Закрыв за собой дверь в спальню Грейнджер, Драко огляделся. Со времен того, как здесь жила другая девушка, многое изменилось. Раньше тут было больше вещей и уютнее. Помещение казалось девчачьим, все стены украшали различные плакаты, на полках валялись примитивные безделушки. Они с Ханной общались достаточно близко, и Драко часто у нее бывал, поэтому мог легко обнаружить различия.
Сейчас комната лишилась любых бесполезных вещей. На полках разместились либо фотографии, либо книги, либо документы. Стены практически опустели, за исключением картины размером с саму Грейнджер. На кровати лежал ноутбук с наушниками на крышке, на столе валялся ворох тетрадей, книг и папок такой толщины, что ими, постаравшись, можно убивать людей.
Расположение мебели оказалось таким же, как в его комнате, — Грейнджер не соврала. Кровать разместили так, чтобы не оказываться спиной к выходу или окну. Зеркало повернули таким образом, что Драко сразу, как только пересек порог, увидел в нем себя. На окнах не было никаких занавесок, и даже это знакомо — так проявлялась потребность всегда видеть происходящее.
— У тебя мило, — вынес вердикт Драко после беглого осмотра, прислонившись спиной к двери.
— Смешно, — язвительно ответила Гермиона, проходя ближе к кровати. — Если ты будешь вести себя как нормальный человек, у тебя есть шанс побыть здесь подольше, — наклонившись, она подняла с пола те самые туфли, которые сегодня в его фантазиях приятно холодили кожу, пока он вытрахивал из нее всю самоуверенность, намотав ее волосы на кулак и слизывая с ее языка ту дрянь, что она пила весь вечер.
— А нормальный человек — это какой?
— Да черт его знает, — пожала она плечами и, открыв шкаф, забросила туда туфли.
Прежде чем она закрыла дверь, он успел заметить, что у нее была внушительная коллекция такой же обуви, которая была создана явно не для того, чтобы в ней ходить. Если бы ему кто-то сказал семь-восемь лет назад, что у Грейнджер будет полшкафа туфель, единственное предназначение которых состояло в том, чтобы повышать эстетичность ее ног на чьих-то плечах, он бы… Нет, даже в пятнадцать он бы пользовался своей богатой фантазией в самых непотребных целях.
Драко прошел внутрь и остановился у картины. Та была написана маслом, и тот, кто ее создал, отличался редким талантом. Драко с самого детства приобщали к искусству, это было обязательной составляющей его воспитания, и, хоть он и совершенно не любил эту часть своей жизни, определить, насколько исключителен художник, мог даже он.
На большом холсте разливался темно-синий водоем, освещенный лишь светом луны. Песчаный пляж с обеих сторон ограждался плотными стенами деревьев, а за границей воды виднелись холмы, в отсутствии света представляющие собой лишь темные вершины. На пляже, скрестив ноги, стояла девушка. Ее волосы колыхались от ветра, который на этой картине был практически ощутим.
— Красиво.
— Красиво, — согласилась Грейнджер, встав рядом. — Это творение Ким, — она проскользнула пальцем по силуэту девушки.
— У нее талант.
— Да, — кивнула она. — Это то самое место, о котором я тебе рассказывала. Если ты помнишь, конечно.
— У меня отличная память. Это ты?
— Подразумевается, что да, — пожала плечами Грейнджер и, отвернувшись от картины, двинулась к кровати. — Но Ким никогда там не была и тем более не видела там меня, так что это просто ее воображение, — она наклонилась над постелью и подняла ноутбук. Отставив тот на тумбу рядом, она уселась на край постели и, чуть сдвинувшись назад, сложила перед собой ноги, прижав ступни друг к другу.
— Тебе приходится много от них скрывать.
— Такова жизнь, — с напускным равнодушием произнесла Грейнджер. — Тебе было сложно адаптироваться?
— А ты как думаешь?
— Думаю, что ужасно, — предположила Гермиона и, уперев локоть в колено, положила на ладонь голову.
Ее волосы рассыпались, полностью перекрыв руку. Со времен Хогвартса она отрастила свою гриву до такой длины, что создавалось впечатление, будто она вообще ни разу за эти годы не стриглась.
Драко признавал, что это ей шло.
— Это были не самые приятные годы в моей жизни, но тут все же лучше, чем в Азкабане, — ответил он, отвлекаясь от созерцания причины своего тут нахождения и уделяя внимание полкам с книгами. Их оказалось не так много, но практически все они были отвлеченными от их обучения. Когда она так и не заговорила, он обернулся, сталкиваясь с ее взглядом, в котором светился вопрос, который она почему-то не озвучивала. — Ты можешь спрашивать, если тебе интересно.
— Я не хочу переходить границы.
— Если ты перейдешь границы, я обязательно сообщу, — подтолкнул ее к более решительным действиям Драко. — Ну и не забывай про справедливость.
Взяв в руки повесть Анники Тор «Остров в море», он пролистнул страницы. Книга выглядела затертой, ее открывали точно не один раз. Сам Драко читал ее пару лет назад, и ему понравилось то, как она была написана, но он не нашел в себе сил ее перечитать.
Грейнджер, судя по всему, читала ее не единожды.
— Даже когда ты говоришь про справедливость, это все равно звучит как шантаж, — со смешком прокомментировала его слова Гермиона. — Тебе для полного образа только галстука известного цвета не хватает. Сейчас ты гораздо больше отражаешь свой факультет, чем раньше.
— Могу сходить надеть, если тебе так хочется, — невозмутимо ответил Драко, и, поставив книгу на место, он оглядел остальные.
— Он у тебя с собой? — пораженно спросила она, на что он едва уловимо кивнул головой. — Стой, ты серьезно взял в магловский мир слизеринский галстук?
— Я похож на человека, который неправильно расставляет приоритеты?
— Именно на такого человека ты и похож, — утвердительно произнесла Грейнджер.
— Блейз его принес два года назад. Решил, что это смешно, — он улыбнулся, припоминая, как Забини распинался, что Драко в магловском мире необходимо хоть что-то, что свидетельствует о том, кто он на самом деле. — Могу подарить, сейчас он тебе подойдет больше, чем мне.
