Увидь меня в глубине леса

       Местность заливал жуткий красноватый свет, неестественно огромная луна висела низко, заставляя внутренне содрогаться. Террума преодолела половину расстояния до того места, где должен был происходить бой Тобирамы с Мадарой, сердце неистово колотилось. Внутренний взор застилали яркие картинки той пары секунд перед падением с обрыва. Терру́ видела, какой ужас застыл в рубиновых глазах брата, когда он понял, что не успеет спасти ее. Девушка сжала кулаки, всей душой желая сказать Тобираме, что она жива и что в ее «смерти» нет его вины.        Высокий утес, перед которым Сенджу пришлось затормозить, не давал возможности увидеть, что происходило наверху. Террума встряхнула светлой косой и сосредоточила чакру в стопах. После долгих месяцев тренировок взбираться было намного легче. Химе не смогла сдержать улыбки, гордясь своими успехами и мысленно благодаря старика Гендаро.        Чудовищных размеров растение тянулось своим единственным нераскрытым бутоном к небесам, которые будто одноглазое чудовище взирало на мир красной луной. Терру́ понятия не имела, что за технику собирался использовать противник, но нутро подсказывало, что это нечто зловещее и разрушительное.        Первое, что увидела девушка, когда забралась на плато, были два тела, одно из которых принадлежало Тобираме. Он, как и Хаширама, был проткнут странными сферами, которые практически пригвоздили мужчину к земле. Сердце Сенджу сжалось от вида поверженного старшего брата, а тихий внутренний голосок содрогался от понимания, что Мадара смог одолеть обоих Сенджу. «Кем ты стал, Мадара?.»        Терру́ мотнула головой, прогоняя пугающие догадки, и бросилась к старшему брату. Упав на колени перед его лицом, девушка протянула дрожащие руки, боясь, что может сделать хуже, если дотронется до сфер, которые торчали даже из головы Тобирамы. Глаза мужчины на миг расширились, в них загорелось узнавание, которое тут же сменилось теплотой и грустью. Террума засмеялась сквозь слезы, прижимаясь своим лбом ко лбу брата.        — Я так скучала, — голос химе дрожал и ей приходилось сделать несколько глубоких вдохов. — Т-ты в порядке?        Тобираме потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и поверить, что перед ним не призрак или видение, вызванное гендзюцу, которое, в любом случае, не смогло бы на нем сработать. Горячие слезы сестры окропляли его лицо, и только это помогало ему совладать с собой. А мужчина все молчал, смотрел на девушку и делал судорожные вдохи, несмотря на то, что ему, вообще, не обязательно было дышать. Он всю свою жизнь не дышал, только выживал на чистой ненависти к себе и клану Учиха. До того дня, пока не встретил Нэнэ. Тогда он скинул половину груза вины, смог снова открыть сердце не только для ненависти, но и для любви. Но не дышал.        — Террума, — мужчина облегченно выдохнул и принялся с большей силой проклинать Учиха из-за того, что теперь не мог двигаться. Ему отчаянно нужно было дотронуться до таких же светлых, как и у него самого, волос девушки, убедиться, что она жива. — Что ты здесь делаешь?        Терру́ тихо смеялась, вспоминая, какими разными были оба ее старших брата. Хаширама, который засыпал ее миллионами вопросов, серьезными и бессмысленными, и Тобирама, который всегда говорил коротко и по делу.        — Хаширама сказал мне найти тебя тут, — осторожно укладывая голову брата себе на колени, объяснила химе. — Мне нужно кое-что тебе рассказать.        Тобирама не перебивал и не задавал других вопросов, только молча внимал и рассматривал бледное лицо сестры. Она не изменилась, все такая же маленькая Террума, которая хвостиком бегала за Хаширамой, влипая с ним в разные дурацкие истории, из которых их всегда выпутывал Тобирама. Живая и здоровая. Не воскрешенная этой отвратительное техникой, а из плоти и крови, теплая и мягкая.        — Довольно интересная техника, — дослушав до конца, мужчина отвел взгляд в сторону, наблюдая за едва различимыми точками на горизонте.        В голове Сенджу в одно мгновение будто собрался единый пазл. Техника, что использовала Террума, была неизвестна и вряд ли кто-то еще мог ее использовать. Возможно, она подвластна только Терру́.        — Техника Яда, — едва слышно выдохнул Тобирама. — Терру́, ты же используешь техники, связанные с растениями, — с трудом приподняв голову, проговорил мужчина. Террума непонимающе кивнула. — После того, как активировалась техника, ты уснула на шестьдесят лет, верно? — Получив еще один утвердительный кивок, Сенджу продолжил. — За это время твое тело восстановилось, — это была единственная часть, которая не сходилась с его догадкой. — Возможно, твоя техника использовала шинджу*.        Террума беззвучно повторила название дерева и свела брови на переносице. В этом был смысл. Шинджу — растения, которые способствовали процветанию, только взамен дерево медленно убивало людей. Терру́ застыла, вспоминая часть легенды, в которой описывалось, как дерево помещало людей в сон, после чего высасывало их жизненную энергию. Если это так, и она действительно каким-то образом смогла использовать подобную технику, то разве не должна была быть мертва?        Тобирама, заметивший метания девушки, отвел взгляд. Не все складывалось, но это хоть немного проясняло, почему Терру́ пробыла в бессознательном состоянии такое долгое время и совершенно не изменилась. Возможно, побочные эффекты просто не успели себя еще проявить и в будущем девушке успеет аукнуться такое чудесное исцеление. Сенджу поморщился. Слишком много этого «возможно». Сейчас же куда важнее, что Террума жива и сидит перед ним с этим до смешного озадаченным видом.        — Это только предположение, Терру́, — прыснув, заметил мужчина. — Сделай лицо попроще.        Террума фыркнула и отвернулась, чувствуя, как ее окутывает счастье. Хотелось пищать и танцевать, подхватывая старших братьев под руки. Хаширама бы обязательно подхватил ее запал и закружил на месте, вызывая у девушки звонкий смех, Тобирама бы закатывал глаза и бурчал на них, но рубиновые глаза светились бы радостью. На самом деле, единственным, к чему вели все желания Терру́, была отчаянная потребность вернуться домой всем вместе.        — Тобирама, — девушка тяжело сглотнула и отвела взгляд. То, что она собиралась сказать, казалось невозможным, форменным самоубийством. — Я должна идти.        Мужчина напрягся, стреляя глазами на химе. Взгляд ее стал далеким и задумчивым. Отчего-то Сенджу не хотелось знать, что творилось в голове его маленькой сестры. Не хотелось обнаружить там демонов, которые, точно так же, как в его душе, прочно обосновались там.        — Что ты собираешь делать? — Тобирама спросил с нажимом, щуря глаза.        — Найду Мадару и поговорю с ним, — честно призналась Террума, избегая смотреть брату в глаза.        Сенджу вздрогнул, коробя себя изнутри. Снова этот Учиха станет погибелью для его младшей сестры, снова ему придется на собственной шкуре пережить весь этот кошмар. Тобирама поиграл желваками, желая наорать на Терру́, наругать ее и отправить куда подальше с поля боя. Превратить собственный страх и боль в ярость, разрушающую и фатальную. Мужчина раскрыл рот, набирая побольше воздуха в легкие, и услышал тихий голос Нэнэ.

***

       На улице снова зима, в этом году она была чудовищно снежная, казалось, осадков выпало больше, чем за все время. Нэнэ задумчиво перебирала светлые волосы мужчины, лежащего на ее коленях. Хокаге прикрыл глаза и медленно выдохнул, едва слышно произнося один единственный вопрос:        — Откуда в моей жизни столько трагедии?        Тобирама резко отвел взгляд, понимая, что слишком задумался и произнес это вслух. Рука девушки замерла, она молчала какое-то время, обдумывая ответ. Второй Хокаге устало провел рукой по лицу и напряг мышцы, чтобы встать.        — Она от ярости, — эхом отозвалась Фудзисима.        Мужчина тяжело сглотнул и взглянул в светлое лицо Нэнэ. Она опустила на него свои поразительно голубые глаза, в них плескалось спокойное море, и Тобирама расслабился.        — Откуда во мне столько ярости? — Сенджу потянулся и пальцами провел по щеке девушки, убеждаясь, что она теплая и живая.        — От горя, — Нэнэ опустила руку на грудь мужчине и слегка надавила, желая почувствовать сильные толчки его сердца. — Ты полон горя, Тобирама.        Вторую зиму, что они провели вместе, Хокаге не переставал убеждать себя, что Фудзисима реальная. Под конец января Тобирама сделал ей предложение, Нэнэ тогда сонно улыбнулась и согласно кивнула. Выдыхая ему в губы одну единственную фразу: «Я согласна разделить твое горе.»

