Медовая ловушка

Я сидела за партой и нервно перебирала большими пальцами сцепленных в замок ладоней. Мой взгляд был буквально прикован к ним, а изнутри меня разрывало иррациональное чувство беспокойства и страха. Я кожей ощущала направленный на меня пристальный взгляд, но поднять голову и посмотреть на его обладателя я была не в силах. Внезапно я остановилась и мои пальцы прекратили свои хаотично-дерганные движения. Что-то было не так. Я расцепила руки и подняла их ладонями вверх, пристально вглядываясь в линии на ладонях. Странно, руки как руки. Такие же тонкие и изящные с хрупкими запястьями, только почему-то сейчас они были укрыты от посторонних глаз длинными рукавами чёрной толстовки. Я нахмурилась, мне было некомфортно от этой скованности, поэтому я слегка потянула их вверх, обнажая кожу предплечий. Татуировки не было. Вместо неё на левой руке красовался нестройный ряд порезов, старых, уже превратившихся в шрамы, и совсем свежих, только успевших покрыться сукровицей. Меня передернуло от отвращения к изуродованной руке и собственной слабости, поэтому я тут же опустила рукава обратно с такой силой, что ткань слегка затрещала на линии шва. — Вы так и будете молчать, словно воды в рот набрали? — донесся до меня отдалённо знакомый недовольный голос. — Я имею право хранить молчание, — саркастично отозвалась я, наконец поднимая голову, чтобы посмотреть на обладателя голоса. Как только наши взгляды встретились, я остолбенела от неожиданности. Передо мной, оперевшись на стол и скрестив руки на груди, стоял мой учитель литературы и строго смотрел на меня своими невозможно темно-карими глазами, поразительно похожими на цвет переспелой вишни. Я огляделась по сторонам, в изумлении различая в смутных очертаниях предметов мой старый класс в моей старой школе. — Вот как? Тогда позвольте зачитать вам обвинение, мисс, — едко отозвался мужчина, а затем опустил бумагу на парту передо мной с оглушительным хлопком, от чего я непроизвольно вздрогнула. — Как вы объясните то, что подделываете подпись своего отца? — Я понятия не имею, о чем вы, — невинно посмотрела на него я, хотя прекрасно знала, что недовольство учителя небезосновательно. Я действительно подделывала подписи в школьные годы, но только это было шесть лет назад и это были подписи матери, да и мой учитель благополучно закрывал на это глаза. Тогда какого черта? Внезапно, мне в голову пришла мысль, что это просто сон, но они мне снились крайне редко, если учесть то, что по ночам мне обычно было не до сна. — Вы понимаете, что у вас серьёзные проблемы? — раздражённо спросил мужчина, а затем покачал головой. Странно, он никогда себя так не вёл и не обращался ко мне на вы, когда мы были наедине. Решил поиграть в строгого и принципиального учителя? Тогда я в деле. — Понимаю, — покладисто согласилась я, бесстыдно облизывая губы и выгибая спину, так что моя грудь даже в мешковатой толстовке выгодно выделялась. — Тогда, может быть, накажете свою непослушную ученицу? Однако ответить учителю не дала распахнувшаяся дверь в класс. Мы синхронно обернулись и посмотрели на вошедшего, и когда я увидела кто это был, то моё сердце забилось где-то в горле и я чуть не свалилась со стула от страха. — Прошу прощение за опоздание, — выдохнул Андрес и посмотрел на меня взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Я нервно сглотнула и невольно опустила глаза на парту, на которой все ещё лежал документ. Надписей было не разобрать — буквы не были похожи ни на один известный мне язык, но по общей цветовой гамме и рисункам я поняла, что перед моим носом лежит та самая злополучная облигация. Сон медленно, но уверенно, превращался в кошмар. Я зажмурилась и замотала головой, силясь проснуться, но путы сна слишком сильно оплели моё сознание. — Ты ничего не хочешь мне сказать, дочь? — когда я нашла в