— Тебя распяли бы в вашей гостиной, услышь кто, что ты предлагаешь свой галстук маглорожденной.
— Скорее всего, — после того, как она снова замолчала, он повернулся к ней и недовольно произнес: — Да спрашивай уже.
— Если ты знаешь, о чем я хочу спросить, зачем спрашивать? — неуверенно произнесла Грейнджер и отвела взгляд.
— Тебя интересует, было ли там страшно? — спросил Драко, опираясь ягодицами о стол. После скупого кивка девушки он продолжил: — Конечно. Практически полное отсутствие света, постоянная сырость, крики с уровней, на которых разрешали находиться дементорам. Не курорт. Но у меня было достаточно времени в полном одиночестве, чтобы обдумать свою жизнь. Так что и этот эпизод прошел не зря.
— Мне жаль, — все так же немного растерянно произнесла Грейнджер.
— Не жаль. Ты знаешь, что я это заслужил, я это знаю, так что давай обойдемся без неуместного лицемерия, — твердо сказал он, и она вновь согласно кивнула. — Серьезно? — перейдя на веселый тон, спросил он, не глядя вытащив книгу, которую заметил до того, как перешел к разговору об Азкабане, с самого края полки.
— Она не моя. Я читала ее сто лет назад. Эту Крис оставил сегодня, когда отвлекся на Мел в очередной раз.
— Она ему нравится? — Драко пролистал томик Берна, посвященный психоанализу игр людей, вспоминая то неизгладимое впечатление, что тот в свое время на нем оставил. Оказалось очень познавательным посмотреть на себя под таким углом.
— Книга? — улыбнулась Грейнджер, и Драко кинул на нее мимолетный осуждающий взгляд. — Почему ты так решил?
— По тому, как они общаются, — пролистнув еще несколько страниц, Драко задержался на своем любимом отрывке и, пробежавшись по строчкам, захлопнул книгу. Поставив ту на место, он спрятал руки в карманы брюк. — Он слаб перед ней. Она с ним тоже иначе себя ведет, чем с другими.
— Между ними всегда были такие отношения, — пожала плечами Гермиона и, уставившись на свои ладони, улыбнулась, словно припоминая приятные фрагменты прошлого. — Когда-то они интересовались друг другом. Оба. Но в разное время, и тогда кто-то из них был несвободен. А потом у них остался опыт таких дерьмовых отношений за плечами, что сейчас они плюются от одной мысли о чем-то серьезном, — последнее она произнесла с негодованием. — Может, когда-нибудь, кто знает.
— Сплошная «Санта-Барбара», — насмешливо проговорил Драко.
Их коллектив представлял собой такую смесь запутанных отношений между участниками, что их общее функционирование выбивалось за все рамки разумного. Из них всех только Джим казался адекватным человеком.
— Ты знаешь, что такое «Санта-Барбара», — констатировала Гермиона таким тоном, будто он тут об инопланетянах рассуждал.
— Мне пришлось изучить все, что маглы используют в качестве метафор и оборотов. Основные привычки, особенности поведения. Если бы все вокруг думали, что я дикарь, вряд ли мне легко бы жилось, — снисходительно произнес Драко. — Пришлось посмотреть целых три серии. Худшие часы в моей жизни.
— Врешь.
— Конечно, вру.
Отойдя от книжной полки, Драко уделил внимание той, на которой Грейнджер собрала важные для себя фотографии.
Их было немного, но гораздо больше, чем он рассчитывал. Приметив фотографию со свадьбы Поттера и Уизли, Драко припомнил, что видел точно такую же колдографию в «Пророке». Видимо, Поттер подсуетился и предоставил подруге свидетельство своего счастья в таком виде, чтобы его не пришлось прятать от маглов.
Рядом стояло изображение самой Грейнджер с двумя взрослыми людьми на фоне Сиднейского театра оперы. Мужчина и женщина настолько сильно на нее походили, что сомнений не оставалось — ее родители. Задержавшись на их лицах взглядом подольше, Драко поймал себя на том, что его что-то смущает, но причины нащупать так и не смог.
На следующей фотографии была вся их группа в полном составе. Они стояли на высоком холме, у подножия которого переливались языки пламени. Все персонажи тепло оделись и, приняв странные позы, заливисто смеялись.
На стоящем в самом углу снимке Грейнджер выглядела счастливее всего. На ней красовались они с Уокером — только их лица и небольшая часть окружающей обстановки. Они были в той же одежде, что и на прошлой фотографии, и улыбались так искренне, как улыбались только друг другу.
Драко поморщился.
Слишком очевидное счастье.
И на последней фотографии была только Грейнджер. Это было другое место и другое время. Она стояла на пляже, зарывшись ступнями в песок. За ее спиной раскинулась голубая водная гладь, по которой перекатывались волны порывами ветра. Силуэт девушки облачало короткое легкое белое платье, а сама она смотрела вбок, а не в камеру, и, подняв руку, держала волосы, которые, похоже, постоянно порывались перекрыть ей лицо. Она широко улыбалась тому, кто был за пределами фотографии.
Это был лучший снимок на полке. Даже замершая, Грейнджер выглядела на ней поразительно живой. В другой стране она была гораздо счастливее, чем на родине.
— В первое время я часто вспоминал о тебе, — задумчиво произнес Драко, скользя взглядом по ее запечатленному на пленке лицу. — Не зазнавайся, мне всего лишь стали понятны некоторые твои привычки, — ехидно проговорил он после того, как за его спиной раздался смешок.
— Например?
— Ты на протяжении всего обучения волосы палочкой закалывала.
Драко крутанул пальцем рядом со своей макушкой. Снова посмотрев на фотографию Грейнджер с родителями, он нахмурился. Внутренний голос орал практически фальцетом, что следует обратить на нее больше внимания.
Что-то с этой фотографией не так. Люди на ней совершенно несчастливы, а сама Грейнджер значительно отличалась от себя нынешней.
— Девушка, которая жила в этой комнате, постоянно закалывает волосы ручками и карандашами, когда у нее под рукой нет больше ничего подходящего, — опомнившись от раздумий, продолжил он. — До того, как я это увидел, я все время думал, что у тебя с головой непорядок. Для нас такое обращение с палочкой было чем-то оскорбительным.
