Как же убить тебя?

Руки сами собой ложатся на русые волосы, вызывая реакцию со стороны Фина. Тот сразу поднимает голову и обхватывает Россию ещё крепче, чем раньше. Руся сразу хочет что-то спросить, но Финляндия пытается сразу ответить. — Ты заснул, когда мы ехали обратно. А мне не хотелось тебя будить, так что пришлось - — Да я не об этом... Но знаешь, это не важно. Русский приподнялся, явно собираясь вставать, но рука старшего прижала его обратно. — Не ходи сегодня никуда, ну так, для профилактики. Мы вчера долго ходили, думаю, ты очень замёрз. Вдруг заболеешь. — А ты? У тебя были дела в офисе, нет? — Росс ожидал, что Финляндии придётся уйти, но в глубине души он надеялся, что его прекрасный и любимый останется с ним. — Завтра разберусь. В конце концов кто-то же должен за тобой присматривать. Руся прижался к Фину, давая понять, что с таким развитием событий он согласен. Ожидания не оправдались и это не могло не порадовать Трехцветного. Сам Крестоносец зарывается рукой в волосы России, целует его в макушку, попутно вдыхая сладкий аромат этого парня. Часы тикают, не давая тишине остаться единственным, что существует помимо этих двоих, что лежат на кровати, обнявшись. Помимо часов открытое окно доносит звуки оживленной трассы, пения птиц, которые могут петь, ну и голоса обычно молчаливых голубей. Все растворяется для парней. — Только не забывай, что ты должен умереть до конца дня, — эхом проносится в голове РФ, от чего глаза открываются сами собой. Да, безусловно он помнит, вот только с каждым разом умирать становится сложнее. Первый раз все случилось как будто само, да и Америку спровоцировать не сложно, уж больно он эмоционален. Но глотать яд и бросаться под машину было страшно, даже чересчур. Федерация аж морщится, ощущая фантомную боль в животе. Ну зачем сейчас вспоминать было, а? — Ты задумался о чем-то, Милый? Все хорошо? — голос Суоми возвращает русского в реальность. — Да, извини меня... Мне правда стало как-то не хорошо... Финляндия мгновенно садится придерживая Россиюшку за спину. Таким образом, последний оказывается на коленях первого, но только лицом. —-Ф-фин? — поза смущает Русю, из-за чего в его голосе присутствуют тревожные нотки. Только Финляндия в свою очередь целует своего возлюбленного в губы. Как можно нежнее, без резких движений, не торопясь. Фин явно всего лишь наслаждался процессом, пока Русик был полностью в его власти. — Лучше-ли тебе так? — Спашивает Фини, уже зная, что получит положительный ответ. — А, — голос его совсем тихий, сын коммуниста робеет, боясь даже себе признаться в том, что он надеется на большее, — можешь ещё раз... Также... Страна, что богата озерами, только рад доставить удовольствие своему любимому мальчику, поэтому сухие губы Росса в миг становятся мягкими и податливыми. И не только губы, сам Россия становится расслабленным, сладким. Суоми, как только отстраняется от губ России, зарывается руками в белые волосы последнего, просто любуясь Россиюшкой. — Такой красивый, — слетает на выдохе с ещё влажных губ. Руся фыркает, как будто Финляндия просто пытался пошутить, но так не смешно, что отстаёт только насмехаться. Сам Суоми же берет объект своего воздыхания за руку. — Мне кажется ты сильно переоцениваешь меня, Милый, — Россия слетает их пальцы в замокчек, — как бы то ни было, я люблю тебя, а значит именно ты тот, кто прекраснее всех, кого я знаю. — Ты заставляешь меня краснеть. Нехорошо с твоей стороны ставить меня в неловкое положение... Россия в момент вспоминает о позе, в которой они находятся, и о том, как это смущает конкретно его. — А-а, а тебе значит можно смущать меня и "ставить меня в неловкое положение" ? — Ты такой милый, когда злишься ~

***

Красное, скорее даже розовое небо, пахнущее цветами, на месте которых сейчас стояли серые многоэтажки-хрущёвки, но с которыми оно вполне могло встречаться. Облака плывут разноцветными кучками. Солнечные лучи пронизывают их насквозь или просто сгоняют в углы, как будто давая надежду на светлое будущее, которое для них не возможно. Балкон старый, очень старый. Настолько, что с железной ограды стала отслаиваться краска, а в некоторых таких местах появляется ржавчина. Да и просто выглядит она помятой жизнью, эдакой старой дамой в рваной одежде. Но её внешний вид не смущает Россию, сидящего на ней, свесив ноги и глядя прямо на оживленную проезжую часть. Подошедший Финляндия берёт Россию за руку. — Не свешивайся слишком сильно, — заботливо говорит он. В ответ тишина. Руся оборачивается на Фина и сжимает его руку. Очень тёплую. горячую. — Я серьёзно, — Продолжает Суоми, — ты и сам знаешь, что это опасно. — Но ты пытаешься остановить то, что должно случится,— случайно роняет русский. Фин замирает. Неужели России известно? Быть не может, в самом деле! — Я... Я не хотел, — начинает оправдываться старший, — я хотел только, чтобы ты меня любил- — Не-ет...это я хотел твоей любви... знаешь, я ведь тоже всегда любил тебя. То был я, всего лишь моё желание умирать для тебя. — Что... П-подожди, это... Россия кивает. — Знаешь, мне придёт отпустить твою руку... Губы Финляндии начинают дрожать. Нет, если Россия сейчас спрыгнет он точно ринется за ним следом. Если Финляндия заплачет, то Россия не сможет прыгнуть. И что тогда будет? Условия будут не выполнены и обоим придётся за это расплачиваться. Одна крупная слеза катится по щеке, за ней ещё одна... —Н-нет, — Всхлипывает Фин, — Не надо, останься со мной, Россия! Мы придумаем что-нибудь... П-потом. Холодная рука выскальзывает и теплой руки Финляндия. —Прости... Кажется, не в этот раз, — произносит Россия. Финляндия совсем растерянно смотрит вниз, перегибаясь через решетку балкона.