себе силы вновь распахнуть глаза, то обстановка кардинально изменилась. Сейчас я почему-то была в кабинете Винсента, но самого владельца не было в комнате. Вместо него здесь был злющий, как демон девятого круга, Андрес, у которого были объективные причины быть недовольным после того, что я натворила. Однако вся его злость выражалась в плотно сжатых зубах и с напряжённой позе, от чего становилось ещё страшнее. Я испуганно замотала головой, запоздало понимая, что не такой реакции он ждал. Ну, а что я ему скажу? Прости, что использовала тебя, подставила с облигацией и ты теперь в тюрьме и чуть ли не враг народа? Так, что ли? И вообще, какого хрена моё подсознание делает нас отцом и дочерью?! — Видимо, я слишком долго закрывал глаза на твои выходки и мелкие манипуляции, что ты совсем перешла всякие границы дозволенного, — задумчиво произнес Андрес, но его лицо было абсолютно непроницаемым, так что я не могла прочесть ни единой эмоции. Он медленно двинулся в мою сторону, а я стала отступать назад, пока не уперлась в письменный стол. Мужчина заправил выбившуюся прядь мне за ухо и взял за подбородок, не давая разорвать зрительный контакт. — Похоже, на этот раз мне все-таки придётся тебя наказать. — Андрес, я… — Это ещё что значит? — недовольно оборвал он меня на полуслове. — С каких пор ты называешь меня по имени? Я удивлённо моргнула, а потом до меня дошло. Точно. Отец и дочь. — Отец?.. — неуверенно пробормотала я, чувствуя, как что-то тёплое разливается у меня внизу живота от осознания гротескности ситуации и её подтекта. — Попробуй ещё раз. — Папа… — протянула я, будто побуя новое для меня слово на вкус. — Пап, я очень сожалею… — Сомневаюсь, — хмыкнул Андрес и его глаза опасно сверкнули. — Но, поверь, времени пожалеть у тебя будет предостаточно. С этими словами он взял меня за плечи и резко развернул, опрокидывая животом на стол. Я удивлённо охнула и слегка приподнялась, опираясь на локти и оглядываясь через плечо. Андрес невозмутимо смотрел на меня, его левая рука легла мне на загривок, слегка поглаживая, что якобы должно было меня успокоить, но от этих ласковых скользящих прикосновений я поняла, что первые смутные спазмы внизу живота перерастают в настоящее возбуждение. Которое только усилилось, когда мужчина с силой шлепнул меня, заставив взвизгнуть. Я содрогнулась всем телом и вильнула бёдрами, но Андрес, видимо расценив это как попытку вырваться, сомкнул руку на моей шее сильнее и надавил на спину остальной частью руки, заставив прогнуться в пояснице. Мужчина шлепал меня, но это был всего лишь сон, поэтому боли я не чувствовала, но вот возбуждение проступало все отчетливее и отчетливее важным пятном на моем белье, от чего я извивалась и стонала. — Ау-у, папа!.. Прости меня! — вскрикнула я и с силой сомкнула бедра, вжимаясь в стол, чтобы хоть как-то снизить напряжение у меня между ног. — За что я должен тебя простить? — спросил Андрес и его рука на мгновение остановилась, а затем слегка погладила мои ягодицы, невзначай скользнув ниже, от чего я закусила губу и замотала головой. — Когда ты извиняешься, то должна знать, за что ты просишь прощения. — Прости меня за то, что подставила тебя с облигацией. — А именно? — потребовал уточнения он, склонившись прямо к моему уху и снова с силой шлепнув меня. — Что ты сделала? — Я спрятала твои инициалы в буквенной вязи и… Ах!.. Нанесла на бумагу твои отпечатки… — И разве так можно поступать с отцом? — рука, до этого лежащая на моем загривке, переместилась выше и с силой сжала волосы на затылке. — Нет… Конечно, нет! — вскрикнула я, почувствовав руку Андреса между своих ног. Я распахнула глаза и проснулась, тяжело дыша, как после долгого бега. Сон был до ужаса реалистичный, о чем недвусмысленно говорила электрическая пульсация между ног. Андрес — невозможный мужчина, только он может