Астения души

      Перепрыгивая через одну ступеньку, Ацуши поспешила в комнату Хэддиша, но ту, к ее удивлению, уже запирали. — Куда все ушли? — озадаченно спросила она горничную, которая с третьей попытки смогла вытащить ключ. Та все еще слегка подрагивала, а лицо ее было белее полотна. — Мадам стало очень плохо, и господин Мун вывел ее на свежий воздух, — очень тихо ответила девушка, не решаясь поднять взгляд. На минуту Ацуши стало ее даже жаль. Чтобы ни говорил Акутагава, но эти люди — тоже люди. У них есть эмоции, чувства и переживания, которые в какой-то мере реальнее, чем те, что Ацуши приходилось видеть за пределами книги. Вспомнив о парне, она тут же поспешно добавила: — Аку… Офицер попросил меня Вас позвать вниз.       Горничная удивленно вскинула бровь и слегка поджала губы. — Я ничего плохого не делала, клянусь, — взволнованно проговорила она, сложив кисти в замок перед грудью. Ацуши мягко улыбнулась, чтобы сбить тревогу. — Я Вам верю, — уверенно заявила она. — Не волнуйтесь, пожалуйста. Ему просто нужна Ваша помощь, он не собирается делать ничего плохого.       Девушка неуверенно посмотрела в глаза Ацуши. Однако искренность и доверие, что в них читались все же возымели эффект, позволив ей слабо кивнуть. — Ну раз так, я-я буду рада помочь всем, чем смогу.       Она попыталась улыбнуться, но вышло это слишком вымученно и криво, будто бы защемило какой-то лицевой нерв. Видимо, смерть мистера Хэддиша все еще не давала ей прийти в себя. Как-никак, она была последней, с кем он контактировал и, наверное, ей было тяжело осознавать, что ее могут подозревать в таком ужасном деянии, как убийство. Разумеется, если ты человек, не закаленный подобным. Раньше на ее бы месте Ацуши также нервничала и переживала, а сейчас… даже ощупывание мертвых тел для нее уже будет не в новинку.       Накаджима повела горничную вниз к комнате Голден Мун, где их ждал Акутагава. Без объяснений и других лишних, по его мнению, фраз он сразу выдал: — Мне необходим ключ от этой комнаты.       Девушка удивленно вытаращилась на него, затем на дверь и покачала головой. — Прошу прощения, сэр. Но мне запрещено давать ключи кому-либо, кроме мистера Муна.       Акутагава нахмурился. Его губы сильнее сжались, становясь почти незаметными. — Я не требую дать мне ключ, просто откройте дверь. — Мне запрещено, сэр, — виновато сказала горничная, опустив взгляд. — Запрещено открывать двери? — справедливо заметил парень, не пытаясь скрывать скептицизма в голосе. — Запрещено открывать именно эту дверь, — уточнила она уже более твердо. — Но почему? — удивилась Накаджима. — Я не могу Вам сказать. Господин мне запретил, — непреклонно ответила девушка.       Теперь Ацуши вообще ничего не понимала. Разве может быть серьезнее причина, чтобы открыть дверь, чем расследование убийства? Если, конечно, у хозяина судна нет повода что-то скрывать. Но раз есть такая вероятность, то им, определенно, необходимо попасть в комнату и поговорить с его дочерью. — Послушайте, — как можно спокойнее сказала Ацуши. — Кто бы или что бы не стояло за смертью мистера Хэддиша, оно может прийти и за нами. Чем скорее мы поймаем убийцу, тем больше невинных жизней спасем.       Горничная от этих слов заметно побледнела, похоже, снова вспомнив про утренний инцидент. Ее вид сулил о полной растерянности и потерянности, а взгляд упрямо не желал встречаться с детективом. Казалось, ее разум мог вот-вот отключиться из-за напряженной ситуации. — Я не могу, — беспомощно, но уверенно выговорила она. — Простите, я, правда, хочу помочь, но не могу предать доверие господина Муна. Мне жаль.       Девушка опустила голову, приложив руки к груди. — Но ведь… — хотела образумить ее Ацуши, но Акутагава жестом ее оборвал. — Хватит, — холодным голосом отрезал он, и, подойдя к горничной, положил руку той на плечо. — Я ценю и уважаю преданность. Как по мне, это критерий, который определяет настоящего союзника. Я прошу прощения, что мы Вас побеспокоили и поставили в неудобное положение. — Н-ничего, — запинаясь, выговорила девушка, слегка покраснев. Парень почти невесомо провел ладонью, приобнимая ее. — Позвольте я проведу Вас до Вашей комнаты. Вам нужно прийти в себя, — тихо попросил он и получил в ответ утвердительный кивок. — Э? Но, Акутагава…       Он не отреагировал на отклик Ацуши, шагая вместе с девушкой в конец коридора и заходя в ее комнату. Когда дверь за ними закрылась, Накаджиме оставалось недоуменно пялиться вдаль и спрашивать себя, что это только что было. Акутагава проявил… учтивость? В какой вселенной подобное вообще возможно?       «Я такое видела лишь по отношению к Дазай-сану… почему он вдруг извинился перед обычным человеком? А вдруг тоже испробует тот вульгарный метод манипуляций, которым пользуется Дазай-сан на женщинах? Или…»       В голову пришла совершенно нелепая мысль, что мафиози на самом деле просто проявляет заботу. Ведь, как ни крути, Ацуши его почти не знает за пределами поля боя. Какой он человек, как ведет себя в нормальной жизни и как относится к другим, простым людям. Ведь для него практически все обычные граждане — слабаки. Но разве можно на всех смотреть сверху вниз и ненавидеть за слабость? Это ведь более чем глупо и бессмысленно — жить только мафией и своим жизненным кредо.       «Неужели меня это радует? — подумала Ацуши, приложив пальцы к подбородку. — Акутагава как нормальный парень. Даже представить страшно».       Но представлять ничего и не надо было. Простой и человечный напарник уже представал перед ней той ночью. Способный на заботу, на защиту и на откровения — такой, каким девушка была бы счастлива видеть его всегда. Словно вся оболочка Расемона, впитавшая в себе больное мышление, комплексы и жестокость, в один момент с него спала.       От одной только мысли об этом губы тронулись в улыбке. А когда Акутагава, наконец, вышел и направился к ней, Накаджиме вдруг впервые захотелось улыбнуться напрямик. Но тот довольно озадаченно на это отреагировал — ведь такое было у них в первый раз. — Что такое? — спросил он, подозрительно прищурившись. Ацуши пожала плечами, улыбнувшись сильнее. — Ничего, просто настроение поднялось.       Акутагава потупил взгляд и слегка напрягся, словно ожидая подвоха. Но так как ничего действительно не произошло, устало вздохнул и недовольно хмыкнул. — Прекрати, выглядит мерзко.       Девушка скрыла тихий смешок и расслабила лицевые мышцы, хотя теперь улыбаться хотелось еще сильнее.       — Хорошо, — примирительно и добродушно сказала она. — Давай тогда подождем, когда Голден Мун выйдет? Если есть шанс, что она отравитель, то что может сделать человек, находясь в своей комнате?       Несмотря на всю опасность ситуации, Ацуши по какой-то странной причине была уверена, что они обязательно найдут выход из этой ловушки. Еще только утренние сомнения очень быстро покинули ее. Может быть так, что по причине необъяснимого доверия к Акутагаве? — Не нужно, — сухо произнес парень, проходя мимо Накаджимы. Та непонимающе вскинула брови. — То есть? — Я достал ключ, — заявил он, вынимая из кармана серебристый ключ. У девушки все внутри мгновенно сжалось. И не из-за наличия такой необходимой в данной момент вещи, а из-за крови, что была размазана на кистях мафиози. Сложив два плюс два, девушка в ту же секунду ринулась к нему, схватив за запястье. — Что ты сделал?! — выкрикнула она, со всей силы вцепившись в его кожу. Взгляд парня стал холоднее и пронзительнее, а выражение лица стало таким же безразличным и высокомерным, каким всегда его помнила Ацуши. — Достал. Ключ, — отчеканив каждое слово, повторил он и вырвал руку из захвата. — Не смей больше прикасаться ко мне. — Что ты сделал с девушкой? — злобно прошипела Накаджима, устремив взгляд на дальнюю дверь, имея намерения тут же ринуться и взглянуть. Но желание услышать, что там ее ожидает не очередной труп, останавливало. — Так ты беспокоишься об этой девчонке? Оборотень, я ведь предупреждал, чтобы ты прекратила расценивать этих людей за настоящих. Мне это снова повторить, чтобы до тебя дошло? — Ответь, — процедила она, грозно сжав кулаки. Акутагава закатил глаза и сложил руки на груди. — Она жива, если тебя это так волнует, но в ближайшее время… нефункциональна.       Облегчение окатило девушку, позволив ей свободно выдохнуть, но не настолько, чтобы перестать злиться на мафиози. — Если был нужен только ключ, почему на тебе тогда кровь? Ты ведь прекрасно умеешь вводить людей в транс! — Потому что мне нужны были ответы, — нехотя объяснил Акутагава. — Разве не очевидно, что хозяин и его прислуга что-то скрывают? — И из-за этого ты искалечил ее? — гневно воскликнула Ацуши, не понимая (искренне не понимая), откуда в одном человеке может быть столько неразумной жестокости. А ведь еще минуту назад она едва не зауважала его. Но реальность была так же сурова, как и ее вынужденный напарник — холодна и безжалостна. — Не совсем, — сухо ответил парень, засунув ключ в скважину. — Я недооценил степень преданности этой девчонки. Она мало того, что молчала, так еще и отказалась отдавать связку. Но будь у меня больше времени… — …поотрывал бы ей конечности? — презрительно произнесла Накаджима, не зная, как еще выразить свою злость. Акутагава внимательно посмотрел на нее, и выражение его лица стало чем-то напоминать выражение Дазай-сана, когда кто-либо упоминал его прошлое в Портовой мафии. Как у человека, которого заслуженно оскорбили. — Да, именно, — сухо ответил он, поворачивая ручку двери. — Идем, нельзя терять время.