— Откуда ты вообще знаешь, как я волосы закалывала?
— Пэнси любила тебя обсудить, — пожал плечами Драко. — Во время четвертого курса ты стала для большинства наших девчонок костью в горле.
— Виктор, — с пониманием произнесла Гермиона, и он кивнул. В то время увлеченность Крама Грейнджер выводила из себя всех девчонок старше тринадцати лет. Но ее, насколько он помнил, это совершенно не волновало.
— Странно, что ты не обращала на это внимания.
— Дай-ка вспомнить, — с ухмылкой проговорила Гермиона и возвела глаза к потолку, имитируя глубокую степень задумчивости. — На четвертом курсе два моих лучших друга повели себя как придурки и поругались, я все время думала, как их помирить, волновалась, что Гарри убьет дракон, что он утонет, что он не сможет пройти лабиринт. Плюс куча грязи в «Пророке», смерть Седрика и возвращение Волан-де-Морта, — издевательски перечислила Грейнджер. — И как я могла не обратить внимания на то, что про меня шепчутся на всех углах Хогвартса?
— Вот и я задаюсь тем же вопросом, — сыронизировал Драко. — Почему ты так резко подобрела?
— Честно? — спросила Гермиона, и он кивнул. — Без понятия, — жизнерадостно произнесла она, отклонившись на выставленные назад ладони, склонила голову и улыбнулась. — У меня просто хорошее настроение.
— Не похоже на честный ответ, — критически проговорил Драко.
— Как жаль, что другого ты не дождешься, правда? — весело ответила она и закусила губу.
Настроение у Грейнджер точно было очень хорошим. Вот только он тут при чем, он так и не понял.
— Ты не очень-то любишь порядок, — перевел Драко тему, оглядываясь.
Сложно было не заметить, что она разбрасывает вещи вовсе не на те места, которые для них предназначены: платье, просто повешенное за горло на ручку шкафа; брошенная на полу сумка; ранее убранные туфли, что стояли посреди комнаты до его визита. Педантичная чистоплотность точно не про Грейнджер.
— Его чистокровное величество оскорблено? — съязвила Гермиона. — Я просто правильно расставляю приоритеты, — она указала в сторону стола, на котором, напротив, был идеальный порядок.
— Это? — многозначительно спросил он, подойдя ближе и взяв в руки увесистую папку из стопки таких же.
— То, что мы привезли из Дарема.
— И все это вам надо изучить? — пораженно произнес Драко, открывая. В папке были листы диагностики, графики, диаграммы, таблицы. Такое количество, что он даже примерно не мог представить, сколько на проведение такой работы понадобилось времени.
— У Люка в комнате еще шесть папок.
— Больные, — покачал он головой, откладывая документы. Он бы потратил на анализ такого количества материала не меньше пяти жизней.
— Какие есть, — пожала она плечами.
— У тебя не так много книг, как я думал.
— Потому что почти все мои книги в Австралии. Поэтому ты здесь: большинство моих личных вещей даже не в этой стране, не то что в этой комнате, — она посмотрела на него с нескрываемым торжеством, так и говоря: «
Что бы ты тут ни искал, этого здесь нет».
— Но ты притащила с собой кучу фотографий, — кивнул он в сторону полки со снимками.
Грейнджер поднялась и подошла к изображениям. Драко тоже приблизился, застыв за спиной девушки.
— Только эти две, — сдвинула Гермиона в сторону фотографии четы Поттеров и родителей. — Остальные прислала Фрэнки на мой день рождения. Фрэнки — это…
— Я знаю, — перебил ее Драко. — Жена Джима.
— О, он рассказывал? — улыбнулась Гермиона. — Она учится на журналистике и увлекается фотографией, — она взяла тот снимок, на которой были они с Уокером. — Эту сделала я, — произнесла Гермиона, проводя пальцами по стеклянной поверхности простенькой рамки. — Думаю, заметно, что качество по сравнению с остальными хромает.
— Гермиона Грейнджер признает, что она в чем-то не идеальна? — изобразив максимально натуральное удивление, с ухмылкой спросил Драко.
— Гермиона Грейнджер умеет здраво оценивать как себя, так и окружающих, — невинно ответила она и поставила фотографию обратно на полку.
— Ты тут счастливая.
— Это был хороший день. За две недели до нашего прилета сюда, — грустно произнесла она и взяла снимок, на котором была вся их группа. — Это горящая гора в Новом Южном Уэльсе, — продолжила она, проскользнув пальцами по языкам пламени у подножья холма. — Мы провели там несколько дней на выходных. Спать в машинах, конечно, не особо приятно, но…
От звука вибрации Гермиона резко замолчала и отставила фотографию.
Достав телефон из заднего кармана, она недовольно нахмурилась и посмотрела на Драко.
— Ни звука, Малфой. Я не шучу, не смей даже рта разинуть, — показав на него указательным пальцем, бескомпромиссно произнесла она и, отойдя на пару шагов, сняла трубку. — Да?
Стоило ее собеседнику натурально заорать, и Грейнджер тут же отодвинула телефон от себя и поморщилась.
Задержавшись на пару секунд и закатив глаза, она тяжело вздохнула и снова приложила гаджет к уху.
— Мел, Мел, Мел. Притормози, — она сделала несколько беспокойных шагов, явно разволновавшись. — Замолчи, — нетерпеливо рявкнула Грейнджер. — Молодец. Теперь глубокий вдох, — она сама сделала вдох, будто собеседница находилась прямо напротив нее. — Теперь говори, — разрешила после того, как из телефона перестал раздаваться панический голос.
Она подошла к окну и, поднявшись на носочках, приняла полусидящее положение на подоконнике. Выслушивая реплики подруги, она кратко отвечала о том, что вернулась домой уже как час, и все больше хмурилась от получаемых новостей.
Снова поморщилась, когда голос в телефоне опять стал настолько громким, что, видимо, ее оглушал.
