Как же убить тебя?

Финляндия смутно помнит, как уснул в ту ночь. Скорее всего его вымотали горькие слезы утраты, но это ничего. Скоро он привыкнет к этим потерям, скоро не будет ощущения страшного предательства. Парень открывает сомкнутые веки и понимает, что находится в крепких объятиях русского. Ну как крепких? Для такого маленького и малого существа, конечно. Суоми легко улыбается. Его все-таки не обманули, Руся действительно жив. По крайней мере сейчас. Россия медленно шевелится, поднимая белоснежную голову, чтобы, Фин смог созерцать его ещё сонный взгляд и лёгкий румянец со сна. — Ох, Росси, - Фин осёкся. Казалось, веснушки Федерации ещё были серебряными. Это однозначно был уже не тот Россия и Финляндия не знал, стоит-ли говорить что-то. — Да, родной..? — Сонно подал голос РФ– Я слушаю... Голубоглазый вздохнул и погладил Росса по голове. — Нет, ничего, — он внимательно посмотрел в жёлтые, как будто не живые, глаза. Страна мог поклясться чем угодно, но глаза Руси явно были живее чем вчера перед, ну... Тем, что случилось. Младший издал нервный смешок, как будто о чем-то догадался. Или знал что-то, чего не знает его возлюбленный. Но ведь сделку заключал не он? Крестоносец почти сразу отмахнулся от этих мыслей. Мало ли, что мог подумать русский, но про ту сущность он точно не может знать. Но Росс отчаянно хмурится. — Что-то случилось? — Тихо спрашивает он, боясь получить ответ, — Солнце едва встало, а ты уже какой-то задумчивый... — Нет, мне просто снился кошмар, — Врет старший, — И я задумался над ним. На самом деле, тот кошмар, что случился вчера и будет преследовать его дальше - намного страшнее любого сна. — Я не уверен... Ты выглядел бы более напуганным, если бы дело было в кошмаре, я же хорошо знаю тебя. — Я думаю мне пора научиться сдерживаться. "Или учиться врать тебе, - добавляет в мыслях Суоми." — Ты же знаешь, что я рядом. Ты можешь довериться мне, — Улыбается Россиюшка. — Не сейчас, хорошо, сладкий? — Финляндия игнорирует его улыбку, отводя серьёзный взгляд. —А... Как скажешь... Федерация лишь кладёт головой на грудь Финляндии, как второй резко переворачивается вместе с Россией, зажимая его между своим телом и матрасом. Бледные щеки нижнего в один момент становятся багряными. — Ээй, —шепчет Финни, ему на ухо — я же шучу. Не зачем тебе знать эти глупости, не забивай голову. После этих слов он целует Россию в лоб и выходит из комнаты. Руся вздыхает. Он надеялся, что Финляндия будет более открытым. Старший часто казался Русику ещё более холодным, чем он сам, но настоящий холод пронзает тогда, когда они не рядом. Поэтому, встав с кровати, Росс сразу кидается к двери, но слышит, как Фин с кем-то разговаривает. — Это тяжело, понимаешь? — Конечно, — слышится до жути знакомый голос, но Россия не верит своим ушам, — Однако, ты сам согласился на это, так что не жалуйся. — Да, только меня мугает мысль, что я не могу помочь, — В этот момент расслышать что-то становится сложно, видимо Фин отошёл дальше. Россия по-прежнему стоял у двери, пытаясь что-то расслышать, она (дверь) открылась, и Руся отлетел на пол. Финляндия ойкнул, протянул возлюбленному руку, после чего нежно притянул к себе за талию. — Извини, Дорогой... Я не знал, что ты там. Ты в порядке? Росс кивнул и в честь этого, Финни, наклонясь к нему, припал к покусанным губам своими, заставляя их двигаться в унисон. Первый же просто закрыл глаза, позволяя делать со своим ртом что угодно. И Крестоносец действительно пользовался этим, проталкивая туда язык, вылизывая десна и зубы. Разорвав поцелуй, Суоми, поглаживая талию Русика тихо произнёс: — Нам пора собираться... Скоро собрание, помнишь? — А мне ещё документы разгребать, — угрюмо и без особого энтузиазма продолжил за него Федерация. — Никто не заметит их отсутствия, — Голубоглазый снова впился в чужие губы. Хотя Россия остался при своём мнении: не разобранные документы точно заметят все.

