за обширности, разделявшего их пространства, и из-за постоянно бегущих перед глазами очертаний автомобилей, Корхем уже плохо их различал. Салиэнс все также держал малыша на руках, рядом стоял омега. — Но так нельзя! Не оставляйте меня! Дождитесь… я найду выход! Только не уходите! — душа мальчика буквально разрывалась от паники и горькой безысходности — он чувствовал, время ушло, никто не будет его дожидаться. От этого осознания стало так больно и тяжело, что он не выдержал и заплакал. Прежней злости на омегу-соперника не было, он просто хотел, нет, даже не просто хотел, а очень страстно желал, чтобы они не уходили. Будто в подтверждении его удручающих мыслей, Салиэнс снова покачал головой и показал на часы. Он плохо их видел, но почему-то четко разобрал этот его неутешительный жест, означающий, «Что все, Время вышло, Им нужно идти…». — «Но вы же обещали, что никогда не оставите меня! Почему вы нарушаете свои обещания? Дождитесь прошу. Умоляю. Я не хочу снова быть один! — истошно вопил Корхем, тоскливо наблюдая как пара возлюбленных, с обожаемым чадом на руках, улыбнувшись ему напоследок теплыми подбадривающими улыбками, (опять очень странно, что он это видит), развернулась, и направилась один Бог знает куда… Кругом на тротуаре засновали, из ниоткуда взявшиеся люди. Причем, как со стороны Корхема, так и на обратной стороне. Подростка уже не беспокоило каким образом, и откуда они появились. Он стоял у края шоссе, и орошая лицо бесконечным потоком слез и соплей, продолжал отчаянно взывать к покинувшему его мужу. Омега прекрасно понимал, это бесполезно — он не слышит, или скорее всего не хочет услышать — его альфе нет больше до него дела и он не вернется. Он полностью счастлив там… И жизнь бывшего малолетнего мужа, никоим образом не волнует его, он стал просто никчемным промежуточным звеном в жизненной биографии… — «У меня тоже есть ребенок! Почему вам наплевать на него?! Вы же говорили, что любите его! Что хотите, чтобы он появился! Так за что вы так со мной поступаете?! — мальчишка почти сорвал голос, и из его горла вылетали не крики, а какие-то надрывные гортанные хрипы, кроме того, заглушаемые гулом и свистящими звуками пролетающих рядом машин, но он не мог заставить себя замолчать, хоть Салиэнс с омегой давно исчезли из поля его зрения, растворившись в толпе, снующих туда-сюда людей. Толпа, находилась и вокруг него, народ проходил мимо, и равно как Майкл, не обращал на скулящего во весь голос ребенка, словно брошенная своим любимым хозяином собака, абсолютно никакого внимания… Будто он человек-невидимка. Надо полагать, они все-таки видели его, потому что больше никто не толкался, они просто безразлично обходили, делая вид, что не замечают его. — Эй шмакодявка! Какого ты тут разорался? Смотри! У меня есть сюрприз для тебя! — от этого голоса, резкого, со знакомой до боли издевательской ноткой, у омеги все внутренности похолодели. Он даже рыдать перестал, от охватившего сознание ужаса. «Какого черта он делает здесь? Мало стало Майкла, так теперь и этот долбоеб появился. Они что, все сговорились сегодня?». Сыночка Эратты уж точно он не планировал узреть в своих сновидениях. А он то думал, что такого кошмара, как он сейчас наблюдает, он никогда в своей недолгой жизни не видел, похоже, самая интересная и жуткая его часть, только начинается, все самое-самое ждет его впереди. От этого гребанного шизофреника, в настоящей реальности ничего хорошего и приятного ожидать не приходится. А что он может вытворять в его богатой несчастной фантазии? Как же ему не хотелось оборачиваться сейчас. Было очень жутко увидеть его. Корхем и представить себе не мог, какие на этот раз издевательства психопат приготовил для него. «Может пора просыпаться? Ну сколько можно терпеть этот психоделический бред? А вдруг это вообще не сон. Вдруг это он умер и попал не в рай, как казалось вначале видений, а загремел прямиком в адское пекло. И кошмарные муки будут продолжаться и преследовать вечно. Будь это просто сон, от стольких болезненных переживаний, нормальный человек давно бы проснулся, но спасительное пробуждение почему-то не приходило. Вытерев лицо рукавом, одетой на нем легкой курточки-ветровки, омега медленно повернул голову в сторону голоса. Намереваясь послать придурка так, как он никогда еще никого в своей жизни не посылал. Он собрал в голове весь известный ему ругательский словарный запас, планируя немедленно обрушить его на мучителя, пока он, не ожидая от него резкого нападения, не вытворил какую-нибудь пакость… От неожиданности увиденного, у него даже рот широко открылся и приготовленная блестящая речь, застряла посередине горла, так и оставшись не высказанной… Гадостно ухмыляясь, как он обычно это делал, Деис стоял неподалеку, держа в руках небольшой тряпочный сверток. Свертком, догадываться не надо, являлся совсем еще крошечный