— Слушай, рядом есть кто-то более адекватный? — выслушав краткий ответ, она едва уловимо кивнула. — Давай его сюда, — выдохнула Гермиона и напряженно постучала пальцами свободной руки по подоконнику. — Зачем? — через несколько мгновений ожидания снова заговорила она, видимо дождавшись другого человека. — Ну неужели хоть иногда нельзя быть нормальным человеком?
Она недовольно буркнула ругательства себе под нос, вставая с подоконника. Прижав телефон к уху плечом, она нажала одной рукой на окно и, повернув другой ручку, распахнула створку, мгновенно запуская в комнату ветер и отдаленные звуки сирен полиции.
Драко моментально понял, чего ее друзья так переполошились. Сборище в доме команды по регби закончилось практически так же, как обычно: кто-то напился и решил доказать кулаками, что он главный среди таких же, как он, полудурков. И ближайшие соседи вызвали полицию.
— Охренеть, — высунув голову на улицу, протянула Гермиона. — Рассказывай.
Расслабившись, Драко уселся на стул, предварительно повернув его в сторону Грейнджер, и занял себя чем-то более приятным, чем обдумывание того, что произошло на вечеринке. Пока девчонка без комментариев слушала новости, он рассматривал открывшийся вид.
Поза Грейнджер была гораздо привлекательнее и интереснее, чем все остальное в этой комнате. Скользя взглядом по ее ногам и заднице, плотно обтянутым джинсами, он подумал о том, что, если бы на ней были те самые туфли, в которых она была сегодня вечером, даже ее маленький рост не стал бы помехой, чтобы…
Он вздохнул и прикрыл глаза, покачав головой.
Не рассеивай внимание.
— Вот идиоты… — снова заговорила Гермиона, когда ей, видимо, все пересказали. — С вами все в порядке?
Закрыв окно, она снова села на подоконник и, подняв правую ногу, обхватила ее свободной рукой.
Драко, услышав, что больше его не будет отвлекать ее положение, открыл глаза и посмотрел на нее.
— Нет, я спать уже ложусь, — покачала она головой, поглаживая себя по икре. — Да, мам, — рассмеялась Гермиона и, отпустив ногу, провела пальцами по волосам. — Сколько ты выпил?
Стало ясно, с кем она разговаривает. По ту сторону явно находился нетрезвый Уокер, судя по всему, снова к ней подкатывающий.
Только с ним она разговаривала
таким масляным тоном.
— Тебе что, обаяние тратить не на кого? — лукаво улыбнувшись, проговорила она. — Я отказываюсь поддерживать этот разговор. Где Ким? — выслушав ответ, она рассмеялась, но практически сразу нахмурилась. — Ладно, давай, — скептически сказала Грейнджер.— Что, Мел? Я никуда с вами не поеду, я ложусь спать, — твердо сказала она. — Да одна я, успокой свою фантазию.
Грейнджер мазнула быстрым взглядом по Драко, и он едва сдержался от того, чтобы не расхохотаться.
Надо же, ведет себя как пятнадцатилетняя школьница, которую могли застукать за недостойным поведением родители, и от осознания этого он еще больше развеселился.
— От этого еще никто не умирал, — недовольно цокнув, она уселась удобнее и покачала свисающей ногой. — Ладно, на следующей неделе. Обещаю, выберешь в моем шкафу все, что захочешь, — многообещающе закончила она и, прежде чем отключиться, напоследок бросила: — Развлекайтесь.
— Они снова подрались? — спросил Драко, когда она, тяжело вздохнув, уперлась спиной в откос и прикрыла глаза.
Словно разговор с друзьями выпил из нее все соки.
— Это происходит часто?
— Почти каждый раз. У вас это редкость?
— Нет, конечно. Просто в замкнутых пространствах мы всегда собираемся либо вшестером, а из наших мальчиков никто не является фанатом физической агрессии; либо устоявшейся с первого курса компанией, в которой все друг друга знают и ничего непредвиденного никогда не случается. Что-то большее всегда проходит на нейтральной территории и, чаще всего, под открытым небом, и там такие вещи незаметны.
— Люк не выглядит как ярый противник физической агрессии, — скептически проговорил Драко.
— И тем не менее именно так и есть, — утвердительно произнесла она, и он поднялся. Подойдя к девушке ближе, Драко уперся плечом в стену рядом с окном. Столкнувшись с его насмешливым взглядом, Грейнджер спросила: — Что?
— Поговаривают, что он из-за тебя отправил человека в больницу.
— Это был единственный раз за те годы, что мы знакомы, когда он применил физическую силу, а не подавил человека интеллектуально. На это были серьезные причины, — ее голос стал на несколько градусов холоднее. — И это, Малфой, запретная тема. Еще раз ты ее поднимешь, и я больше никогда с тобой не заговорю.
— Видишь, не так и сложно обозначать границы, правда? — ни разу не смутившись, сказал Драко. Он нащупал один из пределов, который не следовало пересекать, и был очень доволен достигнутым прогрессом. — Не нервничай, Грейнджер, я умею соблюдать правила, — успокаивающим тоном проговорил он. — Так я теперь твой грязный секрет?
— Ты хочешь проверить, что будет, если хоть кто-то из моих друзей узнает, что ты здесь? — фальшиво-ласково произнесла Гермиона, невинно оглядев свои острые ноготки.
— И что будет?
— Без понятия. Они непредсказуемы.
— Ты просто волнуешься, что кто-то будет ревновать.
Захотелось посмотреть на лицо Люка, узнай тот, чем сейчас занимается его дражайшая подруга. Внутри заворочалось темное чувство превосходства.
Детский идиотизм?
Возможно. Но до чего же приятно.
— Мои друзья легко пересекают границы, — зловеще проговорила Гермиона. — И постоянно додумывают то, чего нет. Они могут быть невыносимыми. Хочешь рискнуть?
— Так ты заботишься обо мне? — игриво продолжил Драко, придвинувшись ближе — настолько, насколько это позволяла поза девушки. — Как это мило с твоей стороны.
— Ты слишком близко.
— На улице тебя это не смущало, — парировал Драко.
Она демонстративно медленно оттолкнулась назад, прижимаясь спиной к стеклу, и, подняв вторую ногу, снова прижала ступни друг к другу и развела колени.