***

Как это часто бывает на собраниях, даже самая пасмурная погода, как например, в этот день, казалась ужасно привлекательной, а простые бомжи и просто прохожие становились гвоздём программы примерно на три часа. И гвоздём в заднице у тех немногих, кому собрания действительно были важны, но таких было немного, и даже они рано или поздно сдавались. Хотя, никто не говорил, что вид из окна, музыка в наушниках и тому подобное мешали странам принимать решения, и отдавать свой голос "за", и "против" там, где это требовалось. Это у всех вошло в такую привычку, что на собраниях все происходило на автомате, а большую часть поручений и бумаг, почти все клали на секретарей аккуратной стопочкой, весом эдак в нехилого слона или двух. Ничего действительно интересного так и не происходило. Кто-то толкал занудную речь про экономику, кто-то решал свои проблемы и заключал договоры. И ведь стоит повториться, что кому-то это действительно интересно! Но честно говоря вопрос о ненужности собраний вставал часто, ведь многие все равно заключают договоры вне собраний, а с чёртовыми бумагами можно разобраться и дома. Но всегда находились причины отдалить этот момент. Это были страны, уже привыкшие к такому формату, или страны, которым было жутко интересно, что происходит у остальных. Хотя в последнем никто не признался, склоняюсь к первому варианту. Выйдя из "Великого-Ужасного-Зала-Собраний", который Великим и Ужасным был лишь на словах, Россия, застенчиво чмокнув Финляндию в щеку, ушёл к своему кабинету. Ничего сложного, немного пройти вперёд, повернуть на лево, вставить ключ в замочную скважину, повернуть и закрыть дверь изнутри. Проделав эти несложные махинации, Руся сложил новую стопку макулатуры на старую и грустно вздохнул. Нужно было разобрать, что из этого новые и старые санкции, и поставить подписи там, где это необходимо, а ещё перебрать старые договоры, перечитать их и понять нужны ли они вообще. Ненужные соответственно, расторгнуть, а те, чей срок уже вышел, просто выбросить. Ничего сложного, сиди себе на стуле, да пробегай глазами верхний правый угол, где обычно ставились даты и исходя из них раскладывай белые листики по стопкам. А ведь это все действительно можно было возложить на секретарей. Обидно, но все-таки Россия считал, что такую работу нельзя возлагать на кого попало, а значит все придётся делать самому. Работы тут минимум на два часа. Федерация зло швырнул стопку со стола и белые листочки разлетелись по кабинету. РФ всегда был нервным. Ну, после собраний. — Ненавижу, — тихо сказал Росс, садясь на колени, чтобы собрать листки, но в дверь постучали, — Кто там ещё? Надавив на ручку, парень открыл дверь, за которой стоял никто иной, как Америка. Последний схватил Русю за лацканы жилетки и вытащил в коридор. — Есть одно дело, — быстро говорит Штаты, резко прижимая Федерацию к стене от чего из лёгких выбило воздух. — Я с тобой больше не связываюсь... — Хрипит РФ, пытаясь набрать хоть немного воздуха, — Мне прошлого раза хватило. Американец цокнул, пнув Росса под коленку, да так, что стоять было невозможно, благо первый ещё держал его за злосчастные отвороты жилетки. — Ты знаешь, я не люблю, когда мне отказывают... — В голосе слышатся опасные нотки. Только они совсем не пугают юную державу. — Уж лучше сдохнуть, чем тебе помогать. Ты мне ещё за прошлый раз должен, — продолжает шипеть славянин, морщась от боли в колене, — И в прошлый раз мне нехило так досталось, помнишь!? — Извини, я тебя недооценил... У тебя проблем с памятью нет... — Зато у тебя очевидно есть, — Продолжает язвить Россия. — Это же сто лет назад было, — Закатил глаза Мурика, — И с чего такое нежелание сотрудничать? — Для начала, мог бы и по-нежнее пригласить. Знаешь, не люблю, когда мудаки вроде тебя долбят меня об стену, а потом просят о помощи. — Да ты понежнее и не заслуживаешь. — Взаимно, мой милый. Только ты тоже всегда был тем ещё ублюдком. После этого в лицо России прилетает кулак. Принадлежавший США, конечно. Русский пытается издать смешок, но слышится он, как хрип. В скулу, которая была буквально поставлена под удар, отдавало страшной болью, которая заглушала все остальные чувства. Нервы, как оголенные провода, ещё чуть чуть и бахнет. Уводите детей и прячьте посуду. Забирайте все ценные вещи. Сейчас вопрос стоит лишь в том, кто именно из этих двоих упертых и агрессивных баранов рванет. — Что, горькая правда глаза режет? — Да заткнись! — Ам уже не в силах сдерживать злость, у него вообще проблемы со сдерживанием чувств, с раннего детства слишком эмоциональный человек, тут ничего не поделаешь. Поэтому острый угол стены приходится как раз кстати, чтобы расширить эту наглую, белобрысую голову. И сейчас желтоглазый даже не сопротивляется. Сам бьётся об угол и только после удара головой об твёрдую поверхность Америка действительно понимает, что произошло. Парень ошарашено и медленно отходит от тела. Да, горькая правда действительно резала глаза и не только их. Внутри, на душе тоже было неспокойно, так горько. Это чувство пробирало изнутри, зарождалось где-то в животе и поднималась к лёгким, отправляя воздух. Всего один миг и Америку вытошнит. Только было бы уже слишком поздно. На шум сбежались ещё многие, в том числе и Фин, и честно, он не знал, что делать. Потому что для него это было ожидаемо. Конечно, не то, что Россию с силой стукнут головой об угол, но его смерть вполне себе. Вариант кинуться к телу и строить из себя удивленного не подходил. И наезжать на Штаты тоже не хотелось. Это должно было пройти, а значит Америка тоже в какой-то мере подвергся магии. Или не совсем магии. Финляндия сам не знал, что это, поэтому просто туманно смотрел на то, как кто-то хотел расшибить об этот уголок самого американца, как кто-то пытался оказать первую помощь Руссе, а остальные охали: "ну как же так произошло?". Была мысль присоединиться к охающим, но актёр из него так себе, поэтому Финни развернулся и ушёл к себе в кабинет, сполз вниз по двери и закрыл глаза, как будто ничего и не произошло. И действительно ничего не произошло. Произошло только то, что должно было произойти, поэтому Финляндия засыпает на полу в своём кабинете.