вызывать у меня возбуждение и муки совести одновременно. Я с силой сомкнула бедра и закусила руку, чтобы не разбудить спящего рядом Винсента, хотя больше всего мне сейчас хотелось растолкать мужчину и снять напряжение, но я задушила в себе этот порыв. Во-первых, потому что шестой раз за ночь это уже перебор, а во-вторых, потому что спать с одним и представлять совершенно другого — низко даже для меня. В такие моменты я ненавидела себя, Андреса и Винсента, но ничего поделать, увы, не могла. Я прекрасно понимала, что больше не усну, поэтому просто тупо пялилась в потолок, пытаясь прогнать навязчивую совесть, которая уже не нашептывала, а вопила о том, что я поступила с Андресом ужасно. И ладно бы это был первый раз, но мне не впервой подставлять людей. Вот только с Андресом нашла коса на камень. Не могла же я и в самом деле в него влюбиться? По-настоящему, а не как с другими на пару дней? И если да, то что мне теперь делать? Я бы и дальше задавала себе риторические вопросы, но тут мой телефон тихо пиликнул, оповещая о пришедшем сообщении. Я осторожно, чтобы не потревожить мужчину, взяла его с тумбочки, параллельно смотря на часы, которые показывали четыре пятнадцать утра. — И кому там лавры Гитлера покоя не дают? — пробурчала я себе под нос на грани слышимости. «Миэль, я труп и ты, походу, тоже», — гласило сообщение от Девочки из страны Оз. «Что ты там опять натворила?» «Там показывать надо.» «Мне уже страшно. Говори давай.» «Помнишь, ты показывала мне, как вскрывать замки? Я решила попробовать, но что-то пошло не по плану. Можешь помочь, пока папа не проснулся?» — Как же ты мне дорога, Элли, — страдальчески выдохнула я и осторожно сползла с кровати, а затем выскользнула за дверь.

***

— М-да, а ситуация-то патовая, — пробормотала я и начала нервно покусывать ноготь на большом пальце — я всегда так делала, когда нервничала. Стоящая рядом Элисон тяжело вздохнула, без слов соглашаясь со мной. Мы были в кабинете Винсента и тупо пялились на замочную скважину ящика стола, в которой застряли отмычки. — Элисон, тебе ведь уже четырнадцать, а мозгов как у ракушки. — Мне почти пятнадцать, — обиженно протянула девочка. — Тем более, — фыркнула я и сердито посмотрела на неё. Элисон было неуютно под моим взглядом, поэтому она неловко переминалась с ноги на ногу и куталась в кигуруми выдры. — Ты не могла на чем-нибудь другом потренироваться? Или... ты хотела что-то оттуда достать? Девочка не ответила на мой подозрительный взгляд, а только повела плечами, от чего я тяжело вздохнула и опустилась на колени перед замком, пытаясь выковырять инородные предметы с наименьшим ущербом и ругая ребёнка про себя на чем свет стоит. Элисон слегка склонилась, уперев руки в колени, чтобы заглянуть мне через плечо. Я осторожно держала край одного штыря, пытаясь тем временем провернуть другой, но Элли постаралась на славу, поэтому, как я не старалась, но сдвинуть отмычки с мёртвой точки не могла при всем желании. — Похоже, придётся ломать. — А папа нам потом ничего не сломает? — Нет, но мозг чайной ложкой выскребет уж точно, — фыркнула я, предвкушая нотации со стороны мужчины. — Помнишь, какой разнос он нам устроил, когда узнал, что ты тренируешься подделывать подписи? — И, похоже, того раза было недостаточно, — раздался холодный голос со стороны двери. — Чем занимаетесь, девочки? Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, а затем осторожно вынырнула из-за стола. Винсент стоял, привалившись к дверному косяку и скрестив руки на груди. — Слушай, а я тут у тебя серёжку свою не теряла? — невинно поинтересовалась я, потирая мочку уха. — А то ищем-ищем, а все никак не можем найти. У Элисон вырвался истеричный смешок, и я несильно пихнула её ногой под столом. — И её обязательно надо искать в полпятого утра? — мужчина вздернул бровь, раздражённо глядя на меня сверху вниз. — Она очень мне дорога, — я продолжала ломать комедию, чтобы оттянуть свою казнь. — Вот как? Что ж, думаю Элисон будет так любезна и поищет её у себя в комнате, — елейным голосом протянул Винсент, переводя свой взгляд на притихшую дочь. — Прямо сейчас. — Пап, я все могу… — Живо, Элисон, — отчеканил мужчина тоном не терпящим возражений, и девочка послушно пошла к выходу из комнаты, напоследок бросив на меня взгляд, полный поддержки. Винсент на это только закатил глаза, и я была готова поклясться, что он чудом удержался от того, чтобы не огреть её по заднице, когда она прошмыгнула мимо него. — Чему ты учишь ребёнка? — подозрительно спокойно спросил он, подойдя ко мне и увидев покореженный замок. — Жизни, — философски ответила я и снова занялась замком, чтобы не встречаться с мужчиной взглядом. — Девочка в современном мире должна уметь все. — Боюсь представить, чем вы занимаетесь, когда я вас не вижу, — хмыкнул он, и я в который раз удивилась его спокойствию. Он как будто и не злился вовсе, но это было очень подозрительно и не похоже на него. — Правильно делаешь, — фыркнула я и, психанув, дёрнула штыри со всей силы, от чего раздался мерзкий лязг металла, заставив нас с Винсентом поморщиться. — За замок извини, тут даже я была бессильна. И чего ей приспичило его вскрывать, не знаешь? — А ты открой и посмотри, там есть кое-что для тебя, — загадочно произнёс мужчина, и я подозрительно посмотрела на него, задрав голову, но он только приглашающе махнул рукой. Внутри меня боролись два чувства: опасение и любопытство, но по закону жанра победило последнее. Я выдвинула ящик и осторожно заглянула внутрь, ожидая обнаружить там, по меньшей мере, гремучую змею, однако увиденное напугало меня не меньше. Я взяла синюю бархатную коробочку дрожащими пальцами и поднялась на ноги. — Это то, о чем я думаю? — слабым голосом спросила я, тупо пялясь на кольцо с брильянтом, которое явно не проходило на рядовой подарок. — Да. — Винсент, похоже, когда мы в тот раз свалились с кровати ты слишком сильно ударился головой, — прошипела я, с силой захлопывая коробочку и впихивая обручальное кольцо ему в руки. — Ты об Элисон вообще подумал?! Ты знаешь, как на неё повлиял твой развод, а тут она узнает, что её папочка решил снова жениться, да ещё и на девушке, которая не намного старше её! — Что-то мне подсказывает, что она не против, — протянул он, нисколько не задетый тем, что я восприняла его предложение в штыки. И это немного пугало, потому что если за тобой не гонятся, значит, смысла в погоне нет и жертва уже в ловушке. — Или ты думаешь, что она затеяла весь этот цирк с отмычками просто потому, что решила испытать судьбу? — Ах, она маленькая… Манипуляторша, — прорычала я. — Я так понимаю, она решила тебя поторопить. — Похоже на то. Иногда мне становится страшно, когда я думаю, что из неё вырастет с моими генами и твоим дурным влиянием. Я подарила Винсенту долгий взгляд, а потом устало выдохнула и прильнула к нему, обнимая за талию. В голове была ужасающая пустота. — А тебя не смущает, что я проститутка? — спросила я слабым голосом. — И перетрахалась с кучей мужиков. — Ты больше не будешь этим заниматься. Я вообще не понимаю, зачем ты в это ввязалась, имея такие мозги, — его пальцы начали ласково перебирать мои волосы и я зажмурилась, не в силах сдержать довольное мурлыканье. Однако сердце моё забилось быстрее вовсе не от ласки мужчины. Я знала причину, но Винсент и понятия не имел о моей болезни. Я не думала, что эта игра зайдёт так далеко, поэтому не видела смысла посвящать его в детали. — Я хочу, чтобы ты была только моя. — Решил меня приватизировать? — Скорее наложить на тебя эмбарго. — Я обдумаю твоё предложение, — неоднозначно ответила и утянула мужчину в глубокий долгий поцелуй. — Но сначала накручу хвост одной хитроумной выдре.