— Ты перестаешь быть нормальным человеком, — бесстрастно проговорила Гермиона, но Драко был уверен, что она едва сдерживается, чтобы не улыбнуться.
Сегодня ее их взаимоотношения забавляли. Это придавало разговору новые краски — чрезвычайно интересные.
— Разве? — Убранные ноги позволили придвинуться почти вплотную. Положив ладони на подоконник, он слегка наклонился, оказываясь прямо напротив лица Грейнджер. — По-моему, я как раз-таки веду себя как нормальный человек, которого привлекает красивая девушка.
— Перчатки сброшены? — все же не сдержав улыбки, спросила Гермиона. — Больше никаких игр, завуалированных разговоров, договоров?
— Тебе пора перестать обвинять меня непонятно в чем, — псевдопечально вздохнул Драко и, отстранившись, сел на подоконник рядом с девушкой. — В отличие от тебя, я ничего такого не сделал. Это ты уже неоднократно распускала руки, превратила мой мозг в кашу, уже несколько раз мне угрожала и… — он замолчал, имитируя глубокую степень задумчивости. — Точно, как я мог забыть? Это именно ты ворвалась в мою комнату посреди ночи. Заманила меня в свою спальню тоже ты. И снова ночью. А я всего лишь сказал несколько невинных фраз. Только сказал, заметь.
— Какая я плохая девочка, — сделав страшные глаза, заговорщицки проговорила Гермиона, понизив голос практически до шепота.
— А я о чем? — озабоченно произнес он. — У меня начинают закрадываться мысли, что у тебя есть какие-то неприличные мотивы по отношению к моей персоне.
Уткнувшись лицом в ладони и приглушенно рассмеявшись, Грейнджер едва различимо выдавила:
— Малфой, ты исключительный человек.
— Ты очень любишь сыпать комплиментами в мою сторону. Что там было про здравую оценку окружающих?
— Иди уже отсюда и дай мне поспать, — вдоволь насмеявшись, приказала Грейнджер и спустила ноги с подоконника. Посмотрев на Драко, она дернула подбородком в сторону двери. — На сегодня сеанс трепанации закончен, я устала.
Драко тихо рассмеялся, покачав головой, поднялся и двинулся к выходу. Действительно, он уже слишком долго задержался. Однако, проходя мимо полки с фотографиями, он замер, вновь их разглядывая.
Изображение ее родителей весь их разговор не давало ему покоя, заставляя прокручивать все, что он о ней знал, снова и снова.
— Грейнджер, — позвал Драко.
— М? — отозвалась та.
Драко взял фотографию ее родителей с полки и, рассмотрев внимательнее, наконец понял. На изображении Грейнджер была гораздо младше — снимок сделали практически сразу после войны.
— Ты отправилась в Австралию, потому что спрятала своих родителей там, я прав? — предположил Драко. После его вопроса в комнате воцарилась звенящая тишина, оказавшаяся гораздо громче откровенного ответа. — Я должен был догадаться, это же очевидно.
Он поставил фотографию на место. Не следовало задавать этот вопрос и интересоваться настолько личной темой. Даже если отношения между ними постепенно выстраивались во что-то, отдаленно напоминающее приятельские с намеком на многообещающее продолжение, он не имел права лезть в эту сферу ее жизни. Не сейчас точно.
Ощущалось как пересечение границы. Той самой, за которую уже не вернуться.
— Что ты об этом знаешь?
Драко прекрасно слышал по голосу, насколько сильно девушка напряглась. Если бы интонациями можно было убивать, его в эту самую минуту раздавило бы в лепешку от того количества негативных эмоций, которыми был пропитан озвученный вопрос. Он беззастенчиво проник на территорию, на которую ему был путь заказан, и теперь оттормозиться и вернуть тот прогресс, которого они достигли, вряд ли получится.
— Все на той стороне знали, что ты где-то спрятала своих родителей, — тихо ответил Драко, решив, что она заслуживает знать правду и что в какой-то степени он сам ей должен за то, что перешел границу. — Но никто не мог предположить, что ты зашла настолько далеко.
— Их искали? — спросила Гермиона, но Драко не стал ничего отвечать, все еще не сдвигаясь с места. — Пожалуйста.
Он совершенно не заметил, как она умудрилась так быстро оказаться рядом с ним, преодолев несколько шагов от окна до него. Гермиона схватила его за руку и потянула на себя, заставляя повернуться.
Он выразительно посмотрел на ее ладонь, слишком сильно обхватывающую его предплечье, и она отпустила и отступила.
— Извини… — опустив голову, прошептала Гермиона и уперлась запястьем в стол, словно стоять без дополнительной точки опоры просто не могла. — Пожалуйста, это важно.
— Их искали с самого начала. Твой дом нашли очень быстро. За ним следили на протяжении того года, многие пытались вычислить местоположение твоих родителей. Нагайне скормили десяток облажавшихся.
Грейнджер не спускала с него внимательного взгляда, и ему было до такой степени неловко, что приходилось прикладывать усилия, чтобы не отвести свой. Когда она смотрела на него настолько требовательно, со всей той болью на лице, что они пережили, становилось невыносимо. Почти так, как несколько лет назад, когда кошмары по ночам были не случайностью, а закономерностью. Как тогда, когда в кошмарах к нему приходила не только заглатывающая человека змея, но и когда в них раздавался крик.
Крик Грейнджер.
— Ты… — начала Гермиона и тут же замолчала.
— Нет, меня к этому не привлекали, — ответил Драко, поняв подтекст неозвученного вопроса. — Я просто должен был посещать собрания и следить за тем, что происходит в Хогвартсе. Я был не то чтобы ценным кадром.
— Спасибо, — с неприкрытой благодарностью произнесла Гермиона и часто-часто заморгала.
— Это не хорошие новости, чтобы меня за это благодарить.
Он ожидал, что она выгонит его сразу после вопроса о родителях. По крайней мере, он сам точно поступил бы так, если бы она подняла тему, настолько для него неприятную.
Но Грейнджер его удивила.
Снова.
— Для меня это важно, — ей удалось совладать с дрожью в голосе, и тот прозвучал спокойно. — Спасибо. — Драко молча кивнул и, развернувшись, направился к двери. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответил он и покинул ее комнату, оставляя ее в полном одиночестве принимать правду.