младенец. Из пеленок, в которые он был замотан, выглядывало малюсенькое красное личико — малышу неделя от роду, а может вообще, он только недавно родился. Корхем не разбирался в младенцах, таких крошечных и сморщенных омега видел только по интернету, поэтому точно определить он не смог. Он не шевелился и глазки закрыты — крохотулечка спал. «Откуда у Деиса мог появиться ребенок? И такой маленький? У него нет детей…» — промелькнула мысль, потом следом поползли страшные подозрения… Чудовище открыло пасть и заговорило своим паскудно-приятным измывательским голосом: — Ну наконец-то! Его убогое оборванское величество, обратило на нас свое драгоценное нищебродское внимание… — Откуда у тебя ребенок? — омега тут же перебил его пафосные высказывания, не намереваясь выслушивать их, подобного дерьма он в действительной жизни достаточно наслушался… — У распрекрасного и расчудесного альфы-алигарха залет приключился? —  мальчик сам не верил в собственные слова… — Ты сам прекрасно знаешь чей этот премиленький малыш. Догадываешься… не правда ли? — парень улыбаясь и сюсюкая заглянул к младенчику, и с чрезмерно показной нежностью чмокнул ребеночка в носик, отчего тот мило скукожился, но не проснулся, потом скотина продолжил говорить гадости, — Я предупреждал тебя приблуда, один пакостный поступок, а ты их, насколько я знаю, совершил уже предостаточно и не видать тебе его, как собственных ушей. Теперь не обессудь, можешь только на себя обижаться. Но я не совсем жестокий, как ты думаешь. Видишь, разрешаю вам попрощаться. — Аа… Что? — потрясенный Корхем с испугом взглянул на свой живот и приложил руку к нему. Так и есть… Черные подозрения не обманули его. Альфа действительно, каким-то невообразимым образом похитил у него ребенка. Живот абсолютно плоский, не было там ничего. Омега вдруг почувствовал насколько пустым оказалось его нутро, как будто из него исчез не только ребенок, но и все внутренние органы вместе с душой и со съеденной едой в придачу. Внутри стало так сиротливо и больно, как еще никогда до этого не было, что просто захотелось завыть, закричать, забиться в истерике и умереть… — Отдай! Умоляю! Он тебе не нужен. Он недоношенный, он умереть может. Прошу, пожалуйстааа… — взмолился к нему отчаявшийся подросток. — Ха… Как запел. Даже слово пожалуйста от тебя услышал. А я раньше думал, оно вообще тебе неизвестно, — с садистской ухмылочкой произнес ненавистный альфа, явно получающий от ситуации безграничное удовольствие. Как же в этот момент он, со своей этой ухмылочкой, смахивал на настоящего дьявола, только рогов, копыт, и болтающегося сзади хвоста не хватало. Бесспорно, гад своего добился — он победил, мальчишка находился полностью в его власти и готов сделать все, что от него потребуют, даже самое отвратное, лишь бы вернуть малыша. — Отдай! Ему рано рождаться, ребенок должен быть у меня, иначе он умрет. Ну хватит, пожалуйста. Зачем он тебе? Я буду говорить это слово сколько ты захочешь, только верни его, — продолжал молить чудище Корхем, всем сердцем надеясь, что здесь оно не окажется таким черствым и бездушным, каким являлось в действительности, хотя эти надежды были такими призрачными и скорее всего неосуществимыми. Но в любом случае он будет бороться за крошку до последнего. — Раньше надо было думать. Прежде, чем делать свои пакости и соблазнять моего отца. И прежде всего мозгами, а не своей похотливой задницей. А теперь пеняй только на себя… — «Боже, он точно дьявол какой-то…» — в ужасе подумал омежка, — Хотя, — произнес нелюдь немного помешкав, — Ты прав, он мне не нужен. Лишние заботы мне ни к чему, тем более смотрю, ты начал вежливые слова вспоминать, это делает тебе небольшую поблажку, — ребенок безумно возрадовался внезапной перемене его настроения и храбро двинулся к монстру, с намерением забрать малютку. Но тот не позволил приблизиться к себе, отойдя от него на почтительное расстояние. — Эй… не так быстро! Не думай, что все будет просто… — Но ты передумал. Сам сказал, что он не нужен тебе, — Корхем оторопело остановился, предчувствуя, что Деис явно приготовил для него какой-то каверзный подвох, и не ошибся. — Да, не нужен. От своих слов я не отказываюсь. Но это было б слишком легко, просто отдать его, — альфа еще сильнее прижал младенца к себе, — Надо ж хоть немного помучить тебя. Давай сыграем в игру — догонялки. Если догонишь, он разумеется твой. А если нет… не обижайся, я оставлю ребенка себе и ты свалишь из моей жизни к чертям собачьим. Уговор? — Так не честно. Как я могу быть уверен, что ты мне и потом, когда догоню, вернешь его. Я не верю в твою честность, — у мальчика снова начался приступ паники. — Сначала догони. А насчет честности, придется поверить… — парень развернулся и пошел прочь от него, небрежно бросив, — У тебя нет другого выхода. Или остаешься здесь навсегда в одиночестве, или играешь…