***

— Миэль, пожалуйста, хватит! Я все поняла, я больше не буду! — выкрикивала Элисон мольбы о пощаде в перерывах между безудержным смехом. Девочка металась по кровати, стараясь уйти от щекотки, но даже пушистое кигуруми не спасало её от моих ловких и вездесущих пальцев. — Нет, я злая и беспощадная мачеха, — фыркнула я, подминая отбивающуюся девочку под себя. — Мелкая, это что за подстава? С каких пор ты играешь на его стороне поля? Ты должна была бороться со злом, а не примкнуть к нему! — Да я же для тебя стараюсь! — обиженно простонала она, пытаясь отдышаться, когда я все же сжалилась над ней и отпустила. Я устало повалилась на подушки, сцепив руки в замок на животе, и уставилась в потолок. — Так что ты ответила? — Я сказала, что подумаю, — вздохнула я и обняла Элисон, когда та полезла мне под бок, свернувшись калачиком и с любопытством поглядывая на меня. — Да чего тут думать-то?! — возмущённо воскликнула она прямо мне на ухо. — Всё не так просто, Элли, — вздохнула я и скосила взгляд на её недовольно лицо. — Скажи, а тебя что, совсем не смущает наша с тобой разница в возрасте? Вернее, её практически полное отсутствие. — Не-а, в конце-концов, возраст это всего лишь цифра. Ты самая умная и красивая девушка, которую я встречала. — Не подлизывайся, я этого не люблю, — я слегка пихнула её вбок. — А то переименую тебя в Золушку или Белоснежку. — Только попробуй и я подпишу тебя как матушку Готель, — не осталась в долгу девочка, а потом мы дружно рассмеялись, хотя мой смех был немного натянутым. У меня была странная привычка подписывать людей в телефоне по ассоциациям, поэтому в моих контактах практически не было реальных имён, а Элисон переняла у меня этот фетиш. Девочка ненавидела сказки про принцесс, которые сидят в башне и ждут спасения от принца, поэтому моя угроза её задела. Но когда мы выбирали ей кличку, то «Девочка из страны Оз» сразу пришлась ей по душе. Потому что одно дело быть скучной, безликой принцессой, и совсем другое — путешествовать по сказочной стране, раскрывать заговоры и спасать людей в компании трех взрослых колоритных мужиков и собаки. Круто же. Однако её меня угроза задела не меньше. Потому что «матушка Готель» — это имя, под которым записана моя мама, а я не хотела иметь и близко ничего общего с этой женщиной. — И как же я подписана у тебя сейчас? — с любопытством поинтересовалась я. — Мамочка. — Ты издеваешься? — Нет, просто прозрачно намекаю. Я тяжело вздохнула и протянула ребенка ближе к себе, зарываясь носом в её каштановые волосы. И, глядя на улыбку Элисон, мне так отчаянно захотелось отсрочить момент моей смерти. — Еще слишком рано… — вырвалось у меня. — Что? — Я говорю, что еще слишком рано, солнце только-только встало, — поспешила пояснить я. — Ложись обратно спать. Утро выдалось бурным. — А ты останешься со мной? — девочка заискивающе посмотрела на меня и я улыбнулась не в силах ей отказать. Я перебирала пальцами ее волосы и гладила по голове, пока не услышала размеренное сопение у себя под боком. В этот момент мне ужасно захотелось кричать, громко и надрывно, как раненый зверь, потому что… Я любила Винсента и Элисон. Действительно любила. И была готова остаться с ними и не думать ни о чем. Ни о своих травмах, ни о своём прошлом, ни об Андресе. Однако один вопрос преследовал меня, подобно Адской гончей, дышащей в спину. Как долго моя болезнь позволит мне оставаться здесь? Мой телефон снова жалобно пиликнул, спасая от мрачных мыслей. Я разблокировала экран и прочла сообщение от Джея. Суккуб: Не хочу рушить вашу семейную идиллию, но я просто напоминаю, что на сегодня у тебя запланирована встреча с диктатором. Я убрал следы своего пребывания в квартире, так что твой Гитлер в юбке не должен ничего заподозрить. Но ты на всякий случай перепроверь. Удачи, родная. Я тихо выматерилась сквозь зубы и осторожно села на кровати Элисон, сжав голову руками. Сегодня приезжает мама.