* * *
Гермиона паниковала. Она оглядывала стопки листов перед собой, считала показатели, обрабатывая результаты диагностики, слушала ненавязчивую музыку в одном вставленном в ухо наушнике и думала. Думала о том, как она могла оказаться такой дурой, чтобы забыть, что завтра нужно сдать промежуточное аттестационное задание по конфликтологии. Думала о том, почему Мел оказалась точно такой же идиоткой, чтобы вместе с ней забить на их парное задание. Думала о том, почему они обе оказались настолько непроходимыми тупицами, чтобы вспомнить об этом только сегодняшним утром, когда они обе проснулись в таком состоянии, что ни черта не соображали. Гермиона потому, что полночи после того, как ушел Малфой, не могла перестать о нем думать. Мел потому, что шлялась почти до самого утра с остальной компанией по злачным местам Кембриджа. И когда Гермиона ворвалась в ее комнату в девять утра и разбудила подругу воплем, Мел только и смогла, выдавить из себя горестный стон и проклясть всю их жизнь за то, что им не светило ни одного спокойного дня в ближайшее столетие.
Услышав шаги, Гермиона не стала поднимать голову, предполагая, что это наконец соизволила явиться Мел. Но спустя несколько секунд рядом с ней бухнулся Малфой, развеяв всю ее уверенность в том, что хоть что-то сегодня будет стабильно и нормально.
Ей чертовски не везет.
Гермиона не до конца понимала, что именно она вчера спровоцировала изменением своего поведения, и, хоть и совершенно ни о чем не жалела, получив немало удовольствия от общения с этим человеком, в данный момент разбираться с последствиями некогда.
Она предпочла бы подумать об этом позже. Никогда, лучше всего, но на такое чудо она не смела даже надеяться.
Малфой беспардонно подцепил пальцем провод свободно болтающегося наушника, наклонился к Гермионе голову и вставил тот в ухо.
—
Nightwish, — со знанием дела произнес Драко, почти сразу вытаскивая наушник. Отпустив, он внимательно отследил, как тот, покачнувшись на проводе, остановился на уровне ее груди.
— Знаешь их? — проигнорировав не самые приличные разглядывания, удивленно спросила Гермиона.
— Ассимиляция, Грейнджер, — ответил Драко таким тоном, будто она интересовалась чем-то элементарным. — Я должен узнать об этом мире все, что возможно. В том числе ознакомиться и с музыкой. Даже с самой мерзкой, — последнее он озвучил несколько брезгливо. — Но вот конкретно они хороши.
— Согласна, — кивнула она и снова опустила взгляд в листы, не желая больше отвлекаться.
Но у Малфоя были другие планы.
— Зима в этом году никогда не настанет, — продолжил он разговор, абсолютно не обращая внимания на то, что Гермиона активно борется со временем и собственной глупостью в погоне за хорошим результатом. — Ты со мной согласна. Я даже не знаю, как на это реагировать.
— Ты вообще никогда не затыкаешься? — не отрываясь от записей, раздраженно процедила Гермиона.
— Я замолчу, если ты пообещаешь рассказать мне, как работает та хрень, которой ты разжижила мой мозг.
Гермиона возмущенно посмотрела на человека, который в очередной раз ее шантажировал. Расплывшись в самодовольной улыбке, Малфой упер подбородок в кулак отставленной на стол руки и вскинул брови.
— Ты умеешь просто просить? — скептически спросила Гермиона.
— Не-а, — невинно протянул он. — Когда просишь, тебе могут отказать.
— Приклей свой галстук к своему горлу. — Малфой никак не отреагировал, продолжая прожигать ее взглядом в ожидании ответа. И Гермиона была уверена, что он ни капли не сомневается в согласии. И в том, что на случай, если она этого не сделает, он выкинет что-то еще. Гораздо проще не спорить. — Ладно, только заткнись.
— Договорились, — довольно произнес Драко и вальяжно откинулся на стул.
Гермиона постаралась максимально абстрагироваться от человека, который выбрал в качестве новой цели жизни стремление довести ее до самоубийства.
Что он там говорил про свое умение расставлять приоритеты?
Услышав через несколько минут торопливые шаги, Гермиона снова не подняла головы, теперь уже точно уверенная, что это Мел. Судя по звуку, та открыла морозилку и что-то оттуда достала. Через несколько секунд рядом с листами с диагностикой приземлилось мороженое, а вслед за ним тяжело на стул напротив опустилась сама девушка.
— Ты досчитала? — панически произнесла та, двигая к себе стопку бумаг. Она собрала их в кучу и начала раскладывать перед собой в нужном порядке.
— Нет, но я написала предсмертную записку, устроит?
— Как это разрулить за один день? — вздохнула Мел. — Дай посмотреть. — Гермиона придвинула к ней несколько листов с уже сделанными заключениями, и та, оценив, что еще не посчитана даже половина, вновь тяжело вздохнула. — Он нас убьет.
— Убьет, — подтвердила ее слова Гермиона. — Как в первую сессию, да? — она хмыкнула, продолжая сверять результаты диагностики с ключом и быстро записывая заключения по результатам для респондентов.
— Не напоминай, — простонала Мел. — Может, на релаксацию упор сделаем? — предложила она основное направление терапии по тем результатам, что уже успела увидеть.
Схватив со стола коробку с мороженым, Мел приложила ее ко лбу и удовлетворенно прикрыла глаза.
Гермиона мысленно ей посочувствовала и так же мысленно поблагодарила высшие силы за то, что сама вчера не напилась до такого же состояния.
— Слишком мало, — недовольно проговорила Гермиона.
Она не заметила, как Малфой встал и замер за ее спиной ровно до того момента, пока он не вытянул из ее рук ручку и не вытащил лист с расчетами прямо из-под ее ладони. Сдвинув его так, чтобы ему было удобнее, он положил ладонь рядом с ее запястьем и, наклонившись немного правее ее головы, видимо, начал изучать написанное ее не самым разборчивым почерком.