***

       Сенджу слегка подавился воздухом и прикрыл глаза. Он даже не нашел в себе смелости узнать, что стало с его возлюбленной. Это казалось выше его сил. В глубине души Тобирама был искалеченным человеком с камнем, привязанным к шее. Все его невыполненные обещания, ненависть и горе неподъемным грузом тащили его на самое дно. К сожалению, он мог не дышать.        — Будь осторожна, — ему пришлось приложить усилия, чтобы произнести это вслух. — Мадара больше не тот человек, которого ты знала.        Террума будто глотнула горсть камней, они тяжело осели внутри. Она знала, что Мадара изменился, тот, кого она когда-то знала, не мог стать человеком, начавшим новый конец света. Терру́ замерла, вылавливая из общего потока мыслей одну, которая сильнее остальных резала по сердцу.        А знала ли она Мадару?        Терру́ знала Мадару — мальчишку, с которыми они играли в детстве. Террума Сенджу знала Мадару Учиха — ее кровного врага. Террума, химе клана Сенджу, знала Мадару — главу клана Учиха, человека, которого она любила и который любил ее.        Любил ли?        Были ли слова, сказанные в порыве страсти, правдой, что грела душу девушки последний год, давая какую-никакую мотивацию проспаться каждое утро. Или это ложь, что дала ей один билет в персональный ад? Снова.        Террума больно прикусила губу, желая горько рассмеяться в лицо Судьбе. Тем, кто снова отправит ее в бесконечную агонию, должен стать Учиха Мадара. Какая ирония.        — Я должна с ним встретиться и поговорить, — собственный голос звучал как-то отчужденно.        Ей нужно было самой убедиться в том, что та ночь и те слова были правдой. И чертовски хотелось верить, что она не узнает там обратное. Террума поднялась на ноги и с жалостью посмотрела на старшего брата.        — Может, я все же попробую достать эти штуки? — делая неуверенный шаг, предложила Терру́.        — Не нужно, у тебя не получится, — тихо вздыхая, остановил ее Тобирама.        Террума прикрыла глаза и натянула на губы уверенную улыбку. Брат должен увидеть, что она знает, на что идет, и что она к этому готова. Пусть это и абсолютно не так.        — Я скоро вернусь.        Терру́ хотела добавить что-то вроде «оставайся тут» или «подожди меня здесь», но в сложившейся ситуации это было, как минимум, неуместно, да еще и, несомненно, вывело бы Тобираму из себя. Махнув на прощание, девушка двинулась к небольшой группе людей, что окружили второе тело.        Террума заметила их, как только добралась до плато, но тогда ее куда больше волновал брат. Сейчас же она отчетливо ощутила укол совести. Может быть, она могла спасти кому-то жизнь. Химе поморщилась и ускорилась.        — Саске-кун, — девушка с ярко рыжими волосами склонилась над бездыханным телом юноши, заставляя того пить собственную кровь. — Очнись, прошу тебя.        Террума на мгновение опешила, не уверенная, как на такое реагировать. Мужчина с по-змеиному вытянутыми зрачками заметил ее присутствие и подозвал поближе.        — Что произошло? — Терру́ постаралась не обращать внимание на странный метод воскрешения мертвых. Все же, с такой дырой в груди парень — не жилец.        — Мадара-сан постарался, — проскрежетал бледный мужчина, тряхнув длинными смолистыми волосами. — Какими судьбами вы тут, Террума-химе?        Терру́ странно дернулась, поднимая округленные глаза на шиноби. Тот расплылся в довольной ухмылке и с неприкрытым интересом вгляделся в ее лицо. Сенджу была уверена, что никогда не встречала этого человека прежде. Но тогда, откуда он мог знать, кто она такая?        — О, не удивляйтесь так, — мужчина отцепил от своей руки паренька, который переводил озадаченные взгляды то на черноволосого, то на Терру́. — Кумоноске-сан однажды приходил ко мне с небольшой проблемой. Ему посчастливилось обнаружить тело химе клана Сенджу, которая много лет считалась мертвой, — шиноби говорил медленно скрипучим голосом, от которого по телу Сенджу побежали мурашки. — К сожалению, мне так и не удалось достать этот экземпляр для исследований.        — Орочимару-сама, что же делать? — хватая мужчину за штанину, причитала девушка. — Саске-кун умирает.        Террума сглотнула вязкую слюну и едва заметно сжала ручку катаны. Что-то в этом человеке тревожило ее. Его слишком сильная схожесть со змеями или этот горящий неподдельный энтузиазмом взгляд?        — Не стоит, — заметив, как химе сжала клинок, заверил ее Орочимару. — Мы вам не враги.        Терру́ хотелось верить, что это правда, только внутри все равно было неспокойно. Сенджу дернула головой и опустила руку, оставаясь готовой в любой момент обороняться. Девушка с огненными волосами укачивала бледного, словно мел, юношу, что-то без конца повторяя себе под нос.        — Вы сказали, что это сделал Мадара, — стараясь держаться ровно, уточнила Террума. — Знаете, куда он направился сейчас?        Орочимару мягко обошел небольшую компанию, что оплакивала мертвого друга, и плавно приобнял девушку за плечи, разворачивая к основному полю битвы. Там, маленькими точками, сражались оставшиеся шиноби.        — Направился туда, — довольно протянул мужчина. — Закончить то, что начал его сообщник. Вам нужно поспешить, Террума-химе, — змеиные глаза с нескрываемым вожделением разглядывали Терру́. — Будьте осторожны, мне крайне интересна ваша техника.        Сенджу едва сдержала порыв закатить глаза. Похоже, всем вокруг была крайне интересна именно ее техника, а не она сама. Это ранило девичью гордость. Вздохнув, Террума деликатно отошла от назойливого шиноби и выразила слова соболезнования утрате ребят. Паренек, который до этого цеплялся за руку Орочимару, буркнул, что Саске не был их другом, и, вздохнув, попытался успокоить рыдающую девушку.        Терру́ на мгновение прикрыла глаза, собирая остатки своей храбрости и уверенности. Она ведь обещала старику Гендаро, тому солнечному Узумаки, старшим братьям… Поздно было бежать прочь.        Ветер заглушал ее мысли, пока она летела вниз со скалы и мягко приземлялась, используя чакру. Вообще, в любой другой день эта беготня изрядно вывела бы Сенджу из себя, но сейчас это только лишние минуты, чтобы запереть страх в отдельной камере, затолкать подальше неуверенность и шугануть всех своих демонов по клеткам.        Террума на ходу оголила меч и, прежде чем успела передумать, оттолкнула нерадивого шиноби в сторону, принимая весь удар Мадары на себя. Боль пронеслась по костям и отдалась в затылке, Терру́ пришлось сцепить зубы. Она развернулась на месте, занесла ногу и, усиливая ее чакрой, ударила мужчину в солнечное сплетение. Проделала всё с поразительной скоростью, мысленно благодаря старика Гендаро.        Сенджу едва успела схватить Мадару за плечи перед тем, как тот сложил печати для огненной техники. Учиха нанес сокрушительный удар в живот девушки, вызывая у той тихий скулёж, но рук она не отпустила, впиваясь ногтями в его горячую кожу.        — Мадара, — сквозь зубы зашипела Терру́, пытаясь привлечь его внимание. — Посмотри на меня.        Мужчина застыл. Риннеган сфокусировался на девушке, которая снилась ему в редких промежутках сна, о которой он запрещал себе думать. Сенджу поморщилась, потому что Учиха бил со всей силы, но не прервала зрительный контакт, только переместила свои холодные руки с его плеч на лицо, вглядываясь в его черты. И только сейчас поняла, что он был теплым, живым.        Мадара впервые был настолько сильно дезориентирован. Если это чья-то вражеская техника, то, вероятно, этот кто-то чертовски искусен и умен. Но, черт возьми, эта девушка перед ним слишком реальна, ее прикосновения слишком осязаемы. Что-то неотвратимо сломалось в душе Учиха, он едва слышно выдохнул одно единственное имя:        — Террума?