***

— Миэль, сядь нормальной, где твоя элегантность, — я приложила все усилия, чтобы не закатить глаза и выпрямить спину с извиняющейся улыбкой на лице. Мы сидели в кабинете врача, ожидая его возвращения, и я уже буквально достигла точки кипения за те несколько часов непрерывного общения с матерью. Все дело в том, что моей родительнице внезапно приспичило меня навестить и вынести мне мозг по совместительству. Я уже успела получить за все что только можно и нельзя, потому держалась из последних сил. — Мама, я ценю твою поддержку и заботу, но я уже большая девочка и могу сама сходить к врачу. Ты вполне могла остаться дома и отдохнуть после перелета… — осторожно начала я, не особо надеясь на успех. — Я должна все проконтролировать, — бескомпромиссно заявила она. — Ты же ничего без меня нормально не сделаешь. Я в который раз убеждаюсь, что отпускать тебя одну в чужую страну было ошибкой. Ты поразительно несобрана и расхлябана. Почему я помню, что у тебя сегодня прием, а ты нет? Миэль, это очень серьезно. Твоя болезнь… Ее обличительную тираду прервал вернувшийся врач, и я подняла глаза к потолку, прошептав одними губами «спасибо». Доктора я видела в первый раз, потому что вообще не появлялась в клинике, ибо не понимала смысла трепыхаться, если шансов выжить уже нет. Лучше потратить это время на что-то более приятное. Мужчина поприветствовал нас, и его взгляд задержался на моей матери дольше положенного. Его можно было понять, Азалия была красивой женщиной и прекрасно выглядела в свои сорок пять. Такой тип женщин называли английскими розами. У нее были темные волосы, которые претерпели изменения с момента нашей последней встречи. Мама подстриглась, и извечно прямые волосы стали завиваться, она немного похудела и теперь скулы проступали еще отчетливие на её изящном лице, а черные глаза манили своим магнитизмом. На ней было серое строгое платье чуть выше колена, которое только еще выгоднее подчеркивало ее фигуру и я сама невольно залюбовалась бы ей, если бы не моя острая антипатия к женщинам. — Не хочу вас обнадеживать раньше времени, но думаю, у меня хорошие новости, — сказал доктор, занимая место за своим столом. — Вы скажете точную дату моей смерти? — вырвалось у меня и я тут же прикусила язык, поймав недовольный взгляд матери. — Отнюдь, — доктор оценил мою шутку и коротко усмехнулся. — Поначалу меня смутило, что ваша болезнь прогрессирует так быстро, но потом я сверил результаты ваших анализов с другими показателями и думаю, что это может сыграть нам на руку. У вашего дегенеративного заболевания есть различные формы и вам в какой-то степени повезло. При миопатии Помпе возможны осложнения функций дыхательных путей, помимо проблем с поясом нижних конечностей, однако… Это едва ли ни единственная форма болезни, для которой существует заместительная терапия. — Что вы хотите этим сказать? — осторожно спросила я и непроизвольно подалась вперед. — Она излечима. В сорока процентах случаев. При условии, что мы начнём лечение незамедлительно. Дальше я не слушала, в моей голове стоял звон, словно кто-то лопнул шарик у меня над ухом. — Я пойду подышать, — отстраненно пробормотала я и, подхватив сумочку, направилась прочь из здания больницы. Подумать только. Излечима. Порой судьба играет с нами очень злые шутки. Больше всего мне сейчас хотелось лечь спать и ни о чем не думать, но я понимала, что мама не даст мне этого сделать, поэтому я решила задурманить голову немного другим способом. Ноги сами понесли меня в небольшой бар, на входе в который красовалась неоновая вывеска «Hello there». Мы с Джеем любили там зависать, так как нас завлекал английский антураж этого заведения. Как бы ни была хороша Испания, но порой в нас просыпалась тоска по Родине. Я зашла в бар и отсалютовала мужчине за