Малфой к ней не прикасался, но она могла поклясться, что практически чувствует вибрацию, исходящую от стоявшего слишком близко тела, а дыхание рядом с ее ухом обжигало.
Гермиона проследила взглядом, как он медленно постукивает пальцами рядом с ее ладонью, и постаралась лишний раз не шевелиться.
Плюсом налаживания контакта с Драко Малфоем было то, что она в его присутствии могла расслабиться и не думать о постоянном контроле. Минусом было то, что он в ее вкусе, и она уже нарушила все свои правила, допустив не единожды такое нарушение личного пространства и не приняв никаких ответных мер.
Дала карт-бланш, получается?
И, конечно же, Малфой беззастенчиво этим пользовался.
— Эллис, — предложил он и, взяв со стола ручку, протянул Гермионе. Она максимально аккуратно ту забрала, избегая прикосновения кожа к коже, и могла поклясться, что Малфой сейчас довольно улыбается. Как каждый раз, когда она поступала так, как ему нравилось.
Когда он отстранился, Гермиона снова смогла позволить себе нормально дышать.
— Может сработать, — восторженно произнесла Мел.
— Спасибо, — не поднимая головы, поблагодарила Гермиона, и, выдавив из себя что-то, условно напоминающее «ага», Малфой покинул кухню.
— Отличная идея, — Мел произнесла это таким недовольным тоном, словно не могла поверить, что они не дошли до этого своим умом. — Если одобрит, то можно будет проводить занятия. Драко быстро соображает.
— Быстро… — рассеянно произнесла Гермиона и перевела взгляд на выход с кухни. Стоило ей отвлечься от работы, как в голове тут же появились лишние мысли.
Малфой воспользовался ее состоянием, чтобы вытянуть из нее обещание рассказать ему о том, как она повлияла на его эмоции. И она согласилась на его условия.
Опять.
Он нарушил ее личное пространство без ее желания. И это не вызвало в ней отторжения, как бывало обычно с другими представителями мужского пола. Напротив, ее это волновало, и она получала от этого удовольствие. Как и прошлой ночью.
Опять.
И он помог ей. Бескорыстно. Совершенно невозмутимо. Будто это было нормально.
Что, черт возьми, происходит с моей жизнью?
— Пиши давай, — возмущенно привлекла ее внимание Мел.
Гермиона уткнулась лицом обратно в листы, однако отвлекающие мысли все равно всплывали в сознании, словно по будильнику, решив, что в ее голове недостаточно каши и туда обязательно надо добавить приправу в виде Драко Малфоя, которого теперь понять стало еще сложнее, чем раньше.
И свое отношение к нему тоже.
* * *
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Задержать дыхание.
Не спуская взгляда с трамплина, Гермиона сделала три уверенных шага и подпрыгнула, оттолкнувшись ногами от доски. Оказавшись в воздухе, она прижала бедра к животу и, развернувшись, выпрямилась. Нырнув, она сделала пару гребков и, вынырнув, глубоко вдохнула.
Как всегда: идеально, практически бесшумно и без лишних брызг.
— Высшая лига, — восхищенно присвистнул Крис, когда Гермиона, делая легкие движения ногами, чтобы удержаться на поверхности, откинула мешающие мокрые пряди с лица и посмотрела на зрителей.
Улыбнувшись, она подплыла к бортику, на котором отдыхали от своего заплыва Крис и Люк, и, подтянувшись, уселась рядом с ними. Сегодня парни устроили соревнование на время, и Крис пребывал в полном восторге от нескончаемого количества побед.
Гермиона над этим только посмеивалась, но никак не комментировала. Между ними всегда было негласное соперничество в абсолютно любой сфере жизни.
— Спасибо, — она изобразила шутливый реверанс.
— Давай, твоя очередь, — Крис хлопнул Люка по плечу, и тот поднялся.
Наблюдая, как Уокер двигается к тумбе на другом краю бассейна, Гермиона покрутила рукой, разминая мышцы.
— Забилось? — участливо спросил Крис.
— Похоже, — несчастно произнесла Гермиона, чувствуя ноющую боль в плече.
— Подержи и давай его сюда.
Крис передал ей секундомер. Она нажала на кнопку, стоило Люку спрыгнуть с тумбы в воду, и, подогнув ноги, развернулась спиной к другу и убрала волосы на один бок.
Почувствовав его сильные руки на плечах, она простонала от ощущений боли и удовольствия, тесно сплетенных друг с другом.
— Не издавай такие звуки, я сейчас очень опасен, — томно произнес Крис, и она резко двинула локтем, на что парень сорвался на горестный вскрик после того, как задела неизвестную ей часть тела. — Ты мешаешь лечению, — серьезно произнес Крис, и Гермиона постаралась расслабиться, наблюдая за тем, как Люк уверенно рассекает воду мощными гребками. — Ты в последнее время сама не своя.
— Ты знаешь почему, — пожала плечами Гермиона, за что тут же схлопотала легкий шлепок по руке.
Снова постаравшись расслабиться и не мешать, она прикрыла глаза.
— Я говорю не о твоих переживаниях из-за Британии, — продолжил Крис. — Ты постоянно витаешь в облаках.
— Я много думаю о работе.
— Ты из нас самая умная, но всегда забываешь, что со стороны виднее, — снисходительность, которой был пропитан его голос, сложно было не обнаружить.
Гермиона нахмурилась, догадавшись, что настало время для серьезного разговора. Они с Крисом редко обсуждали что-то важное, но, когда такое случалось, всегда становилось легче.
Однако сейчас ей совершенно не хотелось копаться в себе.
— Ты думаешь не о работе. Я тебя такой не видел со времен…
— Не надо, — резко оборвала его Гермиона, осознав, куда он клонит.
Крис никогда не спрашивал у нее, почему они с Люком разошлись, донимая этим, видимо, самого Уокера, но иногда, в очень редкие моменты, он поднимал и с ней эту тему. Пережив в своей жизни не самые приятные отношения в девятнадцать лет, Крис волновался за друзей больше других. Иногда Гермиона хотела рассказать ему всю правду, но ее всегда что-то останавливало. Словно на ее горло наложили блок.