стойкой. Тот, увидев мое состояние, без слов плеснул мне в бокал виски со льдом. — Благодарю, — кивнула я старому знакомому. Тот был как всегда немногословен, но в его компании было приятно молчать, да и говорить вообщем-то тоже, ведь тебя не будут перебивать. Я повела плечами и оглядела бар. В это время людей здесь можно было по пальцам пересчитать, поэтому я немного удивилась, когда заметила мужчину средних лет с густой шевелюрой и бородой, которых то и дело поправлял очки. Я указала на него кивком головы и бармен дал ответ на мой немой вопрос: — В первый раз его вижу, он какой-то потеряный. Сидит тут уже битый час и гипнотизирует стакан. Наверное, что-то случилось. — У большинства людей, которые приходят в бар в одиночку, что-то случилось, — философски заметила я и отхлебнула из своего бокала, а потом, повинуясь какому-то странному порыву, решительно встала и направилась к нему. — Сигареты, виски, переспим? — Эта фраза звучит не так. — Я не люблю долгие прелюдии, — фыркнула я и устроилась напротив. — У вас что-то случилось? — С чего вы взяли? — он попытался придать своему голосу бесстрастность, но нервная дрожь рук и взгляд побитого щенка выдали его с головой. — Подобное притягивает подобное. У меня тоже денек не из приятных, поэтому ваша аура тоски и безнадёги меня буквально магнитит. Не хотите устроить сеанс групповой терапии, вывалить друг на друга свои проблемы, а потом разойтись, как в море корабли, и больше никогда не встречаться, м? — У вас очень экстравагантная манера знакомится, сеньорита… — Миэль. — Сальвадор, можно просто Сальва. — Красивое имя, прямо как у Дали, — хмыкнула я и мои пальцы непроизвольно потянулись ко рту, от чего моего собеседника передернуло. — Прошу прощения, старая привычка. Никак не избавлюсь от нее. Всегда кусаю ногти, когда чувствую себя неловко, а разговор явно не клеится, так что я пожалуй… — я уже было встала намереваясь уйти, но мужчина меня остановил. — Нет-нет, я ни в коем случае, не хотел вас смутить, просто вы напомнили мне… Одного человека. — И я так полагаю, что именно этот человек и является причиной, почему вы здесь. — Вы очень догадливы, Миэль, — Сальва снял очки и провёл ладонью по лицу. — Он загремел в тюрьму по своей собственной глупости, и я не знаю, что мне делать дальше. Вот, в общем-то, и вся история. Не тянет на сюжет для качественной драмы. — Любая человеческая драма достойна внимания, потому что именно они и делают нас людьми, — задумчиво произнесла я, провела указательным пальцем по кромке стакана. — Это какая-то цитата? — мужчина нахмурился, будто силился вспомнить ее источник. — Ага, Миэль Сандерс, — прыснула я. — Иногда на меня находит, не обращайте внимания… Так вы были близки с этим человеком? — Очень. — Сожалею, — вздохнула я. — Я вас понимаю. Один мой близкий человек тоже сейчас в тюрьме только с поправкой на то, что оказался он там по моей вине. Я откинулась на спинку и спрятала лицо в ладонях, силясь обуздать ураган чувств, поднявшийся в моей груди, когда речь вновь зашла об Андресе. — Если честно, то я запуталась. Я чертовски запуталась. Если еще буквально неделю назад все было ясно, то сейчас… Я спала с двумя мужчинами, потом один попал в тюрьму, а второй сделал мне предложение, но я тяну с ответом, потому что болею и ни он, ни его дочь об этом не знают… А сегодня мне сказали, что у меня неплохие шансы победить практически неизлечимую болезнь… И все вроде бы просто, живи да радуйся, но самое противное, что я люблю их обоих. И не знаю, что мне делать. Я даже не могу радоваться хорошим новостям от врача. — Почему? У вас есть шанс. Шанс все исправить, если смерть вам больше не грозит. — В том то и дело. Раньше меня жутко пугала перспектива скорой смерти, но сейчас… Мне кажется, что я просто использовала болезнь как оправдание своей гнилой сути. Ведь если ты умираешь, то ты обозлен на весь мир за его несправедливость и можно творить все, что хочешь, потому что тебе нечего терять. — А сейчас вам кажется, что вы не заслуживаете исцеления? — В точку, — я отсалютовала ему бокалом и сделала большой глоток, поморщившись, когда виски обожгло горло. — Кроме того, у меня больше нет оправдания перед самой собой, чтобы отказывать своему любовнику связать нас узами брака. И я действительно этого хочу… Или не хочу… Я не знаю! Я не знаю, кого я люблю больше! — А ваша история в разы интереснее моей, — Сальва по-доброму улыбнулся и на моем лице сама по себе расползлась ответная улыбка. — Ага, Санта Барбара отдыхает… Наш разговор продолжался очень долго, мы уже успели забыть, с чего он начался и были благодарны друг другу за это. Когда мы вышли из бара, то я была немного пьяна, потому что пить стакан виски на голодные желудок было крайне опрометчиво с моей стороны. А не ела я опять из-за нервов и застарелых комплексов. Интересно, а их тоже можно вылечить? Мы стали неподалеку от вывески, чтобы не мешать людям входить и я, не удержавшись, притянула мужчину к себе и впилась в его губы. Он на секунду опешил, но не оттолкнул меня. Поцелуй был робкий и неуверенный, совсем не похожий на те, что были у меня до этого, однако это совсем не портило впечатление. Я положила руки ему на плечи и едва успела подумать о том, чтобы послать Андреса и Винсента к черту хотя бы на эту ночь и остаться с Сальвадором, как за моей спиной раздался треск. Я испуганно отстранилась и оглянулась назад. Буква «о» на вывеске тревожно замигалоа, а потом погасла. — «Hell there» — прочла я и хихикнула. — Намек понят, видимо, не судьба. Спасибо за приятный вечер, Сальва. Если будет желание поговорить по душам, то я обычно зависаю тут одинокими вечерами. Я улыбнулась и быстро зашагала прочь, пока мужчина отходил от поцелуя. Я не помнила, как добралась домой, но едва я успела скинуть кроссовки, как на меня тут же набросилась мать. — Почему ты не берешь трубку?! И где ты вообще шлялась, ты время видела? — я только закатила глаза и выдохнула сквозь стиснутые зубы, что стало моей роковой ошибкой. — Ты что, пьяна?! — Мам, отстань, — я прошла мимо не ее в комнату, где по телеку играла какая-то реклама, и упала на диван. — Да что с тобой случилось?! — Азалия стремительно вошла в комнату и нависла надо мной, уперев руки в бока. — Ты стала совсем неуправляемой! Как ты можешь так себя вести?! — Ну, началось… Теряешь хватку, мама. Ты очень давно меня не ругала, что забыла, с чего начинать. Скажи сначала, что я копия отца, а потом уже обвиняй во всех смертных грехах, — я фыркнула и взяла пульт, намереваясь выключить раздражающую тарахтелку, но перепутала кнопки и случайно переключила на федеральный канал. Там как раз шли вечерние новости и я в который раз наткнулась на лицо Андреса. Класс, вот только этого не хватало для полного счастья. Мама тоже на секунду отвлеклась от меня и, едва она выглянула на Андреса, как ее лицо переменилось. — Хорошо, если ты так настаиваешь, то я не отказываюсь от своих слов, — она надменно поджала губы и обратилась ко мне. — Ты до ужаса похожа на него. До этого я думала, что лишь внешне, но, похоже, ты намереваешься повторить и его судьбу. Она неопределенно махнула рукой в сторону экрана телевизора, а я ощутила страшную нехватку воздуха, словно меня с силой ударили в солнечное сплетение. Я медленно приняла сидячее положение и сглотнула. — Что ты хочешь этим скачать? — Де Фонойоса — твой отец. Мне показалось, будто время остановилось. Мама говорила что-то ещё, но я ее уже не слушала. В моей голове неоновым всполохом промелькнула вывеска бара, где я сидела сегодня с Сальвой. Hell there. Что ж, Ад действительно был уже здесь.