— Сколько там? — спросил Крис, стоило Люку достигнуть другого края бассейна. Гермиона нажала кнопку остановки и подняла секундомер, демонстрируя результат. — На две секунды дольше, неудачник! — прокричал он, отклонившись, чтобы не оглушить Гермиону. В ответ Люк показал ему средний палец и уселся на том конце бассейна. — Вы практически всегда спокойно реагируете на обсуждения, сами можете говорить о чем угодно, посещаете музеи разрушенных отношений, но слетаете с катушек из-за каких-то странных вещей.
— Это сложно, — вздохнула Гермиона.
— Знаю, — он проскользнул ладонью по ее плечу и убрал руки, закончив. Снова опустив ноги в воду, Гермиона передала секундомер севшему рядом парню и благодарно улыбнулась. — Я единственный, кто все еще надеется на то, что ваши отношения наладятся. Хоть я и понимаю, что, если этого до сих пор не произошло, это невозможно, — тихо продолжил Крис, посмотрев на Люка. — Но я просто за него переживаю.
— Я...
— Люк самый противоречивый человек из всех, кого я знаю.
— И мы оба в курсе почему.
— На нем лежит слишком много ответственности. За себя, за мать, за эти гребаные фермы, которые он ненавидит, — перечислил Крис. — За тебя.
Обнаружив, что Люк готов продолжить заплыв, он поднял вверх секундомер и, когда тот спрыгнул в воду, нажал на кнопку.
— Я не хочу, чтобы он нес за меня ответственность, — произнесла Гермиона, перекидывая волосы с плеча за спину.
— Он просто не может иначе. Вы семья, как бы это странно ни звучало. Рядом с тобой он становится другим. Расслабляется, — Крис мягко улыбнулся, посмотрев на Гермиону. — Прости мне эту отчаянную надежду.
— Все в порядке.
— Но сейчас ты становишься другой. Все еще плохо, — последнее он выкрикнул вылезшему из бассейна Люку и потряс секундомером, но парень никак не отреагировал, а лишь сел на бортик там, где вынырнул, позволяя им еще немного времени наедине.
— Не понимаю, о чем ты, — постаравшись выглядеть беззаботной, пожала плечами Гермиона.
— Ты снова забываешь, что я очень хорошо тебя знаю, — усмехнулся Крис, и она вздохнула. От него практически ничего нельзя было скрыть с самого первого курса, когда Гермиона позволила ему учиться интерпретировать эмоциональные реакции людей по себе самой. — Я прекрасно знаю, как выглядят твой страх, твоя боль… твоя заинтересованность… — улыбнувшись, проговорил Крис. — Я думаю, в твоей жизни появился новый человек. Это парень?
— Это не то, что ты подразумеваешь, — ответила Гермиона.
— Что бы он для тебя ни значил, он влияет на тебя положительно. Все уже заметили. Мел едва сдерживает себя от того, чтобы не устроить тебе допрос.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Чтобы ты обратила внимание на то, что с тобой происходит, а не проигнорировала, как обычно, — ответил Крис. — Может, это действительно важно? — спросил он, но она лишь покачала головой. Весь этот разговор зашел куда-то совсем не туда, куда она ожидала. — Как бы мне ни было неприятно об этом говорить — Люк все же мой самый близкий друг, — тот, кто так на тебя влияет, заслуживает внимания. Мне хотелось бы, чтобы ты, может быть, дала ему шанс?
— Это все еще не то, о чем ты подумал, но в любом случае не говори Люку, ладно?
— Если заметили мы, он и подавно уже в курсе.
Они оба посмотрели на Люка, отстраненно изучающего стеклянную крышу бассейна, за которой стояла непроглядная из-за туч ночь.
— Я не хочу, чтобы ему было…
— Больно? — предположил Крис, и она кивнула. — Может, тебе и стоит сделать ему больно. Боль помогает смириться. Принять. Отпустить, — Крис отклонился назад и посмотрел в потолок. — Вы оба не можете с этим смириться и только мучаете друг друга.
— Я бы хотела, чтобы все было иначе, но… — печально вздохнула Гермиона.
— Просто подумай о том, что я сказал. Тебе совсем не обязательно тащить на себе последствия ваших с Люком отношений и отказываться от других вариантов. Вы сможете забыть друг друга только тогда, когда пойдете дальше, и, боюсь, это придется сделать именно тебе. Люк слишком сильно зациклился на тебе. Гораздо больше, чем ты на нем, — очень серьезно проговорил Крис. — Прости, что загрузил. Все обязательно наладится. А пока, «высшая лига», включай секундомер, а я пойду надеру задницу этому самовлюбленному ублюдку.
Приободряюще ее обняв, он дождался едва заметного кивка и, поднявшись, бросил ей секундомер.
Заметив, что они закончили, Люк тоже встал и направился к Гермионе.
— Крис, — позвала она и продолжила, стоило ему обернуться через плечо: — Спасибо.
— Обращайся, — подмигнул тот. — Смотри, неудачник, как это делают профессионалы, — съязвил Крис, проходя мимо Люка, и тот, толкнув его плечом, скинул друга в бассейн.
Рассмеявшись после того, как Крис, вынырнув, выругался, он приземлился рядом с Гермионой и забрал у нее секундомер.
— О чем болтали?
— О жизни.
— Крис — и о жизни?
— Мы плохо на него влияем.
— Твоя правда, — кивнул он и нажал на кнопку секундомера, стоило Крису занять исходное положение.
— Люк, — позвала она через несколько мгновений, и он кинул на нее заинтересованный взгляд. — Спасибо тебе за все.
— Что случилось? — озаботился тот, нахмурившись и посмотрев на Криса.
— Все отлично, — заверила она. — Я пошла сушить волосы, — произнесла Гермиона, поднимаясь. — Закончу через пятнадцать лет.
Беззаботно махнув рукой, она направилась в сторону раздевалок, прислушиваясь к тихому смеху за своей спиной. Закрыв за собой дверь, Гермиона подошла к зеркалу. Оглядев себя с ног до головы, она натянуто улыбнулась. Даже несмотря на не самый приятный местами разговор, она, кажется, и правда в порядке.
А все остальное, как выразился Крис, обязательно наладится.
